Глава 33. Они остались в его берлоге

Они остались в его берлоге. Они ели и обсуждали перемены, которые Микки хотела бы внести в этот мир, — вроде специального времени, когда можно будет открывать ворота, чтобы впускать и выпускать мужчин. И поскольку с приближением зимы похолодает, было бы весьма предусмотрительно, если бы Микки велела Огню согревать сады, пусть даже ненадолго, в самое темное время ночи. Черная гниль, объяснила она Астерию, очень любит нападать на розы в холодную погоду, а если уж она появилась, избавиться от нее очень трудно.

Микки нравилось говорить с Астерием, и ей не понадобилось много времени, чтобы понять, почему это так. Астерий слушал очень внимательно. Он действительно интересовался тем, что она говорила. Микки попыталась припомнить, кто из знакомых мужчин вот так слушал ее, и не вспомнила ни одного. Никто и никогда не проявлял к ней такого уважения и искреннего интереса, как Астерий. И самое смешное, что существо, которое в буквальном смысле не было мужчиной, инстинктивно знало то, чего большинство «настоящих» мужчин уловить не в состоянии: что женщина нуждается в уважении и в том, чтобы быть услышанной. А это ведь так просто!

Его сила вызывала благоговение. Это такой соблазн, перед которым невозможно устоять. Микки возбуждалась, просто прикасаясь к нему, гладя его невероятное тело и зная, что все это принадлежит ей.

В эту ночь они занимались любовью на его меховой постели, нежно открывая новые тайны в телах друг друга. Микки восхищалась тем, что кожа Астерия обладала особой чувствительностью, и даже легкое прикосновение вызывало возбуждение и готовность. Насытившись, они заснули в объятиях друг друга, уверенные в своей любви и в том, что завтра будет новый день, который они проведут вместе.

— Эмпуза! Ты должна пойти туда!

Микки подумала, что ей это снится. Она ведь знала, что лежит в постели с Астерием — она ощущала его рядом с собой на меховом ложе, — но она и отчетливо слышала перепуганный голос Джии. Что может делать ее служанка в берлоге Астерия? Ее затуманенный сном ум мгновенно прояснился, и она вдруг поняла...

— Что случилось? — прогудел Астерий, стремительно надевая тунику и застегивая кирасу.

— Розы... — У Микки пересохло во рту, ее затошнило. — Джии, что случилось с розами?

Джии подбежала к Микки, поспешно накинула на ее обнаженное тело хитон, который принесла с собой, говоря при этом быстро и отрывисто:

— На рассвете мы пошли к розовым воротам. Мы хотели удостовериться, что там не осталось следов вчерашнего, но и тебя не хотели беспокоить.

Голос Джии дрожал, лицо было почти белым.

— Они умирают, Эмпуза! Все розы!

— Розы! — выдохнула Микки.

И хотя это не было вопросом, Джии подтвердила:

— Да.

— А Стена... граница цела? — спросил Астерий.

— Да, и Похитителей Грез в нашем мире нет. Нет вообще никого, кому не следовало бы здесь находиться. Мы убедились, что все мужчины ушли еще вчера, и никого не приглашали вместо них.

— Я должен идти, — сказал Астерий Микки.

— Да... иди, иди скорей! — ответила она. — Я тоже поспешу туда.

Он задержался лишь для того, чтобы нежно коснуться ее щеки, и тут же стук его копыт эхом отдался от стен пещеры — Астерий с бешеной скоростью умчался прочь.

— Скорее, — пробормотала Микки. — Скорее, мне тоже надо туда...

Несколько минут спустя обе женщины уже бежали через сады. Микки мгновенно ощутила перемены, стоило ей только выйти из пещеры. У нее заболела голова, тошнота подкатила к самому горлу.

— Где тут самый короткий путь к воротам? — спросила она Джии, и больше они не тратили сил на разговоры.

Они бежали.

У розовых клумб, примыкавших к воротам, столпились женщины, мельтешащие, как перепуганные овцы. И Микки сразу поняла, что их так растревожило. Все оказалось гораздо хуже, чем она представляла. Она протолкалась сквозь толпу, лишь мельком глянув на умирающие клумбы. Ей нужно было поскорее добраться до источника болезни, так внезапно поразившей розы, и она знала, что найдет его у ворот. Оттолкнув с дороги последних женщин, Микки резко остановилась. Астерий уже ходил взад-вперед перед воротами, и его внимательный взгляд не отрывался от леса. Три воплощения стихий не обращали на него внимания; они уставились на клумбы, что вплотную примыкали к воротам. И лица девушек были взволнованными и бледными. Когда они заметили Микки, то сразу бросились ей навстречу.

