Типология корпоративных конфликтов

Главной целью любой предпринимательской деятель­ности (а акционера мы рассматриваем как предпринима­теля, занимающегося инвестиционной деятельностью) яв­ляется получение прибыли.

В общем случае достичь этой желанной цели можно любым из следующих способов:

— получить часть чистой прибыли компании в виде диви­денда;

получить доход от хозяйственных операций компании в тех случаях, когда акционеры имеют возможность ру­ководить действиями компании;

38 • Акционер против акционерного общества

— получить маржу в виде разницы между ценой продажи и ценой приобретения ценных бумаг;

— получить определенную сумму «отступного» за отказ или вознаграждение за совершение определенных дей­ствий.

Если в первом случае акционер занимает пассивную по­зицию и надеется, что совет директоров вынесет на реше­ние общего собрания акционеров вопрос о выплате диви­дендов в достаточном размере, то явного конфликта меж­ду таким акционером и компанией пока еще нет. Но как только акционер начинает активно требовать принятия решения о выплате дивиденда, так сразу у него формирует­ся стремление контролировать такую часть акций обще­ства, которая могла бы повлиять на принимаемые обще­ством решения, могла бы обеспечить ему место (места) в органах управления компанией.

Если действия такого акционера оказываются успеш­ными и он самостоятельно, или в составе группы лиц при­обретает контроль (хотя бы частично) над компанией, то в подавляющем большинстве случаев современной рос­сийской действительности он (они) предпочтут иной спо­соб получения финансовой выгоды, нежели получение ди­виденда (который может быть выплачен только после уп­латы компанией соответствующих налогов).

Все это уже известно. Процесс осознания невыгодности получения дивидендов, если имеется иной способ получе­ния коммерческой выгоды, уже можно отнести к пройден­ному этапу нашей корпоративной истории, а возврат к по­лучению дивиденда, как основному и легальному способу получения коммерческой выгоды собственниками компа­нии, еще впереди, в будущем, надеюсь, что не очень далеком.

Таким образом, от получения дивидендов, как способа получения легального дохода, мы переходим к получению коммерческой выгоды от хозяйственной деятельности ком­пании, не всегда безупречной с точки зрения налогового (в первую очередь) законодательства.

Но получение выгоды от хозяйственной деятельности ком­пании практически невозможно, если сами собственники

Часть вторая • 39

компании не являются одновременно ее исполнительным органом (директором, генеральным директором). Только имея право совершать сделки от имени общества, и одно­временно в качестве собственника предприятия, контро­лируя свою же деятельность, можно совершать практиче­ски любые действия, кроме тех, которые преследуются в уголовном порядке.

Поэтому ключевой вопрос корпоративных конфликтов нашего времени: кто будет стоять «у руля»?

Конечно, чем крупнее компания, тем сложнее собрать контрольный пакет акций в одних руках, тем чаще прихо­дится договариваться совладельцам между собой и тем публичнее деятельность такой компании. Такие компа­нии намного ближе к принятому во всем цивилизованном мире типу корпоративных отношений.

Но сегодня ситуация такова: множество российских ак­ционерных обществ с числом акционеров от одного до не­скольких тысяч находятся в состоянии борьбы собствен­ников за кресло генерального директора.

На значительное число компаний различного уровня «положили глаз» акулы современного российского бизне­са, которые желали бы так или иначе управлять захваты­ваемыми компаниями.

Шантаж как средство борьбы, которую ведут акционе­ры, не управляющие компанией, может иметь целью про­дажу акций по более высокой цене или получение «отступ­ного».

Отметим, что доход, получаемый от разницы между це­ной приобретения и ценой продажи ценных бумаг может за­висеть от результата действий по корпоративному шанта­жу, когда само общество или его мажоритарные собствен­ники готовы приобретать ценные бумаги своего оппонента только для того, чтобы прекратить его агрессивную дея­тельность.

В другом случае цена акций может возрастать по объ­ективным причинам (например, после объявления о вы­плате годового дивиденда), после обнародования планов инвестирования в производство и т. п. В этих случаях мы

40 • Акционер против акционерного общества

приближаемся к западной модели цивилизованных кор­поративных отношений и когда-нибудь непременно этих отношений достигнем.

