Жертвоприношение

Опустившись на колени, Эспер припал к земле, разглядывая лежащий на дороге конский навоз.

– Они ушли недалеко, – кивнув сам себе, наконец заключил он. – И были здесь не далее чем вчера. Кроме того, в их рядах прибыло. По меньшей мере человек на десять.

Пытаясь постичь те тайные знаки, которыми столь искусно умел пользоваться лесничий, Стивен внимательно следил за тем, что делал его старший товарищ.

– Думаешь, вновь прибывшими были сефри? Тот самый Фенд с его бандой? – спросил он.

Эспер помрачнел.

– Ты разве забыл, что говорил твой собрат? – с некоторым укором произнес он. – Я имею в виду то, что они условились встретиться с Фендом в крепости Кал Азрот.

– Десмонд Спендлав никакой мне не собрат, – обиженно заявил Стивен, которого явно задело язвительное замечание Эспера. – Какие бы темные дела он ни затевал, они лежат исключительно на его совести. И не имеют никакого отношения к церкви.

– И после всего случившегося ты в этом по-прежнему твердо уверен? – заметил лесничий.

– Послушай, Эспер, – взывая к голосу разума, продолжал Стивен. – Фратекс спас нам жизнь. Сам рассуди: стал бы он это делать, если за всем этим безобразием стояла церковь?

– А ты сам подумай, – выпрямившись, произнес лесничий серьезным тоном.

Когда Эспер поставил вопрос ребром, Стивен почувствовал, что по-прежнему не способен отстоять свое мнение. Он вспомнил ту ночь в монастыре, когда Десмонд рассказывал о своем служении церкви. Как ни странно, он показался тогда Стивену не менее искренним, чем в момент истины, когда показал свое настоящее лицо – лицо убийцы и разбойника.

– Конечно, брат Десмонд на кого-то работает, – разумно предположил Стивен. – Возможно, даже на кого-то из церкви. Но не исключено и обратное. Мне лично кажется, что он немного не в своем уме.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что он подчиняется Фенду? – недовольно проворчал Эспер.

– Нет, – немного поразмыслив, ответил молодой священник. – Это исключено. Дело в том, что он говорил о Фенде как о соучастнике заговора, а не как о его вдохновителе. Более того, в его словах сквозило некоторое презрение. Скорей всего, Спендлав и твои разбойники-сефри служат кому-то поважнее. Однако я не имею ни малейшего представления, кто бы это мог быть.

– Лес подходит к концу, – сообщил Эспер. – Мы скоро выйдем на равнину Мей Горн, на которой стоит крепость Кал Азрот. Там должна состояться их встреча. И что бы они ни затевали, этому надлежит случиться в ближайшие несколько часов.

– А не могли бы мы их как-нибудь обогнать? Попасть в крепость раньше, чем они, чтобы успеть предупредить королеву?

– Хорошо бы, – задумчиво произнес Эспер. – Но вряд ли у нас это получится.

– Тогда что же нам делать? Если к ним, как ты говоришь, примкнуло еще десять человек, да к тому же сефри, значит, их теперь стало шестнадцать. Не можем же мы их всех перебить?

Эспер удивленно изогнул бровь.

– Кажется, Стивен Даридж сказал «мы»? Да если бы твои познания в этом ремесле можно было сложить поверх пивной пены, та бы даже не шелохнулась.

– Что правда, то правда. Но ты мог бы меня кое-чему обучить. Возможно, тогда бы от меня был какой-нибудь прок.

– Разве я когда-нибудь говорил, что тебе не найдется достойного применения? – в его тоне сквозила явная усмешка. – Ты мог бы, например, привлечь внимание противника к своей персоне. Для этого нужно всего лишь размахивать руками и служить мишенью для вражьих стрел. А я тем временем буду прятаться у тебя за спиной.

– Что ж, я не прочь это сделать, – простодушно согласился Стивен, восприняв предложение Эспера за чистую монету. – Если только это сработает.

– Я пошутил, парень.

– А! – воскликнул Стивен, слегка смущенный своей легковерностью, несмотря на то что насмешливое замечание лесничего вскрыло лучшие стороны его души. – Надо же, как я попался! Впрочем, неудивительно. Шутка из твоих уст – небывалое дело. Поэтому приношу свои извинения. Видишь ли, когда впервые в жизни встречаешь летучую рыбу, вернее всего ты примешь ее за птицу. – И, отставив в сторону насмешливый тон, еще раз серьезно спросил: – Так что же мы с тобой будем делать?

