Проблема выбора.

О. МОРОЗ. Как вы считаете, станет ли когда-нибудь подсадка искусственного сердца более или менее обычной ле­чебной процедурой?

В. ШУМАКОВ. Я думаю, что это произойдет самое позднее в начале следующего столе­тия. По-видимому, к этому времени такая операция будет осуществляться в клинике, хотя, быть может, не очень ши­роко.

Г. ГУРЕВИЧ. Я хочу высказать свое мнение насчет неко­торых аспектов всех этих операций. Надо ли трудиться над тем, чтобы продлевать жизнь тяжелым больным – сердечникам, таким, как Б. Клар? Разумеется, надо, тут нет вопроса. Вопрос возникает на следующем этапе. Каким путем их спасать? Я думаю, что, в общем-то, бесперспективна пересадка живого сердца…

Л. БОКЕРИЯ. Ну почему же? Сейчас примерно для пя­тидесяти пяти процентов лю­дей, которым делается такая операция, есть гарантия, что они проживут до трех лет. Около 40 процентов должны прожить до пяти лет. Так что для этих людей пересадка сердца в каком-то смысле — спасение.

Г. ГУРЕВИЧ. Она беспер­спективна не с научной, а с этической точки зрения. Есть в этом деле что-то неприятное:
вот кто-то ходит, говорит, ест, спит, а его сердца или почек ждут не дождутся там, в хирургической клинике. Вторая неприятная вещь: орган для пересадки нужно взять как можно быстрее после смерти человека. Таким образом, врачи, спасая одного, всегда, хотя бы
краешком сознания, будут при этом уже помышлять о другом. Наконец, третье — то о чем уже было сказано: кому делать операцию? Сердец всег­да будет мало, так что выбор неизбежен. Но такой выбор обычно порождает почти не­преодолимые трудности, ибо критерии предпочтения (не ме­дицинские, а обычные, человеческие) совершенно не ясны.

Что касается пересадки искусственного сердца, она у меня не вызывает ничего, кроме глубокого одобрения и жела­ния всячески это дело пропа­гандировать. Правда, я пони­маю, какие технические трудно­сти здесь возникают: ведь ап­парат, заменяющий «живое» сердце, должен быть необыкновенно надежен, едва ли не надежней, чем любое из суще­ствующих технических устройств. Малейшая неисправ­ность, брак ведет к гибели че­ловека.

И еще одно: как бы ни со­вершенствовали искусственное сердце, у него есть существенный недостаток по сравнению с живым. Живое — орган саморемонтирующийся.

Так что искусственное серд­це, на мой взгляд, в основном выдвигает проблемы технические, а не этические.

О. МОРОЗ. Вы сказали, что «живых» сердец для пересадки всегда будет недостаточно. Но ведь искусственных сердец — тоже. Вернее, возможностей провести соответствующую операцию. Так что и здесь мы не избежим проблемы выбора, этической проблемы...

В. ЩЕРБАКОВ. Мне кажется, оправданным с точки зрения общества является такойподход к проблеме искусствен­ных органов человека, когда учитывается социальная ценность кандидата на операцию. Но это, очевидно, возможно лишь в обществе будущего, каким мы его себе представляем.

А. РУСОВ. Я категорически с этим не согласен. Такой под­ход был бы поистине страшен.

Л. ЖУХОВИЦКИЙ. Представим себе такую ситуацию: районная больница. Допустим, в хирургическом отделении 15 коек. Вдруг случится так, что нуждающихся в срочной операции 20 или 30: кому ее делают, а кому — нет? Мне скажут: надо делать наибо­лее ценным людям. Кому же? В первую очередь механи­заторам. Ну, а если человек занимается прополкой? Тогда — нет? То есть в принципе со­вершении негуманный подход.

В. ЩЕРБАКОВ. Какой же критерии вы предлагаете?

Л. ЖУХОВИЦКИЙ. Существует инструмент, проверенный веками развития цивилизации. Это человеческая совесть. Я считаю, что совесть того же хирурга гораздо надежнее, чем любая математическая формула ценности, которую можно будет выработать.

В.ЩЕРБАКОВ. Совесть необходима во всяком деле, но
вы думаете, любой хирург откажется сделать операцию своему ребенку и сделает ее вашему?

В. ПЕКЕЛИС. Что ж, мы знаем такие примеры.

В. ЩЕРБАКОВ. Мы знаем всякие примеры, наставить по­добные дилеммы перед рядо­вым хирургом мы не вправе. Я все же считаю самым спра­ведливым критерием социаль­ную ценность человека.

Л. ЖУХОВИЦКИЙ. А что это такое?

