После Франкфуртского мира

Франкфуртский договор не только не разрешил противоре­чий, существовавших между Францией и Германией, но и усилил противостояние двух держав. Объединенная Германия стала укреп­лять свою государственность и военную мощь. Франция сразу же после Франкфурта стала мечтать о реванше, однако в ближайшие годы о войне с Германией не могло быть и речи. Начиная с 1871 г. страна восстанавливала армию и переоценивала внешнюю поли­тику. В Париже стали более внимательно относиться к России и налаживать с ней тесные связи, старались не обострять отношения и с Германией. В то же время Франция старалась испортить рос­сийско-германские отношения. В этом французы были не одиноки: австрийцы тоже пытались настроить Бисмарка против России. Од­нако у Бисмарка были свои планы. Он хотел иметь хорошие отношения и с Австро-Венгрией и с Россией. Втянув Россию в союз с Германией и Австро-Венгрией, Бисмарк тем самым надеялся не допустить ее союза с Францией.

В сентябре 1872 г. в Берлине встретились Вильгельм I, Франц-­Иосиф и Александр II. Это свидание, хотя и не дало особых ре­зультатов, явилось первым шагом на пути к соглашению трех им­ператоров. Россия шла на союз с Германией и Австро-Венгрией по двум причинам: во-первых, она не хотела допустить тесного сбли­жения двух государств, а во-вторых, надеялась на их поддержку в борьбе против Англии в Средней Азии. В письме Александру II А. М. Горчаков в апреле 1873 г. сообщал, что во время встречи с ним Бисмарк, сказал, что он остается неизменно преданным рус­скому царю, «что он смотрит на тесное согласие с Россией как на единственно разумную политику для Пруссии..., что Пруссия ни­когда не забудет оказанных ей во время войны с Францией услуг и что единственным средством для Пруссии проявить свою благо­дарность является предоставление в распоряжение России всего того влияния, каким Пруссия обладает на Востоке».

Граф Берг от России и Мольтке от Германии подготовили воен­ное соглашение между двумя странами, которое было подписано в начале мая 1873 г. во время визита Вильгельма I в Россию. В нем говорилось, что если какая-либо европейская держава нападет на одну из договаривающихся стран, то последняя в возможно крат­чайший срок получит помощь в виде армии из 20 тыс. человек боеспособного войска.

Через месяц в Вену в сопровождении А. М. Горчакова прибыл Александр II, который подписал военную конвенцию с Австро-Венгрией. Она провозглашала, что, несмотря на могущие возник­нуть различные подходы по некоторым вопросам международной жизни, будут приняты все меры, чтобы не допустить разъедине­ния двух стран и продолжать поддерживать европейский мир. В случае нападения третьей державы, говорилось в конвенции, оба государства, не заключая дополнительных соглашений, совмест­но примут необходимые меры. Если же для этого потребуется при­менение военной силы, то они должны договориться о дальней­ших действиях.

В конце октября 1873 г. император Франц-Иосиф и император Вильгельм скрепили акт о присоединении Германии к русско-ав­стрийской конвенции. Таким образом, союз трех императоров был оформлен окончательно.

Для России этот союз на какое-то время создавал безопас­ность на западных границах страны. В это время в Средней Азии возник конфликт между Россией и Англией. Он был на руку Гер­мании, так как отвлекал внимание Петербурга от европейских дел. В Берлине внимательно следили за событиями во Франции, где к власти пришло правительство монархистов, выступавших за скорейший реванш, быстрыми темпами шло восстановление ар­мии, начала действовать система всеобщей воинской повинности. С уходом немецких оккупационных войск с территории Франции Бисмарку стало несколько сложнее контролировать ситуацию. Хотя в этот период военное преобладание Германии над Францией было еще большим, чем во время войны, но международная обстанов­ка стала другой. Тем не менее в Париже начали принимать меры дипломатического порядка, чтобы отвести угрозу нападения

Германии.