Однако, когда агрессор имеет целью захватить компа­нию, то в ход идут любые методы, в том числе и методы кор­поративного шантажа, поскольку платой за прекращение шантажа может быть, например, место в совете директоров, которое невозможно получить, если голосование по вопро­су избрания совета директоров прямое, а контрольный па­кет акций находится в руках противника.

Захватчик может действовать последовательно, доста­точно долго, выбирая подходящий момент и любым спосо­бом увеличивая уровень своего контроля над акционер­ным обществом.

Нельзя провести четкую грань, отделяющую захват ком­пании от борьбы за власть внутри компании. Можно лишь отметить общую тенденцию, заключающуюся в том, что внешний агрессор часто менее щепетилен в выборе спосо­ба захвата компании.

В условиях борьбы за контроль над акционерным обще­ством миноритарный акционер никому не нужен, он толь­ко мешает, задает вопросы, пишет жалобы и исковые заяв­ления. Поэтому от него стремятся избавиться, а его акции присовокупить к своим. Это роднит и тех, кто является «за­хватчиком» по отношению к компании и тех, кто уже «на­ходится внутри», но ведет перманентную борьбу за власть с прочими совладельцами компании.

Миноритарный акционер, вытесняемый из общества пу­тем понуждения его к продаже своих акций или уменьше­нием его доли в уставном капитале при очередной эмиссии, или же лишаемый своих акций при их консолидации в пе­риод до 2002 г., не всегда готов смириться с уготовленной для него участью.

Наиболее активные из них вступают в борьбу с эмитен­том, и исход этой борьбы зависит от многих факторов, в пер­вую очередь, от того, насколько грамотными были и будут действия сторон, достаточен ли у них финансовый и, чего греха таить, административный ресурс.

Часть вторая • 41

Методы, которые использует вытесняемый миноритар­ный акционер, многообразны и включают, в том числе, ме­тоды корпоративного шантажа. Таким образом, и здесь нет четкой границы между шантажом как средством напа­дения и шантажом как средством самообороны.

Действиями эмитента, вызывающими ответную оборо­нительную реакцию, являются попытки:

— изменить структуру акционерного капитала, в том чис­ле провести дополнительную эмиссию;

— провести реорганизацию общества, не выгодную мино­ритарным акционерам;

— осуществить сделки по отчуждению значимых активов общества или обременению общества долговыми обяза­тельствами;

— сформировать органы управления исключительно из своих кандидатов;

— не выплачивать дивиденды, расходуя прибыль на нуж­ды мажоритарных акционеров;

— вести массированную скупку акций по заниженной це­не, используя различные виды давления на продавцов акций;

— проведение консолидации акций с принудительным вы­купом акций у миноритарных акционеров (действитель­но до 01.01.2002 г.).

Основными способами борьбы миноритарных акцио­неров являются:

- консолидация своих голосов с голосами других минори­тарных акционеров на общих собраниях акционеров общества;

- постоянное «давление» на общество с целью получения различной информации, которую общество обязано пре­доставлять своим акционерам;

- обращение с жалобами и заявлениями в контролирую­щие органы исполнительной государственной власти;

~ обращение в суды с исками и заявлениями, оспаривая различные действия акционерного общества.

42 • Акционер против акционерного общества

На рисунке автор схематично отобразил типы корпора­тивных конфликтов нашего времени.

Принцип, который лег в основу предложенной автором классификации — это разделение конфликтов в зависимо­сти от той цели, которую ставят перед собой главные дей­ствующие лица конфликта. Иначе говоря, в зависимости от стратегической составляющей этой цели.

Если же иметь в виду тактическую составляющую цели конфликта, не сложно заметить, что при осуществлении захвата — наиболее активной формы корпоративного конфликта — захватчик использует тактические приемы шантажа, а также, приобретая определенную долю участия в акционерном капитале, стремится захватить контроль над органами акционерного общества, что является основной

Часть вторая • 43

задачей сторон, борющихся за контроль над управлением в акционерном обществе.

