Современная история корпоративных отношений

Все начиналось с Постановления Совета Министров СССР №590, которым от 19 июня 1990 года было введено «По­ложение об акционерных обществах и обществах с огра­ниченной ответственностью».

Впервые в России после 1917 г. государственное пред­приятие могло быть преобразовано в акционерное общество по совместному решению трудового коллектива и уполно­моченного на то государственного органа. Акционерное об­щество, созданное путем преобразования государственно­го предприятия, объявлялось его правопреемником.

С 1 января 1991 г. вступил в силу закон РСФСР «О пред­приятиях и предпринимательской деятельности». Одно­временно с этим законом было принято постановление Пра­вительства Российской Федерации №601 «Об утвержде­нии Положения об акционерных обществах».

Ни закон, ни Постановление №601 еще не определяли порядок эмиссии акций, но уже 28 декабря 1991 г. появля­ется на свет Постановление Правительства РФ № 78 «Об

26 • Акционер против акционерного общества

утверждении Положения о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР».

Этими нормативными актами была заложена основа для появления и акционерных обществ, и обществ с ограничен­ной ответственностью. Но эти новообразования на теле со­циалистической экономики первое время еще не делали погоду на рынке. В период 1991-1992 гг. трудовые кол­лективы только начинали выкупать имущество государ­ственных предприятий, преобразовываясь в закрытые ак­ционерные общества. Основная же масса хозяйственных обществ, создаваемых в те годы «с нуля», канули в лету, а славная история немногих, переживших все эти лихие времена, была еще впереди.

Основная цель предпринимателей всех времен и наро­дов — получение прибыли — еще не осознавалась новоис­печенными акционерами, которыми становились члены так называемого трудового коллектива. Поскольку пред­принимателями все эти работники: продавцы, станочники, инженеры и так далее — себя не ощущали, то и получение прибыли для них не было основной целью. Вместо этого они стремились к «социальной справедливости», к «соци­ализму с человеческих лицом» и к других химерам нашего недавнего прошлого.

Точно так же учредители появляющихся акционерных и других обществ ощущали себя скорее членами производ­ственного кооператива, нежели собственниками своего биз­неса. Поэтому конфликтов интересов между различными группами акционеров или участников обществ еще не мог­ло быть, это время еще не пришло.

В то же время, руководители бывших государственных предприятий, вынужденные все годы советской власти жить с оглядкой на всемогущие органы, активно занялись пере­направлением сбытовых и финансовых потоков, с тем, чтобы получать личную выгоду от использования акти­вов, формально принадлежащих государству.

Такие действия могли привести, и нередко приводили к тому, что государство к началу приватизации уже фак­тически не владело тем, что собиралось приватизировать.

Часть вторая • 27

Поэтому некоторые аналитики называют период 1988-1991 гг. периодом скрытой приватизации.

Таковым представляется первый этап в истории корпо­ративных отношений.

В июне 1991 г. был принят закон «О приватизации го­сударственных и муниципальных предприятий в Россий­ской федерации», через год Указом Президента РФ №914 была введена в действие система приватизационных чеков в Российской федерации, и, наконец, 7 октября 1992 г. Ука­зом Президента РФ № 1186 была открыта зеленая улица че­ковым инвестиционным фондам.

С первого января 1993 г. начался период массовой при­ватизации, когда все граждане России, получив свой при­ватизационный чек — ваучер, могли им распорядиться по своему усмотрению: продать, участвовать в чековом аук­ционе или обменять на акции инвестиционных фондов.

К этому моменту в российском обществе уже было до­статочно людей, для которых получение прибыли стало главной целью их предпринимательской деятельности, а наличие на российском внутреннем рынке, пусть пока еще в незначительном количестве, иностранных юриди­ческих и физических лиц ускоряло процесс формирования в России класса собственников.

В процессе массовой приватизации на рынке появилось единовременно такое количество бывшего государственно­го имущества, опосредованно представленного в виде акций учрежденных государством акционерных обществ, что его должно было хватить на всех.

И его вообще-то на всех желающих и хватило. Все, кто не мог, не хотел и не умел быть собственником бизнеса и не­сти бремя содержания своего имущества, тем или иным спо­собом избавились от ваучеров, продав свой приватизаци-•нный чек или же акции, приобретенные ими на чековом ¹Укционе. По тем же причинам была продана и основная

*сса акций, приобретенных работниками предприятий ⁰ закрытой подписке. И все же основными покупателями ^кЦий приватизируемых предприятий стали директора

28 • Акционер против акционерного общества

бывших государственных предприятий и их ближайшее окружение. Они охотно приобретали акции на чековых и денежных аукционах, а еще охотнее приобретали акции, продаваемые за бесценок бывшими и нынешними работ­никами приватизированных предприятий.

