Страны Восточной Европы: банк статистических данных

шЩза

понятию " Европа" с точки зрения Запада, — утверждает извест­ный немецкий политолог Э.Ян (1990). — Другим же, напротив, Польша представляется среднеевропейской страной, так что для них Восточная Европа начинается по другую сторону Северного Буга. В таком случае можно говорить о петровском понимании Европы как следствии включения России в это понятие. Третье, или социально-системное, представление о Восточной Европе (как о «социалистическом ареале» — Авт.) относилось до недавнего времени к пространству от Эльбы до Урала (однако без Греции и Турции). Четвертый подход отделяет славянскую — Восточную — от романо-германской Западной Европы...»

«Зыбкость» понятию «Восточная Европа» придают и многие другие обстоятельства. Так, Прага, Будапешт и Белград относятся к Восточной Европе (куда до недавнего времени относились и многие восточногерманские города), в то время как находящиеся восточнее их Стамбул, Никосия и Афины — к Западной. Удивляет также легкость, с которой обширная территория бывшей ГДР была «изъята» из восточноевропейского региона и включена в состав западноевропейского, а Эстония, Латвия и Литва, напротив, стали вдруг частью Восточной Европы. Вообще трудно найти уроженца Восточной Европы, который идентифицировал бы себя в каче­стве «восточноевропейца»: он непременно представится вам либо венгром (поляком, румыном и т.д.), либо европейцем, либо, в крайнем случае, среднеевропейцем или жителем Юго-Восточной Европы (Балканы). Для него Восточная Европа в свою очередь ассоциируется с Россией и православием. А немцы в большинстве своем ни теоретически, ни практически не относили бывшую ГДР к Восточной Европе.

Новые вопросы возникают в связи с распадом СССР и появле­нием таких суверенных государств, как Украина, Белоруссия, Молдавия. В отличие от стран Балтии, почти «автоматически» от­несенных к Восточной Европе, геополитические, геоэкономиче­ские и геокультурные (кроме Молдавии!) приоритеты этих стран не позволяют сделать то же самое. Возникает образ некоего «вто­рого эшелона» государств Восточной Европы. И уж совсем курь­езная ситуация сложилась с обособленной «анклавной» Калинин­градской областью, геоисторически обладающей западноевропей­скими «корнями», объективно расположенной в географических пределах восточноевропейского региона, но реально являющейся сегодня составной частью российского православного социума.

Средняя Европа и Восточная Европа. Представления о Средней Европе начали создаваться в бисмарковской Германии вскоре после того, как в 1871 г. «кровью и железом» ею были объединены в единый рейх северные части некогда могущественной Священной Римской империи. Появились реальные возможности для более тес­ного сближения Германии с другой германской империей — Авст-

ро-Венгрией и устранения антагонизма между политическим про­тестантством и католицизмом. Обе империи — Гогенцоллернов и Габсбургов — традиционно обособлялись как от Западной, так и Восточной Европы, поэтому родившееся в «окопном обществе» разделенных государств понятие «Средняя Европа» («М1«е1еигора») было «обречено» на популярность.

По замыслам архитекторов Средней Европы, она должна была простираться от берегов Атлантики до России, сохранить коло­ниальные владения от Гренландии до Индонезии, а также в Цен­тральной Африке и Тихом океане и играть роль пятой великой державы (наряду с Великобританией и Россией в Европе, с США и Японией или Китаем в Азии). Участие же в строительстве тре­тьей в Европе мировой державы, кроме немцев (и, естественно, австрийцев), должны были принять венгерская и еврейская бур­жуазия, а частично и западные славяне. (Распространение идей формирования среднеевропейского региона при этом вовсе не «упразднило» понятия Восточной Европы. К ней в начале XX в. наряду с Россией относились Прибалтика, Польша, Чехослова­кия и освобожденная от османского владычества Юго-Восточная Европа.)

Разрушению германских мечтаний о сильной Средней Европе способствовали как версальское мирное урегулирование, так и сокрушительное поражение гитлеровского рейха во Второй миро­вой войне. Что же касается среднеевропейского регионализма без Германии, то общие интересы небольших государств перед ли­цом великих соседей — Германии и СССР — оказались слабее, чем национальные противоречия между самими народами этих стран.

