Пятеро болванов

Священник лет пятидесяти, одет в соответствующее облачение, морщинистое лицо. Вместо правой руки у него культя. Он извлекает маленький топорик и аккуратно привинчивает его к креплению на культе. Затем раскладывает на столе небольшую засаленную тряпицу. Ударяет по ней плотно сжатым кулаком и взирает на него.

СВЯЩЕННИК [сдавленным голосом]. Покажитесь-ка мне, трусы! Вы согрешили против своего хозяина и против Господа Бога и понесете заслуженное наказание.

[Он разжимает кулак, растопыривает пальцы и продолжает взирать на них.]

Вот вы где, мои гадкие дружки, моя злосчастная пятерня. Вы терлись среди дурного общества. Думаете, мне неизвестны все ваши увертки и хитрости? Мне понятны личные проблемы каждого из вас. Глубоко понятны. Все дело в дурном обществе, в вас самих — вы развратили друг друга. Я надеялся, что вы усвоите урок, но вы зашли слишком далеко, слишком. Назад дороги нет. Я уже проучил ваших сотоварищей [потирает культю, на которой закреплен топорик]. Но вы были глухи — вы внимали только друг другу. Но сейчас вам придется выслушать меня... ВЫ ЗА ВСЕ ЗАПЛАТИТЕ. Милосердие в настоящий момент неуместно, блудная длань!

[Он заносит топорик для удара.]

НУ, ДЕРЖИТЕСЬ!

[Опускает топорик, отрубая первый палец.]

Я караю тебя ОБВИНИТЕЛЬ! Указательный палец, наказательный палец. Ныне отпущаеши тебя—надменное стрекало, никогда более не завлечешь ты меня в безвыходные тупики чужой вины. Никогда более не тыкать мне тобой злобно и обвиняющее, принимая на себя бремя грехов человеческих. Никогда больше не будешь ты многозначительно покачиваться в воздухе, когда душа моя охвачена терзаниями и сомнениями — никогда, никогда!

[Он опускает топорик снова, отрубая второй палец; раздается неприятный тупой стук.]

Это тебе ТВЕРДАЯ КОСТЯШКА — средний палец — опорный столб — вертикаль креста — податель жизни и глава всему. Скатертью дорожка тебе и твоим жестоким урокам. Дьявольским урокам жизни. Да и жизни такой — тоже скатертью дорожка, усвой это, ТВЕРДАЯ КОСТЯШКА — зачинщик раздоров и психопат. Я сказал — скатертью тебе дорога. Даже и после смерти тень твоя будет преследовать меня.

[С жуткой гримасой на лице отсекает третий палец.]

Это ПЕРЕКРЕСТЬЕ, обагренное кровью лживости и коварства. Это — священное основание. Это — каменная церковь, бесплотная, бездушная и немая. Как часто губы мои примерзали к твоим стенам, а ноги примерзали к твоему полу! Будь ты проклята, хладная домовина — присоединяйся к твоим падшим дружкам!

[Вновь заносит руку.]

И, наконец, КОРОТЫШКА...

[Опускает топорик. ]

...имя которому — ЖЕЛАНИЕ: я плющу тебя за плоскую похоть. Я отлучаю тебя от церкви, коротышка. Сокрушаю стену между лезвием и плотью. Искушавшие меня изгнаны... НЫНЕ МОГУ Я ДАТЬ СЕБЕ ВОЛЮ, НЫНЕ МОГУ ПОГРЯЗНУТЬ В ПОРОКЕ.

[Он подносит кровоточащую культю к лицу.]

Большому же пальцу надлежит остаться, дабы я мог и далее клеймить, предостерегать, карать, бесцеремонно вмешиваться, оскорблять — короче говоря, соваться в каждую дырку.

[Священник падает в обморок.]

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев