Какое общество сможет воспитать людей, которым подсо­знание будет нужно только для удобства и которые легко смогут проникать в собственное бессознательное?

Это сложная и многомерная проблема, но ее основ­ные моменты все же доступны для понимания. Во-первых, прекрасное общество может возникнуть только при усло­вии, что дети воспитываются в целостности, без разделе­ния между телом и сознанием. Прежде всего, их не надо учить так: «Ты в своем теле» или «Ты обладаешь телом». Нужно говорить по-другому: «Ты и есть тело». И когда я говорю, что их нужно учить: «Ты есть тело», я не имею в виду материалистическую концепцию. В действитель­ности, только из такого утверждения может родиться духовное существо. Нельзя нарушать единство.

Ребенок рожден в единстве, но мы разделяем его на части. Первое разделение происходит между телом и сознанием. Мы сеем семена шизофрении. Теперь ему будет непросто обрести утраченное единство. По мере его взросления растет и разрыв, а человек, отделяющий себя от своего тела, ненормален. Чем больше разрыв, тем более человек безумен, потому что ум и тело — это лингвистическая ошибка. Мы психосоматичны — есть только тело-ум^[5], одновременно. Их невозможно разде­лить. Они — не двое. Они — одна волна.

Поэтому, если вы хотите жить в хорошем обществе, прежде всего перестаньте воспитывать шизофреников, перестаньте создавать расщепленное сознание — пото­му что сначала вы отделяете ум от тела, потом разделяете все остальное. Вы идете путем разделения. Вы разделяете на части ум и делите тело.

Это странно. Интересно, ощущаете ли вы отделен­ность сознания от собственного тела? Вы делите тело на верхнюю и нижнюю части, нижняя часть — «плохая», а верхняя — «хорошая». И что считать верхней частью, что нижней? Мы вечно путаемся с этими нижними ча­стями! Вот почему так много всякой ерунды возникает вокруг одежды — так много всякой чуши! Мы не можем ходить голыми. Почему? Потому что, когда мы обна­жены, наше тело едино. У нас два вида одежды — для нижней части тела и для верхней. Разделение в одежде соответствует разделению тела. Если вы обнажены, ка­кая часть тела верхняя, а какая нижняя? Как вы поде­лите? Вы едины!

Те, кто разделяют человека, не готовы к тому, чтобы люди спокойно относились к собственной наготе. И это только начало, потому что гораздо большая нагота суще­ствует внутри. Если вы не готовы обнажить свое тело, вы не сможете обнажить и душу, не сможете быть настоя­щими и в других, более глубоких областях. У вас просто ничего не получится. Если вы не можете повернуться лицом к наготе собственного тела, то вы не сможете вы­держать и обнаженности собственного сознания.

Ваша одежда — не просто одежда. У нее есть фило­софия, кстати, совершенно безумная. Тело разделено, ум разделен, есть сознание, подсознание, бессознатель­ное — все больше и больше разных частей. Ребенок рож­дается в единстве, а умирает в толпе. Тот же самый ребе­нок умирает в толпе! В полнейшем сумасшедшем доме! Он разделен во всем, и все его части живут в постоянном конфликте. Энергия рассеивается, утекает. Вы на самом деле не умираете, вы себя убиваете. Мы все совершаем самоубийство, потому что подобная трата энергии — самоубийство. Поэтому человек редко умирает есте­ственной смертью — очень редко! Люди убивают себя, отравляют себя. Разными способами, разными трюками, но убивают себя, а началом является разделение.

Поэтому хорошее общество, моральное общество, воистину религиозное общество не станет разделять ребенка на части.

Но как мы создаем это разделение? С чего все начи­нается? Когда разделение входит в нашу жизнь?

Психологи очень хорошо знают, что в момент, ког­да ребенок дотрагивается до своих гениталий, до своих половых органов, именно в этот момент начинается раз­деление. Когда ребенок трогает свои половые органы, все вокруг начинают волноваться и думать, что вот-вот случится что-то неправильное. Родители — мать и отец, братья и вся семья, все впадают в панику. В их глазах и жестах, в их руках, в словах, которые они произносят, в интонациях — сообщение ребенку: «Нет. Не трогай!»

Ребенок этого не понимает. Он пребывает в единстве. Он не может понять, почему нельзя трогать собственное тело. Что в этом плохого? Он не знает, что человек рож­ден в грехе. Он не читал Библии, он не знает ни одной религии, его еще не учили морали, он в жизни не видел ни одного махатму. Он не понимает на уровне всего су­щества, как это — нельзя трогать какие-то части тела?

Но проблема не только в этом. Половые органы — са­мые чувствительные места на теле, и трогать их прият­нее всего. Прикасаясь к ним, ребенок получает первый опыт удовольствия, первое знание о теле: тело может доставлять удовольствие, тело само по себе приятное, у тела есть своя ценность. Психологи утверждают, что даже трехмесячный ребенок способен испытывать ор­газм, глубочайший оргазм. Дотрагиваясь до половых ор­ганов, он может ощущать наивысшее удовольствие, его тело начинает вибрировать. Это первый опыт его тела, но опыт отравлен, потому что родители запрещают ему трогать тело. Почему они не могут разрешить ребенку себя трогать? Потому что им тоже не разрешали. Дру­гой причины просто нет. Только потому, что им самим не разрешали.

С этого момента тело становится отдельным, ум и тело разделены. Ребенок начинает бояться, наполняет­ся страхом и чувством вины. Он все равно будет себя трогать, но теперь он вынужден это скрывать. Итак, мы превратили малыша в преступника. Он будет себя тро­гать, потому что это естественно, но его сопровождает страх: «А вдруг кто-то увидит». Если рядом никого нет, он будет трогать себя, но из-за чувства вины прикосновения не принесут ему такого удовольствия, как раньше. Он боится, его наполняет страх.

Страх преследует человека всю жизнь. Никто не воспринимает секс легко. Всегда есть что-то, отравляющее сексуальный опыт. Страх не отступает. Поэтому можно много раз заниматься сексом, но так никогда и не испытать удовлетворения и глубочайшего экстаза. Стало невозможным почувствовать всю полноту секса. Вы отравили самые корни и наполнили человека чув­ством вины.

Человек стыдится секса. Мы — грешники из-за того, что занимаемся сексом. Вы создали разделение, основное разделение в теле: есть «хорошие», «чистые» части, а есть «грязные» части. Какая чушь! Либо все тело прекрасно, либо все тело ужасно, потому что в теле все связанно. Одна и та же кровь течет по всему телу, одна и та же нервная система связывает все органы. Внутри все еди­но, но вы учите ребенка все это разделять. И еще одно: вы отравили его первую радость. Теперь он никогда не сможет радоваться по-настоящему.

Каждый день ко мне приходят люди, и я знаю, что их основной проблемой является не медитация, не ре­лигия, их основная проблема — секс. И я чувствую, что бессилен им помочь, потому что, если я действительно начну им помогать, они больше ко мне не придут. Они будут бояться меня так же, как боятся секса. Поэтому о сексе лучше не говорить! Давайте говорить о боге, да­вайте говорить о чем-нибудь еще, но только не о сексе. А их проблема вовсе не в боге! Если бы проблема дей­ствительно была связана с богом, ее легко можно было бы решить, но проблема в другом. Основной проблемой остается секс. Люди вообще не умеют наслаждаться, потому что им запретили наслаждаться основным да­ром, даром, которым наградила их сама природа, само существование. Их лишили блаженства первого дара, поэтому они не могут наслаждаться.

