Глава 34. Стрела ударила Ахиллеса прямо в грудь, тут же превратившись в огненный шар, и горячая смола потекла по телу

Стрела ударила Ахиллеса прямо в грудь, тут же превратившись в огненный шар, и горячая смола потекла по телу, как вулканическая лава. Сквозь отчаянную боль Ахиллес услышал крик Катрины, увидел, как она метнулась к нему, а мирмидоняне бросились на Париса, и он скрылся в бешеном водовороте мечей и крови.

Берсеркер, едва изгнанный, мгновенно вернулся. Ахиллес пытался сопротивляться ему, но, когда его тело охватило огнем, боль заглушила все. А потом перед ним всплыло лицо Катрины, и сквозь красный туман он увидел, как женщина схватилась за золотой медальон, висевший на ее груди, и рывком открыла его.

– Венера! Гера! Афина! Я призываю всех вас, чтобы вы исполнили обещание, которое дали мне!

Воздух задрожал, словно туман над утренним полем, и появились все три богини. Тело и разум Ахиллеса были охвачены пламенем, но он продолжал бороться с берсеркером, не желая терять себя.

– Я выполнила свою часть договора, – сказала Катрина, – А в качестве награды я хочу получить Ахиллеса. Я заявляю свое право на этого человека и прошу вас спасти его от монстра!

Ахиллес начал терять надежду, когда богини обменялись удивленными взглядами. Это было уж слишком... Но Катрина должна была попытаться. И он должен был попытаться. И все-таки его судьбу нельзя изменить... то, что было предсказано самими богами, не подлежит переменам, и те же самые боги ничего тут не могут сделать. Ахиллес закрыл глаза, сосредоточившись на том, чтобы удержать свою человеческую природу. Он хотел умереть человеком, а не уродом.

– Прошу вас... – Катрина умоляюще посмотрела на богинь.

– Дорогая, но если твой выбор именно таков, ты не сможешь вернуться в свой прежний мир, – сказала Венера.

– Ты проживешь всю жизнь и умрешь здесь, в Древнем мире, – добавила Афина.

– Подумай, действительно ли ты этого хочешь, – сказала королева Олимпа. – Уверена ли ты в этом?

– Я никогда и ни в чем не была так уверена за всю свою жизнь, – ответила Катрина, – Умоляю, спасите его!

Венера улыбнулась.

– Но ты уже спасла его. Возьми его за руку и позови!

Богиня любви послала Катрине воздушный поцелуй, и Кэт почувствовала, как ее словно ударило божественной силой. Она бросилась к Ахиллесу. Его тело было почти целиком охвачено огнем, но Катрина не колебалась. Она протянула руку сквозь пламя и схватила Ахиллеса за пальцы. Она не ощутила ни жара, ни боли, – только пылкую любовь к нему.

– Иди ко мне, Ахиллес! – Голос Катрины зазвенел над всей долиной вокруг Трои, многократно усиленный магией богини любви.

Она почувствовала, как Ахиллес содрогнулся. И что – то словно вспыхнуло в ее руке. Катрина потянула Ахиллеса к себе, и тут... из обгоревшего, изуродованного берсеркером тела великого воина вышел светящийся золотом человек. Он был не таким крупным, как Ахиллес, и выглядел на несколько лет моложе. На его теле не было ни единого шрама. Его глаза сияли чистой, ясной голубизной. В них не было ни боли, ни отчаяния, ни сожаления или чувства вины, которые сопровождали Ахиллеса более десятка лет. Он посмотрел на Катрину с таким счастливым видом, что ей показалось: ее сердце сейчас лопнет от радости. Ахиллес привлек ее к себе и нежно поцеловал. А потом, не выпуская руки Катрины, он повернулся к трем богиням. И опустился на одно колено. Мужчины, окружавшие их, последовали его примеру. Сражение прекратилось, и все глаза устремились на божественных красавиц.

– Пусть мое имя и не будут помнить в течение тысячелетий, но я клянусь: мои дети будут почитать богинь до тех пор, пока жизнь теплится в их телах.

– Вообще-то, мой дорогой, твое имя будут помнить вечно, – заявила Венера.

– Нет, богиня, – Ахиллес показал назад, на обгоревшее тело, которое уже почти полностью превратилось в тлеющий пепел, – Вон то – Ахиллес. А я – просто человек, не легенда, не миф, и уж конечно, не какое-нибудь божество.

– Однако я недавно поняла, что быть человеком значит куда больше, чем многое другое, – сказала Афина, и взгляд ее серых глаз нашел Одиссея.