– Понятия не имею, – ответил лесничий. – Надеюсь, до того, как мы их настигнем, я что-нибудь придумаю.

– Великолепный план, нечего сказать, – в свою очередь съязвил Стивен.

– Ты можешь предложить лучше? – пожав плечами, произнес лесничий. – К примеру, какой-нибудь мудрый совет, который ты вычитал из книг?

– Возможно, – прокручивая в памяти подобные истории из известных ему книг, произнес Стивен. – Так, например, в «Путешествиях Финна», помнится, был весьма интересный эпизод. Оказавшись в окружении разбойников, которые существенно превосходили их числом, Финн с его товарищами решили пустить им пыль в глаза. Для этого они смастерили несколько чучел из соломы и грязи, чем создали видимость своей многочисленности и ввели врага в заблуждение…

– Здорово. Интересно, а может, они к тому же научили свои чучела передвигаться, как люди? Или хотя бы скакать на лошадях?

– Ну… конечно нет. Но если бы нам удалось обогнать Десмонда… Или найти какой-нибудь короткий путь, чтобы оказаться впереди них…

– То им бы пришлось сражаться с нашими чучелами?

– Пожалуй, ты прав. Это не пройдет. Послушай, а что, если устроить ловушку? Выкопать яму и натыкать в нее острых кольев. Потом прикрыть все листьями или чем-нибудь еще.

– Неплохая мысль, – кивнул в ответ Эспер. – Но как ты себе это представляешь? У нас с тобой всего две пары рук. Много ли мы выкопаем, даже если будем копать всю ночь до рассвета? Или, может, пока мы с Огром и Ангел будем рыть канаву, ты отвлечешь бандитов? Ну, пусть они за тобой погоняются, а?

– Я просто хотел помочь, – виновато пробормотал Стивен, – ты ведь сам просил.

– Мало ли что я просил, – вздохнул Эспер. – В следующий раз я попрошу тебя дать самому себе хорошую затрещину. Думаю, тебе от нее будет гораздо больше пользы. – Он взобрался на Огра и, одарив Стивена более дружелюбным взглядом, добавил: – Думай тщательней. Кто знает, может, что-нибудь стоящее и придумаешь.

Спустя два часа острый слух Стивена сослужил двум всадникам добрую службу. Слегка похлопав себя по уху, юноша дал спутнику понять, что они приближаются к стану врага. Эспер сразу понял его жест и тотчас остановил коня. Стивен указал рукой в сторону, где слышались голоса, которые, по его твердому убеждению, принадлежали монахам.

Молодой человек уже давно убедился в том, что никто из преследуемых ими монахов не имел столь острого слуха, как тот, что обнаружился после посвящения у него. Тем не менее он не хотел испытывать судьбу и во избежание нежелательных последствий взял за правило соблюдать осторожность, начиная с того расстояния, когда его ухо только начинало различать подозрительный шум.

Восприняв предупредительные знаки младшего товарища должным образом, Эспер тихо и аккуратно спешился, Стивен последовал его примеру. Потом лесничий приказал лошадям не сходить с места, после чего вместе со Стивеном стал пробираться вдоль опушки леса в сторону того места, откуда доносились голоса.

Достигнув небольшой возвышенности, густо поросшей диким виноградом, двое путников, припав к земле, схоронились в причудливо переплетенных лозах. Лес внизу резко редел, превращаясь в небольшие, перемежающиеся лужайками рощи, за которыми зеленела обширная равнина, щедро залитая яркими лучами солнца.

Вокруг конусообразного холма, окаймленного кустистой растительностью, разбили свой лагерь – к этому времени там стояли две палатки – шестнадцать разбойников, десять из которых носили широкополые шляпы. Их лица были замотаны дымчатой тканью – основной признак, по которому Стивен смог на расстоянии заключить, что это были сефри. Все остальные выглядели как самые обыкновенные люди и, судя по их количеству, принадлежали к банде монахов Спендлава. Юноша обменялся многозначительным взглядом с Эспером, на лице которого запечатлелся немой гнев. Стивен вопрошающе приподнял бровь, на что лесничий, скосив в сторону лагеря глаза, беззвучно произнес:

– Фенд.

Безусловно, лесничий строил планы расплаты. В его голове роились мысли о том, как расправиться с пятнадцатью людьми, чтобы добраться до одного из них.

