Русско-турецкая война 1877–1878 гг.

После того как Турция отклонила предложения, принятые лон­донской конференцией, Россия произвела частичную мобилиза­цию и 24 апреля 1877 г. Александр II, находившийся в Кишиневе, подписал манифест об объявлении войны Турции.

Если с Австро-Венгрией Россия договорилась о нейтралитете, то с Англией дело обстояло сложнее. Лондон внимательно следил за тем, чтобы Россия не могла оказывать влияние на Египет и Турцию. Но больше всего в английской столице боялись продви­жения русских к Константинополю и тем более вступления в него.

Военные события развивались очень медленно. Царское прави­тельство, не успев вступить в войну, подумывало о том, как бы скорее покончить с ней и заключить мир. Посол России в Лондоне Шувалов вел переговоры с премьером Дерби. Последний передал ему ноту, предупреждая, что оккупация Россией Египта, блокада Суэцкого канала и занятие Константинополя для Англии непри­емлемы, не говоря уже об изменении статуса проливов. Шувалов поспешил заверить английских коллег, что Россия не собирается занимать Константинополь и у нее нет никаких намерений в отно­шении Египта и Суэца; что же касается черноморских проливов, то их статус должен обсуждаться совместно.

А. М. Горчаков действовал решительно и продуманно. Он зая­вил, что Россия пойдет на мирные переговоры, не предъявляя слишком жестких условий, если турки попросят заключить мир до того, как русские войска перейдут Балканский хребет. Петербург был готов ограничиться возвращением России юго-западной Бес­сарабии и присоединением Батума. Однако в Лондоне отвергли это предложение.

Чтобы не выступать в одиночку, правительство Дерби в сере­дине мая вступило в контакт с Австро-Венгрией, предлагая ей совместное военное выступление против России. Австро-Венгрия должна была ударить в тыл русской армии, а Англия послать свой флот к Черноморским проливам. Взвесив все «за» и «против», в Вене отказались от вступления в войну против России, но согла­сились участвовать в послевоенном урегулировании на Балканах.

Англо-австрийские переговоры не помешали русской Дунайс­кой армии развивать наступление. Войска генерала И.В.Гурко 19 июля 1877 г. овладели Шипкинским перевалом, и путь к турец­кой столице был открыт. Но почти одновременно турецкая армия вступила в Плевну, угрожая русским коммуникациям.

В Лондоне то впадали в панику, то успокаивались в зависимо­сти от поступающей с Балкан информации. В Вене же выжидали, так как большинство членов правительства считало, что Австро-Венгрии не следует начинать войну против России. А тем време­нем война принимала затяжной характер. Русские войска медлен­но продвигались вперед и 10 декабря вступили в Плевну.

Пока шли бои, русская дипломатия решала свои задачи. А. М. Гор­чаков сообщил в Берлин и Вену русский план устройства мира после окончания войны. Петербург предлагал: образовать Болгарс­кое княжество в границах, предложенных конференцией в Кон­стантинополе, предоставить Боснии и Герцеговине автономию под управлением Австрии; предоставить независимость Сербии, Чер­ногории и Румынии; возвратить России юго-западную часть Бес­сарабии; передать Добруджу Румынии в качестве компенсации; передать России Карс, Батум, Ардаган и Баязет; принять измене­ния в режиме проливов; предоставить России право на проход во­енных кораблей через проливы с разрешения султана.

В связи с наступлением русских войск в Турции Лондон зая­вил, что даже временное занятие русскими Константинополя вы­нудит Англию на принятие специальных мер. Но в английском кабинете были различные мнения по этому вопросу. Англичане всячески подталкивали на войну с Россией Австрию.

А. М. Горчаков сообщил в Лондон, что не может гарантировать того, что русские войска не вступят в Константинополь. 24 декаб­ря 1877 г. Турция попросила Англию о посредничестве. На сообще­ние английского правительства об этом Горчаков ответил, что если Турция хочет покончить с войной, то она должна обратиться не­посредственно к главнокомандующему русской армией и принять предварительные условия. Что касается проливов и других проблем, затрагивающих интересы других стран, то Россия готова обсудить их на конференции.