Да будет с тобой наше благословение, смертный человек, – негромко произнесла Гера. – И знай, что любовь, если она достаточно сильна, может даже саму судьбу заставить изменить свой путь.

Ахиллес и Катрина, все так же держась за руки, пошли прочь с поля боя, а мирмидоняне молча последовали за ними. И армии, троянская и греческая, расступились, чтобы дать им пройти. Война, длившаяся почти десятилетие, наконец закончилась.

И вдруг Катрина вздрогнула от изумления, внезапно услышав оглушительный визг. Они шли по полосе дюн, разделявших лагеря греков и мирмидонян, когда увидели небольшую группу солдат. Солдаты вели двух женщин. Одну тащили за веревку, наброшенную на тонкую белую шею. Она высоко держала голову и не обращала внимания ни на что вокруг себя. Вторая женщина то и дело бросалась на мужчину, возглавлявшего группу, – и именно она пронзительно кричала и визжала.

Катрина мгновенно узнала истерическую особу.

– Вот дерьмо... да это же Брисеида!

– После всего, что я для тебя сделала, ты осмеливаешься вышвырнуть меня ради Кассандры! Ради ведьмы! – Брисеида снова бросилась на Агамемнона.

Агамемнон приказал воинам остановиться.

– Брисеида, я всегда говорил тебе, что устрою так, чтобы ты вернулась к своему отцу, и отправлю вместе с тобой хорошее приданое. Твой отец сможет найти тебе блестящую пару.

– Мой отец негодяй! Я здесь потому, что сбежала из его дома!

– И еще раз повторяю: меня это не интересует, – Агамемнон махнул рукой своей личной страже, – Отведите мою госпожу на корабль, который я для нее подготовил, и присмотрите, чтобы он вышел в море с ближайшим отливом.

Воины отсалютовали Агамемнону. И с равнодушными лицами поволокли Брисеиду прочь.

– Я тебя проклинаю, Агамемнон! Ты отверг любовь, а потому любовь станет твоей погибелью!

Агамемнон зевнул.

– Боюсь, ты немного опоздала. Я уже был однажды проклят любовью.

– Вот ведь ослиная задница! – пробормотала Катрина.

Как будто услышав ее, Агамемнон посмотрел на них. Кэт видела, как взгляд царя скользнул мимо Ахиллеса, не узнав его сразу, но тут же вернулся – и глаза Агамемнона округлились от изумления и недоверия. Катрина подняла голову и тоже посмотрела на своего возлюбленного. Он с улыбкой встретил ошарашенный взгляд царя.

– Ты ведь уже трижды был проклят любовью, – сказал Ахиллес.

Он не повышал голоса, но его было слышно над всеми дюнами.

– И ты заслужил быть погубленным тем, что предполагал использовать против других.

Агамемнон побледнел, рявкнул на своих солдат – и отряд быстро зашагал в сторону лагеря греков.

Ахиллес и Катрина пошли дальше.

– Ведь в первый раз его прокляла именно ты?

– Совершенно точно, – кивнула Катрина.

– Очень этому рад, – хихикнул Ахиллес.

– Хотелось бы мне вспомнить, что именно случилось с Агамемноном, – негромко произнесла Катрина, когда они с Ахиллесом подошли к берегу, который занимали мирмидоняне и где в море стояли на якоре корабли под черными парусами, – Ну, то есть я имею в виду, что с ним случилось согласно греческим мифам. Знаешь, Джаскелина точно так же не сильна в мифологии, как и я, то есть...

Катрина умолкла, внезапно осознав ужасающую правду. Джаки до сих пор оставалась в современном мире...

– Напомни им, – сказал Ахиллес.

– А? – встрепенулась Кэт.

– Разве богини не задолжали и перед Джаскелиной тоже? Напомни им, и если ее желание будет именно таким, они вернут ее сюда.

Катрина усмехнулась.

– Ее и Патрокла.

Ахиллес тоже усмехнулся.

– Да, и Патрокла.

Катрина открыла медальон, который до сих пор сжимала в кулаке.

– Э-э... Венера! Извини, что снова тебя беспокою, но я подумала, а вдруг вы трое забыли, что обещали вознаграждение еще и Джаскелине. А я знаю наверняка, что она хотела бы вернуться сюда вместе с Патроклом. Так что, если это вас не слишком затруднит, мне бы очень хотелось...

