Глава седьмая. — Расскажи мне о своей любовной жизни, — предложила Венера.

— Расскажи мне о своей любовной жизни, — предложила Венера.

— Ее не существует, — ответила Пия.

— Ты девственница?

— Ох боже, нет! — Пия вскинула ладонь к губам. — Я имею в виду, богиня. Я так думаю.

— Ты думаешь, что должна постоянно говорить «богиня», или думаешь, что ты не девственница?

— Венера, разговаривать с настоящей богиней — это уже слишком сильное испытание для нервов, даже без всяких дополнительных слов, из-за которых путаница получается.

Венера усмехнулась, радуясь, что маленькая смертная начала наконец понемногу успокаиваться.

— Когда у тебя возникают какие-то сомнения, вполне можешь свободно упоминать гениталии богов в качестве связующих словечек. Я всегда так делаю.

— Спасибо. Я подумаю.

— Так ты не девственница?

— Нет.

— Но в то же время у тебя нет особого сексуального опыта.

— Нет.

— Ты часто мастурбируешь?

Пия залилась краской.

— А мы действительно должны говорить об этом?

— А ты действительно хочешь измениться?

Пия глубоко вздохнула.

— Я мастурбирую не слишком часто.

— А почему?

— По той же самой причине, по какой мне не нравится об этом говорить. Я чувствую себя неловко, смущаюсь и даже как будто ощущаю вину.

— Что за потрясающая позиция! — Венера недоверчиво фыркнула. — Прежде чем ты изменишь свой стиль — прическу, одежду, макияж — или, скорее, уничтожишь отсутствие стиля, ты должна изменить свой взгляд на удовольствия.

— Ладно... — с сомнением произнесла Пия.

— Ты чувствуешь себя виноватой и смущенной, когда собираешься приготовить какое-нибудь необычное и дорогостоящее блюдо?

— Нет, конечно.

— Даже если собираешься съесть его в одиночку?

— Нет, это было бы глупо. Хотя я и одна, это не значит, что я не могу... — В глазах Пии внезапно вспыхнуло понимание. — О! Я поняла, что ты имела в виду.

— Я имела в виду, что удовольствие, как от этого вот прекрасного шоколада, существует для того, чтобы смаковать его и наслаждаться, а не отрицать.

— Ладно. — На этот раз в голосе Пии прозвучало куда больше уверенности.

— Если ты не знаешь как следует свое собственное тело и не понимаешь, что ему нравится, разве можешь ты ожидать, что мужчина поймет, как доставить тебе наслаждение?

— Звучит логично.

— Разумеется. Любовь далеко не всегда лишена логики, что бы там ни говорила Персефона.

В ответ на вопросительный взгляд Пии Венера пояснила:

— Богиня весны иной раз бывает уж слишком неромантична. Когда-нибудь я займусь ею...

Венера встряхнулась и снова сосредоточилась на девушке.

— Но все по очереди. Итак, во-первых, я хочу, чтобы ты начала регулярно доставлять себе наслаждение. Будь раскованной.

С хитрой улыбкой Венера грациозно взмахнула рукой — и тут же с яркой вспышкой на столе появился хрустальный графин с золотистым вином. Пия взвизгнула от удивления.

— У тебя есть винные бокалы? Или мне их тоже наворожить?

— Ох нет, у меня есть бокалы!

Не отводя глаз от играющего солнечными искрами напитка, Пия попятилась к застекленному шкафу, достала два белых винных бокала и поставила на стол.

— А ты можешь вообще что угодно вот так сотворить?

— Разумеется. Я ведь богиня.

Венера разлила вино.

— Это поможет тебе справиться с внутренними запретами.

Она подняла свой бокал, и Пия повторила ее жест.

— За наслаждение! — промурлыкала Венера.

— За наслаждение...

Пия осторожно попробовала вино. Потом сделала большой глоток, и на ее щеках вспыхнул радостный румянец.

— Вино просто изумительное! Я никогда не пробовала ничего подобного!

— Это амброзия, божественный нектар.

Венера сделала основательный глоток.

— Его собирают нимфы с особых редких цветов, которые растут только в полях Элизиума. Да, напиток действительно божественный.

Венера отпила еще немного.

— Итак, мой план привлечения в твою жизнь счастья и любовного экстаза, по сути, довольно прост. Во-первых, ты учишься принимать удовольствие.