8 января 1878 г. Порта наконец обратилась с просьбой о пере­мирии. Начавшиеся переговоры не остановили продвижение рус­ских войск к Константинополю. Англия, с одной стороны, про­должала подталкивать Австро-Венгрию на вступление в войну про­тив России, а с другой – направила флот к проливам. Вскоре, однако, в Лондоне было принято решение немедленно возвратить флот в Безикскую бухту. Лондон и Вена сообщили в Петербург, что они выступают за обсуждение всех условий русско-турецкого мира на международной конференции.

Петербург в целях быстрейшего заключения мира и не желая обострять обстановку в Европе сообщил о готовности обсудить на международной конференции те условия будущего мира, которые затрагивают общеевропейские интересы.

31 января было подписано перемирие, по которому русская армия продолжала занимать ряд территорий. Воинственно настро­енные круги Англии требовали от правительства самых решитель­ных мер, и кабинет министров уступил. 8 февраля он вновь решил послать флот к Дарданеллам. После получения согласия султана английские военные суда должны были войти через проливы в Черное море. Султан согласия не дал, и через несколько дней они возвратились в места дислокации. Турки боялись, что в случае про­хода английского флота через Дарданеллы русские займут столицу и будут продвигаться дальше в глубь страны. Неоднократное курсирование английского флота к проливам и обратно вызвало в европейских странах нелестные высказывания в адрес английско­го правительства.

В это время в Петербурге начались разногласия между импера­тором Александром II и канцлером Горчаковым, с одной сторо­ны, и военным министром Милютиным – с другой – по вопросу о вступлении русских войск в Константинополь. Эти разногласия имели локальный характер.

15 февраля английский флот вновь появился у проливов и про­шел через Дарданеллы без согласия султана, который обратился к адмиралу Хорнби с просьбой отвести корабли дальше от проли­вов, что и было выполнено. Англия и Австро-Венгрия направили в Петербург предупреждение о том, что их послы будут отозваны из России, если русские войска вступят в Константинополь. Чтобы избежать конфликта, было принято решение остановиться в 12 км от Константинополя, у Сан-Стефано, где 3 марта 1878 г. и был подписан мирный договор. Сделать это от России было поручено графу Игнатьеву, который придерживался воинственной полити­ки и диктовал условия. В Сан-Стефанском мирном договоре гово­рилось, что «блистательная Порта признает окончательно незави­симость Черногории» и «независимость Румынии», а «князь Бол­гарии будет свободно избираем населением и утверждаем блиста­тельной Портой с согласия держав». При этом ни один из членов царствующих династий великих европейских держав не может быть избран болгарским князем, а оттоманские войска будут выведены из Болгарии. Численность русских оккупационных войск не будет превышать 50 тыс. человек. Все крепости на Дунае должны быть снесены и впредь их строительство запрещено.

Порта брала на себя обязательство ввести на острове Крите Устав, принятый еще в 1868 г., уступала России Карс, Батум и часть Бессарабии, открывала Босфор и Дарданеллы в мирное и военное время для торговых судов, направляющихся в русские порты или обратно. Российские войска в трехмесячный срок выво­дились с европейской территории Турции, кроме Болгарии.

Россия получила многое из того, за что выступала в течение ряда последних лет. Она сделала многое и для того, чтобы помочь славянским народам освободиться от турецкого ига. В современной Болгарии, Югославии и других странах со славянским населением эти исторические события не забыты до сих пор. Во многих городах сохраняются реликвии и памятники, ряд улиц названы в честь русских воинов. В болгарском городе Ловеч имеется улица Алек­сандра II.

