Примечания. 1 «Неудивительно поэтому, — писал Михалон Литвин, — что один ев­рей, занимающийся сбором пошлин у

¹ «Неудивительно поэтому, — писал Михалон Литвин, — что один ев­рей, занимающийся сбором пошлин у... единственных ворот, ведущих в. Таврику (на Перекопском перешейке. — В.К.), и видевший постоянно бесчисленное множество наших людей, угоняемых туда, спрашивал у нас: ос­талось ли еще сколько-нибудь людей в нашей стране или их уже совсем нет? А также откуда берегся такое их множество?» П.А. Кулиш прав, заме­чая, что казаки жили «у самой пасти чудовища, пожиравшего их братии ежегодно, ежемесячно, даже, можно сказать, ежедневно».

² О турецких завоеваниях см.: 632, ч. 1-2; 460; 298; 478; 326; 472; 338; 355; 598; 337; 517; 554; 409 и др. Карту расширения Османского государ­ства см.: 338. Любопытно, что автор карты Халил Иналджык неправомер­но показывает под 1590 г. всю территорию Дона вплоть до Переволоки частью Крымского ханства.

³ У Т.К. Крыловой сказано: «Ь'пе ПНе 1гто1ее йе8 8и11ап$», — так в шутку называют его (Черное море. — В.К.) французские историки». Похоже, ав­торство принадлежит вовсе не шутникам-французам.

⁴ А. Маврокордато также заявлял, что «Черным морем и кругом его всеми берегами владеет один салтан, а иного государя к тому морю никако­го владения, ни места нигде не бывало и ныне нет. И того ради и ныне, и никогда плавания по Черному морю московским кораблям и никаким су­дам для торговли поволено не будет, понеже от веков никто из иных наро­дов при владении турском не имел на том море плавания». По словам турец­кого представителя, исстари и доныне много раз просили и теперь просят о том французы, англичане, голландцы и венецианцы, но Турция издревле им отказывала и ныне отказывает, «говоря, чтобы они никакой в том на­дежды не имели».

В этих заявлениях содержатся некоторые «дипломатические» передерж­ки относительно того, что бывало и не бывало прежде. Но Б.А. Дранов обвиняет А. Маврокордато в «ретроспективной исторической фальсифика­ции», утверждая, в частности, что договоры («капитуляции») Англии и Гол­ландии с Турцией 1604(1607) и 1612гг., равно как и их подтверждения последней трети XVII в., предоставляли судам названных стран право про­хода через Босфор и судоходства на Черном море. В самом деле, «капитуля­ции» формально разрешали ведение черноморской торговли под англий­ским и голландским флагами, в том числе и с Московией через реку Дон, а суда Англии и Голландии при заходе в Кафу или иные черноморские порты должны были пользоваться покровительством османских властей. В дей­ствительности же все это осталось на бумаге, и турки не пропускали упомя­нутые суда в Черное море. По имеющимся источникам, казаки никогда не встречали их ни на Черном, ни тем более на Азовском море. Б.А. Дранов делает свои заключения на основе материалов В.А. Уляницкого (постоян­но называя его Ульяницким), но тот, сказав, что англичане и голландцы имели доступ в Черное море, далее замечает, что «капитуляции» «разреша­ли доступ туда лишь купцам, а не кораблям». Добавим, что и Польша по договорам с Турцией XV—XVI вв. и двум договорам XVII в. (1607 и 1619гг.) формально получала свободу плавания и торговли на Черном море, но из-за противодействия Стамбула не могла воспользоваться этим правом. Рос­сия добилась для себя свободы черноморского судоходства только по Кю-чюк-Кайнарджийскому договору 1774 г.

⁵ См. повторение этой мысли.

⁶ Польские послы в Стамбуле, открещиваясь от казачьих «разбоев», тем не менее твердо заявляли, что казаки на Днепре живут «от веку», существуют там в большем или меньшем числе, но «вечно», что турки Днепром никогда не владели, а татары пришли туда позже казаков. В 1640 г. Войцех Мясков­ский доносил королю о своей беседе с великим везиром: «О Запорожье я сказал, что еще ни татар в Крыму, ни вас тут в Адрианополе и Константино­поле не было, когда казаки от веку на Днепре на земле польских королей начали жить, так что и человеческая память не запомнила их начало».

