С первого взгляда

Казалось бы, Лаос, граничащий с Китаем с юга, должен выглядеть как южная провинция Китая. Ничего подобного. Лаосцы внешне похожи на тайцев, а на китайцев совершенно не похожи. И если в Китае у власти номинальные коммунисты, а реально бюрократия и олигархия под красным флагом, то в Лаосе настоящий коммунизм. То есть тотальная власть компартии. Если кто-то себя ведет неправильно, скажем, недовыполняет план на заводе, его могут выгнать не только с завода, но и из партии, а за этим могут возникнуть трудности с карьерой. Впрочем, об этом мне рассказали позже. А сначала, после пересечения границы, коммунизм визуализировался в виде старых советских «уазиков», на которых ездят пограничники, и дешевой грубой формы цвета хаки, которую они носят.

Некоторое время я шел по пустынной трассе, окруженной джунглями, пешком. Потом меня подобрал маленький автомобильчик, довез до нужной развилки… Потом мимо проезжал туристический автобус, наполненный немцами и американцами… Нас высадили перед маленьким деревянным отелем, который, как я позже узнал, был чем-то вроде центральной площади здесь. Это был город Луанг Нам Тха, ключевой населенный пункт на севере страны.

Я сел на скамейку на внешней стороне ресторана этого отеля, огляделся и стал думать, что делать дальше. Ясно, что не пропаду. Я нигде не пропаду, пока не захочу. Но как-то не очень комфортно было здесь. Слишком туристическое место, кругом белые пришельцы, абсолютно коммерческая атмосфера, и меня местные жители воспринимают так же, как всех туристов — ходячий кошелек. В общем, непонятно, куда идти и что делать. Однако было ощущение, что сейчас все само собой как-то разрешится.

И вот появилась она. Женщина по имени Кхам. Спросила по-английски:

— Ты что здесь делаешь?

— Вот, сижу, — ответил я.

Посмотрев на нее, я сразу же почувствовал такое интересное, уже давно знакомое ощущение, правда, возникавшее не так уж часто. Как бы объяснить… Вот, говорят «любовь с первого взгляда». Я думаю, это романтическая глупость из женских романов. Нет никакой любви с первого взгляда. Это волнующая галлюцинация, возникающая на волне сильных эмоций, связанных с потребностью любить. А вот секс с первого взгляда — реальность. Секс именно так всегда и начинается: вроде не происходит ничего особенного, а ты уже чувствуешь, что кое-что происходит, и очень сильное. Так вот, мы с ней только начали говорить, мы вообще не знакомы, а секс уже начался.

— Сидишь?

— Ага. Я только что приехал. А ты что здесь делаешь?

— Я здесь в командировке, по делам. Ты где живешь? В этом отеле?

— Пока нигде. Еще не определился. Вообще-то я… э-э-э… я обычно живу в гостях у местных жителей, потому что путешествую без денег, автостопом.

— Ух ты, прикольно. Если хочешь, пойдем со мной.

Она дала ключ от комнаты в гестхаусе, где жила сама, в соседней комнате:

— Сегодня ты будешь спать здесь. Я через пять минут приду, пойдем ужинать.

Я перетряхнул свои шмотки, сменил одежду на чистую и сухую, и сел за стол, чтобы сделать несколько записей в блокноте. Стремительно меняющиеся люди и места нужно фиксировать хотя бы короткими записями, чтобы потом было о чем вспомнить. А то вот вернусь в Россию, друзья спросят, что было в Лаосе, а я не найду ничего в ответ, кроме «ну, ниче, нормально».

Через несколько минут в дверь постучали. Открыл. Кхам сказала:

— Ну что, пойдем на ужин?

Я быстро сгонял в душевую комнату, вымыл голову и член, и вышел.

Пришли в тайский ресторан. Самый лучший в городе. И самый дорогой. Я почувствовал себя дорогой блядью, и мне стало весело.

Легендарный тайский суп «том-ям» здесь был даже более вкусный, чем те, что я ел до и после этого случая в самом Таиланде. Пока мы кушали суп и пили пиво («Бир Лао», на вкус как «Хайнекен»), меня не покидало ощущение, что мы занимаемся сексом. Когда я в очередной раз перевел взгляд с креветок в тарелке на нее, Кхам засмеялась, взяла меня за подбородок и отвернула в сторону со словами:

— Не смотри на меня так! Это неприлично!

Когда мы вышли на улицу, я сказал:

— У меня есть гениальная идея. Давай пойдем ко мне. Я тебе кое-что покажу.