— Эмпуза, это ужасно! — прошептала Аэрас.

— Что с ними случилось, Эмпуза? — спросила Нера, стараясь говорить как можно тише.

— Я не знаю. Пока не могу сказать. Освободите мне место и дайте как следует их осмотреть.

Микки чувствовала давление страха женщин, он действовал на нее почти так же сильно, как болезнь роз.

— Заставьте женщин отойти подальше.

Все служанки, кроме Джии, поспешили к перепуганным, ожидавшим худшего женщинам.

— Только не проси и меня тоже уйти, — тихо сказала Джии. — Ты выглядишь так, словно можешь в любой момент потерять сознание. Я хочу быть рядом с тобой. Если ты упадешь, я хотя бы поддержу тебя.

— Я тоже, — сказал Астерий, подходя к ним.

— Похитители Грез? — вопросительно произнесла Микки.

Астерий покачал головой. — Нет, никаких признаков их присутствия. Ни внутри сферы снов, ни поблизости в лесу.

Он оглянулся на розы.

— Но похоже, их присутствие и не нужно для гибели...

Микки глубоко вздохнула.

— Ладно, тогда посмотрим, что я могу сделать для спасения.

Земля и Страж тенями следовали за ней, пока она медленно шла от одной клумбы к другой, изучая розу за розой, но вскоре Микки забыла, что рядом вообще кто-то находится. Ее внимание полностью поглотили розы. Она никогда прежде не видела столь ужасного разрушения и опустошения. Кусты выглядели так, словно на них разом обрушились рак и серая гниль... они были поражены насквозь. Листья увяли и были сплошь покрыты коричневыми пятнышками грибка, но Микки казалось, что подобного грибка она никогда прежде не встречала. Ветки почернели, местами вздулись, как суставы пальцев у женщины, страдающей артритом. Бутоны приобрели темный фиолетовый цвет, став похожими на синяки.

Микки выпрямилась, осмотрев очередной погибший куст, и окинула взглядом сад. Она видела, что болезнь распространяется, как ядовитая волна, и ее до костей пробрало леденящим страхом. Эта гниль выглядела неестественной. Наверное, ее занесли в их мир Похитители Грез. Интуиция подсказывала Микки, что зараза скрывалась в маслянистых облачках зла, в которые превратились твари. Они не умерли на самом деле. Микки и вообразить не могла, что подобных тварей действительно можно уничтожить окончательно. Ненависть, зависть, страх и эгоизм — это такие эмоции, которые всегда будут кружить возле человечества, ожидая момента, чтобы нанести удар и уничтожить мечты и надежды.

Да, конечно, их удалось изгнать из этого мира, но недостаточно быстро. И Микки представления не имела, как бороться с той заразой, которую занесли твари из кошмарных снов.

— Эмпуза, — робко спросила Джии, — что мы должны сделать, чтобы спасти их?

Микки перевела взгляд с Земли на своего возлюбленного. Оба встревоженно ждали ее ответа. Микки увидела в их глазах и надежду, и веру в нее.

— Я... мне надо подумать! Вы просто подождите здесь, дайте мне побыть в одиночестве немножко.

Микки резко развернулась и отошла в сторону. Оставив умирающие ряды роз, она пошла по широкой мраморной дорожке, что вела к розовым воротам, желая сесть под древним дубом и попытаться разработать какой-то план... любой план!

Краем глаза она заметила вспышку яркого цвета — и резко остановилась, присматриваясь. Розовые цветки, полностью расцветшие, совершенно здоровые, покрывали два куста, стоявшие в середине пораженной болезнью, умирающей клумбы. Микки быстро подошла к этим кустам, вдохнула сладкий аромат, погладила блестящие зеленые листья, как будто это были ее блудные дети, вернувшиеся наконец домой. Розы «сале» — их она узнала сразу. Это один из ее любимых подвидов старых парковых роз, с парными цветками; они пышно расцветали в середине лета, а потом еще и

осенью. Но почему именно эти два куста устояли перед смертельной болезнью?

Микки огляделась, выискивая пятна яркого цвета среди океана гниения. Она обнаружила вспышку красного на клумбе, ближайшей к воротам. И поспешила туда. Там на краю клумбы пышно цвели три куста. Их цвет и глубокий аромат выдавали в них сорт «крайслер империал».

Но что общего могло быть между двумя столь разными сортами? «Крайслер империал» был гибридом чайной розы; «сале» — вариацией старых парковых роз. Первые были красными; вторые розовыми. И они даже не росли рядом друг с другом. Микки уставилась на здоровые кусты, покрытые пышным цветом, не затронутые бушевавшей вокруг них смертью. И вздрогнула. Разве не на клумбу «сале» швырнули ее Похитители Грез, прямо в самую середину? Они собирались изнасиловать ее там... К счастью, Астерий подоспел вовремя, и...

У Микки перехватило дыхание. Она поняла, почему выжили эти розы, почему они цвели даже тогда, когда все вокруг было поражено болезнью; она знала теперь, что общего между этими пятью кустами. На каждый из них упала ее кровь.

Микки кое-как добралась до ближайшей скамьи, как раз вовремя, потому что ей вдруг отказали ноги.

Она стояла прямо в клумбе «сале», когда получила удар в плечо. Микки рассеянно коснулась этого плеча, вспоминая, как сильно оно кровоточило. А потом рядом с воротами... там, где Похититель полоснул ее по горлу... Микки смутно помнила, как она лежала там, наполовину в кустах, наполовину на мраморной дорожке, а из ее тела хлестала кровь...

Ее кровь и спасла эти розы, защитила их от яда Похитителей Грез. Микки закрыла лицо ладонями и попыталась осмыслить все масштабы своего открытия. В ее голове снова и снова крутились слова: «Их спасла моя кровь».

— Микадо, женщины ждут твоих приказов... Микки подняла голову, моргнула, стараясь сосредоточиться. Астерий стоял рядом со скамьей на коленях, отирая слезы с ее щек.

— Верь в себя, любимая. Ты найдешь, чем их вылечить.

Она посмотрела в его темные выразительные глаза, зная, что он говорит правду. Она действительно нашла, чем их вылечить, и она верила в себя. И теперь ей нужно было только набраться храбрости и начать действовать.

— Я пойду в храм Гекаты поговорить с женщинами. Вели стихиям собрать их и ждать меня там.

— Да, моя Эмпуза, — ответил Астерий.

Он поклонился ей, а потом взял ее руку и нежно поцеловал.

Микки стояла в высоком храме. Четыре стихии выстроились возле нее полукругом. За ними стоял Астерий, рядом с вечно горящим огнем богини. Микки окинула взглядом огромную толпу женщин. Они молчали, на их лицах были написаны тревога и страх, и все их внимание было полностью сосредоточено на Эмпузе. Микки вскинула голову и глубоко вздохнула, готовясь заговорить.

— Нам нужно очень многое сделать. Мы должны действовать быстро и слаженно. Болезнь, убивающую розы, надо остановить, и я даю вам слово — я знаю, как это сделать.

Она немного помолчала, а по толпе пронесся вздох облегчения.

— На этот раз мы не станем делить все на четыре сектора. Мы начнем от ворот и пойдем дальше. Прежде всего мне нужно, чтобы в сады принесли много чанов самого крепкого вина. Сначала нам нужно будет срезать все больные розы. Потом собрать ветки и вынести их за Стену роз, в лес, и там Флога их сожжет. Когда будете переходить от куста к кусту, постоянно окунайте ножницы в вино. Это поможет остановить распространение болезни на те кусты, которые еще не поражены. Ножницы вам нужны острые как бритвы.

Она обежала взглядом женщин, уверенно глядя им в глаза.

— Есть вопросы?

Все промолчали.

— Тогда за работу.

Женщины разбежались маленькими группами, спеша собрать инструменты и вино, а Микки повернулась к своим служанкам.

— Я ничуть не преувеличиваю. Болезнь распространяется с неестественной скоростью.

Она посмотрела на Астерия, стоявшего в тени.

— Астерий, точно так же, как мне не нравилась мысль о том, чтобы открывать эти чертовы ворота, я категорически против того, чтобы сжигать больные розы внутри нашего мира, — это было бы ужасной ошибкой.