В. ЩЕРБАКОВ. Талант, ра­ботоспособность, нужность людям, обществу... В примере Жуховицкого с механизаторами используются совсем не критерии социальной ценности: ведь с точки зрения общества нет ненужных или маловажных профессий…

С. ДЯЧЕНКО. Я уверен, что критерии должны быть только медицинские — кому, операция нужнее.

В. ЩЕРБАКОВ. Представьте себе: медицинским критериям удовлетворяет множество людей, а сердце одно — кому эго поставить? Медицинские критерии — это условие необходимое, но недостаточное.

С. ДЯЧЕНКО. Ваш подход примыкает кподходу, который пропагандировала евгеника: продолжить человеческий род лишь за счет лучших людей. Если вы будете спасать в первую очередь лучших людей, вы, по сути дела, будете преследовать ту же цель. Сейчас в США, как известно, создан банк спермы лауреатов Нобелевской премии…

В. ШЕРБАКОВ. Критерии социальные как раз противоположны тем, что выдвигает евгеника.

В. ШУМАКОВ. Проблема вы­бора постоянно возникает и сегодня. Например, людей, нуждающихся в пересадке поч­ки, намного больше, чем возможностей сделать эту операцию. Так что искусственное сердце ничего принципиально нового с собой не принесет.

М. ЧЕРНОЛУССКИЙ. По-моему, основная проблема выбора заключается в другом: что делать и чего не делать в науке, что делать в первую, что во вторую, что в третью очередь...

Когда в не столь давние времена впервые заговорили о возможности трансплантаций, причем не просто тканей или какого-либо второстепенного органа, а самого сердца, то это поражало воображение.

Возможность же замены живо­го сердца искусственным просто казалась чистейшей фантастикой. И вот фантастика ста­новится реальностью! Конечно, это огромное достижение современной медицины и науки вообще.

Но вот что любопытно. Отклики мировой прессы на это событие достаточно сдержанны. «Не удивляйтесь, — говорят мне, — ведь неизвестно, насколько успешной в конце концов окажется операция».
Может быть, действительно все дело в этом. Однако, я думаю, есть и другие причины такого осторожного отношения. Человечество в наш век потрясают глобальные проблемы — сохранение мира, борьба с голо­дом, безработица. Известно, что на нашей планете от голода и инфекционных болезней ежедневно умирают до 40 000 детей. Они нуждаются не в искусственном сердце, а в куске хлеба и элементарной медицинской помощи.

В. ПЕКЕЛИС. Если следовать вашей логике, тогда нуж­но вообще отказаться от всякого научного прогресса - дотех пор пока не будут решены все глобальные проблемы. Но вы забываете, что этот прогресс наряду с другими факторами и дает надежду на их решение, хотя некоторые из этих проблем он усугубляет...

М. ЧЕРНОЛУССКИЙ. Все-таки я не понимаю, как можно не волноваться, слыша, эту цифру — 40 000 детей. И если сейчас кто-то говорит о преждевременности таких операций, как имплантация искусственного сердца, то это вовсе не потому, что хочет умалить их значение. Сами по себе они достойны восхище­ния. Но все это следует рассматривать в более широком социальном плане.

Я. ГОЛОВАНОВ. Еще одна проблема выбора: что для нас важнее – спасти жизнь одному человеку, пересадив ему искусственное сердце, или же десяткам людей, использовав для этого менее дорогостоящие средства. Давайте рассуждать по аналогии. Может ли сегодняшнее состояние космонавтики позволить нам построить на Луне обсерваторию, которая в идеальных условиях отсутствия атмосферы будет помогать нам исследовать Вселенную? Может. Но мы понимаем: пока что говорить о такой обсерватории рано. То же самое, насколько я себе представляю, происходит с искусственным сердцем. Как научную проблему это надо разрабатывать, но при этом соразмерять отпускаемые силы и средства с тем, что отпускается на решение других более насущных, проблем медицинской науки и здравоохранения.

А. БОКЕРИЯ. Действительно, в здравоохранении и медицинской науке есть много вопросов, которые в тысячу раз важнее, чем одна опера­ция с использованием искус­ственного сердца или, допу­стим, операция пересадки сердца и легких. Это вопросы организации, планирования, финансирования, в частности, сердечно-сосудистой хирургии.

В то же время я совершен­но не за то, чтобы задерживать прогресс в какой-либо области. Разве можно ставить разработку научных проблем так: сколько людей нуждаются в пересадке сердца? Да сколь­ко бы ни нуждались — дело не в этом. Дело в том, что сейчас
нужно разрабатывать эту научную проблему. Нельзя тормозить научный прогресс.