![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава двадцать седьмая. И снова большой холл выглядел ошеломляюще⇐ ПредыдущаяСтр 28 из 28
И снова большой холл выглядел ошеломляюще. В гигантском очаге пылал огонь, вокруг красовалось множество чудесных цветов, воздух насыщали прекрасные ароматы, и не пахло ни свиньями, ни курами, ни собаками. — Эштон готов? — шепотом спросила Изабель у Гиневры. — Готов, как бывает готов любой мужчина, и точно так же напуган до полусмерти. — А Дженни? — Она ничего не знает. Но мы с ней долго разговаривали сегодня. Я убедила ее, что она никогда не потеряет свое место, что бы ни случилось. — А она его любит? — А ты любишь Артура? Изабель уставилась на королеву во все глаза. — Ладно, это неправильный вопрос. Задам другой, попроще. Люблю ли я Ланселота? — Искренне надеюсь, что любишь. Он-то очень любит тебя, Гвен. — И я его люблю. Я думаю о нем целыми днями и даже ночами — если не сплю. — Отлично. Он замечательный человек. И вы с ним созданы друг для друга. — Согласна. А теперь вернемся к тебе и Артуру. — Ты сейчас говоришь как шут Эстер. Гиневра рассмеялась, выпила немного вина. — Ну, эта его шутка: «Возьми себе мою жену, умоляю» довольно старая, тебе не кажется? — Ты даже не представляешь, насколько старая. Я серьезно. Ты даже не представляешь. — Так вернемся к тебе и Артуру. — А что, если мы не станем возвращаться к Артуру и ко мне? — Изабель, ты просишь, чтобы я была с тобой честна. И я в ответ прошу того же — будь честной! Меня очень заботит Артур. Я понимаю, что глубоко ранила его. И мне бы не хотелось, чтобы другая женщина нанесла ему такие же раны. — Мой самый честный ответ будет таким: я не умею предсказывать будущее, Гиневра. — Но он любит тебя, Изабель. Всем сердцем. Он мне признался в этом. — Отлично. И я люблю его. Я и не думала прежде, что можно любить так сильно. Я бы сквозь огонь прошла ради этого человека. Годится? Это достаточно честно для тебя? Последовала сцена, достойная самого плохого сериала. Музыка умолкла, стихли разговоры в большом холле. Все замерли. И только чересчур громкий голос Изабель прозвучал под каменными сводами замка. Она огляделась — но четко увидела только лицо короля Артура. Он усмехался. — Вот так, — сказала она, обращаясь ко всем и ни к кому, — и заканчивается пьеса, которую мы поставили в Дюмонте. Никто не шелохнулся. — Так, понятно, у этой пьесы — хороший конец, — заговорил король, — И нечего таращить глаза. Эй, музыканты… прошу вас! И куда подевался Эстер? — Спасибо, что выручил меня, милый, — пробормотала Изабель, когда Артур подал ей новый кубок с вином. — Вообще-то я был поражен. Я и не представлял, что вы в Дюмонте ставите пьесы. — Да, ставим. — И мне не кажется, что у нее безвкусный конец, как ты говорила. Больше похоже на любовную историю. — Может быть. — О женщине, которая открыто признается в любви к мужчине. — Может быть. — О женщине, которая могла бы ради своего любимого пройти сквозь огонь. — Ну, суть ты уловил. И что скажешь? — Я тоже прошел бы сквозь огонь ради любимой. — И кем бы она могла быть? — Попробуй угадать. Я даю две попытки, но лучше тебе не использовать вторую. Раздражение Изабель мигом растаяло. — Мне так жаль, Артур, — сказала она, — Я и не думала, что эти слова услышит кто-нибудь кроме Гиневры. — Я знаю. А ты хоть понимаешь, как я горд и счастлив, что все гости тебя услышали? — Но как же так, почему? Я ведь подвергла опасности вас обоих, тебя и Гвен. — Нет, мы скоро станем свободными. — Ты чокнулся? — Надеюсь, что чокаться мне придется только кубком. Я бы прямо сейчас расцеловал тебя как сумасшедший, но я дал тебе