Предстояла большая борьба за выполнение условий договора, против которых выступали Англия и Австро-Венгрия. Новые гра­ницы Болгарии простерлись почти до Константинополя, что выз­вало не только тревогу у султана, но и протест Англии, а Австро-Венгрию больше всего беспокоило усиление влияния славянских народов на Балканах. 4 июня между Турцией и Англией была под­писана так называемая Кипрская конвенция, в которой говори­лось, что если Батум, Ардаган, Карс или какая-либо иная мест­ность будут удержаны Россией или ею будет сделана попытка за­хватить другую часть территории Порты, то султан соглашается предназначить остров Кипр для его оккупации и управления Анг­лией; если же Россия вернет Турции какие-либо завоевания, сде­ланные ею в Армении, то остров Кипр будет эвакуирован Англи­ей, а конвенция потеряет силу. Англия также добивалась отмены или смягчения ряда статей Сан-Стефанского договора. Еще 30 мая 1878 г. между Россией и Великобританией было заключено согла­шение об изменениях в нем. Англия, говорилось в соглашении, отвергает меридиональное деление Болгарии, но уполномоченный России оставляет за собой право защищать на конференции свою точку зрения; разграничение на юге будет изменено так, чтобы отделить Болгарию от Эгейского моря, а ее западные границы бу­дут исправлены по национальному признаку; английское прави­тельство оставляет за собой право обсудить на предстоящем конг­рессе вопрос о продолжительности и характере русской оккупа­ции Болгарии.

Русско-английское соглашение об изменениях в Сан-Стефанском договоре должно было стать основой для выработки решений конгресса европейских стран, который предстояло провести в Бер­лине. На созыве конгресса по вопросу о русско-турецком мире на­стаивали Австро-Венгрия, Англия и Германия.

Касаясь урегулирования проблем, связанных с окончанием русско-турецкой войны, русский посол в Лондоне граф П. А. Шу­валов писал, что у России «был прекрасный козырь: скрытое раз­ногласие между Австро-Венгрией и Англией». По его мнению, ис­пользуя это противоречие, можно было избежать созыва конгрес­са, передав Австро-Венгрии две балканские провинции. Петербург дал Шувалову указание способствовать созыву конгресса, «льстя себя надеждой, что Европа не будет препятствовать и санкциони­рует Сан-Стефанский договор». Англия же требовала, чтобы в Бер­лине обсуждалась каждая его статья.

Россия согласилась на созыв такого конгресса, учитывая соот­ношение сил и сложившуюся обстановку. Он открылся 13 июня 1878 г. Делегации стран возглавляли: России – Горчаков, Герма­нии – Бисмарк, Англии – Биконсфильд, Австро-Венгрии – Андраши, Франции – Ваддингтон, Италии – Корти, Турции – Каратеодори-паша. В качестве наблюдателей на конгресс были при­глашены представители балканских государств. В английской прес­се 14 июня появилось сообщение о заключенном 30 мая соглаше­нии между Россией и Великобританией. Оно было специально инспирировано, в чем убеждает резкое изменение позиции анг­лийской делегации на конгрессе. Она выдвинула по основным воп­росам крайние требования, пытаясь изменить отдельные положе­ния Сан-Стефанского договора. Биконсфильд, добиваясь для анг­лийского флота права прохода в Черное море, предложил России отказаться от приобретений на Кавказе. После долгих дебатов Рос­сии все-таки удалось оставить за собой Батум, Карс и Ардаган. Оста­лись в силе и постановления Сан-Стефанского договора об измене­ниях на Балканах: Черногория, Сербия и Румыния стали независи­мыми, часть Бессарабии перешла к России. Босния и Герцеговина попали под Австро-Венгерское управление. Англии достался Кипр.

Таким образом, Англия и Австро-Венгрия добились значитель­ного изменения Сан-Стефанского мирного договора, сумев полу­чить значительные приобретения и лишив Россию ряда завоеван­ных ею территорий.

По существу решения Берлинского конгресса были направле­ны на раздел части турецких владений.