Если же разделить все корпоративные конфликты на две группы, где одна группа — это конфликты, вызванные стремлением сторонних лиц, обладающих значительны­ми финансовыми и административными возможностями, получить контроль над компанией или ее активами, а вторая — это конфликты, порожденные не финансовой экспансией инициатора конфликта, а иными, часто — лич­ными причинами, то мы увидим, что количество конфлик­тов первой группы намного превосходит вторую.

Захваты предприятий достаточно мощными и актив­ными компаниями принято называть враждебными по­глощениями, а процессы, которые с некоторых пор проис­ходят в нашем отечестве — слияниями и поглощениями (merger s& acquisitions, M& A).

Масштабы этого процесса достигли такой величины, что Государственная Дума 12 мая 2003 года провела парла­ментские слушания, посвященные проблеме противодей­ствия враждебным поглощениям.

В аналитической записке, подготовленной редакцией журнала «Слияния и поглощения» (№3, 2003) к парламент­ским слушаниям, было указано, что за 2002 г. произошло 1870 поглощений, 76% которых были враждебными. «Во­обще, враждебное поглощение — это нормальный процесс для рыночной экономики, — пишет журнал, — но у нас этот процесс приобрел характер хорошо налаженного про­мысла: целью действий захватчика является корпоратив­ная собственность, активы, за которые в обычной ситуации пришлось бы заплатить цену, намного превышающую рас­ходы на захват с использованием административного ре­сурса».

«Ценник» услуг прокуратуры, судов, депутатов и чи­новников различных ведомств, опубликованный в этом номере журнала, вызвал неоднозначную реакцию в обще­стве, но в любом случае он не остался незамеченным.

«Почему в России смена собственников и управляющих предприятиями приняла сейчас такие формы — крайне

44 • Акционер против акционерного общества

конфликтные и даже насильственные», — задает вопрос В. Волков на страницах журнала «Top-Manager» («Top-Manager», июль/август 2003, «Причины и логика корпо­ративных конфликтов») и отвечает на поставленный им вопрос:

«Это, прежде всего, объясняется закрытой структурой собственников с доминированием инсайдеров (руководи­тели предприятий и их ближайшее окружение). После вау­черной приватизации около 60% акций принадлежало тру­довым коллективам, примерно 30% акций оставалось у го­сударства, а остальные перешли к внешним инвесторам. Эти госпакеты, а также небольшие доли внешних инвесто­ров стали своего рода троянскими конями.

Далее, серьезным стимулом к перехвату управления стала ситуация с реализацией прав собственности. В усло­виях непрозрачности деятельности предприятий основ­ные выгоды реализуются через текущее управление, и при­нятие решений — во многом через теневые схемы, подстав­ные компании, фиктивные цены и показатели. В таких условиях легко занизить прибыль и не выплачивать диви­денды, легко увести активы и не выполнить другие обяза­тельства перед инвесторами. Поэтому для инвестора, кото­рый не участвует в управлении, инвестиции — дело очень рискованное. Следовательно, нужно добиваться участия в управлении; в идеале — перехватывать управление пред­приятием. Отсюда — стимулы к захвату управления и, на­оборот, борьба за то, чтобы любой ценой сохранить управ­ленческий контроль, готовность пойти на крайние меры.

Третий фактор — это несовершенство законов и, в пер­вую очередь, несовершенство закона «О банкротстве» вре-дакции 1998 г. Закон этот предусматривал массу техниче­ских возможностей для того, чтобы использовать его в це­лях, которые он не предусматривал, закон фактически предоставил юридические схемы передела собственности.

И, наконец, самый важный, четвертый фактор — это наличие инструмента, административно-силового ресур­са. Наличие административного ресурса в условиях про­должающегося кризиса государства во многом определи-

Часть вторая • 45

ло стратегию или конкретное протекание корпоративных конфликтов — использование судов, прокуратуры, сило­вых структур, и, соответственно, административное давле­ние, уголовные дела, применение силы. В переделе соб­ственности преимущества получали те лица или бизнес-группы (олигархи — А. О.), которые своевременно инвестировали в административно-силовой ресурс. Са­мые активные на этом поприще — это, конечно, «Альфа», «Сибал» (или «Базэл»)иМДМ. Но это, конечно, верхушка айсберга».