Если процесс избавления населения от приватизацион­ных чеков занял полтора года, до 1 июля 1994 г., то процесс скупки акций у миллионов новоявленных акционеров за­нял гораздо больший срок. В принципе этот процесс не за­кончился и по сей день, но это уже крохи, не делающие в це­лом погоду на рынке корпоративных отношений.

Основная особенность этого, второго этапа нашей исто­рии заключается в том, что собственности хватало на всех и особенно конфликтовать нарождающимся собственни­кам было еще не с кем.

Желание появляющихся мажоритарных акционеров увеличивать свои пакеты акций до размеров контрольных реализовывалось ими посредством скупки акций, а жела­ние мелких акционеров заработать какие-то деньги было как нельзя кстати для тех, кто хотел эти акции купить. По­явившийся в России рынок ценных бумаг и фондовые спе­кулянты (брокеры и дилеры) способствовали тому, что все участники этих корпоративных отношений могли полу­чить желаемое. Отдельные конфликты вокруг отдельных предприятий время от времени возникали, порой это кон­чалось криминальными «разборками», порой с трагиче­ским финалом, но это еще не приобрело характера массо­вого явления.

Отдельные аналитики (см. Вадим Волков «Причины и логика корпоративных конфликтов», Top-Manager июль/ август 2003 г.) особо выделяют 1996-1997 гг. как период проведения залоговых аукционов, в результате которых бы­ли приватизированы крупнейшие сырьевые предприятия в пользу небольшого числа групп, приближенных к испол­нительной власти. В результате таких крайне выгодных для покупателей приобретений в России начали формиро­ваться крупные интегрированные бизнес-группы, глав ко­торых стали называть олигархами.

Часть вторая • 29

В 1993-1998 гг. сформировалась основная особенность российских корпоративных отношений. Если в странах с вековыми традициями рыночной экономики менеджмент корпораций озабочен ростом капитализации акций ком­пании и рассматривает каждый последующий выпуск ак­ций как эффективный способ привлечения инвестиций, то в России менеджмент основной части открытых, и, тем бо­лее, закрытых акционерных обществ стремится к сосре­доточению, как минимум, контрольного пакета, а лучше — всех 100% акций в руках одного лица или аффилирован­ной группы лиц. Естественно, что каждую последующую эмиссию акций менеджмент использует для «размыва­ния» долей в уставном капитале, принадлежащих недру­жественным акционерам. Естественно, что в этих услови­ях нет смысла стремиться и к получению прибыли в ее классическом виде — в виде дивидендов.

Поскольку интересы собственников сосредоточены на непосредственном участии в управлении предприятием, то и выгоду свою они получают, используя различные фи­нансовые схемы, благо доступ к управлению финансовыми потоками собственники (они же и менеджмент предприя­тия) всегда оставляют за собой.

Акционеры таких «схлопывающихся» акционерных обществ в основной своей массе были безынициативны, бесправны и послушны тем, кто умело манипулировал их голосами на общих собраниях акционеров.

Увы, все это было так, несмотря на то, что именно в этот период были приняты две первые части Гражданского ко­декса, а также законы «Об акционерных обществах», «О рынке ценных бумаг», «О несостоятельности (банкрот­стве)», «Об обществах с ограниченной ответственностью», получил новую редакцию закон «О конкуренции и ограни­чении монополистической деятельности на товарных рын­ках», было принято постановление ФКЦБ «Об утвержде­нии Положения о ведении реестра владельцев именных цен­ных бумаг», а также был принят ряд других нормативных актов, регулирующих корпоративные правоотношения и Делающих их все более и более цивилизованными.

30 • Акционер против акционерного общества

Итак, к августу 1998 г. вновь появившийся в России класс собственников уже получал выгоду от принадлежащего ему имущества, главным образом, занимая руководящие по­сты в акционерных обществах, соединив тем самым в од­ном лице собственников и управленцев. Поэтому понятно, что эти люди не желали выпускать из рук контроль над предприятием, даже в обмен на дешевые инвестиции.

Условимся период с января 1993 г. по август 1998 г. име­новать вторым периодом в истории корпоративных отно­шений.

В августе 1998 г. рухнула самая большая из построен­ных к этому времени пирамид — пирамида государствен­ных краткосрочных облигаций (ГКО).

Объявленный правительством дефолт, резкий рост кур­са доллара, серия банкротств крупных банков привели к то­му, что на сцену вышли новые лица, а многие из тех, кого уже считали столпом отечественного бизнеса, были вы­нуждены спасать остатки своей собственности.