Я очень часто чувствовал, что человек, который не умеет наслаждаться сексом, не может пойти глубоко и в медитацию. Как только подступает счастье, он тут же пугается. Связь радости и страха очень глубока. Поэто­му вы строите огромный забор. Вы отделяете ум от тела, потому что ум не может принять секс. Секс же — это и то и другое, это и тело, и ум. Вы целые, вы — и то, и дру­гое! В вас все одновременно и то, и другое — помните об этом. Секс — это и тело, и ум, но умственную часть секса вы подавляете. Эта подавленная часть уходит в область бессознательного. Усилия, убеждения, мораль, нотации, подавляющие эту часть, тоже становятся неосознавае­мыми. На поверхности остается лишь маленькая часть того, что вы осознаете. Она годится только для ежеднев­ной рутины и больше ни для чего. Ее недостаточно для того, чтобы жить тотально. Вы можете существовать, но это все, на что вы способны. Вы можете расти — как растение, вы можете зарабатывать деньги, вы можете строить дома, сводить концы с концами. Но девять де­сятых вашего сознания отрицается, поэтому вы не по­знаете жизнь. Вы просто не можете быть тотальными, а только целостный человек может быть святым. Пока вы не целостны, вы не можете быть святыми.

Поэтому первое, самое элементарное, что должно быть сделано для создания нового общества, воистину религиозного общества, — необходимо перестать раз­делять. Разделение — это самый большой грех. Пусть ребенок растет в единстве. Пусть он растет в целост­ности, пусть ему будет хорошо со всем, что в нем есть, тогда он скорее откажется от всего этого. Он просто это перерастет. Он выйдет за пределы секса, он сможет перерасти свою инстинктивную природу. Но он сможет сделать это при условии, что он будет целостным, а не раздробленным. В этом суть. Он сможет превзойти секс, потому что будет настолько целостным, насколько сильным, настолько неделимым, что сможет превзойти все, что угодно.

Любую болезнь — он просто отбросит ее. Любое наваждение — он просто откажется от него. Он будет очень сильным. В нем будет бурлить великая неделимая энергия, он сможет изменить все, что захочет! Но ребенок, чувствующий себя разделенным, не сможет ничего. Ведь у него такое маленькое сознание, а бессознательное огромно. На протяжении всей жизни человек, разделен­ный еще в детстве, малыми силами пытается совладать с великим бессознательным. Ему суждено постоянно проигрывать. И тогда он чувствует разочарование, по­давленность, бессилие и отчаяние. Тогда он говорит: «В этом мире есть только страдания!»

Мир создан для счастья — запомните это! Но вы раз­делены. И сами создаете страдания. Вы боретесь с собой и от этого страдаете.

Поэтому, для начала, не разделяйте. Пусть ребенок растет в единстве. И, во-вторых, учите ребенка быть ско­рее гибким в своем отношении к миру, чем жестким и неподвижным. Учите его гибкости. Что я имею в виду, когда говорю о гибкости? Не учите его твердым, водо­непроницаемым категориям. Никогда не говорите, что это плохо, а это хорошо. Помните: жизнь — это поток. То, что хорошо сейчас, в следующий момент может оказаться плохим, и наоборот: то, что плохо в данной ситуации, когда-то может оказаться спасением.

Поэтому учите ребенка сначала во всем разбирать­ся, исследовать проблему, больше осознавать. Никогда не навешивайте ярлыков! Не говорите, что мусульма­нин плохой, потому что он мусульманин, а индус хо­роший, потому что он индус. Не говорите подобные вещи, потому что хорошо и плохо все время меняются местами. Не учите ребенка фиксированному отноше­нию к чему-либо. Учите его, что сначала нужно понять, разобраться, кто плохой, а кто хороший. Но это труд­но, легче дать определение. Вы живете в мире ярлыков и отдельных категорий. Вы постоянно относите друг друга к каким-нибудь типам: «Итак, он — индус. Он плохой или хороший. Он мусульманин, он плохой или хороший». Все решено, а вы даже не взглянули на это­го человека. Все решает ярлык. Не учите ребенка твер­до установленному отношению к чему-либо, пусть оно будет гибким, пусть его понимание будет широким. Не говорите: «Это плохо», не говорите: «Это хорошо». Про­сто скажите, что человеку нужно постоянно для себя решать, плохо это или хорошо. Учите его исследовать вопрос, интересоваться тем, что происходит, а потом уже делать какие-либо выводы.

Гибкость означает, что вы можете смотреть на явле­ние с разных сторон. Не учите ребенка однозначности. Не говорите ему. «Ты должен любить меня, потому что я — твоя мать». Это может привести ребенка к несосто­ятельности, возможно, он не сможет полюбить никого другого. В подобных случаях бывает так, что взрослые дети (я называю их взрослыми детьми) застревают на чем-то одном. Вы не способны любить жену, потому что глубо­ко внутри вы можете любить лишь мать. Но жена — не ваша мать, а мать не может стать вам женой, поэтому вы неподвижны, вы зациклены на отношениях с матерью. Вы никуда не двигаетесь. От жены вы ожидаете, что она будет вести себя, как ваша мать, и относиться к вам, как ваша мать. Это происходит неосознанно. Но если она начнет вести себя подобно вашей матери, вас это тоже не устроит. Проблема лишь усугубится. Если она ведет себя, как ваша мать, вы все равно не можете расслабиться, по­тому что ей следовало бы быть вашей женой.

Мать не должна говорить: «Люби меня, потому что я твоя мать». Она должна научить ребенка любить как можно больше народу. Чем более ребенок «полигамен», тем богаче будет его жизнь. Он не будет чувствовать, что застрял и не может пошевелиться. Куда бы он ни пошел, всюду его будет окружать любовь. С чем бы он ни повстречался на пути, он сможет это полюбить. Не говорите ему, что нужно любить маму или сестру, или брата. Не говорите ему: «Он — чужой, его любить не нужно. Он не принадлежит нашей семье, он испо­ведует другую веру, он — иностранец, держись от него подальше». Подобными фразами вы уродуете детей. Лучше говорите им: «Любить — это блаженство, поэтому люби. Чем больше ты любишь, тем больше ты растешь». Человек, способный на большую любовь, не­имоверно богат.

А мы бедны. Мы бедны, потому что не умеем любить. На самом деле, если вы любите нескольких человек, вы, возможно, сможете полюбить всех. Если вы любите лишь одного человека, в конце концов вы не сможете любить даже его, потому что способность любить сузится до невозможности, а затем исчезнет вообще. Это так, как будто вы обрубаете дереву все корни и оставляете толь­ко один. Если вы скажете дереву: «Пусть будет только один корень, который ты будешь любить. Пусть он бу­дет твоей единственной любовью. Выжми из него все, что сможешь», — то дерево умрет.

Вместо любящего сознания мы создали моногамный ум. Именно поэтому так много войн, так много жесто­кости, так много насилия. Все это совершается во имя огромного количества явлений нашей жизни — во имя религии, политики, идеологии. Подойдет любая чепуха, чтобы было чем оправдывать насилие. Люди становятся жесткими — их глаза светятся, когда где-то идет война, когда человек свободен от запрета на убийство. Тогда можно убивать. И убивая, вы чувствуете радость. Вы не испытываете радости, когда любите.

Пойдите туда, где совершаются убийства, и вы уви­дите радость. А там, где убийств нет, вы увидите вялость, инертность, потухшие глаза. Все чувствуют себя плохо, жизнь бессмысленна. Создайте ситуацию, в которой кто-то кого-то убивает, и все тут же оживятся. Поче­му? Наша способность любить атрофировалась. Ребе­нок способен любить всех. Ребенок рождается, чтобы любить весь мир. Ребенок рождается, чтобы любить все в этом мире. Ребенок рождается, чтобы любить всю вселенную. Его любовь — такая огромная сила, что если вы дадите ей маленький, очень узкий выход, то ребенок начнет умирать.

Но откуда такая монополия? Для чего нам стремле­ние обладать? Это замкнутый круг. Мать не удовлетво­рена Она не любила и не была любимой, поэтому она хочет обладать любовью своего ребенка. Она должна обратить всю его любовь на себя. Это насилие, это не любовь. Психологи говорят, что первые семь лет в жиз­ни человека самые важные, основные. То, что произо­шло в этот период, переделать почти невозможно. Это на самом деле так, потому что ранний опыт ребенка встраивается в основную структуру его психики. За­ложенная в детстве структура станет основой основ жизни человека, все его действия будут базироваться на ней. Поэтому позволяйте детям любить, не стремитесь обладать их любовью, позволяйте себе и другим любить без условий, без ограничений.