Как бы подтверждая сказанное, журнал «Коммерсантъ Власть» (21-27 апреля 2003 г.) пишет, что четыре способа контроля над бизнесом известны давно. Это контроль за акционерным капиталом, долгами компании, менеджмен­том и связями в госорганах.

В итоге получается, что в России сложилась очень бла­гоприятная ситуация для осуществления нового передела собственности, но передела, основанного уже не на отсут­ствии полноценных собственников и возможности приоб­ретения их собственности за бесценок, а на выросших фи­нансовых и административных возможностях тех, кто яв­ляется инициаторами процессов слияний и поглощений.

Этой проблеме были посвящены парламентские слуша­ния в Государственной Думе 12 мая 2003 г. и, подводя их итоги, участники следующим образом обозначили основ­ные проблемы, стоящие перед нашим обществом:

1. Основой возникновения и развития любого корпора­
тивного конфликта, сопровождающегося вмешательством
в него правоохранительных органов, федеральных орга­
нов исполнительной власти с принятием противоправных
решений и осуществлением незаконных действий, являют­
ся недостатки законодательства и пороки правопримени­
тельной практики, использующей такие недостатки в ин­
тересах заказчиков корпоративных войн.

2. Реализация любых, в том числе вопиюще незакон-
*ых, схем захвата чужого бизнеса становится возможной

Ри условии получения незаконного судебного акта и по-^еДУющего привлечения к его исполнению службы судеб-

46 • Акционер против акционерного общества

ных приставов-исполнителей, органов внутренних дел и прокуратуры. Ни одно из состоявшихся за последние не­сколько лет недружественных поглощений акционерных компаний не обходилось без использования агрессорами решений судов, создающих видимость легальности пере­распределения корпоративной собственности.

3. Борьба за защиту прав миноритарных акционеров вы­звала ответное движение: в значительном большинстве корпоративных конфликтов помощь «захватчикам» чужо­го бизнеса оказывают недобросовестные миноритарные ак­ционеры, откровенно злоупотребляющие предоставленны­ми им законом правами. Иск миноритарного акционера, обычно ставшего таковым за день-два до начала конфлик­та путем приобретения всего лишь одной акции, всегда яв­ляется отправной точкой любого корпоративного конф­ликта, имеющего целью захват контроля над акционерной компанией. Поскольку иск обычно рассматривается заин­тересованным судьей, содержание такого иска не имеет ни­какого значения. Как правило, миноритарный акционер требует от суда принять меры в обеспечение его иска, кото­рым он обжалует те или иные корпоративные решения. Ни­какой ответственности миноритарный акционер — истец перед компанией не несет даже в том случае, когда иск впо­следствии отклоняется судом высшей инстанции. Обеспе­чительные меры по иску принимаются судом без предо­ставления истцом встречного обеспечения в возмещение возможных убытков ответчика.

4. Стало повседневной практикой втягивание в корпо­ративные конфликты реестродержателей и использование реестра в качестве одного из важнейших орудий борьбы.

5. Становится опасной практикой постепенное усиле­
ние роли ФКЦБ России как ведомственного арбитра кор­
поративных конфликтов с участием реестродержателей.
Является совершенно недопустимой ситуация, при кото­
рой не имеющее четкого юридического определения пред­
писание за подписью даже не председателя, но одного из
членов ФКЦБ России, ставится выше закона и служит ос­
нованием для совершения противоправных действий в от-

Часть вторая • 47

ношении реестра акционеров. Непременным участником всех крупных корпоративных конфликтов последнего вре­мени выступает ФКЦБ России, все сильнее заявляя о себе в качестве особого ведомственного арбитра возникающих между акционерами, менеджментом компании спорами. ФКЦБ присваивает себе право решать вопрос о законности ведения реестра акционеров тем или иным регистратором, имея дополнительным аргументом своих полномочий уг­розу отзыва лицензии регистратора за неисполнение пред­писаний Федеральной комиссии.

