Н.Г.Чернышевский (1828-1889)

[АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП В ФИЛОСОФИИ]

Политические теории, да и всякие вообще философские уче­ния, создавались всегда под сильнейшим влиянием того обще­ственного положения, к которому принадлежали, и каждый фи­лософ бывал представителем какой-нибудь из политических пар­тий, боровшихся в его время за преобладание над обществом, к которому принадлежал философ. [...] Их философские системы насквозь проникнуты духом тех политических партий, к кото­рым принадлежали авторы систем 1.IV.201—202).

Принципом философского воззрения на человеческую жизнь со всеми ее феноменами служит выработанная естественными науками идея о единстве человеческого организма; наблюдени­ями физиологов, зоологов и медиков отстранена всякая мысль о дуализме человека. Философия видит в нем то, что видят ме­дицина, физиология, химия; эти науки доказывают, что ника­кого дуализма в человеке не видно, а философия прибавляет, что если бы человек имел, кроме реальной своей натуры, дру­гую натуру, то эта другая натура непременно обнаруживалась' бы в чем-нибудь и так как она не обнаруживается ни в чем, так как все происходящее и проявляющееся в человеке происходит по одной реальной его натуре, то другой натуры в нем нет (1.IV.223).

Но при единстве натуры мы замечаем в человеке два различ­ные ряда явлений: явления так называемого материального порядка (человек ест, ходит) и явления так называемого нравст­венного порядка (человек думает, чувствует, желает). В каком же отношении между собою находятся эти два порядка явле­ний? Не противоречит ли их различие единству натуры челове­ка, показываемому естественными науками? Естественные науки опять отвечают, что делать такую гипотезу мы не имеем осно­вания, потому что нет предмета, который имел бы только одно качество, — напротив, каждый предмет обнаруживает бесчис­ленное множество разных явлений, которые мы для удобства суждения о нем подводим под разные разряды, давая каждому разряду имя качества, так что в каждом предмете очень много разных качеств (1.IV.225).

Словом сказать, разница между царством неограниченной природы и растительным царством подобна различию между маленькою травкою и огромным деревом — это разница по ко­личеству, по интенсивности, по многосложности, а не по ос­новным свойствам явления... (1.IV.233).

Принципы, разъясненные и доказанные теперь естествен­ными науками, были найдены и приняты за истину еще грече­скими философами, а еще гораздо раньше их — индийскими мыслителями, и, вероятно, были открываемы людьми сильного логического ума во все времена, во всех племенах. Но развить и доказать истину логическим путем прежние гениальные люди не могли. Она известна была всегда повсюду, но стала наукою только в последние десятилетия. Природу сравнивают с кни­гою, заключающею в себе всю истину, но написанную языком, которому нужно учиться, чтобы понять книгу. Пользуясь этим уподоблением, мы скажем, что очень легко можно выучиться каждому языку настолько, чтобы понимать общий смысл напи­санных им книг; но очень много и долго нужно учиться ему, чтобы уметь отстранить все сомнения в основательности смыс­ла, какой мы находим в словах книги, уметь объяснить каждое отдельное выражение в ней и написать хорошую грамматику этого языка.

Единство законов природы было понятно очень давно гени­альными людьми; но только в последние десятилетия наше зна­ние достигло таких размеров, что доказывает научным образом основательность этого истолкования явлений природы (1.IV.234-235).

...у нравственных наук готов теоретический ответ почти на все вопросы, важные для жизни, но во многих случаях у людей недостает средств для практического исполнения того, что ука­зывает теория. Впрочем, нравственные науки имеют в этом слу­чае преимущество над естественными. В естественных науках все средства принадлежат области так называемой внешней при­роды; в нравственных науках только одна половина средств при­надлежит этому разряду, а другая половина средств заключает­ся в самом человеке; стало быть, половина дела зависит только от того, чтобы человек с достаточною силою почувствовал на­добность в известном улучшении: это чувство уже дает ему очень значительную часть условий, нужных для улучшения. Но мы видели, что одних этих условий, зависящих от состояния впе­чатлений самого человека, еще недостаточно: нужны также ма­териальные средства (1.IV.255—256).

Физиология и медицина находят, что человеческий организм есть очень многосложная химическая комбинация, находящая­ся в очень многосложном химическом процессе, называемом жизнью (1.IV.260).

Люди видели по опыту, что каждый человек думает все толь­ко о себе самом, заботится о своих выгодах больше, нежели о чужих, почти всегда приносит выгоды, честь и жизнь других в жертву своему расчету, — словом сказать, каждый из этих лю­дей видел, что все люди — эгоисты. В практических делах все рассудительные люди всегда руководились убеждением, что эго­изм — единственное побуждение, управляющее действиями каж­дого, с кем имеют они дело. Если бы это мнение, ежедневно подтверждаемое опытом каждого из нас, не имело против себя довольно большого числа других житейских фактов, оно, ко­нечно, скоро одержало бы верх и в теории над гипотезами, ут­верждавшими, что эгоизм есть только испорченность сердца, а неиспорченный человек руководится побуждениями, противо­положными эгоизму: думать о благе других, а не о своем, готов жертвовать собою для других и т.д. Но вот именно в том и состояло затруднение, что гипотеза о бескорыстном стремле­нии человека служить чужому благу, опровергаемая сотнями еже­дневных опытов каждого, по-видимому, подтверждалась доволь­но многочисленными фактами бескорыстия, самопожертвова­ния и т.д. (1.IV.278).

Отдельный человек называет добрыми поступками те дела других людей, которые полезны для него; в мнении общества добром признается то, что полезно для всего общества или для большинства его членов; наконец, люди вообще, без различий наций и сословий, называют добром то, что полезно для чело­века вообще,...общечеловеческий интерес стоит выше выгод отдельной нации, общий интерес целой нации стоит выше вы­год отдельного сословия, интерес многочисленного сословия выше выгод малочисленного (1.IV.283—284).

...действительным источником совершенно прочной пользы для людей от действий других людей остаются только те полез­ные качества, которые лежат в самом человеческом организме;

потому собственно этим качествам и усвоено название добрых, потому и слово «добрый» настоящим образом прилагается только к человеку. В его действиях основанием бывает чувство или сердце, а непосредственным источником их служит та сторона органической деятельности, которая называется волею; пото­му, говоря о добре, надобно специальным образом разобрать законы, по которым действуют сердце и воля. Но способы к исполнению чувств сердца даются воле представлениями ума, и потому надобно также обратить внимание на ту сторону мыш­ления, которая относится к способам иметь влияние на судьбу других людей (1.IV.291-292).

Антропология — это такая наука, которая о какой бы части жизненного человеческого процесса ни говорила, всегда помнит, что весь этот процесс и каждая часть его происходит в челове­ческом организме, что этот организм служит материалом, про­изводящем рассматриваемые ею феномены, что качества фено­менов обусловливаются свойствами материала, а законы, по ко­торым возникают феномены, есть только особенные частные случаи действия законов природы (1.IV.293).