Век терапии

Прошло уже более ста лет с тех пор, как Крафт-Эббинг открыл, что прогрессирующий паралич вызывается сифилисом, и со времени класси­ческого изучения истерии Фрейдом и Брейером. Что мы можем сказать сегодня о лечении психических расстройств?

Начнем с психотерапии. Нет никаких сомнений в том, что психоте­рапия обладает рядом серьезных достоинств. Она помогает людям обрести кого-то, кому они могут довериться, кто дает советы относительно беспоко­ящих вопросов, кто слушает их и вселяет надежду на улучшение. Крити­ки могут возразить, что подобные результаты — лишь отражение эффекта плацебо или чего-то в этом роде. Согласно этой точке зрения, положитель-

¹ См.: American Psychiatric Association. Practice guidelines for major depressive disorder
in adults // American Journal of Psychiatry. 1993. 150 (Supplement). P. 1-26.

² См.: Depression Guideline Panel. Clinical Practice Guideline Number 5: Depression in
primacy care. 2: Treatment of major depression. AHCPR publication 93-0551. Rockville,
Md.: U. S. Dept. of Health and Human Services, Agency for Health Care Policy and Research.
1993; Persons J.B., Thase M.E., Crist-Christoph P. The role of psychotherapy in the treatment
of depression: Review of two practice guidelines // Archives of General Psychiatry. 1996.
53. P. 283-290.

⁸ См.: Vandenbos G.R., Cummings NA., DeLeon P.H. A century of psychotherapy: Economic and environmental influences // Freedheim D.K. (Ed.). History of psychotherapy. Washington, D. C: American Psychological Association, 1992.

Глейтман Г., ФридлунА А, РайсбергД. Оценка эффективности терапии 607

ный эффект достигается не вследствие применения специфического психо­терапевтического метода; он вполне может быть достигнут мудрой тетуш­кой, понимающим семейным врачом или священнослужителем.

Даже если все это так, к делу это не относится. Мудрые тетушки сегодня — большой дефицит. Большие семьи, в которых тети, дяди, пле­мянники, племянницы и бабушки живут рядом, уже давно в прошлом. То же относится и к семейным врачам, которые фактически сошли со сце­ны. Сегодня люди очень редко обращаются к служителям церкви как к пожизненному доверенному лицу. Все это предполагает, что психотерапия появилась для того, чтобы заполнить социальный вакуум. Конечно, мно­гие психотерапевтические эффекты сродни эффекту плацебо, но это луч­ше, чем ничего. И в настоящее время психотерапевты официально име­ют право их применять.

Но психотерапия — это нечто гораздо большее, чем эффект плацебо. Помимо этого эффекта, есть ряд психотерапевтических методов, вызываю­щих улучшение (к сожалению, гораздо реже — полное излечение). Спе­цифические компоненты, обеспечивающие этот процесс, пока окончательно не выявлены, но, вероятнее всего, они включают в себя эмоциональную раз­рядку, межличностное научение и инсайты — все, что возникает в процес­се психотерапевтической сессии и определенным образом ассоциируется с жизненным опытом пациента.

А что можно сказать о биологическом лечении? Здесь прогресс на­лицо. Антипсихотические средства помогают при лечении наиболее тя­желых проявлений шизофрении. Антидепрессанты и антиманиакальные препараты (а где возможно, ЭСТ) весьма эффективны при лечении боль­ных с перепадами настроения, а анксиолитики — при лечении больных, страдающих от тревоги. Эти успехи, безусловно, еще далеки от полного триумфа. Лекарства начинают действовать не сразу, и у каждого из них есть побочные эффекты. Но никто не будет спорить с тем, что за столетие мы далеко продвинулись.

Насколько далеко? Как всегда, это зависит от точки отсчета. Если сравнивать современное лечение с лечением времен Американской граж­данской войны, когда Бенджамин Раш окунал своих пациентов в ледя­ную воду или вращал их, пока они не теряли сознание, то, конечно же, мы проделали долгий путь. Но если мы смотрим вперед, в некоторый диаг­ностический справочник будущего, в котором остались шизофрения, тре­вожные расстройства, нарушения настроения, а также все остальные рас­стройства, перечисленные в DSM-IV, где каждому аккуратно подобрана соответствующая терапия, мы должны признать, что намного более длин­ный путь нам еще предстоит пройти. И все-таки, оценивая наш прогресс за последние сто лет, нам есть что отпраздновать.