Лондон, Петербург и Вена не хотели дальнейшего усиления Германии. Чтобы показать это, министры иностранных дел Рос­сии и Австрии во время визита Франца-Иосифа в Петербург в феврале 1874 г. демонстративно посетили французского посла и заявили ему об осуждении действий Бисмарка. Английская коро­лева обратилась к Вильгельму I с личным посланием, предупре­див его, что новая война с Францией может привести к тяжелым последствиям. В результате совместных действий угроза войны со стороны Германии была для Франции устранена.

Впервые за последние годы Бисмарку не удалось осуществить свой план. Главным препятствием стала Россия. И Бисмарк стал искать повод для устранения России из европейской политики. Он решил заинтересовать царское правительство ближневосточными делами и с этой целью направил в феврале 1875 г. в Петербург свое доверенное лицо Радовица. Истинные цели своей поездки Радовиц первое время тщательно скрывал. Он уверял императора и Горча­кова в искренней дружбе Германии, в том, что Германия поддер­живает Россию. Российская сторона в свою очередь уверяла по­сланника в дружбе с Германией. После нескольких дней пребыва­ния в Петербурге стали ясны цели приезда Радовица в Россию. Бисмарку необходимо было выяснить позицию России в случае новой войны Германии с Францией. Радовиц в одной из бесед с А. М. Горчаковым откровенно попросил Россию отказать Фран­ции в дипломатической поддержке. Горчаков, по словам самого Радовица, не проявил интереса к обсуждению французских дел, показав тем самым, что Россия вряд ли будет безучастна в случае развязывания новой войны. Бисмарка тревожили поступавшие из Франции сведения о ходе военной реформы, в результате которой значительно увеличивалась численность армии, и он намеревался вновь пригрозить Парижу мерами вплоть до военного конфликта. В то же время Бисмарк через прессу старался всячески преувеличить опасность этой реформы. Его действия обостряли междуна­родную напряженность. Не случайно этот период вошел в исто­рию Европы и в историю международных отношений как «воен­ная тревога 1875 г.».

Посол России в Берлине Убри сообщал 20 апреля 1875 г. А. М. Горчакову, что Бисмарк в беседе с бельгийским посланни­ком говорил о том, что Франция в мирное время содержит под ружьем 700 тыс. человек. Это очень обременительно для страны. Оче­видно, у Франции есть тайная мысль и она будет стремиться осуще­ствить ее в ближайшее время. На возражения бельгийского послан­ника, что у Франции нет ни достаточной армии, ни офицерского корпуса, ни необходимого оборудования, ни линии обороны (она находится в руках немцев), канцлер заметил, что «пресса оказала ему большую услугу, забив тревогу относительно военных воору­жений Франции и вытекающей отсюда опасности».

Спустя 9 дней А. М. Горчаков получил письмо русского посла в Париже графа Орлова, который писал, что во Франции царят вол­нение и беспокойство, так как Бисмарк уверяет всех в том, что Франция может быстро возродиться из пепла и найти себе союз­ников. Орлов просил использовать влияние императора Александ­ра II для того, чтобы тот во время пребывания в Берлине пытался успокоить мир.

Бисмарк и представители германского МИДа заявляли, что Франция вооружается и готовится напасть на Германию. В свою очередь французский министр иностранных дел Лекас через своих послов стал выяснять позиции европейских государств в случае нападения Германии на Францию. А. М. Горчаков от имени импе­ратора Александра II заявил о дипломатической поддержке Пари­жа. Английская дипломатия выступала за сохранение европейско­го равновесия. Поэтому английскому послу в Берлине было дано указание всеми возможными способами улаживать конфликт меж­ду Францией и Германией.

Большие надежды возлагались и на визит Александра II в Бер­лин. Бисмарк всячески пытался доказать ему, что политику Герма­нии искажают, что она не имеет планов новой войны с Францией и что слухи о войне исходят от самих французов.

Авторитет России в это время среди европейских стран был достаточно высок. В послании президента Французской Республи­ки маршала Мак-Магона Александру II от 22 мая 1875 г. выража­лась глубокая благодарность за то благородное и высокое влияние, которое он оказал на ход европейских дел. Франция, писал прези­дент, стремится только залечить раны, причиненные ей войной, и обрести безопасность.