С августовского кризиса 1998 г. начался конфликт тех, кто не успел за предыдущие годы схватить свой кусок пи­рога, но теперь имел финансовые возможности сделать это, с теми, кто продолжал оставаться «у руля» и имел доста­точное количество акций различных предприятий, но уже не имел тех финансовых возможностей, которыми распо­лагали другие участники этих отношений.

Начинался новый передел собственности, передел, свя­занный с явно выраженным конфликтом интересов раз­личных групп акционеров.

С другой стороны, отошли в прошлое откровенно крими­нальные «разборки», даже бывшие «криминальные авто­ритеты» пришли к пониманию, что только тогда права собственника могут считаться защищенными, когда они основаны на законе, а единственный законный способ раз­решения конфликтов, связанных с имущественными ин­тересами сторон, — это путь судебного разбирательства.

Необходимо отметить, что как до 1998 г. было достаточ­но примеров, когда корпоративные конфликты разреша-

Часть вторая • 31

лись через судебную процедуру, так и после 1998 г. имели место откровенно криминальные, вплоть до убийства, по­пытки разрешения корпоративных конфликтов (рассмот­рение конфликтов иного рода находится за пределами этой книги). Достаточно условное деление истории корпоратив­ных отношений на периоды позволяет нам всего лишь про­следить тенденцию смены форм и методов разрешения кон­фликтов их участниками.

В этот называемый нами третьим период корпоратив­ных отношений, участники таких отношений еще не были готовы платить за приобретаемый контроль над предпри­ятием настоящую цену, которую стоили акции, необходи­мые им для этого контроля.

Причин этому несколько.

Во-первых, существовал еще некий ресурс в виде акций, не скупленных ранее у физических лиц, и цена, по которой эти акции могли быть приобретены, была далека от их ис­тинной стоимости.

Во-вторых, владельцы более или менее крупных пакетов акций, оказавшись после кризиса в сложном финансовом положении, часто продавали свои акции по невысокой цене, будучи вынуждены согласиться с предложенной ценой, по­скольку других предложений им никто не делал.

И в-третьих, помимо законных методов приобретения акций, то есть посредством совершения сделки купли-про­дажи, существовали и существуют другие методы погло­щения, захвата предприятия, реализация которых порой обходится такому захватчику дешевле, чем стоимость ак­ций, на которой настаивает их потенциальный продавец.

В силу этих причин с 1998 г. широко распространенной формой корпоративной борьбы становятся захваты пред­приятий.

Причины для осуществляемых корпоративных захва­тов лежат в области экономических отношений и все мо­тивы корпоративных захватов можно объединить в четы­ре группы:

оо-первых, усилившиеся после залоговых аукционов крупные бизнес -группы начали создавать вертикально ин-

32 • Акционер против акционерного общества

тегрированные или отраслевые холдинги, для чего им ста­ло необходимо объединить отношения собственности и еди­ного управления от добычи сырья до отгрузки конечной продукции.

Во-вторых, представляли долгосрочный интерес при­быльные предприятия с экспортно ориентированным рын­ком или предприятия с растущим рынком для своей про­дукции, тем более, если такие предприятия находились в руках не эффективных и слабых собственников.

В-третьих, региональная исполнительная власть, прак­тически не контролировавшаяся из центра, стремилась к созданию «губернаторской экономики, то есть пыталась перевести под свой контроль основные предприятия реги­она, вытесняя внешних кредиторов или акционеров, атак-же несговорчивых директоров.

И, в-четвертых, захваты предприятий давали огромные возможности для краткосрочных доходов путем распро­дажи активов, спекуляции, корпоративного шантажа.

К началу 2002 г. технология захвата собственности в России была достаточно отработана и ею мог воспользо­ваться практически каждый желающий.

Как написал журнал «Власть» (№2, 2003), простота тео­рии 1999-2001 гг. и практики передела собственности бы­ла обусловлена тремя основными принципами.

Первый: активы стоят столько, сколько денег надо вло­жить в их отъем. Если владелец активов считает иначе — тем хуже для него.

Второй: цена отъема активов измеряется расходами на юристов, взятки и отступные за вмешательство и невмеша­тельство правоохранительных органов и властей, расхода­ми на покупку нужных судебных решений, PR-поддержку операции, а также ликвидацию финансовых мин, расстав­ленных при отступлении прежними владельцами акти­вов. Российская практика показала, что цена отъема все­гда ниже той суммы, в которую активы оценивает их вла­делец.