недавно кое-какое обещание и должен его сдержать. И он так и сделал. Артур вспрыгнул на большой стол, причем ему не понадобились для этого ни стулья, ни скамьи. — Жители Камелота, прошу выслушать меня! В огромном холле наступила пугающая тишина. — У нас сегодня много поводов для радости. Но начнем с самого важного. Эштон, ты где? — Я здесь, мой король, — послышался голос из самой гущи толпы. — А ну, тащи сюда свою задницу! Король огляделся. — А Дженни где? Так уж случилось, что Дженни стояла совсем близко от Изабель. — Вперед, Дженни! — сказала она. — Можно мне глоточек твоего вина, графиня? — Изабель. Меня зовут Изабель. — Можно ли мне, Изабель… Изабель сунула ей в руку кубок. — Глотай сколько влезет. Только помни, что тебе нужно внятно ответить «да», и все. Дженни не стала стесняться и глотнула вина от души. По сути, она осушила кубок. Потом выпрямилась во весь рост, еще раз посмотрела на Изабель. — Одно слово? — Да, — кивнула та, с трудом сдерживая смех. — А какой вопрос мне зададут? — Пусть это будет для тебя сюрпризом, — сказала она, подталкивая девушку к столу, — Просто ответь «да», и все. Дженни сжала кулак. — Поняла, Изабель!
— Ты обменяешься со мной клятвами, Дженни? Согласишься стать моей женой? Дженни оглянулась на графиню и королеву. Они яростно кивали ей. — Да, — сказала она, — Я очень, очень хочу стать твоей женой. Эштон, стоявший на одном колене, поднялся. Он обнял девушку и сказал: — Отлично! Почему же ты так долго не соглашалась? — Я хотела быть уверенной, что для тебя это серьезно, — ответила Дженни. Артур наклонил голову, скрывая усмешку, потом посмотрел на Изабель и Гиневру. Они улыбнулись. Ох, боги, две женщины его жизни… Король не знал, то ли ему радоваться, то ли пугаться. Пожалуй, понемножку и того и другого. Когда утихли поздравления Эштону и Дженни, король Артур снова забрался на стол. — У нас этим вечером есть и другие причины для радости. Мы победили врага, и никто из жителей Камелота не пострадал. Толпа взревела так, что королю захотелось зажать уши ладонями. Он помахал рукой, чтобы успокоить людей. — Эй, сначала дослушайте! А уж потом можно кричать во все горло. Ну, вы позволите? В холле стало тише. — Отлично. Итак, за это мы прежде всего должны поблагодарить графиню Изабель. Нам помог ее быстрый ум. — И наши подруги, что работают в кухне, — крикнула Изабель. — И королева, и Дженни, и Мэри! И все вы, готовые сражаться за Камелот, который значит для вас всё! — Я как раз и собирался сказать об этом, Изабель, — заявил Артур, — Один раз, всего один раз позволь мне высказаться до конца! — Извини… — Вчерашний успех случился благодаря всем вам, всем, кто принял участие в защите Камелота. И я горжусь вами, и чувствую себя счастливым оттого, что могу всех и каждого из вас назвать своими друзьями. И я горжусь своим сыном Мордредом, который рискнул отправиться в опасный поход и преуспел так, как мне и не снилось! Изабель повертела головой и нашла Мордреда. Он стоял неподвижно, как статуя, и пристально смотрел на отца. Она улыбнулась. Похоже, их родственные отношения впредь будут развиваться совсем неплохо. И даже лучше. — Когда я решу оставить трон, я передам корону Мордреду, и я уверен, он будет носить ее с честью и разумно править Камелотом. Выпьем за Мордреда и за тех людей, которые без сомнений пошли за ним, чтобы выполнить не слишком приятную задачу! — За Мордреда и его людей! — подхватила толпа. — А ведь тостов будет еще немало, так что скоро мы увидим полный холл пьяных тел, — прошептала Изабель на ухо королеве. Гиневра хихикнула. При этом она обшаривала взглядом толпу. Изабель без труда догадалась, кого