В целом напряженность в Европе спала. Основные международ­ные события переметнулись на Ближний Восток и продолжали развиваться в течение двух лет. Они известны в исторической лите­ратуре как «восточный кризис 1875-1877 гг.». Летом 1875 г. христи­анское население в Герцеговине и Боснии поднялось на борьбу против гнета турок. Вслед за этим оживилось и сербское нацио­нальное движение. Дело осложнялось еще и тем, что миллионы южных славян находились под властью Австро-Венгрии. Реакци­онные австро-венгерские круги выступали против предоставления славянским народам свободы, боясь, что тогда ее станут требовать и другие народы, входящие в состав Империи.

Поэтому, когда началось восстание в Герцеговине и Боснии, правительство Австро-Венгрии заявило, что это внутреннее дело Турции. Но в дальнейшем влиятельная часть правящей элиты стра­ны стремилась использовать события для того, чтобы присоеди­нить Герцеговину и Боснию в состав Империи. Франц-Иосиф и его правительство хотели получить в таком виде компенсацию за потери, понесенные в Италии и Германии.

Россия оказывала славянам помощь и поддержку. А. М. Горча­ков, прежде всего, старался не допустить обострения отношений с Австро-Венгрией. Находясь в августе 1875 г. в Вене, он заявил, что Россия намерена выступить в турецко-герцеговинском конф­ликте совместно с Австро-Венгрией и считает необходимым пре­доставить Герцеговине автономию.

Вена же не хотела создания еще одного государства. Здесь опа­сались, что если Босния и Герцеговина добьются освобождения, то, во-первых, это повлияет на славянские народы Империи, а во-вторых, Сербия может прирасти за счет Боснии и Герцеговины и сделаться сильным государством на границах Австро-Венгрии. Министр иностранных дел Австро-Венгрии Д.Андраши в декабре 1875 г. пригласил все страны, подписавшие Парижский трактат 1856 г., принять участие в конференции, на которой были бы при­няты совместные решения по Боснии и Герцеговине. Выработан­ный проект был передан 31 января 1876 г. Порте, которая согласи­лась с ним. Но повстанческие движения отвергли его, так как ви­дели в нем положительные моменты только для Австро-Венгрии и Турции. В этих условиях А. М. Горчаков предложил Бисмарку и Андраши провести встречу во время пребывания в Берлине импе­ратора Александра II в мае 1876 г.

Российский канцлер привез в Берлин свой план, по которому славянским областям Балканского полуострова должна была быть предоставлена автономия, а устройством управления в них зани­мались бы Россия и Австро-Венгрия. Андраши не хотел допустить усиления влияния России на Балканах, поэтому в проект Горча­кова стали вноситься поправки и дополнения. Во многом изменен­ный, он был все же принят 13 мая 1876 г. и вошел в историю как Берлинский меморандум. В нем говорилось, что в случае если ме­морандум не даст положительных результатов, то «три импера­торских двора договорятся о принятии действенных мер в целях предотвращения дальнейшего развития событий». Содержание ме­морандума было сообщено послам Англии, Франции и Италии.

На этой встрече А. М. Горчаков заявил, что Порта не выполни­ла ни одного обещания о реформах. По его мнению, Берлинский меморандум должен был обеспечивать нормальные права христиан.

Но не все государства были заинтересованы в решении бал­канского вопроса. Если Париж и Рим согласились с Берлинским меморандумом, то Лондон заявил, что он выступает против вме­шательства в турецкие дела. Англия не хотела укрепления позиций России на Балканах и тем более в черноморских проливах. Она всегда боялась за свою главную колонию Индию и любое чье-либо присутствие или вмешательство на подступах к ней воспринимала очень болезненно.

В 1869 г. через Суэцкий канал стали ходить английские военные суда, оберегая подступы к Индии. Англия стремилась усилить свои позиции не только в Египте, но и в Турции. Она избегала острых столкновений с Россией в Средней Азии, но жестко противосто­яла ей на Ближнем Востоке, где могла получить поддержку Тур­ции и Австро-Венгрии.