И, наконец, третий принцип: никакая уловка захватчи­ков не действует, если за ней не стоит санкция правитель-

Часть вторая • 33

ственного чиновника, связанного с захватчиком долговре­менным стратегическим союзом. Все, что видно непосвя­щенным, — собрания акционеров, иски, суды и прочее — это действия сугубо ритуальные, за которыми скрывается борьба влияний в кабинетах Белого дома (для мелких слу­чаев — в аппарате полпреда президента или в региональ­ном правительстве).

Однако, планы структур, традиционно активных на бы­строрастущем рынке передела собственности, в 2002 г. ока­зались в значительной степени не реализованными.

В 2002 г. было несколько серьезных попыток получить контроль над крупными компаниями, но ни одна из них не завершилась поглощением активов.

Номером один в этом списке стоят события лета 2002 г. вокруг компании «Славнефть». После отставки президен­та компании Михаила Гуцериева контроль над компанией попытался получить Межпромбанк, неформальные вла­дельцы которого Сергей Пугачев и Сергей Веремеенко опи­рались на поддержку силовых структур, в том числе Ген­прокуратуры, возбудившей против назначенного государ­ством президента «Славнефти» Юрия Суханова уголовное дело (журнал «Власть» №2, 2003, Д. Бутрин «Око за око, суд за суд»). Однако выяснилось, что «Сибнефть», которая вмешалась в ситуацию на стороне Суханова, имеет поддерж­ку в лице премьер-министра и все закончилось победой пра­вительства, настаивающего на полномочиях господина Су­ханова.

Не менее показательным является пример противосто­яния в 2002 г. структур «Базового элемента» Олега Дери­паски в альянсе с санкт-петербургским банкиром Влади­миром Коганом и санкт-петербургской лесопромышленной корпорацией Him Pulp Enterprise (IPE). Неоднократные попытки альянса получить контроль хотя бы над одним предприятием IPE не увенчались успехом, хотя вложено s это было никак не меньше 50 миллионов долларов. Про­валились в 2002 г. все попытки ТНК и ЮКОС захватить уп­равление газовой компанией «Роспан». Не принесли успе-^Хаатаки на «Северсталь» и «Магнитку».

34 • Акционер против акционерного общества

В 2002 г. практически никому не удалось получить ка­кие бы то ни было активы по ценам ниже, чем назначил владелец. Технология захвата собственности очевидней­шим образом ломается, причем сразу в нескольких местах.

Судя по всему, главная причина этого предельно проста: технологии передела собственности стали общедоступны в силу продолжающегося роста коррупции, особенно среди региональных властей. «Еще одна немаловажная причи­на, пишет Д. Бутрин, — это достижение судебной систе­мой России истинной независимости и от исполнительной власти, и от местных властей, а частенько еще и от закона. Всякий, кто когда-либо видел ворох судебных решений, оп­ределений и исполнительных листов, поданных в канце­лярию крупного АО перед конфликтным акционерным со­бранием, поймет: чтобы получить исполнительные листы, запрещающие собрание и в Волгограде, и в Кемерове, и в Дагестане, и в Калмыкии одновременно, нужна судебная система независимая ни от кого».

Рост информированности бизнесменов о том, как пла­нируются и проводятся операции по переделу собственнос­ти привел к тому, что практически на каждый исполни­тельный лист, предъявленный атакующей стороной, у тех, кто обороняется припасен собственный исполнительный лист. Таким же образом нейтрализуется административ­ный ресурс атакующей стороны. В итоге на каждый шаг тех, кто пытается завладеть активами, владельцы активов отвечают применением тех же технологий. В результате расходы на захват активов становятся сопоставимы со сто­имостью самих активов.

А дальше стороны приступают к переговорам. А затем осознают, что дешевле всего было сделать это сразу, без не­продуктивных затрат.

Осознание того, что дешевле собственность купить, не­жели отнять, будет распространяться в обществе сверху вниз: от крупных компаний к мелким, чтобы в конечном итоге утвердиться как единственный законный способ сли­яний и поглощений, процесса, который надолго становит­ся основным содержанием передела собственности.

Часть вторая • 35

В отличие от предыдущих периодов истории корпора­тивных отношений, начало и конец которых молено связать с определенными событиями, привязанными к определен­ному времени, четвертый период корпоративных отноше­ний наступает исподволь, а сами отношения эволюциони­руют, и эта эволюция займет достаточно продолжительное время.

Представляется, что уже можно говорить об изменении корпоративных отношений и эти изменения, начало кото-ых можно отнести к 2001 г., знаменуют собой начало но­вого этапа.