Эспер жестом приказал Стивену оставаться на месте и ждать его возвращения, а сам, крадучись как кошка, начал прокладывать себе путь среди зарослей винограда. Стивена так и подмывало заговорить, куда тот направился, но он не решился спросить, опасаясь выдать свое присутствие голосом.

Когда лесничий скрылся из виду, юноша залег в кустах, с недоумением задавая себе один и тот же вопрос: что ему делать?

Между тем бандиты начали двигаться более оживленно. Поначалу юноше показалось, что они занялись обустройством своего лагеря. Но когда он пригляделся внимательнее, то заметил, что их занимали не столько палатки, сколько холм, у которого они расположились. Именно вокруг него сосредоточилась вся их деятельность. Внутреннее чутье подсказывало Стивену, что это был седос.

Несмотря на прохладный день, лоб Стивена покрылся испариной. Юноша осторожно спустился с возвышенности, с которой наблюдал за бандитами, и спрятался за вздымавшимися из земли корнями векового дуба. Его чувства так обострились, что он ощущал всю жизнь леса, словно она протекала внутри него. Он слышал, как беспокойно судачили над его головой белки, как вторили им деловитые сверчки и цикады, вожделевшие наступления темноты, до которой оставалось не более часа. Внимал тихому щелканью муравьев, которые готовились отходить ко сну, – эти звуки щекотали ему барабанные перепонки. Повсюду раздавался веселый щебет зябликов. А сойки явно выражали бурное недовольство расположившейся внизу бандой Спендлава.

Сосредоточившись на том, что происходило у седоса, Стивен сумел уловить сквозь беспокойный хор лесных обитателей отдаленные голоса разбойников.

Спендлав говорил на языке, который Стивен не мог узнать, несмотря на то что время от времени улавливал слова, отдаленно напоминавшие вадхианский диалект. Двое монахов – одного звали Сижерейк, а имени второго Стивен не знал – разделись до пояса, и кто-то из сефри начал расписывать их торсы странными символами. Другого человека, полностью обнаженного, – его Стивен тоже не знал, но ему почему-то казалось, что он не был монахом, – внесли на вершину холма и растянули на земле. Рот у него был чем-то заткнут.

«Где же Эспер?» – отчаянно вопрошал себя Стивен. В любую минуту могло свершиться что-то ужасное, нечто такое, что непременно надлежало остановить. Он огляделся вокруг, но лесничий при желании умел перемещаться столь тихо и незаметно, что даже Стивен со своими обостренными, благодаря посвящению, органами чувств не всегда был способен его обнаружить.

Когда Десмонд перешел на другой язык, действительно древневадхианский, Стивен весь обратился в слух. На удивление, ему удавалось так быстро переводить, словно это был язык, известный ему с детства.

«Один открывает путь к страшной силе, а другой ступает на этот путь. Идущий дорогой крови бросает вызов смерти и преобразует душу».

Спендлав достал из-под рясы какой-то предмет, от яркого блеска которого Стивен ощутил резь в глазах. Потом Десмонд подошел к обнаженному мужчине, который, казалось, хотел закричать, но не мог этого сделать. Стал рядом с ним на колени, и в этот миг Стивен с тихим ужасом осознал, что в руке у монаха был специальный нож. Быстрым движением проведя им от грудины до паха, он разделал беднягу пополам, после чего начал вытаскивать из него внутренности. Агонизирующая жертва сразу обмякла и забилась в мелких конвульсиях.

Съеденный Стивеном завтрак подступил к горлу, но усилием воли юноша подавил рвотный позыв. Сосредоточившись на подробностях происходящей внизу сцены, он успокаивал себя мыслью о том, что человеческая жизнь со смертью тела не заканчивается. Пытался уверить себя, что те странные хитросплетения трубочек, которые Спендлав и его люди вытаскивали из все еще корчащейся жертвы, были вовсе не кишечником, а чем-то иным.

Спустя некоторое время, казалось, вполне удовлетворившись содеянным, Спендлав подозвал к себе одного из обнаженных по пояс монахов, которым оказался Сижерейк. Его лицо было мрачнее тучи, тем не менее он повиновался и покорно приблизился к жертве. Потом широко расставил ноги и встал над лежащим под ним все еще содрогающимся выпотрошенным телом.

– Ты готов, брат? – тихо спросил его Десмонд.

– Да, готов, брат Спендлав.