Восточная Европа как маргинальное пространство. Разделение Европы в 1945 г. между англосаксонскими державами и СССР как в силовом, так и общественно-политическом смысле привело к пространственному оформлению восточноевропейского региона с установлением четких границ. Однако сам термин «Восточная Европа» использовался почти исключительно на Западе, что было связано с евразийским характером СССР и глобальными претен­зиями мировой системы социализма. Необходимость идентифика­ции новой социально-системной общности привело к тому, что новое понимание Восточной Европы почти на полвека вытесни­ло все прежние понятия Восточной Европы, Восточно-Централь­ной Европы, Средне-Восточной Европы, Юго-Восточной Евро­пы, Промежуточной Европы, Средней Европы и Центральной Европы.

Долгое время Восточная Европа рассматривалась под углом зре­ния противостояния Восток—Запад как буферное и маргинальное пространство. С учетом того обстоятельства, что конфликт Восток-Запад носил многоаспектный характер (гегемониальное, военно-

блоковое, системно-политическое и общественно-политическое противостояние), восточноевропейский регион как бы менял свои очертания. Исходя, например, из противоборства военных союзов — НАТО и Организации Варшавского договора, Восточная Европа до недавнего времени подразумевала семь государств, а если рас­сматривать прошлый конфликт Восток —Запад как гегемониаль-ное соперничество США и СССР, то Восточная Европа включала лишь шесть (с точки зрения блоковой политики) или восемь (с точки зрения системно-политической) государств между Эльбой и Северным Бутом (и соответственно Прутом).

Культурно-исторические провинции. Региональный портрет Во­сточной Европы не будет законченным без упоминания имеющихся здесь культурно-исторических и геополитических областей. Одни из них покрыты ореолом былого величия (как известные удель­ные княжества), другие служили в прошлом источниками непрек­ращающейся кровопролитной борьбы сильных мира сего за их обладание, третьи являлись культурно-исторической нишей, где происходило развитие тех или иных этносов. Сегодня многие из них поделены между соседними странами и утратили былую иден­тичность. Упомянем лишь некоторые, наиболее часто находящие­ся на слуху регионы.

Силезия — историческая область, расположенная главным обра­зом в юго-западной части Польши, в бассейне верхней Одры и верхней Вислы. Издавна заселенная в основном поляками, Силе­зия в течение ряда столетий находилась во владении прусских по­мещиков, что наложило свой отпечаток на местный уклад жизни. После Второй мировой войны большая часть Силезии возвращена Польше и превращена в мощный индустриальный регион (гг. Вроц­лав, Катовице, Сосновец, Хожув и др.). Небольшая часть южной Силезии входит в состав Чехии (большая часть пограничного Си-лезско-Домбровского угольного бассейна принадлежит Польше, небольшая часть — Чехии). Нередко в пределах этой исторической области выделяют Верхнюю Силезию и Нижнюю Силезию.

Галиция — трансграничная область между Польшей и Украиной, включающая в свой состав южную часть Малопольши (Краковщину и Жешовщину), а также украинскую Львовщину и некоторые со­седние территории. Иногда применительно к Краковщине исполь­зуют термин «Западная Галиция», в то время как по отношению к украинской части употребляют термин «Восточная Галиция». Гали-цийский регион, подобно Великопольше (Познанщина — истори­ческое ядро польского государства), Куявии (район Быдгоща — Торуня — Иновроцлава), Мазовше (или Мазовии — с центром в Варшаве), Силезии, а также Поморью, традиционно служил «опе­рационным понятием» при многочисленных территориальных «пе­рекройках» польских земель. (Не следует смешивать название дан­ной трансграничной области с испанской Галисией!)

Моравия — это название означает: страна, по которой протека­ет р. Морава. «Статус» исторической земли Моравия получила как одна из двух областей (Чехия и Моравия), в пределах которых развивалось древнее чешское государство. До образовании Чехос­ловакии как самостоятельного государства (1918) Моравия (впро­чем, как и вся остальная территория современных Чехии и Сло­вакии) входила в состав Австро-Венгрии, причем принадлежала австрийской (не венгерской) короне. После распада Чехослова­кии вначале 90-х годов Моравия стала частью Чехии. Заселена преимущественно чехами.