Внезапно что-то громко хлопнуло – и Джаскелина с Патроклом материализовались на песчаном берегу прямо перед Кэт и Ахиллесом. Джаки была одета в короткую, облегающую форму медицинской сестры – не настоящую, а из тех, которые можно найти в секс-шопах, особенно накануне Хеллоуина: с отделанными белой лентой высокими разрезами на бедрах, с подвязками, совершенно неуместными на настоящей форме... и еще на ней были красные туфли на высоченных каблуках. Богини застали Джаскелину уж слишком в неподходящий момент. А Патрокл возник перед Кэт и Ахиллесом сидящим на песке, и на нем был больничный халат с завязками на спине. Патрокла украшали повязки разных форм и размеров, но прежде всего бросалась в глаза та, что на шее. Но Патрокл был очень даже жив и быстро шел на поправку.

Джаскелина моргнула, огляделась, – и ее глаза округлились.

– Ox, милостивый боже! Ты что, не могла подождать еще хотя бы несколько минут?

– Джаки! – вскрикнула Катрина, бросаясь в объятия подруги, а Ахиллес и мирмидоняне тем временем окружили Патрокла, осторожно похлопывая его по плечам и с интересом обсуждая его весьма странную одежду.

Катрина радостно рассказывала Джаскелине о последних событиях, когда море внезапно вскипело. Ахиллес мгновенно очутился рядом с ней, подтолкнув жалующегося на что-то и почти нагого Патрокла так, чтобы тот вместе с Кэт и Джаки оказался за его спиной, и едва успел приказать мирмидонянам выстроиться в боевой порядок, как из морских волн появился бог.

Катрина никогда не видела и даже вообразить не могла нечто подобное тому, что вознеслось над морем прямо перед ними. Он был огромен. Вместо кожи его покрывала чешуя, переливавшаяся всеми оттенками морской воды. Белая борода спадала волнами на могучую грудь, и такими же волнами крупных локонов на плечи падали длинные волосы. Его тело украшали раки и омары из бриллиантов, сапфиров и аквамаринов. В руке он держал трезубец из красного коралла; бог взмахнул трезубцем, ударил по морскому дну, и обычно спокойная бухта покрылась пенистыми волнами, и корабли мирмидонян запрыгали на них, как детские игрушки для ванной.

– Стены Трои разрушены! – Голос бога прогудел над морем. – Они больше не удерживают греков, а значит, они больше не удержат и море от наступления на берег! Это клятва, от которой не может отступиться старый Приам.

Бог снова поднял трезубец, как будто намереваясь прямо сейчас возглавить наступление на сушу, но тут за его спиной послышался нежный голос.

Прекрасная сереброногая Фетида осторожно шагнула вперед, скользя по волнам так, будто шла по твердой земле.

– Посейдон, не хочется ли тебе сначала вознаградить смертное существо, наконец-то отдавшее тебе Трою? – спросила она.

– И правда, хотелось бы, прелестная Фетида.

Фетида посмотрела на Ахиллеса и Кэт. Ахиллес уважительно кивнул матери, взял Катрину за руку и подвел ее поближе к воде. А потом низко поклонился Посейдону.

Посейдон кивнул воину, как хорошему знакомому.

– Ахиллес! Я весьма рад видеть, что ты наконец избавился от проклятия моего брата! И вместе с твоей матерью радуюсь, что берсеркера больше не существует. Так чем я могу вознаградить тебя за то, что ты нарушил неуязвимость стен Трои?

– Великий бог всех морей, благодарю тебя за доброту и за твое предложение, только это не меня ты должен вознаграждать, – Ахиллес потянул Катрину за руку и представил ее Посейдону, – То, что Троя отдана тебе, – заслуга вот этой смертной женщины.

Посейдон уставился на Катрину сверху вниз. Катрина не очень хорошо представляла, как полагается вести себя в подобных случаях, но все же присела в реверансе.

– Вот эта маленькая смертная женщина сделала то, чего не смогла целая греческая армия?

– Ну да, сделала, – кивнула Кэт.

Посейдон наклонился, чтобы получше рассмотреть ее, и тут его глаза изумленно округлились.

– Эй, да ты же – троянская царевна Поликсена!

– Я только выгляжу как она, – безмятежно ответила Катрина.

– Тогда получается, я должен тебе двойное вознаграждение: одно за то, что ты поднесла мне Трою, а второе – за... э-э... легкое недопонимание, которое возникло ранее и которое могло закончиться очень плохо, если бы не божественное вмешательство, – Бог, похоже, слегка смутился и бросил виноватый взгляд на Фетиду, – Итак, царевна, чего бы ты хотела? Я предлагаю тебе выбрать что угодно в морских просторах всего мира.