– Наберись мужества, – посоветовал ему Спендлав. – В какой-то миг тобой может овладеть страх. Ты можешь растеряться и поддаться слабости. Наступит боль, но ты ее должен выдержать. Ты должен это сделать. Должен победить. Провала больше не может быть.

– Этого не повторится, брат Спендлав.

– Знаю, брат Сижерейк. Я верю в тебя, мой воин.

Сижерейк вознес руки к небу и закрыл глаза.

– Да преобразится сия душа, – возвышенным тоном произнес Спендлав и с этими словами вонзил блестящий нож в сердце Сижерейка.

Стивен едва не вскрикнул от ужаса, увидев, как у монаха подкосились ноги и тот замертво упал наземь. Воздух над седосом так внезапно помрачнел, словно с верхушек деревьев от резкого порыва ветра слетели черные клубы дыма.

Что это было? Чему Стивен оказался невольным свидетелем? Два жертвоприношения. Одно добровольное, другое насильственное. Судя по всему, Сижерейку было поручено осуществить некую задачу в загробной жизни. Но какую? В его смерти нет никакого смысла. Если, конечно…

Неужели мертвец способен ожить и вернуться к земному существованию? Неужели Десмонду удалось совершить нечто немыслимое и разрушить закон смерти?

Однако мертвый монах продолжал лежать неподвижно на том же самом месте. Нет, ни о каком чуде не может быть и речи. Никакое воскресение невозможно, ибо эта душа, окутанная сетью черной магии, навечно ушла из этого мира.

Отбросив в сторону размышления о мертвых, Стивен переключил внимание на живых. Насколько он успел заметить краем глаза, один из сефри и двое из оставшихся монахов к этому времени уже успели оседлать коней.

– Мы полагаемся на вас, – произнес сефри, которым, судя по заплойке на глазе, был Фенд.

– Все готово, – уверил его Спендлав. – Путь тебе открыт. К тому времени, как ты туда приедешь, все уже будет сделано.

– Что-то я сомневаюсь.

– Для пущей уверенности чуть позже мы отправим за ним еще одного, – успокоил его Десмонд.

Он наклонился над распростертым на земле выпотрошенным телом и сказал:

– В нем еще теплится жизнь. Возможно, мне удастся воспользоваться им еще раз. Приготовься, брат Эшерн.

Второй обнаженный по пояс монах с разукрашенной грудью кивнул в знак согласия.

– А почему бы тебе не употребить для этой цели девчонку? – предложил Фенд, махнув рукой в сторону палатки.

– Мне казалось, ты ее берег, чтобы прикончить на глазах у лесничего, – предположил брат Спендлав. – Непонятно тогда, зачем ты так долго таскал ее с собой?

– Это была всего лишь моя маленькая прихоть, – фыркнул Фенд, – теперь она прошла. Когда закончите, оставьте ее здесь, чтобы он ее смог найти. Пусть полюбуется.

Десмонд бросил взгляд на умирающего человека.

– А может, ты и прав, – согласился он. – Этот уже почти мертв, и если его душа отбудет прямо посреди ритуала, это будет совсем некстати. И может помешать посылке Эшерна.

Фенд со своими людьми ускакал, а спустя несколько минут Спендлав жестом обратил на себя внимание одного из монахов и велел:

– Тащите ее сюда.

Из палатки выволокли женщину, которая отчаянно отбивалась от захватчиков.

«Где же ты, лесничий?» – с нетерпением вопрошал Стивен. Но Эспер Белый будто сквозь землю провалился.

Правда, если лесничий видел, что Фенд умчался на лошади, а скорей всего, именно так и было, то вряд ли он смог устоять, чтобы не попытаться расправиться со злодеем. Скорей всего, он отправился вслед за главарем банды, надеясь собственноручно его убить. Внезапно Стивен с ужасом осознал, что на Эспера Белого он больше не может положиться, ибо тот был слишком одержим идеей разделаться с одноглазым бандитом, хотя ни разу не говорил почему.

Стивен догадывался, какую участь уготовил Спендлав девушке, и тем не менее он не мог в это поверить. Если он не вмешается, ее постигнет мучительная и отвратительная смерть.

Юноша уже видел, как умирал от подобных страданий один человек. И предпочел бы скорее сам проститься с жизнью, чем стать свидетелем второй такой расправы. Призвав все свое мужество, Стивен поднялся на ноги и поспешно направился к лагерю.