ищет королева. — Он вон там, Гвен, у входа в обеденную залу. Она посмотрела туда и кивнула. — Как мне хочется стоять рядом с ним, Изабель! А тебе, наверное, точно так же хочется встать рядом с Артуром. — Да, Гвен, это так, и я тебя понимаю. Какие мы с тобой несчастные… — Ну, это как посмотреть. Я бы сказала: какие мы невероятно счастливые! У нас есть мужчины, которые нас любят. Мало на свете женщин, которые могут говорить о тебе то же самое. — Bay, Гвен! — восхитилась Изабель, — Это самые мудрые слова, какие я от тебя слышала. И это открывает определенные перспективы на будущее. — Мне при рождении не досталось мудрости, Изабель. Но я наблюдаю за тобой все эти дни и стараюсь учиться. — Черт, я ничего не знаю о собственной мудрости, королева, но могу утверждать, что ты — чрезвычайно хорошая ученица. — Но ты для меня — настоящий образец мудрости, графиня! Изабель рассмеялась и обняла королеву. — Ладно, с этим мы попозже разберемся. — И могу ли я добавить еще кое-что? — спросила Гиневра. — Конечно. — Ты смешно разговариваешь. — Я знаю! И спасибо, что ты всегда стараешься понять, что же я такое говорю. — Самое забавное в том, как ты все произносишь. Ты обрываешь слова, и это весьма удивительно. — Ох, Гвен, тебе бы быть старостой класса! — Приму за комплимент, хотя и не понимаю, что ты имеешь в виду. — Поверь, это комплимент! — А теперь, Изабель, настал мой черед воздать тебе за твои добродетели. Это момент, как ты сказала однажды, когда пора «платить вперед». Она протянула Изабель полный кубок вина. — Вот, выпей. Тебе это не помешает. Изабель, изумленная и немного растерянная, осталась на месте, провожая взглядом королеву. А та быстро подошла к королю. И что-то прошептала ему на ухо. Артур резко покачал головой. Но Гиневра была настроена решительно и не собиралась отступать. Она подтащила короля к столу и с его помощью забралась наверх. Потом жестом предложила ему присоединиться к ней. Артур нашел взглядом Изабель. На его лице явственно читалось: «Какого черта тут происходит?» Но Изабель и сама ничего не понимала. Она пожала плечами. И хорошенько глотнула из кубка. — Эй, слушайте все! — крикнула Гиневра и подождала, пока в толпе утихнут возбужденные разговоры. — Я должна кое в чем признаться, — заявила королева, — И это необходимо высказать. Вы достойны того, чтобы знать правду. — Не дури, Гвен! — взвизгнула Изабель, с ужасом представив, каково может оказаться признание. — Наверное, ты хотела сказать «не делай этого, Гвен»? Артур засмеялся. — Ты тоже заметила? — Мы все давно заметили, что графиня говорит не так, как мы, — произнес кто-то из толпы. — Но она говорит мудро. — Верно, Кристофер, — согласилась Гиневра. — Еще кубок медового напитка Кристоферу! — Гвен, что ты задумала? — спросил король. — Решила исправить ошибку. — Сейчас неподходящие время и место. — И время, и место самые подходящие. Потому что все здесь заслуживают того, чтобы знать правду. — Гвен, не делай этого. Подумай о последствиях. — Последствия — это кое-что такое, с чем я буду жить… или умру. Но без лжи. — Великие боги! — выдохнул Артур. — Вот вам правда, добрые люди! — возвестила Гвен, — Я была нечестна с самым хорошим на свете человеком. С нашим королем. «Ох, чтоб ей пусто было, — подумала Изабель, — Она что, твердо вознамерилась излить душу прямо сейчас?» Она в несколько глотков осушила кубок и попросила подать ей другой. Если и существовал подходящий момент для того, чтобы напиться вдрызг, так он как раз наступил. — Я понимаю и принимаю все последствия своего признания, — продолжила Гиневра, — И если вы решите меня наказать, это ваше право. Но