⁷ Очаковский замок и две крепости у острова Тавани должны были закрыть выход казакам из Днепра, а Азовская крепость и разрушенное затем донцами укрепление на Мертвом Донце — из Дона.

⁸ Автор имел в виду конкретно борьбу Петра 1 за устья Невы, Дона, Днепра и Буга, а также Керченский пролив.

⁹ См. еще позже у Ю.П. Тушина: «Военные походы казаков были вынуж­денным ответом на турецко-татарское наступление, актом самозащиты».

¹⁰ Ср. с замечанием одного из иностранных дипломатов в Польше: «Уничтожить их (татар. — В.К.) значит потрясти до основания всю Отто­манскую империю, ибо для турок тартары то же, что крылья для птицы, и потому лишним будет стараться доказывать, какая обоюдная польза за­ключается в союзе сих двух народов». Определение татар как «крыльев и как бы правого плеча» Порты принадлежит римскому папе.

¹¹ Согласно этому историку, в 1650-х гг. и Москва считала, что для отвращения вражеского вторжения в свою землю казакам «надлежало за­нять врагов в собственной их земле».

¹² Н.И. Краснов пишет о набеге атамана Ивана Богатого: «Дело не в том, что несколько сот удальцов высадились у берегов Золотого Рога и зажгли загородное царьградское селение с роскошными дворцами султана и турецких пашей, а в том впечатлении, которое подобный набег произвел на могущественную державу, первостепенное в то время государство в Ев­ропе». Обстоятельства набега здесь указаны неточно, но интересно пре­имущество, которое автор отдает «впечатлению».

¹³ Автор говорит о «морских набегах на берега Анатолии и Малой Азии», не указывая, как он разделяет эти географические понятия.

¹⁴ А.А. Новосельского поддержал Б.В. Лунин. О «тщательнейшей под­готовке и организации походов», исключающей стихийность, позже писал Ю.П. Тушин.

¹³ Далее мы увидим, что в 1630 г. запорожцы, прибывшие на Дон с призывом идти на море «для добычи», инициировали совместный поход в Прибосфорский район. Но, во-первых, это все-таки был не Босфор, во-вторых, в запорожском призыве не говорилось о походе именно к Босфору, и в-третьих, в Прибосфорский район казаки пошли не сразу, а после об­ширных действий в Керченском проливе, у Крыма и Анатолии.

¹⁶ В ответ на негодующее заявление П.А. Кулиша: «Добыча и слава... воспеты в казацких песнях как одинаково нравственные», — Н.И. Косто­маров спрашивал: «Отчего это г. Кулишу понятие о славе кажется нрав­ственным, а понятие о добыче безнравственным? Разве потому, что гром­кое слово " слава" более пригодно для красноречия, чем слово " добыча"? Но как бы то ни было, нельзя ставить в вину козакам и признавать за ними как бы исключительно им одним принадлежащий порок — склонность к приобретению добычи: это свойство всех военных людей во все времена и во всех странах, начиная от полудиких шаек до армий цивилизованных народов. Разве в наше время на войнах не берут у неприятелей добычи и разве не поставляют себе в особую доблесть отнятие добычи?»

Слава и добыча естественным образом сочетались и во взглядах обыч­ных казаков XVII в. Это подметил Т. Г. Шевченко, в стихотворении которо­го «Гамалия» запорожцы идут к Стамбулу, по их словам, «не дукаты счи­тать», а «славы добиваться», выручать пленников-христиан, «за свободу... братьев с турками сражаться», и, действительно, ломают в Скутари тюрем­ные стены, но одновременно «ссыпают золото в челны» полными доверху шапками, а по возвращении домой, «хлебнув славы», намереваются по­крыть свои курени захваченным «рытым бархатом».