Это не значит, что, если кто-то любит вас, вы тоже должны его любить. Здесь акцент на том, что вы кого-то любите. Любовь сама по себе прекрасна, она приносит глубочайшее удовлетворение. Поэтому любите, что бы вы ни испытывали, где бы вы ни находились, любите. Флюиды любви сделают вас осознанными, ваш жизнь станет великой. Тогда, рано или поздно, вы сможете познать божественное.

Любовь — основа молитвы. Если вы не любили, если им не делились щедро своей любовью, как вы можете молиться? Как вы можете испытывать благодарность? За что вы будете благодарны? Что у вас есть, чему вы мо­жете быть благодарны? Если вы не любили, за что тогда благодарить бога? Жизнь — это начало, любовь — ее наи­высшая точка. И если вы — любящий человек, то в один прекрасный момент вы осознаете, что вся вселенная на­полнена любовью. Если вы не любите, то повсюду вас со­провождают ненависть и ревность. До сих пор мы только и делаем, что ищем любовь, стремимся получать любовь. Человек чувствует себя подавленным и разочарованным, когда не получает любви. Но акцент должен быть сде­лан на том, чтобы учиться отдавать, дарить любовь, а не получать ее. Все пытаются ухватить хоть немного любви, где только это возможно. Ее нельзя ухватить. Ее можно только дарить. Вы можете только продолжать делиться ею. Жизнь к вам небезразлична. Если вы дели­тесь, жизнь раскрывается перед вами. Но вы слишком обеспокоены тем, чтобы получить что-то взамен, а надо просто отдавать, дарить, делиться любовью.

Обучая детей, нужно больше внимания уделять люб­ви и меньше — математике, чтению, истории и геогра­фии. Детей нужно учить любви, потому что ни геогра­фия, ни математика, ни история, ни информатика не станут вершиной их жизни. Ничто не сравнится с лю­бовью. Любовь — вот ваша вершина. И если вы упусти­те любовь, занимаясь чем-то другим, то потратите вашу жизнь зря, проведете ее в пустоте. Вы будете все время испытывать лишь тревогу и беспокойство.

И еще я хочу сказать о том, что любовь должна быть глубоко укоренена в вашем существе. Нужно приложить все усилия, чтобы научить ребенка быть более любящим. Но наша система не позволяет этого, потому что мы бо­имся. Если человек начнет больше любить, то что тогда станет с браком? Что станет с этим, что станет с тем? Мы беспокоимся, мы слишком озабочены. Мы, на самом деле, даже не задумываемся о том, что происходит с бра­ком. Каков брак на сегодняшний день, чем он являлся раньше? Всего лишь болезненное страдание, долгое стра­дание с фальшивыми улыбающимися лицами. Пойдите, найдите хоть один счастливый брак. В лучшем случае люди живут вместе, потому что им так удобно.

Когда я так говорю, я не имею в виду, что вам не нужно жениться, если вы можете любить больше людей. Насколько я понимаю, человек, который способен на большую любовь, не будет жениться только ради любви. Он женится ради многих других более глубоких вещей. Пожалуйста, поймите меня: если человек любит многих людей, то у него нет необходимости жениться на ком-то только из-за любви, потому что он может любить и без женитьбы. Мы же заставляем людей жениться по люб­ви. Из-за того, что вы не можете любить за пределами брака, вам навязывают любовь в браке. Брак существует для более глубоких вещей, для близости, для общности, для того, чтобы вместе делать то, что невозможно делать в одиночку, то, что можно делать лишь вместе с очень близким человеком. Из-за того, что наше общество из­голодалось по любви, мы создаем браки на основе ро­мантической влюбленности.

Секс не может быть основой для брака, потому что секс — это игра, это веселье. Если вы женились на ком-то только ради секса, вскоре вас ждет разочарование, по­тому что веселье закончится, новизна уйдет и наступит невыносимая скука Брак нужен для глубокой дружбы, для глубокой близости. Любовь, конечно, подразумева­ется, но это не единственное, ради чего стоит жениться или выходить замуж. Брак создан для духовности! Он должен быть духовным! Есть много того, что не может быть сделано или познано в одиночестве. Даже ваш лич­ностный рост нуждается в том, чтобы кто-то был для вас зеркалом, кто-то настолько близкий, что перед ним вы могли бы раскрыться полностью.

Брак создается не ради секса. Мы сами сделали его сексуальным. Да, секс присутствует, но его может и не быть. Брак — это духовное сообщество. И если такой брак случится, тогда совершенно другие души обретут свое рождение, качественно другие души. Если ребенок рождается благодаря близости, то его духовная основа будет сильнее. Но наши браки в основном держатся на сексе, просто договор двух людей относительно секса. Что может родиться благодаря сексуальному контракту? Наши браки либо являются сексуальными договорами, либо основываются на романтической любви.

На самом деле романтическая любовь — это болезнь. Из-за того, что вы не можете любить многих, ваша любовь накапливается внутри. Затем она начинает вас переполнять. И тогда вы находите того, на кого можно про­ецировать свою чрезмерную любовь. И тогда обычная женщина превращается в небесное создание, а обычный мужчина оказывается подобным богу ангелом во плоти. Но когда наводнение заканчивается, и вы возвращаетесь в нормальное состояние, оказывается, что вас жестоко обманули. Это просто обычный мужчина, а она — со­вершенно обычная женщина.

Такая романтическая лихорадка случается с нами из-за моногамного воспитания. Если человеку разрешено любить, если его потребность любить не сдерживается, у него не будет накапливаться напряжение, он не станет впоследствии проецировать накопленное на кого-то. Это будет ненужным. Поэтому романтика возможна только в очень больном обществе. В здоровом обществе нет ни­какой романтики. Есть любовь, но не романтика. А если нет романтики, тогда брак создается на более глубоком уровне, он никогда вас не разочарует. Если брак создан не только для любви, но скорее для интимной близости, для ощущения глубокой общности — для «Я-Ты» отно­шений, для роста не только как «Я», но и как «Мы», тогда брак становится настоящей школой отказа от эго. Но о таких браках мы ничего не знаем. Все, что мы знаем о браках, — это лишь нечто уродливое, накрашенные лица, а внутри все мертво.

И, наконец, ребенка нужно воспитывать позитив­но, негативно его воспитывать нельзя. Учите ребенка позитивному восприятию. Только тогда ребенок может вырасти и стать личностью. Что я имею в виду, когда говорю про «позитивное восприятие»? Сейчас наш акцент всегда негативен. Скажем: «Я могу любить одного, я не могу любить всех», — это негативное вос­питание. Наоборот, нам нужно учиться говорить так: «Я могу любить всех, не только тебя». Способность любить должна распространяться на многих. Конечно, есть отдельные личности, которых вы не способны лю­бить, так и не нужно себя заставлять. Однако пока ваш акцент таков: «Я могу любить только кого-то одного». Ромео говорит: «Я люблю лишь Джульетту. Я не могу любить никого другого». Это негативно. Он отрицает весь остальной мир.

Позитивное отношение будет таким: «Я не могу лю­бить ее одну, я хочу любить весь мир». Всегда думайте позитивно в любом измерении. Если я негативен в сво­ем отношении, тогда меня окружит негативное, я уви­жу только отрицание: «Этот человек нехорош, потому что он врет», но даже если врет, он не просто врун. Он больше. Почему не взглянуть на его большую часть? Зачем беспокоиться исключительно о лжи? Даже вор может обладать позитивными качествами, и они у него действительно есть, потому что без некоторых положительных качеств невозможно стать вором. Так почему бы нам не обращать больше внимания на позитивные качества?

Вор — смел. Почему бы нам не обратить внимание на его смелость? Может, стоит оценить его смелость? Если человек врет, значит, он умен, он не смог бы врать, будучи глупцом. Для вранья нужен развитый ум, а для правды большого ума не надо. Человек может быть иди­отом и говорить правду, но чтобы соврать, нужно до­думаться — как. Нужны ум, смекалка, а также умение просчитывать несколько шагов вперед, потому что если вы один раз соврали, вам придется врать еще тысячу раз и все время помнить о том, что и кому вы соврали. Поэтому, почему бы не ценить позитивные качества? Зачем отмечать только негатив?