я никогда не пожалею и никогда не откажусь от своей любви… к другому мужчине. Артур зажал ей ладонью рот, видимо опасаясь, что сейчас она предложит палачам выбрать веревку, на которой ее повесят. — Кто он? — послышалось несколько голосов, — Мы его поймаем и потребуем его казни! — Это нельзя считать государственной изменой! — закричал король, — Нельзя, потому что я сам дозволил эту любовь! Я знал о ней и разрешил им обоим следовать зову их сердец! Я очень хотел, чтобы они были счастливы. И любой, кто посмеет поднять руку на кого-то из них, ответит мне! Как мы все решим — это только наше дело. Так я заявляю. Никаких гонений! Всем понятно? — Да, король Артур, — ответили многие. — И раз уж мы начали говорить правду… — продолжил король. «Нет, Артур, умоляю тебя!» — в отчаянии мысленно закричала Изабель, хотя и понимала, что короля с королевой, что называется, понесло и их не остановить. Король посмотрел прямо на нее. — Выбираю из тысячи вот что, Артур: «Заткнись, черт побери!» — Да ни за что на свете, графиня! — рявкнул он в ответ. — Ох, великие боги… — прошептала она. К ней подбежала Мэри и схватила за руку. — Это только к лучшему, — сказала девушка. — К лучшему для кого?! — спросила Изабель. — Для всех. Королеве необходимо было высказаться. И кстати, ты действительно говоришь смешно. — Отлично. И ты против меня, Мэри? — Ты что, не слушаешь, Изабель? Никто не выступает против тебя. Все как раз за тебя! Мы все готовы подняться в твою защиту! — Извини, Мэри, — сказала Изабель. — Я просто… я просто не хочу, чтобы на короля и королеву излилось презрение жителей Камелота. — Вот такая история, — продолжил король Артур, — И трудность тут в том… Он не знал, что подтолкнуло Гиневру к такой опасной откровенности, но если уж ей понадобилось излить душу перед всеми, он не допустит, чтобы она в одиночку расплачивалась за все. — Трудность тут в том, что я тоже нашел новую глубокую любовь. Этого не должно было случиться, и я к этому не стремился, но судьба решает без нашего согласия. Можете ли вы поверить, что я влюбился вот в эту смешно говорящую женщину? — спросил он, показывая на Изабель, — Но так оно и есть. Я отчаянно люблю графиню Изабель. А королева Гиневра любит другого человека. И все мы счастливы. И потому если хоть кто-то из вас решится посягнуть на королеву или графиню, после того как мы между собой решили, что каждый из нас нашел нужного ему человека, я воспользуюсь своей королевской властью. Мы все имеем право на ошибки и имеем право эти ошибки исправить ради общего счастья. И если кто-нибудь хочет высказаться против этих женщин, пусть сначала заглянет поглубже в собственное сердце. — Счастья всем! — рявкнул Джеймс, поднимая глиняную кружку, — В конце концов, это же Камелот! — Счастья всем! — закричало большинство гостей, а может, и все, тоже поднимая кружки и кубки. Но король заметил, что многие при этом смотрели на Изабель искоса, как будто она выпрыгнула прямиком из Подземного мира. — Не надо, — снова предостерег он, — ни в чем винить Гиневру или Изабель. Вы сильно рискуете при этом. Потому что люди, которые очень хорошо нас знают, встанут на нашу сторону. А теперь прошу всех веселиться остаток вечера. И не забывайте говорить своим любимым, как сильно вы их любите. Почаще говорите. Он наконец спрыгнул со стола и прямиком направился к своей женщине. И получил от нее кулаком в грудь, к чему оказался не готов. — Ох! — О чем только ты думал, Артур? — Ну, наверное, о том, что буду счастлив, признавшись в своих чувствах к тебе. — А тебе не приходило в голову, что при этом может случиться с Гвен? — А ты не заметила, что это она