¹⁷ В «Исторической» повести об Азове сказано: «И за наше великое пред господом Богом согрешение в прежние лета прародительства нашего бысть гонение на истинную нашу православную християнскую веру от тех злохитренных, ока[я]нных и свирепых, и немилостивых волков поганского языка бусурманской веры, от агарянского изчадия: первие же паче на вос-точне стране на святый град Иерусалим и при царе Костянтине на Царь-град. И во Ерусалиме и во Цареграде, и во всех окрестных градех от тех окаянных и немилостивых волков поганского языка около Бедово (Среди­земного. — В.К.) и Черного моря, и Синего (Азовского. — В.К.) моря же православная християнская вера разорена и попленена до основания».

⁽¹⁸⁾ { нумерация снсоки пропущена. - ОСR } Московские цари виделись автору, по-видимому, в качестве преемни­ков византийских императоров. А.Н. Робинсон утверждает, что и в «Исто­рической» азовской повести взятие Азова изображается как «богоугод­ное» предприятие, «имеющее в своей перспективе движение на Царьград и даже Иерусалим». Однако «Историческая» повесть прямо не говорит о такой перспективе, и она может быть только «дорисована» воображением читателя.

¹⁹ В апреле 1638 г. донцы заявляли крымскому послу, что хотят «приба­вить к себе город Темрюк да и Табань (Тамань. — В.К.), да и Керчь, да, либо... нам даст Бог, и Кафу вашу».

²⁰ Ср. у В.И. Ламанского. В итальянском оригинале, согласно М. Лев­ченко: «Я слышал от них, что они надеются захватить однажды и Констан­тинополь, — говорят, что освободить ту землю судила им доля и что у них есть пророчества, которые ясно предвещают это...»

²¹ Кстати заметим, что П. делла Балле, кроме итальянского, француз­ского, турецкого, персидского и армянского языков, немного знал и «язык московитов», среди которых прожил два года, сопровождая представителя персидского шаха.

²² Из логики П.А. Кулиша, считавшего казачество разрушительной ан­тигосударственной силой, враждебной порядку и устоям феодального госу­дарства, вытекал следующий вывод: «Если бы казаки и разрушили Отто­манскую империю, то радости в этом для людей порядка и благоустройства было бы мало. Победоносная вольница сделалась бы, пожалуй, опаснее самих мусульман для русского мира...»

²³ Подробнее о корсарах Северной Африки см.: 601; 329; о турецком флоте XVI в.: 207; 601; 632, ч. 3 (здесь же и характеристика флота в XVII в.); 627 и др.

²⁴ Впервой четверти XVII в. численность населения Войска Запорож­ского и Войска Донского вместе взятых определялась десятками тысяч чело­век (конкретные цифры см. в главе X), в то время как в Османской империи проживало приблизительно 22— 25 млн человек (хотя Омер Лютфи Баркан даже для конца XVI в. называет цифру в 30—35 млн). Плошадь империи составляла почти 6 млн кв. км. Для сравнения укажем, что ныне площадь Турции составляет 0, 78 млн, Украины — 0, 6 млн, Франции — 0, 55 млн, Ис­пании — 0, 5 млн, Ирана — 0, 43 млн и Италии — 0, 3 млн кв. км. Площадь Средиземного моря — 2, 5 млн и Черного моря — 0, 4 млн кв. км.

²⁵ В отдельных случаях команда струга могла превышать и 80 человек. В экспедициях на Азовском море использовались меньшие суда. О скорос­ти казачьих судов и галер см. главу III.

²⁶ Жан Шарлей говорит, что на судах Степана Разина в Каспийском походе было по две пушки.

²⁷ См. также мнения С. Боброва. В.И. Ламанского, Н.И. Краснова.

²⁸ По мнению В.В. Мавродина, казаки «фактически становятся хозяе­вами Черного моря» «на определенном промежутке времени» еще в XVI в. См. также утверждение О.И. Прицака о том, что запорожцы «перекрыли дыхание османскому правительству» морскими походами 1594—1625 гг.