Но наше общество воспитывает негативное созна­ние. Вы можете обнаружить негатив в любом человеке. И он в нем есть, жизнь же не может состоять из одного позитива. Негатив нужен, он создает равновесие. Конеч­но, негатив есть, но если вы воспитываете детей только в негативе, то они всю жизнь проживут в негативной вселенной. Все вокруг для них будет плохое. А когда все — плохие, человек начинает чувствовать себя эгои­стом: только я — хороший.

Мы учим ребенка видеть одни недостатки. И он дела­ет вывод, что нужно всегда и во всем быть хорошим. Мы заставляем его быть хорошим, и ему начинает казаться, что все вокруг плохие, один только он хороший. Но ка­ким образом человек может быть хорошим в плохом мире? Такое невозможно. Вы можете быть хорошими только в хорошем мире. Хорошее общество может полу­читься только благодаря позитивному сознанию. И если ребенок умеет видеть позитив даже в негативе, значит, вы его все-таки чему-то научили. Он будет счастлив. Если вы воспитали в нем негативное сознание, и он научился находить негатив даже в позитиве, вы создали для него ад. Вся его жизнь пройдет в аду.

Жить в раю — значит жить в позитивном мире, жить в аду — значит жить в негативном мире. Наша Земля превратилась в ад из-за негативного сознания живущих на ней людей. Мать не может сказать ребенку: «Эта женщина красива». Как она может такое сказать? Красива только она. Она вообще единственная красавица на земле! Муж не может сказать жене: «Смотри. Видишь эту женщину? Ту, что идет вон там? Как она прекрас­на!» Он не может сказать такого. Он говорит это, но не вслух. А если рядом с ним жена, то он не осмеливается такое сказать даже про себя. Муж, идущий с женой, дей­ствительно боится смотреть по сторонам. Он не может смотреть. Вот поэтому он не хочет ходить с женой. Это просто ад! Но почему? Если кто-то красив, почему бы не сказать об этом?

Мать не может слышать, когда ее ребенок говорит ей, что кто-то красив. Она попытается сделать так, чтобы он считал красивой только ее, а весь остальной мир — уродливым. В конце концов, ребенок обнаружит, что ее мать — самая ужасная на земле, потому что как вы можете создать красоту в ужасном мире? Отец учит ребенка тому же, этому же учат его и учителя: «Только я знаю истину».

Учителя дзэн отправляют учеников к своим оппо­нентам. Человек остается с учителем год, и, когда уче­ник готов, учитель говорит: «Теперь иди к моему оппо­ненту. Я научил тебя тому, что знал, остальному научит он. Иди».

Ученик будет помнить этого учителя всю жизнь, он не может потерять к нему уважения. Как можно его не уважать? Он отправляет вас к собственному оппоненту, чтобы вы смогли узнать другую часть правды. «Я рас­сказал тебе обо всем, что знаю, но это не все». И никто не может научить всему — хм? — всего так много, все­ленная огромна!

Поэтому настройтесь на позитивное отношение, и тогда ваш мир станет лучше. Но мы очень мало знаем о позитиве. И это очень сложная тема, поэтому мы к ней еще вернемся.

Отведав плод с древа познания добра и зла, Адам и Ева впервые осознали свою наготу и испытали стыд. Каково глубин­ное значение этого чувства? И второе: говорят, что запретный плод — это секс. Что ты думаешь по этому поводу?

Природа сама по себе невинна. Но когда человек начинает ее осознавать, возникает много проблем. Естественное начинает рассматриваться под разными углами зрения и интерпретироваться. А когда нечто попадает в поле интерпретации, оно уже не может оставаться ни естественным, ни невинным. Природа сама по себе невинна. Но когда человек начинает ее осо­знавать, он ее истолковывает и объясняет и в процессе интерпретации воспроизводит много разных концеп­ций, связанных с чувством вины, греховности, морали и аморальности.

В легенде об Адаме и Еве говорится, что, отведав плод с Древа Познания, они впервые осознали собственную наготу и устыдились. Они жили обнаженными, но не осознавали этого. Осознание, само осознание создает разрыв. Одновременно с осознанием к вам приходит осуждение. Вы начинаете разделять, вы становитесь дру­гим. Например, Адам был обнажен. Все рождаются об­наженными, подобно Адаму, но ребенок не осознает своей наготы. Он не может ее осуждать, он не знает, хорошо это или плохо. Он не знает, поэтому не может осуждать. Когда Адам осознал собственную наготу, то тут же стал думать, хорошо это или плохо — быть голым.

Все животные вокруг него были голыми, но живот­ные не осознают своей наготы. А вот Адам осознал, и с приходом осознания Адам стал уникальным. Но быть обнаженным значило быть похожим на животное, а Адам, естественно, не хотел походить на животное. Ни­кто этого не хочет, несмотря на то, что мы и правда животные.

Когда Дарвин впервые сказал о том, что человек по­явился в результате эволюции, что человечество — это результат развития определенных видов животных, он подвергся яростной критике. До сих пор люди предпо­читали думать о себе как о потомках бога, почти анге­лах. Признать, что приматы явились предками человека, было очень трудно, почти невозможно. Отцом всегда был бог, и вдруг Дарвин перевернул все с ног на голову. Бога сместили с трона, а вместо него посадили обезьяну. От­цом стал примат. Даже Дарвину было стыдно, потому что он был религиозным человеком. Люди отказывались верить в то, что человек произошел от животного, что он тоже является частью животного мира, что он ничем не отличается от животных.

Итак, Адам испытал стыд. Стыд возник из-за того, что теперь он мог сравнивать себя с животными. В ка­ком-то смысле он действительно отличался от них, по­тому что осознавал себя. Человек одел себя лишь для того, чтобы отличаться от животных. И теперь мы сты­димся всего, что нам о них напоминает. Когда человек ведет себя, как животное, мы говорим: «Что ты делаешь? Ты что, животное?» Мы можем осудить все, что угодно, стоит только нам доказать причастность того или иного явления к животному миру. Мы осуждаем секс, потому что он принадлежит животным. Мы можем осудить все, что связано с животными.

С осознанием приходит осуждение — осуждение животных. И из-за этого осуждения мы подавляем тело, потому что человек — это животное. Он может перера­сти животное начало в себе, но это уже другое дело. Он принадлежит к царству животных. Он может превзойти животное в самом себе. Но он — животное. Однажды он может перестать им быть, он может выйти за пре­делы. Но нельзя отрицать животное наследие. Оно есть в человеке. Однажды человеку пришла в голову мысль о том, что мы отличаемся от животных, тогда человек начал подавлять в себе все, что связано с животным началом. Это подавление создало разделение, теперь в каждом человеке живут двое, человек двойственен. Его настоящая основа остается животной, а его интеллек­туальная часть, его ум стремится к чему-то нереально­му, абстрактному, «божественному». Поэтому только часть вашего сознания определяется вами как «Я», все остальное отрицается.

Даже в теле существует разделение. Нижняя часть осуждается. Она не только физически нижняя, она ниже но ценности. Верхняя часть не только выше, она высшая. Вы испытываете вину за нижнюю часть тела. И если вас спросят: «Где ваше сознание?» — вы покажете на голову. Но это всего лишь местоположение мозга, то, где нахо­дится интеллект. Мы определяем себя как интеллект, но не как тело. Если спросивший все же захочет узнать боль­ше, тогда мы станем отождествлять себя с верхней частью тела, только не с нижней. Нижняя часть осуждается.

Почему? Тело едино. Вы не можете его разделить. Разделения не существует. Голова и ноги едины, мозг и половые органы связаны. Они функционируют вместе. Это союз. Но мы отрицаем секс, мы его осуждаем, мы осуждаем всю нижнюю часть тела

Адам ощутил себя греховным, потому что впер­вые почувствовал, что отличается от других животных. А секс — это самое что ни на есть животное действо. Я употребляю слово «животное» чисто фактически, без какого-либо осуждения. И все самое животное в чело­веке связано с сексом, потому что секс — это жизнь, это источник, это рождение жизни. Адам и Ева познали секс. Они пытались спрятать этот факт не только от других, но и от самих себя. Тогда произошло разделение между сознанием и бессознательным.