Изящные брови богини сдвинулись к переносице.

— О чем ты думаешь, когда мастурбируешь?

— Я... я не знаю. Ни о чем в особенности, наверное.

Венера медленно покачала головой.

— Печально. Ужасно печально. Это тоже необходимо изменить. В следующий раз, когда будешь доставлять себе удовольствие, — а это должно быть сегодня вечером, — я хочу, чтобы ты как следует пофантазировала.

— О чем?

— Ох, милая! Как это трагично, что тебе приходится задавать такой вопрос! Хотя спросить об этом у меня — конечно, идеальный вариант.

Венера легонько похлопала смертную по руке.

— Пия, фантазии — дело глубоко личное. Позволь своему уму свободно странствовать, не думая о вине и возмездии. Например, есть ли какой-нибудь мужчина, которого ты считаешь весьма привлекательным?

Щеки Пии снова зарозовели, и вино тут было ни при чем.

Венера понимающе улыбнулась.

— Вижу, что есть. Расскажи мне о нем.

Она подлила в бокал Пии еще амброзии.

— Его зовут Гриффин. Наверное, можно сказать, что я уже давно от него без ума, но официально мы познакомились только сегодня. Вообще-то именно из-за него я купила ту книгу с заклинанием... Он самый потрясающий мужчина из всех, кого я вообще видела, и он, похоже, еще и очень хороший человек. Но он и не думает о моем существовании. Хотя нет, погоди. Наверное, теперь-то он меня запомнил. Когда я выходила из ресторана, я споткнулась и уронила тот пакет, что ты мне дала. И этот черный хрен вывалился и покатился прямо к его ногам — и еще вибрировал при этом. Так что я уверена, теперь Гриффин запомнил меня как «девушку с пенисом».

Венера сделала еще глоток амброзии, припоминая исключительно интересного мужчину, поднявшего упавший фаллос, и приказала себе забыть искру, проскочившую между ними. Сейчас в центре внимания была Пия, а не удовольствия самой Венеры, и тот прекрасный мужчина определенно мог принести девушке счастье и любовный экстаз.

— Значит, мы должны изменить его мнение о тебе, — решительно заявила богиня.

— Плохо то, что не так-то это просто.

— Милая, если на твоей стороне сама воплощенная Любовь, все становится гораздо проще.

— А ты... — Пия неуверенно протянула руку. — Ты и есть сама Любовь!

— А ты, — легко рассмеялась Венера, — уже набралась амброзии!

Она отодвинула графин подальше, чтобы Пия не могла до него дотянуться, напомнив себе, что на смертных сильнее действует крепкое вино богов.

— Итак, вот чего я хочу от тебя...

— Домашняя работа?

— Ну да, ты ведь дома, но я бы не сказала, что доставлять себе наслаждение — это работа.

Пия хихикнула.

— Так, внимание! Когда сегодня вечером ты начнешь услаждать себя, я хочу, чтобы ты думала о Гриффине.

— Ладно, это я могу.

— Хорошо. И я хочу, чтобы ты отдалась фантазии.

Пия нахмурилась.

Венера вздохнула.

— Вообрази, как бы ты чувствовала себя, если бы его крепкие, опытные руки касались твоего тела, а его умный язык исследовал нежную расщелину между твоими ногами, легонько лизал бы и дразнил твой центр наслаждения, так, что ты уже не могла бы терпеть дольше, а потом представь, как он врывается в тебя, ощути его пульсирующий фаллос, как он движется и движется, а потом вы оба содрогаетесь в безумном оргазме.

— Это я могу, — едва дыша, пробормотала Пия. — Что ж, спокойной ночи!

Она быстро, хотя и не совсем уверенно направилась к двери.

— Милая?..

Пия остановилась и, обернувшись, улыбнулась богине.

— Хотя эта комната и весьма уютна и прелестна, я что-то не вижу в ней кровати.

— Упс! — Пия хихикнула. — Идем сюда.

Она попыталась сделать величественный жест, но пошатнулась, и Венере пришлось подхватить девушку под руку, чтобы та удержалась на ногах.

— Надо запомнить, что в следующий раз лучше разбавить амброзию водой, — буркнула себе под нос Венера, помогая все еще хихикающей Пии одолеть недлинный коридор.