Трансильвания (или славянское Семиградье) — историческая область северо-западной части Румынии (название означает «за лесом», «залесье», т.е. страна за лесистыми Карпатами, к северу от Трансильванских Альп). Нередко название Трансильвания рас­пространяется на другие исторические земли: Банат, Марамуреш, КриШаны, и даже Буковину и Закарпатскую область. Трансильва­ния со своим смешанным населением (в основном румыны и вен­гры) в свое время была оплотом национально-освободительной борьбы против турецких поработителей, поэтому вожди этого дви­жения почитаются национальными героями одновременно и в Румынии и в Венгрии. Учитывая то обстоятельство, что Трансиль­вания долгие годы являлась частью Австро-Венгрии (под венгерс­кой короной), в национальном сознании мадьяр эта историчес­кая область часто ассоциируется с «утраченными землями».

Валахия — историческое название территории на юге Румынии между южными Карпатами и Дунаем. (Кристаллизационным яд­ром румынского государства явились бывшие княжества Молда­вия и Валахия, объединившиеся в 1858 г.). Причем, в самой Ру­мынии вместо названия Валахия обычно употребляют названия Мунтения (к востоку от р. Олт) -и Олтения (к западу от р. Олт), на которые делится территория Валахии. В пределах Валахии распо­ложена столица государства — Бухарест (перенесенная в конце XVII в. из г. Тырговиште). Молдавия, Валахия и Добруджа — все вместе в прошлом назывались Старым Королевством.

Воеводина — автономный край Сербии (Югославии), истори­ческая земля, расположенная на севере страны. Состоит из трех частей: Баната, Бачки и Бараньи. Югославский Банат находится к северу от Дуная и занимает левобережье р. Тиссы. Баранья распо­ложена между реками Дравой и Дунаем. Бачка и Баранья — юж­ные части одноименных областей Венгрии, населенные в отличие от северных частей южными славянами.

Югославский Банат, являясь частью Воеводины, в то же время составляет западную половину всей исторической провинции Ба­нат, входившей до Первой мировой войны в Австро-Венгрию. Восточная часть Баната, населенная большей частью румынами, по Трианонскому договору отошла к Румынии.

Славония с Хорватией (как исторической землей, а не с госу­дарством!) нередко объединяется в единую историческую про­винцию, занимающую северную часть бывшей СФРЮ (Социали­стической Федеративной Республики Югославии), отграниченную реками Уной, Савой, Дравой и Дунаем. Западная часть этой исто­рической провинции носит название Хорватия, а восточная — Славония. После распада СФРЮ Славония, населенная в основ­ном хорватами и сербами, осталась в составе хорватского государ­ства.

Далмация — историческая область, тянущаяся узкой полосой вдоль Адриатического моря и отграниченная от Боснии и Герце­говины Динарскими Альпами. Население этой приморской тер­ритории с теплым средиземноморским климатом сосредоточено по ступеням горных склонов, спадающих к морю, и на островах. Входит в состав суверенной Хорватии.

Косово (Косово и Метохия) — историческая земля, автоном­ный край в составе Сербии, населенный в основном албанцами-мусульманами. Последнее обстоятельство сказалось на состоянии межэтнических отношений, характеризовавшихся в последние десятилетия повышенной конфликтностью и приведших к фак­тической гражданской войне за отделение земли от Сербии (и возможное присоединение к Албании).

Буковина — историческая область, лежащая на северо-восточ­ных отрогах Карпат. Ее северная часть (Черновицкая область) при­надлежит Украине, южная является составной частью Румынии. Эта трансграничная область не однажды в истории переходила «из рук в руки». В 1918 г. была захвачена Румынией, но в 1940 г. по соглашению с Румынией Северная Буковина, населенная укра­инцами, была воссоединена с Украинской Советской Социали­стической Республикой в «едином государстве» (по конституции).

Молдова — в узком смысле историческая область Румынии, расположенная между Карпатами и р. Прутом и заселенная румы­нами при редком «вкраплении» швабов и чангаев (потомков не­мецких и венгерских переселенцев), ближе к Буковине — гуцу­лов, оседлых и кочующих цыган, евреев, в большинстве своем принадлежащих к городскому населению. Молдавия в широком смысле включает кроме румынской Молдавия и часть территории суверенного государства Молдавия между Прутом и Днестром. (Левобережье Днестра, заселенное преимущественно русскими и украинцами, традиционно не является составной частью Молда­вии.)

Бессарабия — историческая область между реками Прутом и Днестром, основная часть территории нынешней суверенной Молдавии (поэтому объективно не входившая в формационное понятие «Восточная Европа»). В 1918 г. Румыния, пользуясь воен­ной поддержкой Германии, оккупировала Бессарабию. В результа-

те мирного разрешения советско-румынского конфликта эта ис­торическая область была возвращена Советскому Союзу. Кроме молдаван и румын (принадлежащих к единой этнической общно­сти) здесь проживают русские, украинцы, гагаузы (требующие автономии), евреи, цыгане. Очертания Бессарабии на юге (где расположена часть Одесской области Украины с г. Измаил) се­годня не отличаются четкостью.