Катрина посмотрела в глаза Ахиллесу.

– Выбери что-нибудь для нас всех, царевна, – сказал он.

Катрина через плечо оглянулась на Джаки и Патрокла, и те кивнули и улыбнулись.

Кэт глубоко вздохнула.

– Я вообще-то прекрасно знаю, чего мне хочется. Мне хочется, чтобы ты даровал мне остров, скрытый от всего мира... уединенное место невообразимой красоты, пригодное для исцеления, спокойствия и богинь.

Посейдон, размышляя, погладил бороду.

– Ну, думаю, у меня есть такой остров, но он довольно далеко отсюда. Он в другом времени... вообще в другом месте.

Катрина сжала руку Ахиллеса.

– Чем дальше отсюда, тем лучше.

– Тогда вперед!

Посейдон взмахнул рукой над бухтой. Корабли мирмидонян с черными парусами разлетелись во все стороны, как осенние листья, и из морских глубин поднялся на поверхность сияющий жемчужный корабль. Воды бухты разошлись, и возникла дорожка от сверкающего чудесного судна до самого берега.

Ахиллес обернулся к своим воинам.

– Я больше не могу командовать вами. Тот Ахиллес погиб в пламени на поле сражения возле Трои. Теперь я желаю лишь магии мирной жизни. Если и вы тоже хотите этого, вы можете присоединиться ко мне. Но только в том случае, если вы готовы поклоняться нашим богиням.

Он взял Катрину за руку, и они пошли по созданной морским богом дорожке, а Джаскелина и Патрокл поспешили за ними.

Кэт оглянулась и с удовольствием увидела, что почти все мирмидоняне и пленницы, включая и Этнию, тоже потянулись к жемчужному кораблю.

– Э-э... Посейдон? – окликнула морского бога Джаскелина, когда последний мирмидонянин поднялся на борт, а они с Кэт, Ахиллесом и Патроклом прошли на нос корабля.

Морской бог посмотрел на Джаскелину, и его кустистые брови приподнялись, когда он увидел, во что она одета.

– Да, смертная женщина в необычном наряде... ты хотела о чем-то спросить Посейдона?

– Да. Я хотела узнать... ну, тот остров, который ты даровал... э-э... царевне, он как-то называется?

– Называется, конечно. Смертные зовут его Авалоном.

Кэт и Джаки ошеломленно переглянулись.

– Боже праведный... – прошептала Джаскелина, обмахиваясь ладонью и без сил прислоняясь к Патроклу. – Ох, мое сердце! Что-то с ним не то происходит...

– Ну, срань господня! – потрясенно качнула головой Катрина.

– Бог мой... Кэт! Я дождаться не могу, когда мы встретимся с тамошними жителями.

Джаки тихонько засмеялась.

Рука Ахиллеса легла на плечи Катрины.

– Эй, все в порядке? Тебе что, известен этот остров Авалон?

У Катрины слегка закружилась голова.

– Известен. И я знаю, что он бесконечно, полностью нам подходит.

Она притянула к себе Ахиллеса и поцеловала его, а Посейдон взмахнул рукой – и воды снова сомкнулись над дорожкой, а жемчужный корабль заскользил прочь от берега в туман, который вдруг повис над морем, – магический, дрожащий и светящийся туман.

– Желаю вам хорошего путешествия и благословенного будущего! – крикнул им вслед бог всех морей.

– Катрина, закрой рот! – Джаки хлопнула Катрину по спине, – Что у тебя за вид? Я уверена, мы направляемся в такое место, где не увидим ничего обычного.

Кэт обернулась к ней, не разрывая объятий с Ахиллесом, и как будто увидела перед собой их общее будущее...

– Мне кажется, нам лучше вообще забыть о том, что мы привыкли считать нормальным и обычным, – сказала она.

Джаскелина прижалась к Патроклу. Больничная одежда давала отличную возможность видеть его крепкую спину и крепкий зад.

– Вот и хорошо. Мне никогда не нравилось все нормальное, – заявила Джаскелина.

– Ты хочешь сказать, что ты сама никогда не была нормальной! – поддразнила ее Кэт.

– Вы должны теперь называть меня как-то иначе, – внезапно сказал Ахиллес, – Мне не хочется ничего оставлять от прежней жизни, а имя Ахиллеса навсегда умерло у стен Трои.

– У меня есть идея, – сообщила Джаки, – Мне кажется, тебе надо взять имя Ангел.