— Вот гостевая комната, — сообщила Пия, умудрившись наконец почти твердо держаться на ногах и говорить почти разборчиво. — Ванная комната вон за той дверью. Чувствуй себя как дома. Там в шкафу — купальный халат. А о твоей одежде и прочем позаботимся завтра.

Венера окинула взглядом маленькую уютную комнатку, окрашенную в белые и нежно-желтые тона; одну стену на манер произведений пространственного искусства украшали три белоснежных кружевных платьица старинного вида, а на другой висела картина с изображением цветущего луга. На кровати с белыми коваными спинками обнаружились покрывало и подушки из винтажного кружева кремового цвета.

— Спасибо, Пия. Еще одна чудесная комната.

— Ну и ладно. Я отправляюсь выполнять домашнее задание.

Хихикая, Пия ушла.

Венера с улыбкой проводила ее взглядом. Да, Пия — просто восхитительная молодая женщина. И выполнить ее желание обрести счастье и любовный экстаз будет не так уж сложно.

Вулкан твердил себе, что наблюдает за Венерой. Он знал, что богиня любви не вернулась на Олимп, хотя Персефона уже здесь. И ему, в конце концов, нужно уделить внимание мужчинам, которых встретила в мире смертных Венера, — помня о том, что один из них, возможно, займет его место. Но его заинтересовала маленькая смертная, которую он увидел в ресторане, и... ну да, он все время думал о ней. Но конечно же, это не единственная причина того, что он снова смотрел в окно, открывшееся в современный мир с помощью огненной нити.

— Я мастурбирую не слишком часто...

Вулкан почувствовал, как от неожиданных слов Пии что-то шевельнулось в его чреслах. Венера была там, в доме Пии, и, как обычно, ее чрезвычайно интересовала чужая сексуальная жизнь! Но зачем она туда пришла? Вулкан продолжал слушать, заинтересованный нежной, застенчивой смертной. Судя по всему, богиня любви явилась к девушке, чтобы дать ей наставления и помочь обрести счастье и любовный экстаз.

— Да, это очень похоже на Венеру — вмешиваться в личную жизнь смертных! — прорычал бог огня.

Но вскоре Вулкан понял, что это сама Пия попросила Венеру о помощи... и что маленькая смертная хотела измениться, стать другой... стать чем-то большим, чем она есть сейчас, и это было очень понятно богу огня. Он внимательно оглядел Пию. Да, она простовата и одета весьма непритязательно, но Вулкан видел сквозь эту неряшливость очень сострадательную женщину. Он понимал и то, что большинство людей не станут брать на себя труд заглядывать под поверхность — точно так же, как бессмертные не желают видеть то, что скрывается за внешностью самого Вулкана.

Пия говорила о каком-то красивом мужчине, которого Венера видела в ресторане. Вулкан рассердился, вспомнив того смертного, который посмеялся над смущением девушки. Такой мужчина не заслуживает столь редкого существа, как Пия! Нет, конечно же Вулкан не ревновал, с какой бы стати? Он просто беспокоился за девушку. Он ведь тоже сострадателен, хотя никто, похоже, не замечает этого.

Яростное выражение лица Вулкана сменилось непривычным для него смехом, когда он увидел, как подействовала на Пию амброзия. И тут он с удивлением обнаружил, что Венера намерена остаться на ночь в доме Пии. Как странно! А потом его удивление возросло еще раз в десять, когда нить, которой полагалось оставаться рядом с Венерой, расщепилась, позволив ему невидимо последовать за Пией, которая, пошатываясь, шла по коридору к своей спальне.

Его взгляд проник в уютную спальню, и Вулкан, полный любопытства, стал наблюдать, как девушка включила тихую медленную музыку, зажгла свечи, стоявшие на столике у кровати. Напевая себе под нос, она откинула с кровати пухлое одеяло и выключила яркий верхний свет, оставив одни лишь свечи. Она вроде бы готовилась лечь спать, но совсем не выглядела уставшей. И тут глаза Вулкана округлились: Пия начала танцевать. Медленно, чувственно она вскидывала руки над головой, грациозно вращая ими в такт музыке. Вулкан восхитился. До этого Пия не выказывала подобной грации и, вынужден был признать бог огня, подобной красоты. Начав танцевать, девушка словно сбросила кожу неловкой застенчивости и стала совершенно другим человеком. Загипнотизированный, Вулкан едва дышал, видя, как Пия стягивает с себя бесформенный свитер и, продолжая танец, остается наконец лишь в аккуратных, облегающих, простеньких трусиках.