Добруджа — трансграничная историческая область между ниж­ним течением Дуная и Черным морем, населенная румынами, болгарами, турками. Ее северная, большая часть принадлежит Ру­мынии, южная — Болгарии. Имея огромное стратегическое зна­чение, эта территория традиционно была «яблоком раздора» между Болгарией, Румынией, Турцией и государствами, находившими­ся у них «за спиной».

Экономический регионализм. В экономическом отношении быв­шие социалистические страны никогда не представляли собой монолитного единства (причем Югославия и Албания даже не были членами Совета Экономической Взаимопомощи). В транспортном отношении более или менее тесно были связаны лишь приморские и внутри континентальные страны, и то лишь «попарно» (две бал­тийские, две черноморские, две средиземноморские, а также Вен­грия с Чехословакией). Воедино их (за исключением Албании) со­единяла сеть трансконтинентальных железных дорог. Дунай же про­резывает территорию лишь трех стран региона, еще для двух госу­дарств является пограничной рекой. Международная сеть автодорог соответствующего класса была развита крайне недостаточно.

Экономическое сотрудничество между отдельными странами социалистической Восточной Европы «тормозилось» также суще­ствовавшими территориальными «недомолвками» (например, в отношениях между Венгрией и Румынией проблемой Трансиль-вании, некогда являвшейся неотъемлемой частью Австро-Венг­рии, а ныне находящейся в составе Румынии).

В литературе соответствующих лет экономическую регионали­зацию Восточной Европы представляли по-разному, но обычно без должной опоры на теоретические выкладки с точки зрения удобства общегеографического и экономико-географического изу­чения стран (т.е. методически). Чаще всего их подразделяли на центрально-европейские государства (Польша, ГДР и Чехослова­кия) и юго-восточноевропейские (все остальные, включая Венг­рию).

В определении границ восточноевропейского региона в XXI в. мало что будет зависеть от физико-географических параметров (рельефа местности, климатической специфики или характера растительности) — доминантой окажется язык политических и нравственных понятий, миропонимание, жизненная философия людей, а также экономика.

Есть основания полагать, что в XXI в. контуры «маргинально­го» восточноевропейского региона претерпят существенные из­менения. По мере принятия всех государств в НАТО и особенно восточноевропейских государств в Европейский союз будет уси­ливаться выходящее за национальные рамки европеистское со­знание их жителей — просвещенное, открытое миру, прогрессив­ное в противоположность традиционному государственному и эт­ническому национализму венгров, чехов, поляков, словенцев, хорватов и т.д. В итоге часть этих стран, по всей вероятности, станет неотъемлемой частью западноевропейского региона.

Новая роль стран Балтии. Интересы России в регионе Балтий­ского моря всегда отличались стабильностью независимо от того, какой режим находился во власти. Это объясняется тем, что такие особенности геополитического положения России, как континен-тальность, огромные размеры территории, труднодоступность к морским коммуникациям, уже сами по себе предопределяли гра­ницы ее геополитических интересов. Исторически Россия роди­лась на пути «из варяг в греки» и поэтому жизненно была заинте­ресована в обретении выхода к бассейну Балтийского моря. Вся история внешней политики Российского государства вплоть до начала XVIII в. представляла собой решение этой важнейшей гео­стратегической задачи.

Балтийское море стало подлинным «окном в Европу» для Рос­сийской империи и СССР, способствовало развитию экономи­ческих, торговых и культурных связей, благоприятствовало рас­ширению международных контактов страны. Еще более возросло значение Балтики для России после распада СССР и «потери» многих первоклассных гаваней, оставшихся в Литве, Латвии и Эстонии. Оно обусловлено также расширением международной торговли, ростом грузопотоков, вовлечением в мировую эконо­мику новых регионов, необходимостью интеграции России в ми­ровое экономическое пространство.

