У меня нет этих дней. Мне нужно очистить эту рану до заката.

Потому что Николаос придет к тебе снова, – сказал он.

Да.

И если не очистить первую рану, у нее будет над тобой власть.

Я снова сделала глубокий вдох, хотя и прерывистый.

Да.

Даже если мы очистим рану, она все равно сможет тебя призвать. Если она так сильна, как ты говоришь.

Она даже еще сильнее. – Я обтерла руки о джинсы.

Ты думаешь, Николаос сможет повернуть меня против тебя, даже если мы очистим рану?

Я посмотрела на него, надеясь, что смогу прочесть выражение его лица.

Он смотрел на меня сверху.

Мы, вампироборцы, иногда рискуем.

Ты не сказал “нет”, – заметила я.

Он чуть заметно улыбнулся.

Да” я тоже не сказал.

Отлично. Эдуард тоже не знает.

Давай лей еще, пока я не потеряла присутствия духа.

Тут он улыбнулся, сверкнув глазами.

Его ты никогда не потеряешь. Жизнь – возможно, присутствия духа – никогда.

Это был комплимент, и так он и был задуман.

Спасибо.

Он положил руку мне на плечо, и я отвернулась. Сердце колотилось в горле, в голове отдавался пульс. Я хотела бежать, вырваться, завопить, но должна была сидеть и дать ему делать мне больно. Терпеть этого не могу. В детстве мне можно было сделать укол только вдвоем. Один держал шприц, а другой – меня.

Теперь я держала себя сама. Если Николаос укусит меня второй раз, я наверняка сделаю все, что она захочет. Даже убью. Я уже видела такое, а тот вампир был детской игрушкой по сравнению с мастером.

Вода полилась на кожу и попала в укус, как расплавленное золото, пропуская боль от ожога через все тело. Она разъедала кожу и кости. Убивала. Уничтожала.

Я взвизгнула. Не могла удержаться. Слишком сильная боль. Убежать нельзя. Приходится вопить.

Я лежала па полу, прижимаясь щекой к прохладе пола, дыша короткими, голодными вдохами.

Дыши медленнее, Анита. У тебя гипервентиляция. Дыши легко и медленно, или ты потеряешь сознание.

Я открыла рот и сделала глубокий вдох. Воздух обдирал и жег горло. Я закашлялась. В голове было пусто и слегка тошнило, когда я смогла вдохнуть снова, но я не отключилась. Тысяча очков в мою пользу.

Эдуарду пришлось почти лечь на пол, чтобы приблизить свое лицо к моему.

Ты меня слышишь?

Да, – смогла выговорить я.

Отлично. Сейчас я попробую приложить к укусу крест. Ты согласна или считаешь, что это слишком рано?

Если он недостаточно очистил рану святой водой, крест меня обожжет, и останется свежий шрам. Я уже и так проявила храбрости куда больше, чем требовал долг. Больше играть в эту игру мне не хотелось. Я открыла рот, чтобы сказать “нет”, и произнесла:

Давай.

А, черт. Кажется, я опять проявляю храбрость.

Цепочка шелестела и позвякивала в руках Эдуарда.