С одной стороны, 2001 год стал годом, когда была нако­нец-то принята новая редакция закона «Об акционерных обществах», был принят Земельный Кодекс, внесены суще­ственные изменения в законы «О несостоятельности (бан­кротстве)» и «О рынке ценных бумаг». Все эти, а также ряд других нормативных актов изменили в определенной сте­пени систему корпоративных правоотношений, но вовсе не появление этих законов следует связывать с началом но­вого периода корпоративных отношений.

2001 год стал годом, когда в сделках с собственностью, совершаемыми крупными компаниями, наконец-то появи­лись настоящие большие деньги. 2001 г. стал рекордным по количеству успешных переговоров о продаже предприя­тий. Одной из крупнейших сделок в этой сфере стала прода­жа ЛУКОЙЛом примерно трети уставного капитала в Мос­ковском НПЗ своему прямому конкуренту — «Сибнеф­ти». Свыше 27 миллионов долларов получил Дмитрий Зимин от продажи «Альфа-банку» части принадлежащих ему акций «Вымпелкома» (торговая марка «Билайн GSM»). Этим небольшим списком примеры такого рода отнюдь не исчерпываются.

Причин повышения роли денег в корпоративных отно­шениях можно назвать три.

Во-первых, 2000 г. был крайне удачным для россий-^СКих экспортеров. Вместе с высокими экспортными цена­ми на сырье нефтяники получили возможность опериро-'^ать огромными суммами на своих счетах.

36 • Акционер против акционерного общества

Во-вторых, условия работы крупных российских ком­паний сейчас уже приближаются к европейским, а отече­ственные банки, имеющие достаточное количество свобод­ных средств, активно ищут заемщиков своих денег.

В-третьих, появление практически у каждого мало-мальски стоящего предприятия заинтересованного хозя­ина сделало идею купить компанию за гроши практически нереализуемой.

Как написал журнал «Деньги», подводя итоги года, в 2001 г. власть больших денег впервые стала по своей силе сравнимой с просто властью — связями, контактами в пра­вительстве, крепкой «крышей».

2001 г. оказался весьма богат на громкие скандалы, свя­занные с попытками перехватить управление на предпри­ятиях. Ничего принципиально нового в этом не было, од­нако наиболее яркой чертой корпоративных конфликтов 2001 г. было участие в них миноритарных акционеров — владельцев нескольких акций атакуемой компании, кото­рые поразительно успешно отстаивают свои права и инте­ресы совладельца.

В качестве примера приведем запрет, наложенный определением рязанского областного суда на отгрузку нефти НК «ЛУКОЙЛ», вынесенным по иску миноритарного акционера, владеющего всего пятью акциями НК «ЛУКОЙЛ». И здесь дело даже не в том, кто именно использовал право миноритарного акционера обжаловать действия акционерного общества. Дело все в том, что и в этом случае, и в ряде других в полной мере были ис-пользованы возможности корпоративного шантажа, бази-рующегося на нормах российского законодательства.

С другой стороны, и крупные, и некрупные корпорации использовали особенности закона «Об акционерных обще­ствах» в его прежней редакции, действовавшей до 2002 г. и, консолидировав свои акции, выкинули миноритарных акционеров, уплатив им за выкупленные дробные остатки акций нового номинала минимальную символическую пла­ту. Тот, кто успел это проделать, увеличил свой контроль над предприятием, другим же теперь придется сосущество-

Часть вторая • 37

вать с миноритарными акционерами, которые, во-первых, приобрели новые права благодаря поправкам внесенным в закон «Об акционерных обществах», а во-вторых, стали более образованными и более разборчивыми в средствах отстаивания своих прав и законных интересов.

Говоря о практике передела собственности в России, за­метим, что процесс активного поглощений компаний ведет к тому, что «акулы» отечественного бизнеса становятся все крупнее и стремятся поглотить все большее количество относительно слабых компаний. Но в то же время возрас­тание финансовой мощи «поглотителя» вкупе с увеличени­ем проблем осуществления им силового захвата предприя­тий создают благоприятные условия для мирного погло­щения компаний, которое чаще всего именуется слиянием. Поэтому все чаще и чаще процесс слияний и поглощений компаний будет носить относительно мирный характер.

Подводя итог сказанному, отметим, что новый этап в раз­витии корпоративных отношений характеризуется повы­шением рыночной стоимости акций успешных предприя­тий, повышением активности миноритарных акционеров, и, возможно самое главное, отказом захватчиков от приме­нения агрессивных методов ведения корпоративной вой­ны в силу общедоступности и высокой стоимости процеду-ы агрессивного поглощения.