Ум неделим, как и тело. Но то, что вы осуждаете, становится частью бессознательного. Вы осуждаете так сильно, что боитесь даже думать об этом, боитесь знать о том, что существует внутри вас. Вы создаете барьер, выстраиваете стену. Все, что осуждается, вы выбрасыва­ете за пределы этой стены, и тогда вы можете об этом забыть. Но оно все равно остается внутри вас, оно все равно продолжает работать, оно становится вашим хо­зяином, а вы обманываете себя и думаете, что этого больше нет.

Осуждаемая часть становится неосознанной. Вот по­чему мы предпочитаем думать, что все бессознательное нам не принадлежит, что это не наше, это не про нас. Ночью вам снятся сны, вам снятся сны эротические или жестокие, в них вы кого-то убиваете, вы убиваете собственную жену. Утром вы не испытываете чувства вины, а говорите: «Это просто сон». Но нет ничего, что не имело бы значения. Это ваш сон, он принадлежит ва­шему бессознательному. Утром вы отождествляете себя с осознаваемой частью, поэтому говорите: «Это просто сон. Он мне не принадлежит. Так вышло. Он ничего не значит. Случайность». Вы не ощущаете собственную связь с этим сном. Но это был ваш сон, вы сами его соз­дали. Это ваш ум, это вы совершали действия. Даже во сне это были вы, вы убивали, вы насиловали.

Из-за осуждения Адам и Ева стали бояться, сты­диться наготы. Они попытались спрятать свои тела, но не только тела, позже они попытались спрятать и свое сознание. Мы делаем то же самое. Все, что «хорошо», все, что считается приемлемым в обществе, вы помеща­ете в сознание. А все, что «плохо», все, что осуждается обществом, выбрасываете в подсознание. Оно превращается в мусорное ведро. Вы продолжаете выбрасывать подсознание неприемлемые действия и факты, и все это, накапливаясь внутри, никуда не исчезает. Глубоко внутри оно продолжает работать. Оно влияет на вас каждую секунду. Ваш сознательный ум просто слабак по сравнению с бессознательным. Ум — это всего лишь побочный продукт нашего общества, тогда как бессо­знательное — это ваше естество, ваша биология; у него есть энергия, есть сила. Вы, конечно, можете и дальше думать о «прекрасном», но совершать вы все равно бу­дете нечто «ужасное».

Утверждают, что Святой Августин произнес такие слова: «Бог — вот моя единственная проблема. Из всего того, что мне кажется стоящим, и я хотел бы это сделать, я не делаю ничего. Почему-то я делаю только то, чего делать не стоит». Здесь проблема не только Августина, это проблема каждого, чей ум разделен на сознание и подсознание.

Чувство стыда разделило Адама пополам. Он стал стыдиться самого себя. А та часть, за которую ему было стыдно, оказалась вытесненной из сознательного ума. С тех пор человек живет двойной, раздробленной жиз­нью. Почему же ему стало стыдно? Ведь не было нико­го, ни священников, ни религиозных деятелей, которые могли бы его устыдить?

В момент, когда вы начинаете осознавать, в действие вступает ваше эго. Вы превращаетесь в наблюдателя. Без осознания вы — просто часть, часть великой жизни, вы от нее неотделимы. Если океанская волна начнет осозна­вать, в тот же миг у нее появится эго, отличное от океа­на. Если волна начнет понимать и думать: «Я — волна», тогда она уже не сможет воспринимать себя единой с океаном, единой с другими волнами. Она стала другой, отдельной. У нее появилось эго. Знание порождает эго.

У детей нет эго, потому что у них нет знания. Они невежественны, а эго не может появиться в невежестве. Но по мере взросления эго растет. У стариков сильное, глубоко укорененное эго. Это естественно. Их эго суще­ствовало семьдесят или восемьдесят лет. У него долгая история.

Если вы оглянетесь назад и попытаетесь вспомнить детство, то, скорее всего, вы удивитесь, потому что у вас осталось не так много воспоминаний. А самые ранние годы, до трех или четырех лет, и вовсе как будто стерлись из сознания. Обычно человек помнит какие-то более поздние эпизоды, примерно с четырех или пяти лет, но в первые три года жизни с ним как будто ничего и не происходило. На самом деле события первых трех лет тоже в памяти, и тогда многое случалось, но почему-то вы ничего не можете вспомнить. Этот пробел вызван тем, что тогда у вас не было эго. В каком-то смысле вас тогда еще не было, поэтому вы ничего не помните. Если бы вы были, вы бы запомнили, но вас не было.

Вы и не можете помнить. Память появляется только после того, как возникает эго, потому что памяти нужен центр, за который она держится. Если вас не было, за что держаться памяти? Три года — невероятно долгий срок, а для ребенка вообще каждое мгновение — это великое событие. Для него все необычно и ново. На самом деле он должен был бы все это помнить. Он должен помнить первые годы жизни, первые дни жизни, потому что все такое яркое, цветное, уникальное. Все, что случается, все вновь. Но мы не помним тех событий. Почему? Пото­му что тогда у нас не было эго. Память нуждается в эго, чтобы за него держаться.

Когда ребенок начинает ощущать себя отдельным от других, он испытывает стыд. Он начинает стыдиться по­добно тому, как устыдился Адам. Адам обнаружил, что разгуливает по Эдему голым, как животное, голым, как все вокруг. А вы должны чем-то отличаться, вы должны быть уникальны, вы не должны быть похожи на других, только так вы можете вырастить эго. Первое, что хочет­ся сделать, — прикрыть наготу. Неожиданно Адам стал другим. Вдруг он перестал быть животным.

Ребенок рождается подобным Адаму. А вместе со стыдом Адама, с ощущением стыда рождается человек. Ребенок — еще не человек. Он станет человеком только после того, как начнет ощущать себя отдельным, непо­хожим на других, когда он превратится в эго. Поэтому на самом деле не только религия порождает чувство вины, но и само ваше эго. Религия же эксплуатирует это чув­ство, но это другое дело. И каждый отец эксплуатирует чувство вины. Все отцы говорят сыновьям: «Что ты дела­ешь, почему ты ведешь себя, как животное? Не смейся, не плачь, не делай этого, не поступай так. Не делай этого на глазах у других людей. Что ты делаешь? Ведешь себя, как животное!» И если ребенок думает, что он — животное, его эго страдает. Чтобы успокоить эго, он слушается отца, он начинает соответствовать его требованиям

Быть животным — блаженство, потому что это сво­бода, глубочайшая свобода, вы сами выбираете, что де­лать и куда двигаться. Но свобода ранит эго, поэтому человеку приходится выбирать. Если вы выбираете сво­боду, то будете подобны животным, и вас будут осуж­дать. Общество отправит вас в ад. Поэтому вы должны «быть человеком и не вести себя, как животное!» Тогда эго удовлетворено.

Человек живет вокруг эго, он делает лишь то, что удовлетворяет эго. Но природу отрицать невозможно. Она все равно берет свое. Тогда человек начинает жить двойной жизнью: одна жизнь — до Адама, другая — по­сле. Ведя двойную жизнь, человек запутывается. Ему нужно лицо, чтобы существовать в обществе. Одно лицо для себя, другое — публичное. Но вы есть ваше личное, ваше собственное лицо. Каждый из нас — Адам — об­наженный, похожий на животное. При этом вы не можете показать собственное лицо на публике. Публика видит лишь ваше лицо «после Адама», такое чистое, так подходящее под социальные нормы. Вы показываете другому не настоящего себя, а лишь желаемое «Я», не то, что есть, а то, что должно быть.