— Следуй своей интуиции, Эмпуза, — ответил Астерий. — А я буду охранять открытые ворота.

— Я знаю, что ты там будешь. Потому и не боюсь открыть их.

Микки улыбнулась служанкам, изо всех сил стараясь сдержать подступавшие к глазам слезы.

— И я знаю, что каждая из вас сделает все, чтобы исцелить розы. Я горжусь вами, и я верю в вас. Обещаю, Царство роз снова будет процветать.

— Мы верим тебе, Эмпуза, — сказала Джии.

Она подошла к Микки и осторожно поцеловала в щеку, прежде чем присесть в реверансе и умчаться прочь, к розам.

— Мы верим тебе, Эмпуза, — повторила Аэрас.

Она тоже поцеловала Микки, присела в грациозном реверансе и убежала.

Вода шагнула вперед, чтобы в свою очередь поцеловать Верховную жрицу, но вопрос Микки остановил ее.

— Нера, помнится, кто-то говорил мне, что этот фонтан, — Микки кивком указала на огромное сооружение перед храмом Гекаты, — представляет собой главный источник водоснабжения в этом мире. Это правда?

— Да, Эмпуза.

— И вода из него действительно доходит до всех розовых клумб?

— Конечно, Эмпуза.

Нера улыбнулась и продолжила:

— До того как ты велела моей стихии навещать нас каждое четвертое утро, здесь редко шли дожди.

Микки заставила себя улыбнуться в ответ на теплую улыбку Неры.

— Спасибо. Это хорошая новость.

— Мы поддержим тебя, Эмпуза, — заверила ее Нера.

И, поцеловав Микки, тоже ушла.

— Мы любим тебя, Эмпуза, — сказала Флога.

Но, поцеловав жрицу, она помедлила с реверансом. По нежным щекам воплощенной стихии поползли слезы, когда она сказала:

— Прости, что я сомневалась в тебе, Эмпуза. Я Огонь, а поэтому бываю иной раз слишком тороплива, а мои мысли вспыхивают слишком ярко.

Микки обняла ее.

— Тут нечего прощать, — прошептала она.

Когда Микки и Астерий остались одни, она подошла к Стражу и прижалась к нему. Всего лишь на мгновение она позволила себе впитать его силу и его любовь, насладиться покоем, который приходит, когда находишь того единственного, быть с которым тебе предназначено судьбой.

Микки удивлялась, как медленно ползет время. Возможно, так казалось потому, что работа была чертовски тяжелой и угнетающей: обрезать гниющие, больные розы и тащить за стену к их погребальным кострам. А может быть, так было из-за того, что Микки не переставала думать о том, что ждет их в будущем. Как бы то ни было, за один этот бесконечный день прошло, казалось, несколько вечностей. Микки вошла в гипнотический ритм действий: отрезать — окунуть ножницы в вино — отрезать — окунуть ножницы в вино... и потому немало удивилась, подняв голову и обнаружив, что вокруг уже стемнело настолько, что Флога зажгла факелы над Стеной роз и вдоль нее.

— Джии! — позвала она Землю, и та поспешно подошла к жрице, улыбаясь, хотя под глазами у нее залегли тени от усталости, а руки были сплошь покрыты царапинами. — Это все, что мы можем сделать сегодня. Пусть женщины унесут то, что уже срезано, за ворота, и закончим.

— Да, Эмпуза, — кивнула Джии с облегчением.

Микки не могла ее винить. У нее и самой ужасно болели плечи, руки щипало от царапин, нанесенных шипами, а пальцы ныли от постоянной работы ножницами. К счастью, они действительно были острыми как бритва — несколько женщин весь день только тем и занимались, что затачивали их. Микки посмотрела на свои ножницы и аккуратно опустила их в чан с вином, вытерла о траву и положила возле розового куста, который только что обрезала.

— Женщины закончили работу, как ты и велела, Эмпуза.

— Пройдешься со мной немножко?

— Конечно, — кивнула Джии.