Противостояние России и Англии в 70-х годах XIX в. в Средней Азии и на Ближнем Востоке имело важное значение не только для этих двух держав, но и для международных отношений в этих ре­гионах. Когда Россия заняла Хиву, Англия в декабре 1873 г. через своего посла в Петербурге заявила, что это идет вразрез с русско-английскими отношениями. Лондон выражал надежду, что Россия признает независимость Афганистана, и это, по его мнению, ста­нет важным звеном в безопасности Индии.

Какова была позиция Англии в отношении Афганистана? Лон­дон, призывая Россию признать независимость этого государства, заявил о сохранении по отношению к нему полной свободы дей­ствий. Это побудило Петербург присоединить к России Кокандское ханство, чтобы усилить свое присутствие в этом регионе. Аф­ганское правительство ждало и искало поддержки России в борь­бе против Англии.

Почти одновременно с этим обострялась обстановка на Балканах. Чувствуя поддержку Англии, которая не признала Берлинский ме­морандум, Турция подавила восстание в Болгарии, вырезав при этом за несколько дней почти 15 тыс. человек. Лондон, не обращая внима­ния на эти зверства, направил к черноморским проливам свой флот.

Зверства турок вызвали ответную реакцию. В защиту славянс­ких народов выступили Сербия и Черногория. Россия и Австрия предостерегли эти страны, что их действия могут привести к опас­ным последствиям. Но славянские народы были убеждены, что, несмотря на официальное предупреждение России, она в случае войны с турками поддержит их. Не будучи подготовленным к вой­не, Петербург опасался расширения этого конфликта. Поэтому позиция России была сложной. В случае поражения Сербии и Чер­ногории она не могла не оказать помощь славянам, но в то же время не хотела ссориться с Австро-Венгрией. Положение на Бал­канах обсуждалось Александром II и Францем-Иосифом в Рейх-штадтском замке в июле 1876 г. Единственными документами, оставшимися от этой встречи, были две записки. Одна из них была продиктована Дьюлой Андраши, другая – А. М. Горчаковым. Они свидетельствуют о том, что стороны решили придерживаться прин­ципа невмешательства. Тем не менее была достигнута договорен­ность о расширении Сербии и Черногории.

Осенью 1876 г. Россия потребовала от Порты заключить пере­мирие с Сербией. Порта согласилась, но сербы нашли невыгод­ным для себя заключать перемирие на 3-5 месяцев.

После этого Турция, за которой стояла Англия, вновь начала военные действия и нанесла сербам поражение. Чтобы защитить славян, Россия направила ей ультиматум о немедленном заключе­нии перемирия. Для ответа был дан срок в 48 часов. Россия предуп­редила, что непринятие ее условий приведет к разрыву диплома­тических отношений между двумя странами. При этом Петербург объявил частичную мобилизацию. Эта твердая позиция России вынудила Порту уступить.

А. М. Горчаков выдвинул идею проведения в Константинополе международной конференции. Причем было заявлено, что в слу­чае отказа держав от участия в ней Россия оставит за собой свобо­ду действий. Конференция состоялась в декабре 1876 г. Главную роль на ней играл представитель России граф Игнатьев. Была дос­тигнута договоренность о предоставлении автономии Болгарии, Герцеговине и Боснии. Россия отказалась от оккупации этих тер­риторий, удовлетворившись тем, что в каждой из автономий будет находиться наблюдатель, назначаемый с согласия всех держав.

Однако выполнение этих решений фактически было сорвано, так как именно в эти дни в Турции была изменена форма правления, существовавшая сотни лет, и принята конституция. Ссылаясь на это, турецкое правительство отказалось принять условия конференции.

Международная обстановка вновь обострилась. Царское прави­тельство, видя неизбежность войны с Турцией, возобновило пе­реговоры с Австро-Венгрией, в результате которых та согласилась на нейтралитет во время русско-турецкой войны в обмен на следу­ющие территориальные изменения после ее завершения: Австро-Венгрия оккупирует Боснию и Герцеговину; Россия вновь овладе­ет Бессарабией. Болгария, Румыния и Албания станут независи­мыми. Россия независимо от исхода войны почти ничего не получала, кроме обещания Австро-Венгрии соблюдать нейтрали­тет. Ее попытки решить многие международные вопросы мирным путем к успеху не привели. Дело шло к войне России с Турцией.