Поэтому люди постоянно меняют лица. От частного лица к публичному — вы постоянно меняетесь. Это боль­шое напряжение. Вы затрачиваете на это массу энергии. Однако я не предлагаю вам быть животными, теперь вы уже не сможете. Запретный плод нельзя вернуть на древо. Вы его уже съели, он стал вашей плотью и кровью. Невозможно его выбросить, невозможно его вернуть, пойти к богу Отцу и сказать: «Я возвращаю запретный плод Познания. Вот. Прости меня». Невозможно! Нель­зя вернуться назад то, что стало частью вас. Теперь это уже ваша кровь. Вы не можете вернуться, вы можете лишь двигаться вперед. Назад пути нет. Мы не можем забыть то, что знаем. Мы можем лишь идти за пределы знания. Возможна только другая невинность — невин­ность тотальной осознанности.

Существует два типа невинности. Одна — когда зна­ние отсутствует — это невинность ребенка, невинность Адама-ребенка, невинность животного. До знаний вас еще нет, эго еще нет, нет того, кто мутит воду, вы суще­ствуете как часть космического целого. Вы не знаете, что являетесь его частью, вы не знаете про то, что суще­ствует космическое целое, вы вообще ничего не знаете. Вы живете без знаний. Конечно, в этом нет и страданий, потому что страдания без знаний невозможны. Человек должен знать о страданиях и переживать их. Как вы можете страдать, если вы ничего о них не знаете?

Вам делают операцию, вас оперирует хирург. Если вы в сознании, то вам больно. Если вы без сознания, то нет и страдания. Ногу ампутировали и выбросили, а страданий нет, потому что их негде записывать, вы бессознатель­ны. Вы не можете мучиться без сознания. Вы можете страдать, только если вы в сознании. Чем больше вы осознаете, тем больше вы страдаете. Именно поэтому, чем больше человек растет, тем больше он страдает.

Примитивные люди не могут переживать боль так же, как вы, не потому что они лучше, а потому что они невежественны. Даже сегодня деревенские жители в нецивилизованных частях мира живут в большей не­винности. Поэтому их жизнь не так ужасна, как ваша. Из-за этого многие мыслители и философы выдвигали неверные идеи. Например, Руссо или Толстой, или Ганди. Они думали, что если деревенские жители испытывают больше радости и чаще наслаждаются жизнью, то будет хорошо, если весь мир вновь станет примитивным, если весь мир вновь вернется в джунгли, уйдет в леса, вернет­ся к природе. Но они ошибались, потому что цивили­зованный человек будет страдать и в деревне. Ни один деревенский житель не сможет так страдать.

Руссо думал о возвращении к природе, а сам жил в Париже. Он не поехал в деревню. Он говорил о поэзии деревенской жизни, о ее красоте и невинности, но сам так и не уехал из города. Даже если бы он и уехал, то страдал бы, как ни один деревенский житель никогда не страдал, потому что, как только вы обрели сознание, вы не можете его выбросить. Оно и есть вы! Это не то, от чего вы можете отказаться. Как вы можете выбросить себя? Ваше сознание — это вы.

Адам устыдился, осознав свою наготу. И причиной этому было эго. Адам достиг центра, хотя и ложного, но все же центра. Теперь Адам стал непохожим на весь остальной космос. Там были деревья, звезды, вся все­ленная, но Адам внезапно стал островом, страдающим островом. Теперь его жизнь была лично его жизнью, а не частью космического целого. И в момент, когда жизнь становится вашей жизнью, начинается борьба Вам при­ходится отвоевывать сантиметр за сантиметром, чтобы выжить и существовать.

Животные не борются. Даже если со стороны это так выглядит для нас и для Дарвина, они все же не борются. Кажется, что между ними происходит борьба, потому что мы проецируем собственные идеи. Животные не могут бороться. Нам кажется, что они борются, потому что для нас вся вселенная — борьба. Когда существует эго, все вокруг оказывается борьбой. Кажется, что животные борются за выживание, но они не борются за выживание, они находятся в потоке космического един­ства. Даже если они делают что-то, то за этим нет того, кто совершает действия. Их действия продиктованы природой, они естественны.

Если лев убивает жертву ради еды, здесь нет того, кто делает, нет делающего, в этом нет насилия. Это простое явление — голод, который должен быть удовлетворен. Нет того, кто голоден, есть просто голод — и механизм добычи пищи, не насилие. Только человек может быть жестоким, потому что только человек может делать что-то специально. Вы можете убивать, не испытывая голода Лев же никогда не станет убивать не ради еды, потому что убивает не сам лев, а его голод. Лев не может убить ради игры. Для него не существует охоты. Охотится только человек. Вы можете убить ради игры, ради удовольствия. Если лев сыт, он не станет совершать насилия, он не будет так играть. Это лишь его голод. Там нет того, кто делает, нет самого деятеля.

Природа — это мощнейший космический поток, и в этом потоке Адам осознал себя. Он осознал себя, потому что вкусил запретный плод Познания. Знание — запре­щено: «Не ешь плод с Древа Познания добра и зла!» Так повелел господь. Адам нарушил заповедь, и теперь не вернуться назад. В Библии сказано, что все пострадают от непослушания Адама, потому что в каком-то смысле Адам живет в каждом человеке.

Но вы не должны страдать из-за Адама. Как вы мо­жете страдать из-за того, что сделал кто-то другой? Одна­ко история Адама повторяется изо дня в день. Все дети проходят путь от Эдема до изгнания из него. Каждый ребенок рождается как Адам, а потом его изгоняют. Именно поэтому так много ностальгии в поэзии, в кар­тинах, в литературных героях. Все, кто выражают себя, управляя словами или красками, тронуты ностальгией. Они думают, что золотым веком было детство.

Каждый считает, что детство — это что-то хорошее. Утопия. Но каждый хочет вернуться туда. Даже ста­рики на смертном одре с ностальгией вспоминают о детстве — о красоте, о счастье, о блаженстве, о цветах, о бабочках, о детских фантазиях, о феях. В детстве каж­дый живет в стране чудес, не только Алиса, каждый. Тень детства идет за нами по пятам.

Почему детство так прекрасно, так блаженно? По­тому что тогда вы являлись частью космического по­тока, без ответственности, с абсолютной свободой, без осознанности, без груза. Вы существовали, и это была не деятельность, а сами собой разумеющиеся события. А потом появилось эго, и начался конфликт, борьба. Все стало ответственностью, и каждый момент пропитался несвободой.

Психологи утверждают, что религии лишь отражают эту ностальгию — желание вновь вернуться в детство. Более того, психологи говорят, что абсолютно все тоску­ют по материнскому чреву, потому что в утробе матери мы были частью космоса по-настоящему. Космос нас кормил, космос нас питал. Нам даже не нужно было дышать. За нас дышала мать. Но вы ее не осознавали, вы не осознавали и себя. Вы были не осведомлены.

Чрево — это сад Эдема. Каждый рождается Ада­мом, и каждому приходится вкусить запретный плод познания, потому что с взрослением возрастает и зна­ние. Это неизбежно. Поэтому неправильно говорить, что Адама изгнали. Изгнание — это неотъемлемая часть роста. Он не мог поступить по-другому, он должен быть съесть плод. Каждому ребенку приходится восставать, каждому приходится вкушать плод. Каждый ребенок вынужден сопротивляться. На то его вынуждает сама жизнь. Ему необходимо уйти от матери, от отца. Он бу­дет по ним тосковать вновь и вновь, он будет мечтать о возвращении, но все же он уйдет от них далеко. Это неизбежный процесс.

Вы спросили меня: «В чем глубинное значение это­го чувства?» Значение таково: знание рождает эго, эго приводит к сравнению, суждению, ощущению себя осо­бенным. Вы не можете воспринимать себя животным. Человек сделал все, чтобы скрыть тот факт, что он — животное. Он сделал все! Каждый день мы прикладываем усилия, чтобы спрятать то, что мы — животные. Но мы и есть животные. Скрываясь, мы не избавляемся от этой правды, скорее наоборот, она становится извращенным фактом. Поэтому каждый раз, когда скрытая извра­щенность прорывается наружу, человек оказывается еще большим животным, чем любое другое животное. Ни одно животное не сравнится с вами в жестокости. Куда ему? Ни одно животное не знало ничего подобно­го Хиросиме или Вьетнаму. Только человек мог создать Хиросиму. В этом ему нет равных.