Они молча пошли рядом, неосознанно направившись в сторону розовых ворот. Микки была удовлетворена тем, что видела вокруг себя. Больные кусты были уничтожены. Сейчас клумбы выглядели опустевшими, но Микки знала, что весной розы снова вырастут и будут здоровее и крепче, чем прежде. Розы умели выживать; они вовсе не были теми нежными слабенькими цветочками, какими их частенько считают люди. Микки это было отлично известно. Она вообще немало знала о скрытых силах и способности быстро восстанавливаться. О ней самой нередко судили неверно, воспринимая Микки как хорошенькое личико и ни чего больше, а то и хуже — не обращали внимания на it мнение, потому что она «всего лишь женщина». Микки подумала об Астерии. О нем тоже судили неверно, исходя из одной лишь его внешности. Так что неудивительно, что им так хорошо вместе.

— Ты ошибаешься насчет него, — тихо произнесла Микки.

Джии уставилась на нее, удивленная словами Верховной жрицы,

— Кого, Эмпуза?

— Насчет Стража. Он не зверь, и он не заслуживает, чтобы с ним обращались как со зверем.

Джии благоразумно промолчала.

— Я не знаю, что тут случилось прежде. Я не знаю, что он сделал, а теперь и не хочу знать. Но позволь сказать тебе, что мне известно точно. Он вчера спас этот мир, когда моя ошибка могла уничтожить всю сферу. И он сделает то же самое сегодня и завтра — и хоть каждый день вечности. Он благороден, Джии. И добр. А ты знаешь, что он еще и художник?

— Нет, — качнула головой Джии.

— Но это так.

— Он любит тебя, — неуверенно произнесла Джии.

— Я знаю. — Микки глубоко вздохнула. — И я тоже люблю его. И именно поэтому я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала. Я хочу, чтобы ты обещала мне, что будешь обращаться с ним лучше. Не надо гнать его прочь. Он... Он слишком одинок, а я не хочу, чтобы он всю вечность провел в одиночестве. Если ты изменишь свое отношение к нему и другие служанки тоже, то и все остальные последуют вашему примеру. Можешь ты сделать это для меня?

Джии остановилась и внимательно посмотрела в глаза Верховной жрицы. И от того, что она там увидела, у нее перехватило дыхание. Джии медленно кивнула.

— Да, Эмпуза. Клянусь тебе.

— Спасибо, Джии. А теперь идем отсюда. Это был чертовски длинный день, — сказала она с напускной бодростью.

Они подошли к воротам как раз в тот момент, когда Астерий запирал их, к немалому облегчению Микки. Еще некоторое время четыре воплощенные стихии, Страж и Эмпуза стояли вместе с женщинами Царства роз и смотрели, как больные розы догорают на краю леса. Потом женщины начали расходиться небольшими группами, устало прощаясь с Микки, и вот наконец рядом с ней остались только стихии.

— Вы хорошо поработали сегодня, — сказала Микки, по очереди посмотрев каждой девушке в глаза, — И я хочу, чтобы вы знали: я вами горжусь.

Служанки с трудом улыбнулись своей Эмпузе.

— Завтра поспите подольше... нам всем нужно отдохнуть. А потом, после завтрака, ждите меня в храме Гекаты. Мы начнем все сначала, и будем делать то же, что и сегодня, — обрезать и сжигать больные розы. Но я уверена: завтра им уже станет лучше.

— Тебе это подсказывает интуиция? — усмехнувшись, спросила Джии.

— Да, моя интуиция определенно говорит именно это.

Микки улыбнулась, не обращая внимания на жгучую тяжесть в груди. Потом обняла каждую девушку и сказала:

— Если я вам понадоблюсь, вы найдете меня в доме Стража.

Она подчеркнула слово «дом», твердо решив в этот момент, что никогда больше не назовет его берлогой.

— Спокойной ночи.

Она помахала рукой служанкам и повернулась, чтобы подойти к Астерию, ждавшему в тени.

— Доброго сна, Эмпуза.

Джии на мгновение заколебалась, но добавила:

— Спокойной ночи, Страж.

Микки увидела, как на его мужественном лице вспыхнуло удивление.

— Всего доброго, Земля, — с заметной неловкостью ответил он.

Все остальные служанки точно так же пожелали ему доброй ночи и ушли, оставив Стража недоуменно смотреть им вслед.

— За все века, что я был Стражем этого мира, ничего подобного не случалось.

— Я ведь говорила тебе, что намерена здесь кое-что изменить. — Микки взяла его под руку. — Идем домой.