В разгоряченном уме бога огня мелькнула мысль, что не надо бы подсматривать за девушкой... что не слишком-то благородно шпионить во время столь интимного момента. Но он не мог заставить себя отвести взгляд от Пии. Вулкан проигнорировал требования ума и, впервые в жизни, позволил руководить собой желанию и сердцу.

Тело Пии оказалось очередным сюрпризом. В слишком просторной одежде, которую она обычно носила, Пия выглядела уж очень маленькой и даже хрупкой. Но теперь Вулкан видел, что тело у нее стройное, а не худое, мышцы развиты, но не чрезмерно. Грудь девушки дразнила его. Она не была большой, но полушария очерчены весьма изящно... нет, более чем изящно. Это были два безупречных полушария с маняще торчащими сосками. А ягодицы... Вулкан был просто зачарован видом этих округлых, женственных ягодиц, двигавшихся столь соблазнительно. Они как будто молили о том, чтобы он к ним прикоснулся... чтобы обхватил ладонями их нежную кожу, и приподнял, прижимая к себе, и...

Вулкан больше не мог этого выносить; Пия оказалась чем-то вроде наркотика, внезапно вторгшегося в его тело. Вулкана охватило невыносимое желание дотронуться до этой девушки. И на одно краткое мгновение он позволил своей тонкой божественной сути скользнуть вдоль огненной нити и осторожно лизнуть тело Пии...

Пия содрогнулась.

Вулкан, чуть передвинувшись, ослабил завязку льняного полотна, охватывавшего бедра, ткань соскользнула, обнажив восставшее естество, крепкое и твердое. Как будто ощутив его желание, Пия закончила танец и легла на кровать, растянувшись на спине; ее кожа в свете свечей поблескивала от выступившего пота. Девушка закрыла глаза и принялась гладить себя. Сначала неуверенно, а потом со все нарастающей страстью она обхватила ладонями груди. Большие пальцы теребили соски, голова девушки откинулась на подушку. Вулкан видел, как рот Пии приоткрылся в стоне, смотрел, как она все сильнее распалялась...

Дыхание бога огня становилось все глубже и тяжелее, как и дыхание Пии. Повторяя ее стон, он обхватил ладонью фаллос и начал медленно потирать его, продолжая наблюдать за девушкой.

Руки Пии, оставив грудь, скользнули вниз по животу, мягким движением сняли трусики. Девушка развела колени и стала ласкать шелковистую кожу внутренней стороны бедер.

Ее ноги безвольно раскинулись, и она снова застонала. Теперь Вулкан видел все ее обнаженное тело целиком, и его взгляду открылся соблазнительный розовый центр счастья и темный треугольник повлажневших волосков над ним. Кончики пальцев рук Пии теперь гладили эти волоски, медленно, эротично потирая треугольник, а потом передвинулись дальше, к главному...

Вулкан задохнулся и позволил себе еще кое-что. Следуя за огненной нитью, его сущность коснулась драгоценного холмика, лаская его божественным жаром и магией, а Вулкан тем временем вдыхал запах Пии и ощущал ее вкус... Его рука начала двигаться быстрее. И с желанием, какого бог огня никогда прежде не испытывал, ему захотелось прижаться лицом к драгоценности Пии... и ласкать ее снова и снова, и ощущать эту влажную жару, и сделать девушку своей и только своей...

Все еще не открывая глаз, Пия стала быстрее двигать рукой, глубже зарываясь в нежные складки, дразня и потирая, пока наконец ее бедра не поймали ритм и не задвигались тоже. И рука Вулкана повторяла этот ритм. Весь его мир сузился до образа сирены в огненном окне. Страсть бога дошла до белого каления, она как будто стала неким самостоятельным существом, завладевшим его телом. Когда же Пия дошла до высшей точки и закричала в экстазе, Вулкана тоже сотряс оргазм — такой силы, что бог огня упал на колени и содрогался, беспомощный перед собственным желанием, но все равно он хотел большего... все равно желал эту девушку...

Вулкан увидел, как Пия погрузилась в счастливый сон, но продолжал наблюдать за ней, погрузившись в мечты. Вот если бы...