первой решила заявить всем о своей любви? — Ладно, ты прав. Но как, черт побери, это могло случиться? — Не я ведь стоял здесь и разговаривал с ней. Это была ты. И о чем же вы говорили? — Ей захотелось быть честной с жителями Камелота, мне так кажется, — сказала Мэри, — И не надо винить в этом Изабель, я ведь видела, как она пыталась остановить королеву. Или уж спрашивай с меня, мой король. Мэри присела в глубоком реверансе. — Мне остаться, Изабель? — спросила она. — Думаю, я сама с ним справлюсь, — с усмешкой ответила Изабель. — Но все равно спасибо, Мэри. — Хорошо, я буду вон там, рядом с тем очень большим, очень сильным, очень преданным человеком, на случай если понадоблюсь тебе, Изабель. И Мэри, громко топая, отошла в сторону. — Интересно, почему это я чувствую себя так, словно вдруг превратился в разбойника? — сказал король Артур. Изабель, смеясь, покачала головой. — Ты не разбойник, Артур. Но зачем было кричать на весь мир о своих чувствах? Почему ты не мог просто сказать: «Я поддерживаю Гиневру, конец истории»? — Потому что коли уж она вздумала высказаться, мне ничего не оставалось, кроме как тоже заявить, что я влюблен в другую женщину, чтобы люди не считали королеву единственной преступницей, нарушившей данные некогда клятвы. — Значит, это прежде всего было сделано в ее защиту? — В общем, да, но в то же время… Я вдруг почувствовал… Не знаю. Может быть, что правда освобождает? — Ох, милый, мне неприятно это говорить, но по большому счету не стоит доверять таким чувствам. Так можно и оконфузиться. — Не понял?.. — Неважно. В любом случае, ты теперь чувствуешь себя свободным? Лично я чувствую совсем другое: что примерно сто пар глаз смотрят на меня так, будто готовы схватиться за кинжалы. — Если кто-нибудь попытается хоть пальцем тебя тронуть, им придется сначала проткнуть кинжалом меня. Я люблю тебя, Изабель. И — да, я чувствую, что освободился. Скрывать любовь к тебе очень тяжело. Мне больше нравится показывать всему миру мое истинное отношение к моей истинной любви. — Ну, теперь это известно всему Камелоту. Король пожал плечами. — С обманом покончено. Нам больше не нужно прятаться за закрытыми дверями и на людях жить во лжи. Или тебе это не нравится? — Я вполне могла бы еще некоторое время пожить по-прежнему. — Почему? — Потому что я боюсь за тебя, большой болван! Это подрывает твое положение как короля. — Да я рад буду передать корону Мордреду хоть сию минуту, если это будет значить, что остаток дней я смогу прожить рядом с тобой. — Ох, Артур, неужели ты не понимаешь? Это как раз то, за что я совсем не хочу нести ответственность! Ты нужен Камелоту. А тебе, осознаешь ты это или нет, нужен Камелот. — Нет, мне нужна ты, Изабель. Камелот — всего лишь кусок земли. А ты — ты мое сердце. Ты… ты мое всё. Изабель рассмеялась, и от этого смеха, от ее красоты, внутренней и внешней, сердце Артура забилось быстрее. — Знаешь, умник, — сказала она, — если ты не преуспеешь в карьере короля, ты можешь стать великим поэтом-песенником. — Я не понял, что ты сказала, поэтому буду считать: это что-то хорошее. И мы можем спокойно уйти отсюда. — Договорились. — Не желаешь ли подняться наверх? — Притом что пятьдесят дофигалионов глаз наблюдают за каждым нашим движением? Нет, думаю, нет. — А попозже? — О, определенно! Без колебаний. Она придвинулась поближе к нему и шепнула на ухо: — На самом деле, мой король, если ты там не появишься, тебя ждут ужасающие последствия. — Ох, я уже испугался. Я… — Артур! Артур! Помоги… Король резко обернулся. Королева подбежала к нему с безумным видом. — Что случилось, Гвен? — спросила Изабель. — Они… они