Особую роль страны Балтии играют в налаживании взаимовы­годных экономических контактов со странами Европейского со­юза. В начале XXI в. РФ имела общую границу лишь с одним чле­ном ЕС — Финляндией. Однако по мере приема в Союз других балтийских государств (Полыии, Литвы, Латвии, Эстонии) Бал­тийское море постепенно превращается практически во внутрен­ний водоем ЕС. В этих условиях задачи России по реализации сво­их геополитических и геоэкономических интересов в данном ре­гионе становятся еще более ответственными, особенно с учетом перехода недавних «братских республик» (Литвы, Латвии и Эсто­нии) в альтернативные сферы влияния.

С одной стороны, Россия, занимая уникальное положение в Евразии, обладая значительным экономическим, военным и ду­ховным потенциалом и сохраняя статус ядерной державы, имеет

объективные основания претендовать на роль регионального ли­дера в Балтийском регионе. С другой — любая открытая попытка России восстановить сферы своего влияния будет способствовать объединению других государств Балтии на антироссийской осно­ве и может привести к изоляции страны.

Основные направления российской внешней политики в регио­не Балтийского моря можно сформулировать следующим образом:

. максимальное расширение экономического, политического, правового, культурного сотрудничества со всеми странами региона;

• использование благоприятного геополитического положения
России в регионе на стыке важнейших торговых путей и активное
участие России в процессе евразийской интеграции;

• отстаивание идеи внеблокового статуса балтийских государств
(что, как показало время, оказалось нереальным);

. «финляндизация» отношений со странами Балтии (т.е. фор­мирование таких отношений по образцу и подобию российско-финских отношений);

• обеспечение прав русскоязычного населения в странах Бал­
тии;

• обеспечение экономической безопасности России путем ра­
зумной диверсификации каналов транзита российских грузов;

• совместная борьба с организованной преступностью и меж­
дународным терроризмом;

• расширение международного сотрудничества, направленное
на улучшение экологической обстановки в регионе.

«Бегство» в Европу. Официальная статистика убедительно сви­детельствует, что страны Балтии во многом уже переориентиро­вали свои экономики на Запад. При этом если экспорт был ориен­тирован на западноевропейский рынок ранее, то импорт все еще во многом определяется сырьевой зависимостью стран Балтии от России и поэтому в меньшей степени подвержен колебаниям. Ве­роятно, наиболее заметное исключение в данном случае — резкое снижение российского экспорта в Латвию, обусловленное сокра­щением подачи нефти на Вентспилский терминал, что стало след­ствием протекционистских мер России в пользу своих портов. В иные объяснения латвийские власти не верят, усматривая в дей­ствиях России «полицейские политические санкции» (одна из хо­довых версий: оказывается давление, цель которого — вынудить к продаже задешево акций УеШкрПз №йа).

Складывающаяся ситуация заставляет прибалтов заниматься поиском альтернативных вариантов. Так, прекращение подачи нефти по нефтепроводу вынудило латышей наладить поставки по железной дороге, реконструировать железнодорожные пути, что предоставляет шансы доставки нефти из других регионов (напри­мер — из Казахстана). Рассматриваются и иные международные проекты: участие в прокладке подводного нефтепровода из Скан-

динавии в Польшу с ответвлением в страны Балтии, строитель­ство электромоста из Литвы на Запад и др. Однако все они пока не находят воплощения из-за дефицита инвестиционных ресурсов, который планируется «устранить» с помощью Евросоюза.

Как бы там ни было, у бывших союзных республик и России имеются серьезные общие интересы, основанные на таком проч­ном фундаменте, как географическая и геополитическая близость, потребности политической и экономической стабилизации. К числу долговременных специфических интересов России и стран Бал­тии относится судьба многих сотен тысяч русскоязычных людей, которые родились в этом регионе и не только содействовали его развитию, но и впитали духовные ценности коренных народов. Считается, что именно проблема гражданских прав русскоязыч­ного населения в Эстонии и Латвии в ближайшие десятилетия будет довлеть в их отношениях с восточным соседом (в Литве граж­данство распространено на всех жителей, включая этнических не литовцев, что помогло уменьшить озабоченность России). Зако­нодательство Эстонии и Латвии по вопросам гражданства многие исследователи считают дискриминационными по отношению к нетитульным этническим группам. Согласно некоторым «драма­тическим» оценкам, новые законодательные нормы могут открыть дорогу этническим чисткам, местному варианту апартеида или этническому взрыву.