– Знаешь, ты очень беспокойная женщина, – сказала Катрина, – Забудь ты наконец свой любимый сериал, «Баффи» здесь совершенно ни к чему!

Мужчины немного смутились, ничего не понимая.

– Но я не имела в виду такого Ангела, как в «Баффи», – проворчала Джаки, – Я имела в виду падшего ангела. У него даже волосы не были темными!

Катрина неприязненно покачала головой.

– Нет, я совершенно с этим не согласна. В любом случае, у меня есть идея получше.

– И как ты хочешь меня называть? – спросил Ахиллес.

Катрина снова прижалась к нему.

– Как тебе нравится имя Кирк?

– Кирк... – Ахиллес как будто попробовал новое имя на вкус, – Вроде бы неплохо.

– Звучит как имя вождя, – заметил Патрокл.

– Ну как? – спросила Катрина, посмотрев на подругу.

– Я поверить не могу, что ты постоянно доставала меня с «Баффи», мисс «Звездный путь»! – воскликнула Джаскелина.

– Но ведь выбор неплох, согласна? – дерзко усмехнулась Кэт.

Джаки расхохоталась.

– В нашем будущем может быть что угодно, кроме скуки!

И тут магический туман сомкнулся вокруг жемчужного корабля, унося их вдаль, в другие времена... в другие места... к будущему, которое определенно обещало быть нескучным.

Эпилог

Сражение закончилось. Сопротивлявшиеся остатки троянской армии были окружены, но по приказу Одиссея с ними обошлись милосердно. Афина приказала греческим воинам отправиться во все храмы, что стояли вокруг Трои, и проследить, чтобы жрецам и жрицам не причинили вреда. Когда же появился Посейдон со своей армией океанид и принялся крушить вечные стены, три богини поспешили удрать на безопасное расстояние, в рощу древних оливковых деревьев.

Гера нервничала и вздрагивала при каждом треске какого-нибудь сучка или шорохе листвы.

– Да что с тобой происходит? – спросила Венера, – Война закончилась... мы получили, что хотели!

– Это я понимаю. Но мы уж слишком откровенно получили то, что хотели, мы уж слишком открыто показали, что все втроем руководили последними событиями. А Зевс может в любую минуту проснуться, хотя, конечно, он весьма измотан волшебной любовью, которой мы занимались несколько дней подряд... и тогда он узнает о нашем вмешательстве! Понятно же, что он разгневается... а вы знаете, каков он в гневе.

– Ты довела его до изнеможения? Неплохо! – воскликнула богиня любви.

Афина вздохнула.

– Богиня любви, как обычно, упустила главное.

– Ничего я не упустила, – возразила Венера. – Мне просто больше понравилась другая часть.

– Он очень разгневается, – тихо сказала Гера, – И нам всем здорово достанется.

– Ну, тогда нам надо постараться, чтобы Зевс не узнал, какую роль мы сыграли во всем этом, – решила Афина.

– И что ты предлагаешь? – спросила Гера, – И не забывай, я не думаю, что снова могу увлечь его сексуальными упражнениями. Несколько дней подряд – это было забавно. Но не вечность же... Это было бы уж слишком.

– Мы их зачаруем, – предложила Афина.

– Вот как? – удивилась Венера. – Наложить чары на гениталии короля Олимпа – это намного труднее, чем...

– Послушай, ты можешь не думать постоянно о чьих-нибудь гениталиях? Я говорю о троянцах и греках! Это будет нетрудно, если мы трое объединим свои силы. Давайте сотрем у смертных воспоминания о том, что именно произошло после того, как был убит берсеркер.

– Но сможем ли мы это сделать? – не поверила Гера, хотя и взбодрилась сразу же.

– А почему бы и нет? – насмешливо бросила Венера.

И одобрительно посмотрела на Афину.

– Знаешь, секс безусловно отлично повлиял на тебя. Конечно, мне неприятно это повторять, но я ведь давным-давно говорила тебе об этом!

– Конечно, мне неприятно это признавать, но, похоже, ты была права.

Венера расплылась в победной улыбке, но Афина тут же добавила:

– На этот раз права, только на этот раз!

Сероглазая богиня оглядела поле сражений. И конечно же, ее взгляд остановился на высоком воине, которого она так нежно любила. Не повышая голоса, почти шепотом Афина произнесла:

– Одиссей, иди ко мне!

И даже с такого расстояния она увидела, как Одиссей сразу оглянулся, улыбнулся и пошел в ее сторону.

