Что относится к понятию христианского девства

Вполне понятно, что христианское безбрачие обязательно предусматривает девство, и поэтому поговорим о нем.

К понятиям «дева» и «девство» относятся как мужчины, так и женщины.

Феофан Затворник (Толк. на 1Кор, 7, 25): ««О девах» – … идет и к мужчине, и к женщине, означает и девственника, и девственницу».

Вообще к девству относится тот, кто сохранил девственность и осознанно и вольно отказывается от брака, избегая скорбей, свойственных браку и мирской многопопечительности, чтобы посвятить себя Богу.

Иоанн Златоуст (т.1, ч.1, Книга о девстве): «Ты не вступала в брак? Но это еще не девство. Я могу называть девственницею только такую женщину, которая, быв властна вступить в брак, однако не вступила»

Василий Великий (п. 191, К Амфилохию, о правилах, второе каноническое послание, пр.18): «…девою именуется добровольно посвятившая себя Господу, отказавшаяся от брака и предпочетшая жизнь в святыне».

Филарет Дроздов (т.4, Слово в день введения во храм Пресвятой Богородицы): «Девство, как подвиг, как добродетель, как цвет чистоты, как плод целомудрия, как путь совершенства, является тогда, когда человек, в возрасте, по обыкновенному ходу телесной природы, более или менее располагающему к супружеству, не предаваясь влечению природы, не увлекаясь обычаем, примерами, приятностями и нуждами общежития, решается не приобщаться браку, а соблюсти девство навсегда».

В состоянии девства может находиться и тот христианин, который после первого брака остался один, также вольно отказавшись от второго брака ради посвящения себя Богу и тем самым он в определенной мере приравнивается к девственникам.

Феофан Затворник (Толк. на 1 Коринф. 7, 8-9): ««Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я»… Цель речи Апостола сказать наставление тем, кои вне супружеского союза состоят…, а таких два класса: одни совсем не брачились, а другие овдовели после брака».

Иоанн Златоуст (т.1, ч. 1, К молодой вдове, сл.2): «… от девственницы апостол требует, чтобы она не ограничивала этой добродетели (девства) чистотою тела, но все свободное время употребляла на служение Богу…; он желает, чтобы девственница не делилась, но всецело посвящала себя духовному и небесному, и пеклась о Господнем. К такой жизни он увещевает и вдову: «Истинная вдовица и одинокая, - говорит, - надеется на Бога и пребывает в молениях и молитвах день и ночь» (1 Тим. 5, 5)».

Некоторые христиане дают обет Богу о сохранении девства.

Василий Великий (Подвижнические уставы подвизающимся в общежитии и в отшельничестве. Вступление): «…желающий быть свободным от мирских уз избегает супружества, как оков, а избежав его, посвящает жизнь свою Богу и дает обет чистоты, чтобы не иметь уже и права возвратиться к браку, но всеми мерами бороться с природою и с сильнейшими ее стремлениями, подвизаясь в соблюдении чистоты».

Итак, истинное христианское девство есть только тогда, когда человек отказался от брака и плотских отношений ради угождения Богу.

Филарет Дроздов (т.4, Слово в день введения во храм Пресвятой Богородицы): «…решающийся на подвиг девства должен знать, всегда помнить и соблюдать главный закон сего подвига, состоящий в том, чтобы подвиг девства предпринимаем и проходим был для Бога. …Кто бежит на поприще девственной жизни не к сей цели: тот не к венцу (награде) бежит».

Также отметим, что некоторые святые, вступившие в свое время в брак, жалели о том, что не знали или не поняли красоту и преимущества девства. Вот как говорит об этом свт. Григорий Нисский, который состоял в браке.

Григорий Нисский (О девстве, гл.3): «Но теперь знание красот девства для меня, так сказать, напрасно и бесполезно… как для жаждущего — вода, текущая со скал, когда она для него недостижима. Блаженны те, в чьей власти избирать лучшее и кто не отгородился стеной, вступив в брачную жизнь, подобно нам, которые словно бездной (ср. Лк. 16, 26), отделены от славы девства, к нему же не может возвратиться никто, кто хотя бы однажды сделал шаг в мирскую жизнь. Поэтому мы только зрители чужих совершенств и свидетели блаженства других. Если мы даже и правильно судим о девстве, то испытываем (лишь) то же, что повара и слуги, которые на трапезе богатых готовят роскошную пищу другим, но сами ни к одному из приготовленных яств не прикасаются. Какое было бы блаженство, если бы случилось не так и мы узнали это благо без запоздалых сожалений! Ныне же поистине завидна и достойна восхищения участь тех, кому не заграждена возможность наслаждаться этими благами! Мы же, подобно тем, кто, сопоставляя свою бедность с многообразием богатства, еще более тяготится своим настоящим положением и труднее его переносит, чем больше познаем богатство девственной жизни, тем больше оплакиваем иную жизнь, чрез сравнение с лучшим ясно видя, скольких и каких благ лишены мы. Не говорю о тех только благах, которые в будущем ожидают ведущих жизнь добродетельную, но и о тех, которые относятся к настоящей жизни».