схватили Ланселота. И угрожают… — Где? — Во внутреннем дворе. Артур бросился бежать. — Джеймс! Мордред! — на ходу выкрикнул он, — Вы мне нужны! Он быстро оглянулся. — Изабель, останься здесь! — приказал он, обнаружив, что графиня несется следом за ним вместе с Гиневрой. — Только попробуй меня остановить, дубина! Да, с такой женщиной стоило прожить всю жизнь. Король дождаться не мог начала их совместного путешествия сквозь годы. Джеймс и Мордред вместе с ними выскочили из замка во внутренний двор. Двое мужчин крепко держали Ланселота. — Оставьте его, Майкл, Дэвид! Немедленно! Отпустите! — Мой король, он тебя предал! — возразил Майкл. — Он должен быть наказан. Таков закон. — Ты что, оглох? — заорала Изабель. — Тебе король приказал отпустить его! Артур чуть не застонал. — Изабель… — Чего? Ты приказал! Я слышала! Ты слышал, Мордред? — Да, графиня. — Джеймс? — Да, я тоже слышал. Майкл, Дэвид, если вы отказываетесь выполнить приказ короля, вам грозит кое-что такое, чего лучше и не воображать. — Обман короля — это государственная измена! — закричал Майкл. — Так же, как и отказ выполнить прямой приказ короля, — заявил Джеймс. — Если ты не отпустишь этого человека, ты тоже виновен в государственной измене. Это подействовало. Мужчины выпустили Ланселота. — Спасибо, — сказал король Артур, — А теперь слушайте меня. И слушайте внимательно, друзья мои. Я весьма ценю вашу преданность, но сейчас она была неуместна. Сэр Ланселот — честный и преданный солдат, готовый сражаться за Камелот. Только вчера он рвался в битву, чтобы спасти нашу землю, и оба вы, случись война, можете рассчитывать на то, что он… что он… — Прикроет ваши спины, — вмешалась Изабель. На этот раз он застонал вслух. — Спасибо, графиня. Можно, я сам продолжу? — Я вся внимание. Король услышал тихое рыдание Гиневры. Изабель сказала королеве: — Да все уже в порядке, Гвен. Все в порядке. Артур все разрулит. Он снова не понял, что она имела в виду, а по недоуменным взглядам Джеймса и сына видел, что в этом он не одинок. Слава богам, не только ему кажутся странными выражения графини. — Ланселот не предавал ни меня, ни Камелот. Он просто следовал зову сердца. С полного моего одобрения. И вы не станете, слышите, не станете пытаться наказать его за то, что я сам не считаю преступлением против Камелота. Вы меня поняли? — Да, мой король, — пробормотал Майкл. — Да, — сказал Дэвид, — Мы хотели только показать свою преданность нашему королю. — Я очень доволен. Но в этом нет необходимости. Постарайтесь понять, что меня заботит доброе здоровье и благополучие сэра Ланселота, и я приму строгие меры к тому, кто попытается причинить ему зло. Надеюсь, это ясно и всем, кто стоит вокруг и слушает? А таких, конечно же, собралось немало. — Да, — послышались голоса. — Кое-какие законы Камелота вскоре будут изменены. Я не могу сказать сейчас, что повлекут за собой эти изменения, но заверяю вас — ни Ланселот, ни Гиневра, ни Изабель или я, если уж на то пошло, не будут обвинены в преступлениях против короны. Мы просто… — Он покачал головой, подбирая слова, чтобы точнее выразить мысль. Как нарочно, Изабель на этот раз решила промолчать. Мы просто выбрали свой путь к счастью. И я считаю, каждый заслуживает того, чтобы самому выбирать такой путь. Разве нет? — Черт, конечно да! — воскликнула Изабель. — Наконец-то снова заговорила, — тихо произнес король, обращаясь к сыну. Мордред усмехнулся. — Но ты должен признать, отец, она выбрала правильный момент. Артур притянул сына к себе и обнял. Ведь если бы не умение графини выбирать правильный момент, пропасть между ним и Мордредом продолжала бы расширяться…
|