– А зачем ты его зовешь? Мы же собрались стереть у всех воспоминания! – сказала Гера.

– Только не у него, – возразила Афина. – Меня совершенно не заботят все остальные, но Одиссей будет помнить все, до мельчайших подробностей.

– Наверное, это правильно, – согласилась Венера, – Она ведь его любит. И если мы вмешаемся в его воспоминания, мы можем бесчестно поступить с тем, что они разделили между собой.

Афина наконец-то улыбнулась при виде искренности Венеры.

– Спасибо, богиня любви.

– Никаких проблем, богиня войны! – Венера легко отсалютовала подруге.

– Но если мы сотрем воспоминания, что мы вложим на их место? Что они должны якобы помнить?

– Давай возложим это на Посейдона, – предложила Афина, – Он все равно уже здесь, и у него свои дела с троянцами.

– Нет, всем известно, что он не мог дотянуться до стен Трои, пока мы не сунулись в это дело, – напомнила богиням Гера. – Он заключил сделку с царем Лаомедонтом. Если бы можно было нарушить этот договор, Посейдон давным-давно бы это сделал. К тому же мы ведь не хотим гневить бога всех морей? Сами знаете, что бывает в таких случаях... все моря из берегов выходят!

И тут Венера захихикала.

– Знаю! Это будет великолепно! Помните ту лошадь, которую выдумал какой-то глупый сочинитель, вместе с историей про пятку Ахиллеса?

– Конечно, мы ее помним, – Гера передернула плечами, – Это из того же ряда, что и дурацкий слух о том, будто именно мы развязали троянскую войну. Немыслимо!

– Ну и ладно, воспользуемся этими дурацкими слухами к своей выгоде! – предложила Венера, – Давайте-ка сотворим деревянного коня прямо там, в городе, и вложим в головы смертных воспоминание о нем!

– Блестяще! – выдохнула королева Олимпа.

– Мне это нравится, – решила Афина.

– Что еще за троянский конь? – спросил подошедший Одиссей.

Афина нежно улыбнулась ему.

– И пусть Одиссей все знает.

Гера и Венера пожали плечами.

– Ну, как бы то ни было... пусть, – сказала Венера.

Королева Олимпа кивнула.

– Что за троянский конь? – повторил свой вопрос Одиссей.

– Я тебе объясню попозже, – сказала Афина, – А прямо сейчас тебе лучше отойти в сторонку.

И три богини взялись за руки и пошли через изрытое копытами и ногами поле сражений. Приблизившись к остаткам стен Трои, они засияли объединенной силой.

И их голоса зазвенели над Троей, омывая смертных, как очищающий дождь.

– Наша задача выполнена, – сказала Афина, – Троянская война кончилась.

– Но память о нас троих должна угаснуть сегодня с закатом солнца, – продолжила Венера.

– А с рассветом придут новые воспоминания и начнется новая эра, – закончила королева Олимпа.

Богини вскинули руки и одновременно послали свою силу к Трое. Огромный деревянный конь внезапно появился рядом со стеной, и в то же мгновение солнце опустилось в кроваво-красное море.

– Ну, вот и все, – сказала Венера, потирая руки, как после хорошо сделанной работы.

– Мне надо вернуться к Зевсу, пока он не проснулся, – заявила Гера, – Знаете, меня все это как-то взбодрило. Похоже, я готова к новым сладостным утехам.

Она подняла руки, посылая подругам благословение.

– Богини, я получила немалое удовольствие!

– Моя королева... – одновременно произнесли Венера и Афина, уважительно кланяясь.

Гера исчезла.

– Я должна объяснить все Одиссею, – сказала Афина, а ее взгляд уже искал возлюбленного.

– Иди, и да пребудет с тобой благословение воплощенной Любви, Афина! – сказала Венера.

– Спасибо, подруга, – ответила Афина и поспешила прочь.

Венера радостно вздохнула, думая о своем мужественном супруге Вулкане, с которым она проводила недостаточно времени с тех пор, как началась история с прекращением войны. И в ее уме уже начали зреть планы романтического свидания с мужем, этой же ночью...

– Гера была права... меня это тоже весьма взбодрило, – пробормотала богиня любви, – В конце концов, воплощенной Любви очень даже нравится, когда наступает счастливый конец.

Венера вскинула нежную руку и, легонько щелкнув пальцами, исчезла, оставив после себя лишь облачко бриллиантовой пыли, которая тут же превратилась в стайку светлячков, заполнивших оливковую рощу, как маленькие маячки надежды.