По сравнению с Хиросимой, все животные всю исто­рию просто в игрушки играют. Их жестокость — про­сто ничто. Человеческая агрессивность скрывается и по­этому накапливается, аккумулируется. Мы продолжаем подавлять агрессивные импульсы и тем самым копим их внутри. И чем больше у нас внутри подавленной энергии, тем сильнее наше чувство стыда, потому что мы-то знаем, что там, внутри. Мы никуда не можем от этого деться.

Один психолог изучал факты, которые мы пытаем­ся скрыть, факты, которые все равно обнаруживаются, как бы тщательно мы их ни скрывали. Например, муж­чина говорит, что считает себя непривлекательным для женщин, он может вести себя несексуально, он может убедить себя и других, что он не красив. Но быть при­влекательным — это часть человеческой натуры. Адаму было суждено быть привлекательным для Евы, а Еве было суждено быть привлекательной для Адама. Вы же еще не стали буддой?

Будда никогда не скажет: «Я непривлекателен для женщин», потому что для такого утверждения нужно мыслить в терминах привлекательности и непривлека­тельности. Он не скажет: «Женщины меня отвергают», потому что нельзя отвергнуть того, кто ничего не делает, чтобы привлекать других. Вот что мог бы сказать Будда: «Мужчины и женщины никак ко мне не относятся. И я тоже никак к ним не отношусь. Если я — мужчина, то женщина скрыта внутри меня. Если я — женщина, то внутри меня скрыт мужчина».

Во всяком случае, психологи недавно провели экс­перимент с мужчиной, который сказал: «Меня не ин­тересуют женщины». И так и было на поверхности. Никто не видел, чтобы хоть какая-то женщина его за­интересовала. Тогда психолог показал ему несколько картинок — десять разных изображений. И только на одной из них была изображена обнаженная женщина. Психолог не видел, какую из картинок рассматривал мужчина, а просто наблюдал за его глазами. Психолог мог видеть лишь обратную сторону картин. Он пока­зывал картинку мужчине и наблюдал за его глазами. Он предупредил: «Я скажу, что вы видите перед собой обнаженную женщину, просто наблюдая за вашими глазами. Я не буду видеть картин».

Картинка была показана, и в тот самый момент пси­холог сказал: «Сейчас вы видите обнаженную женщину». В тот момент, когда мужчина увидел обнаженную жен­щину, его зрачки расширились. Это случилось непроиз­вольно, вы не можете контролировать свои импульсы. Вы ничего не можете поделать. Это рефлекс. Это ваша биология. Мужчина сказал: «Она меня не привлекает», но это было правдой лишь на сознательном уровне. Его же бессознательное было как раз таки заинтересовано.

Скрывая определенные факты, вы себя обманываете, и тогда стыд возрастает во много раз. Чем более развита цивилизация, чем выше культура, тем более глубокий стыд испытывает человек, ему все больше и больше стыд­но! На самом деле, чем сильнее ваш стыд относительно секса, тем более вы цивилизованны. Но цивилизованному человеку суждено быть безумным, шизофреником, рас­щепленной личностью. Разделение началось с Адама.

И второе, о чем меня спросили: «Говорят, что за­претный плод — это секс. Что ты думаешь по этому поводу?»

Конечно, так оно и есть. Но не только это. Секс^[6] — это первое знание, и секс — это также и последнее зна­ние. Когда вы рождаетесь человеком, первое, что вы ощу­щаете и о чем узнаете, — это ваш пол. Последнее, когда вы выходите за пределы человеческого бытия, — это снова секс — первое и последнее. Потому что секс — это нечто фундаментальное, он должен быть основным. Это альфа и омега.

Ребенок остается просто ребенком вплоть до поло­вого созревания. Затем он становится мужчиной или женщиной. С наступлением половой зрелости весь мир оказывается другим. Это уже не прежний мир, потому что ваш подход к нему, ваш взгляд, тот способ, которым вы видите вещи, меняются. Когда вы начинаете осозна­вать женщин, вы становитесь мужчиной.

На самом деле, в одном из библейских текстов, напи­санных на древнееврейском языке, слово «знание» име­ет сексуальное значение. Например, такое предложение: «Он не „знал" свою жену в течение двух лет» или «Она не „знала" мужа целых два года». Это значит, что в течение двух лет у них не было сексуальных отношений. «В тот день он впервые познал, свою жену» — значит, они впер­вые занимались сексом. В древнееврейском языке слово «знание» использовалось как определение секса. Поэто­му то, что Адам, съев яблоко, осознал секс, — правда.

Секс — самое фундаментальное явление. Без секса не было бы жизни. Жизнь существует благодаря сексу, и жизнь уходит вместе с сексом. Вот почему Будда и Махавира говорили, что до тех пор, пока вы не превзойдете секс, вы будете рождаться снова и снова. Вы не може­те выйти за пределы жизни, потому что с сексуальным желанием внутри вы будете рождаться снова. Поэтому секс — это не только рождение кого-то еще, это еще и ваше собственное рождение. Секс работает в обо­их направлениях. Посредством секса вы производите кого-то еще, но это не так уж важно, потому что из-за сексуального желания рождаетесь вы сами, вы вновь и вновь воспроизводите самого себя. Адам познал секс, это было его первое знание. Но этот секс был лишь на­чалом. Затем последовало остальное.

Действительно, психологи говорят, что в любопыт­стве есть нечто сексуальное. Поэтому если человек рож­дается импотентом, то он не будет ничем интересоваться, ему не будет дела до поисков истины. Любопытство по сути своей сексуально. Открыть нечто скрытое, познать еще непознанное, узнать непознаваемое — это сексу­ально. Дети играют друг с другом, чтобы обнаружить скрытые части тела. Это начало любопытства и начало всей науки — открыть скрытое, познать то, что еще не­известно.

В действительности оказывается, что чем сексуаль­нее человек, тем более он изобретателен, чем более он сексуален, тем более разумен. А чем меньше сексуаль­ной энергии, тем меньше разума. С усилением энергии секса увеличивается и разумность человека, потому что секс — это очень глубокое явление. Его еще предстоит открыть, и не только в теле, не только в теле человека противоположного пола, но и во всем, что скрыто.

Поэтому, если общество относится к сексу с боль­шим предубеждением, в нем нет места науке, потому что вместе с сексом оно осуждает и любопытство. На Востоке наука не развивалась из-за сильнейшего отри­цания и подавления секса. И на Западе тоже не было бы места науке, если бы христианство не ослабило свою хватку. Только когда исчез Ватикан, когда Рим потерял свое влияние, в течение трехсот лет, следующих за па­дением христианства, на Западе стала развиваться на­ука. Освобождение сексуальной энергии стало началом исследований.

Сексуально свободное общество может дать науке возможность развиваться, а в обществе, запрещающем секс, науке места нет. С сексом все оживает. Если ваш ре­бенок перестает вам подчиняться, когда достигает зрело­сти, половой зрелости, не обращайте внимания. Это со­вершенно естественный процесс Ребенок должен уметь сопротивляться. С новой наполняющей его энергией у него хватит сил, чтобы противостоять старому, отжив­шему. Подобное сопротивление — часть процесса развития. Ваш ребенок должен стать первооткрывателем. Он будет изобретать новое, новые пути, новые способы, новые стили, новые образы жизни, новое общество. Он может видеть новые сны, он может изобрести новую Утопию. Если вы подавляете секс, молодежь послушна. Во всем мире протест молодежи — часть сексуальной свободы.

В старой культуре не было сопротивления, потому что секс усиленно подавлялся, энергия была почти мерт­ва. Подавляя энергию, общество подавляло и сопротив­ление. Если дать свободу сексуальной энергии, то она повлечет за собой сопротивление самых разных видов.