6. По сию пору не имеет однозначного ответа вопрос о фи­гуре добросовестного приобретателя бездокументарных ценных бумаг. Значительное количество корпоративных конфликтов имеет своим началом или содержанием зло­употребление статусом добросовестного приобретателя. Компания-захватчик или аффилированное с нею лицо, фактически осуществив хищение акций, аргументирует свою позицию со ссылкой на добросовестность приобрете­ния. Если при этом помощь в приобретении акций захват­чику оказали правоохранительные органы или суд, за­хват чужого бизнеса можно считать состоявшимся.

7. Необходимо вернуться к вопросу об уточнении позиции собственника или преобладающего акционера в процеду­рах банкротства, предоставив ему четкую возможность предупреждения или прекращения процедуры банкрот­ства в отношении контролируемого им должника с учетом, естественно, законных прав и интересов кредиторов.

В статье ведущих специалистов «Кудер Бразерс ЛЛП» (Дерек Блюм, Кирилл Ратников и другие), опубликованной в №1 за 2003 г. журнала «Финансовый аналитик» подробно рассматриваются сценарии силового поглощения пред­приятий в России и меры по противодействию этим погло­щениям. Авторы отмечают, что возможности для силовых юглощений сохраняются, несмотря на принятие нового

юцессуального законодательства. Согласно новому про­цессуальному законодательству (с 01.09.2002 года — А. О.)

Длежат рассмотрению в арбитражных судах дела по спо-между акционером и акционерным обществом.

48 • Акционер против акционерного общества

Авторы статьи делают вывод о том, что существует боль­шая вероятность «адаптации» («подчинения») компания­ми-захватчиками арбитражных судов в ряде регионов для обслуживания схем «силовых поглощений».

В подтверждение своего предположения авторы пишут, что в созданном Российским Союзом Промышленников и Предпринимателей (РСПП) суде чести, инициаторами со­здания которого выступили сами олигархи, очень широко представлены именно «захватчики». Поэтому авторы ста­тьи считают, что суд при РСПП не будет эффективным ору­жием в борьбе с «силовыми захватами».

Также авторы отвергают идею создания «более объек­тивного» третейского суда при Торгово-промышленной па­лате, так как «захватчики» не согласятся передавать дело на рассмотрение такого суда, поскольку побоятся публич­ного разоблачения их методов объективным судом.

Так где же видят выход авторы этой публикации?

Ведущие сотрудники «Кудер Бразерс ЛЛП» полагают, что было бы целесообразно создать специальный суд кор­поративного управления, который был бы частью судеб­ной системы РФ. Такой суд должен состоять из профессио­нальных независимых судей, специализирующихся в об­ласти «корпоративных войн». И хотя для создания такого суда требуется специальный конституционный закон, ав­торов этой идеи трудности не смущают, поскольку в ряде зарубежных стран существует практика создания специа­лизированных судов.

Мы в своей стране с 1991 г. создаем судебную систему, базовыми принципами которой должны быть независи­мость и неподкупность судей. Сейчас, через 12 лет после распада СССР, мы говорим, что наши суды не обеспечивают вынесения независимых и объективных решений, а жур­нал «Слияния и поглощения» публикует «расценки» по­добных услуг. Мы говорим, что суды чести и третейские суды также не будут пользоваться доверием у участников конфликта, поэтому «корпоративные войны» не могут раз­решаться с их участием. Так почему же Кирилл Ратников и его коллеги полагают, что какой-то иной суд, но созданный

Часть вторая • 49

в Отечестве нашем любезном, станет, в отличие от иных су­дов, более независимым, более объективным и менее кор­румпированным?

Наша судебная система, как и наши чиновники различ­ных рангов, являются частью нашего общества, еще не пре­одолевшего «детские болезни» своего роста.

Когда-нибудь наше общество, повзрослев, станет иным — свободным от коррупции и нетерпимым к нарушениям за­конов.

Когда-нибудь сами наши законы станут совершенными механизмами регулирования общественных отношений.

Может быть, подобно библейской истории, произойдет это через сорок лет, когда уйдут все те, кто помнит времена несвободы духовной и экономической.

Когда-нибудь...