²⁹ По мнению А.И. Латуна, «вырабатывая собственную морскую так­тику и стратегию, «морские волки» степей использовали богатый опыт своих исторических предшественников — воинов и моряков Киевской Руси, а поз­же — воинственных людей Северного Причерноморья, известных истори­кам под именем " бродников" и " берладников"». Вопрос этот чрезвычайно интересен, но не разработан из-за нехватки источников и по другим причи­нам. Берладники действительно являлись искусными мореходами и соверша­ли плавания по Черному морю (их экспедиция 1159 г., согласно В.В. Мавродину, «очень напоминает черноморские походы казаков»), и вполне воз­можно, что мореходством занимались и бродники. Эвлия Челеби, источники которого неизвестны, утверждает, что около 1291 г. Херсонес принадлежал неким польским казакам, и сообщает о последующих морских походах каза­ков, вплоть до их большого сражения с турками в 1481 — 1482 гг. у Адахуна, на Тамани. В журнале русского посла в Стамбуле Я.И. Булгакова под 1781 г. есть запись, сделанная, по-видимому, на основании рассказов местных жи­телей, о «сильном сражении» казаков с генуэзцами на Босфоре у Стении (Истинье).

Что касается походов Киевской Руси на Босфор и к Константинополю IX—X вв., то некоторые старые авторы, в том числе и украинские казацкие летописцы, проводили прямую преемственную связь между ними и набега­ми казаков и ставили знак равенства между древнерусскими и казачьими судами. Киевский митрополит Иов, имевший тесные контакты с запорожцами, писал о них в 1621 г.: «Это войско того поколения, которое при рус­ском монархе Олеге в своих моноксилах (однодеревых судах. — В.К.) по морю и по суше (приделав колеса к челнам) плавало и Константинополь штурмовало. Ведь это они (казаки. — В.К.) при Владимире Великом, святом русском монархе, воевали Грецию, Македонию и Иллирик».

Многие позднейшие историки проводили параллель между древнерус­скими и казачьими походами. «Характер морских экспедиций руссов, как они описаны у Масъуди и византийцев X века, — пишет тюрколог П.С. Са­вельев, — находим в турецких описаниях походов, совершенных днепров­скими и донскими казаками на малоазийские берега и к Константинополю в XVI и XVII веке». Согласно Н.П. Загоскину, память о древнерусском вли­янии на Черном море продолжает жить «в удалых морских набегах днеп­ровских казаков... от времени до времени напоминавших побережьям Ана­толии и Босфора ужасы русских морских нашествий IX и X веков». «Очень близкие черты характера нашествия на половецкие " вежи" и на Царьград первых Рюриковичей и позднейших казацких действий, — отмечает Ф. Ра-вита-Гавроньский. — дали импульс Владимиру Антоновичу связать проис­хождение казачества и казаков с княжением первых Рюриковичей в Киеве... остатки местного населения, жившего над Днепром, в той мере, насколько уцелели от монгольского погрома, не могли стереть в себе традиции про­шлого, от которого отделяло их едва лишь два века, и Днепр оживил их, когда начались татарские походы и начали подниматься богатые турецкие города».

Приведем, наконец, мнение В.В. Мавродина: «Мореходство украинцев и русских восходит к единому источнику — к мореплаванию восточных славян во времена Киевской Руси, во времена антов, к мореплаванию древ­них славян. Походы запорожских казаков, как и суда их, во многом напоми­нают и продолжают традиции русских времен Олега и Игоря». Для полноты картины добавим, что казачьи суда имеют некоторое сходство также с суда­ми черкесов и новгородцев, которые принимали участие в становлении ка­зачества.

³⁰ См. характеристику сухопутных сил Турции первой четверти XVII в. у Луи Деэ де Курменена.

³¹ О турецком флоте первой четверти XVII в. см. также: 200.

³² Подробнее о составе флота у Азова см.: 366.

³³ Об использовании турками против казаков разных типов судов см. также мнение П. делла Балле.