Знание само по себе имеет сексуальное измерение, поэтому во многом правильно говорить, что, отведав плод с Древа Познания, Адам познал секс, познал мир секса. Но вместе с сексом он стал понимать и многое другое. Это огромное знание, этот взрыв желания ис­следовать нашу вселенную, этот шаг в неизвестность, полет на Луну и на другие планеты — все это сексу­альная жажда. Так будет и дальше, потому что энергия высвобождена, теперь энергия примет новые формы, отправится в новые приключения.

Вместе с сексом, с познанием секса, Адам отправил­ся в долгое путешествие. И сейчас мы путешествуем, каждый из нас путешествует, потому что секс — это не только часть вашего тела, это вы сами. Вы родились бла­годаря сексу, и вы умрете от секса, истощенными. Ваше рождение — это рождение секса, а ваша смерть — это смерть секса. Поэтому в тот момент, когда вы почувству­ете, что в вас больше нет сексуальной энергии, знайте, что ваша смерть близка.

Тридцать пять лет — это вершина Сексуальная энер­гия на пике, затем она снижается, и человек начинает стареть, двигаться по направлению к смерти. Семьдесят или около того будет возрастом смерти. Если пятьдесят лет может быть пиком сексуальной энергии, тогда вам будет пора умирать в сто лет. На Западе средняя про­должительность жизни вскоре достигнет отметки в сто лет. Можно будет дожить до ста лет, потому что сейчас пятидесятилетние ведут себя как подростки. Это хоро­шо. Это говорит о том, что общество живет. Это говорит о том, что жизнь может быть продлена.

Если пятидесятилетний мужчина ведет себя как плейбой, то жизнь можно продлить и до двухсот лет, потому что секс — это основная энергия. Благодаря сек­су вы молоды, и благодаря сексу вы состаритесь. Пото­му что благодаря сексу вы рождаетесь и благодаря ему умираете. Кроме того, и Будда, и Махавира, и Кришна говорят, что благодаря сексуальному желанию вы рож­даетесь снова. Не только ваше нынешнее тело управля­ется сексом, но все ваши тела в континууме управляются сексуальным желанием.

Конечно, когда Адам стал осознанным, он осознал свою сексуальную природу. Это основной факт. Но хри­стианство неверно его истолковало, а затем последовало еще много всякой чепухи. Сказано, что из-за того, что Адам осознал свою сексуальность и устыдился, секс — это плохо, это первородный грех. Но это не так. Это первород­ный свет. Адам ощутил стыд не из-за того, что секс — это плохо. Он ощутил стыд, когда увидел, что секс — это удел животных. Адам подумал: «Я — не животное», поэтому с сексом нужно бороться, нужно его пресечь и выбросить. В каком-то смысле человеку действительно необходимо освободиться от секса. И здесь-то и возникло множество неверных толкований — христианская интерпретация иносказания. Поэтому: «Боритесь с сексом!» Религия ста­ла просто средством борьбы с сексом. А если религия бо­рется с сексом, значит, она борется с самой жизнью.

На самом деле, религия не должна быть способом борьбы с сексом. В действительности, религиозность — это усилие, направленное на выход за пределы секса, а не желание его отвергнуть. Если вы против секса, то вы находитесь с ним на одном уровне. Тогда вы никогда его не перерастете.

Христианские мистики и святые боролись с сексом до самой смерти. До самой смерти в них возникало ис­кушение, они подвергались искушению постоянно. Но не было никого, кто бы их искушал. К искушению при­водило их собственное подавление. Их внутренний мир был полон мучений, потому что они постоянно боролись сами с собой.

Религия должна вести за пределы секса, но она не должна быть против него. И если вы хотите познать выс­шее, вам придется сделать шаг за пределы секса. Поэто­му используйте сексуальную энергию, чтобы превзойти секс. Вам необходимо двигаться вместе с его энергией, а не бороться. Вам необходимо познать эту энергию, глуб­же ее понять. Быть невежественным в наше время уже невозможно. Вам нужно знать больше. Знание — это свобода. Если вы познаете сексуальную энергию все боль­ше и больше, и больше, то в момент, когда вы полностью осознаете ее, секс исчезнет. В тотальной осознанности энергия трансформируется, мутирует.

Сейчас ваша сексуальная энергия направлена гори­зонтально. Но когда вы полностью осознаете секс, его энергия хлынет вверх. А подобное вертикальное движе­ние сексуальной энергии — это кундалини. Если энер­гия движется горизонтально, то вы только и делаете, что порождаете себе подобных. Если энергия начинает двигаться вертикально, вы выходите за пределы, вы вы­ходите за пределы колеса существования. Как говорят буддисты, за пределы колеса жизни. Это новое рожде­ние, не в новом теле, но в новом измерении Существо­вания. Буддисты называют его «нирваной». Вы можете назвать его мокшей, высвобождением, спасением, в общем, как хотите, так и называйте. Названия не име­ют особого значения.

Итак, есть два пути. Адам осознал секс, а затем смог его подавить, задав сексуальной энергии горизонтальное направление. Он боролся против секса с постоянным рвением, всегда зная, что животное начало скрыто вну­три него самого, и в то же время притворялся, что его там нет. Это мучение. Человек может двигаться гори­зонтально, не продвигаясь ни на шаг вперед, потому что это движение по замкнутому кругу. И такое движение называется колесом — замкнутым кругом. Но вы можете выпрыгнуть из круга. Прыжок не совершить через подавление, прыжок возможен через большее знание. Поэтому я скажу: вы уже съели плод запрещенного де­рева, теперь отведайте самого дерева. Это единственный способ. Съешьте все дерево! Все до последнего листочка! Пусть от дерева ничего не останется, съешьте его цели­ком! Только тогда вы сможете освободиться от знания, никак не раньше.

И когда я предлагаю вам целиком съесть дерево, я имею в виду тотальное осознавание. Частичная осознан­ность является проблемой. Либо вообще ничего не знать, либо знать все. Тотальность — это блаженство. Будьте то­тально невежественны, и вы будете пребывать в блажен­стве. Вы будете блаженны в неосознанности, так же как во время глубокого сна вам даже сны не снятся, вы просто спите без какого-либо движения сознания, вы находитесь в блаженстве, но вы не в состоянии его ощутить. Утром вы скажете, что спали, как младенец, пребывая в блажен­стве, но во сне вы его не чувствовали. Вы почувствовали его только, когда проснулись. Когда к вам приходит знание, тогда приходит и осознание, тогда вы можете сказать, что ночь была действительно благословенной.

Будьте либо тотально невежественны, либо тоталь­но просвещены, узнайте все, что только можно узнать. С тотальностью в вашу жизнь приходит блаженство. То­тальность — вот блаженство. Поэтому съешьте корни, ствол и все остальное, станьте осознанными. Именно таков пробужденный человек, будда, просветленный. Он отведал все древо целиком. Теперь не осталось ничего, что требовало бы осознания. Эта простая осознанность и есть новый путь в райский сад. Вы не можете войти в сад старым путем, он утрачен навсегда Но вы можете найти новую дорогу, вы можете вновь вступить в рай. И на самом деле все, что дьявол обещал Адаму, испол­нится — вы станете подобны богу. Дьявол был в каком-то смысле прав. Если вы отведаете плод познания, вы станете подобны богу.

Вы не можете понять этого вашим нынешним умом, потому что сейчас вы находитесь в аду. Из-за дьяволь­ского искушения вы — в аду. Вы мечетесь между двумя крайностями, вечно разделенные, в агонии и мучениях. Кажется, что дьявол обманул Адама, обманул вас. Но история еще не завершена. Завершите ее, и только тог­да вы сможете судить, был ли прав дьявол. Вкусите все дерево, и вы станете подобны богу.

Тотально осознанный человек божественен, он боль­ше не человек. Человечество — это своего рода недомо­гание^[7], я имею в виду недомогание, постоянное недо­могание. Будьте как животные — и вы будете здоровы. Или будьте подобны богам — и тогда вы тоже будете здоровы. Здоровы — потому что вы будете целыми, бу­дете пребывать в целостности. Пока вы не обретете целостность, вы не сможете стать святыми. Будьте це­лыми. И есть только два типа целостности: животный и божественный.