С распадом СССР и всего социалистического лагеря позиции России в Балтийском регионе ослабли во всех отношениях. Един­ственными балтийскими портами России оказались Санкт-Петер­бург и Калининград, в то время как наиболее современные торго­вые суда отошли в собственность стран Балтии, а на их террито­риях осталась морская и иная транспортная инфраструктура. Од­нако странам Балтии пренебрегать восточным вектором их внеш­неэкономических связей было бы недальновидно. Во-первых, дол­говременный стратегический интерес для них представляют по­ставки российских сырьевых товаров, энергии и топлива (особен­но нефти и газа). Во-вторых, существенную добавку в их (особен­но Латвии) казну приносит транзит российских товаров, и они хотели бы сохранить эту статью доходов в будущем. Евроинтегра-ция объективно увеличивает поток товаров, сырья и капиталов из России через регион (что особенно видно на фоне складывающихся далеко не идеальных политических отношений). В третьих, в усло­виях формирования рыночной экономики Эстония, Латвия и Литва хотели бы сохранить достаточно емкий российский рынок сбыта для своей продукции, не всегда выдерживающей конкуренции на западных рынках. Так, бывшие маленькие рыболовецкие артели, которые потом преобразовались в частные предприятия по пере­работке рыбы, исторически нацелены на продажу морепродуктов в Россию.

Бесспорные геостратегические и геоэкономические интересы в Балтийском регионе имеются и в России, особенно с учетом расположенной здесь, отрезанной от остальной части страны Ка­лининградской области. В последние годы в странах Балтии по­явилось много покупателей недвижимости из России, приобрета­ющих собственность в Юрмале, Риге, Клайпеде, Вильнюсе и т.д.

Отличительные особенности современной географии Эстонии:

• чрезвычайно слабая обеспеченность ценными полезными ис­
копаемыми. Обеспечить себя необходимым сырьем и топливом она
не в состоянии, поскольку в стране практически нет запасов не­
фти, газа, угля, железной руды и т.д. Поэтому республика сильно
зависит от партнеров по торговле, а в прежние годы — от России;

• непрерывное сокращение удельного веса эстонцев в совет­
ское время и рост удельного веса славянских народов. При этом
представители нетитульной национальности проживают большей
частью в поселениях городского типа, особенно на северо-восто­
ке республики (города Кохтла-Ярве, Маарду, Нарва и др.). После
распада СССР эстонцы находились в меньшинстве даже в столи­
це — Таллине;

• маломощность национального хозяйственного комплекса, спе­
циализирующегося на переработке сельскохозяйственного сырья,
на развитии рыбной, деревообрабатывающей промышленности.
Экономическая политика направлена на адаптацию к новым ус­
ловиям хозяйствования, на более активную интеграцию с Запад­
ной Европой.

Учитывая эти особенности, трудно сказать, кто больше заин­тересован в развитии взаимных экономических связей Эстонии с Россией.

Совершенно очевидно, что Латвия — также чрезвычайно «сла­бый игрок» на российском геоэкономическом поле. Местное ма­шиностроение, доминировавшее в составе промышленности рес­публики, в условиях независимости испытывает глубокую деп­рессию, главным образом из-за слабой конкурентоспособности на мировом рынке. Конечно, важную роль в сфере транспорта играют свободные от льда порты Лиепая и Вентспилс (в предыду­щие годы через последний вывозилась на экспорт российская нефть). В целом доходы в латвийском бюджете за транзит россий­ских товаров в недавнем прошлом составляли около 30 %. Сегодня Россия в состоянии обойтись без портов Латвии, однако рычагов воздействия на «горделивого» соседа у нее практически нет.

Литва, подобно Эстонии и Латвии, также слабо обеспечена ценными полезными ископаемыми. В стране практически нет за­пасов нефти, газа, угля, железной руды и т.д. (Самым своеобраз­ным из природных ресурсов Литвы является янтарь — минерал, образовавшийся из окаменевшей смолы хвойных деревьев и использующийся для изготовления украшений, лаков и лекарств.)

Поэтому республика сильно зависит от внешнего рынка углево­дородного сырья (в первую очередь от России), который она на­мерена диверсифицировать. Литовская и российская стороны на­стойчиво ищут новые пути расширения экономического сотруд­ничества, что не всегда удается, в частности из-за членства Лит­вы в ЕС. Вступление России в ВТО поможет установлению режи­ма свободной торговли, что неминуемо приведет к снижению та­моженных тарифов и оживлению взаимной торговли. Уже сейчас проявляется явный «крен» на «приграничное сотрудничество»: той же Литвы — с Калининградской областью, Эстонии и Латвии — с Ленинградской, Псковской, Новгородской и другими областя­ми России.