Она на несколько секунд замолчала, как будто соображая, как поступить, чтобы ее поведение было, так сказать, более-менее социально приемлемым, а потом сказала:

— К тебе нельзя. Я там живу. Нас увидят.

— Да ладно, че ты. Мы просто идем ко мне в гости.

Она затормозилась еще на несколько секунд, а потом сказала:

— Здесь недалеко есть хорошая гостиница. У тебя презервативы есть?

После долгой тягучей прелюдии был резкий животный секс. У нее были упругие ягодицы, такое же сильное тело, а сама она была горячей и громкой, так, что мне хотелось быть жестоким. После моего оргазма мы отдыхали, лежа в обнимку, говорили о чем-то абстрактном вроде погоды в сезон дождей. Когда я решил задвинуть ей во второй раз и разорвал упаковку презерватива, она сказала:

— Не надо. Я хочу от тебя ребенка.

Я даже не стал напрягать мозг, чтобы проанализировать ситуацию и принять решение. Решение принялось само собой — да. С тех пор мы делали секс, все девять дней, что я жил здесь, без презерватива…

На следующий день она расспрашивала о дальнейших планах. Я рассказал про Таиланд, Малайзию и Австралию.

— Значит, ты отсюда поедешь в Бангкок? Давай я куплю тебе билет на самолет.

— Мне не нужен самолет. Я путешествую по земле. Смысл моего путешествия в том, чтобы переезжать по земле из города в город и знакомиться с людьми, которые живут в разных местах. Что будет, если я полечу отсюда в Бангкок? Все расстояние до Бангкока, которое я мог бы проехать по земле, я потеряю.

— Тогда давай я дам тебе денег. Хочешь пятьсот долларов? У меня много денег в банке, двенадцать тысяч долларов.

— Зачем мне твои деньги? Если ты мне дашь денег и я буду их тратить на транспорт, еду и жилье, то рано или поздно они все равно кончатся, и дальше я поеду точно так же, как если бы был без денег. Никакого смысла.

— Хорошо, давай об этом поговорим завтра.

Через пару дней мы вернулись к этому разговору. Она так хотела помочь мне деньгами, что в какой-то момент у меня возникло ощущение, что ей так же важно дать мне эти доллары, как иногда человеку бывает важно получить чью-то помощь. Не знаю, зачем. Может быть, почувствовать свою нужность, важность для другого человека. Мы все зачем-то время от времени делаем что-то такое альтруистичное — вроде глупость, но для чего-то нужно.

Я согласился взять у нее долларов триста.

— Триста? Ты уверен, что тебе этого хватит? Может, хотя бы пятьсот?

Сошлись на цифре четыреста.

— Почему ты даешь мне свои деньги? — спросил я по пути в банк. — Мы с тобой не друзья и не родственники.

— Я не знаю, — она пожала плечами. — Я хочу тебе помочь. Друзья и родственники всегда что-нибудь хотят, им сколько ни давай, всегда недостаточно, и мне не хочется им давать. А ты от меня ничего не требуешь, и мне с тобой хорошо…

В один из дней она познакомила меня со своими коллегами. Два мужика. Один — начальник, его уважительно называют по фамилии с артиклем «доктор». Не помню фамилию, но звучит примерно как «доктор Суньхуйвчайвысуньсухим». Второй — помощник начальника. Оба круглолицые, животастенькие, с небольшой залысиной, похожей на слишком высокий лоб, загнутый в сторону макушки, и оба любят пить водку и петь русские песни в караоке-баре. Мы сидели в ресторане, пили китайскую водку и говорили о дружбе народов. Доктор сказал, что лаосцы очень любят русских и вспоминают добрым словом СССР (он говорил «си-си-си-пи»). Он любовно смотрел на меня, таким взглядом любящий отец смотрит на сына, который наконец-то вернулся из армии в родную деревню, и предлагал тосты: «за дружбу между Лаосом и Россией», «за Советский Союз», «за коммунизм» и прочие подобные. Естественно, мы затронули в тостах наших любимых родителей, наших любимых женщин, наших любимых друзей и всех остальных, чья ценность становится более очевидной на большом расстоянии, так что когда вторая бутылка кончилась (Кхам не пила, только мы трое), мы были не только пьяные, но и исполненные любви ко всему живому…

Однажды они позвали в бар. В дополнение к пиву и чипсам доктор заказал девушек для помощника и еще одного мужика, который в этот раз был с нами и, вроде бы, как-то был связан с их бизнесом. Кхам объяснила функцию этих девушек: сидеть рядом с мужчиной, который ее заказал, и подливать ему пиво в стакан по мере его опустошения. Я не понимал, зачем нам эти девушки за столом. Может быть, они служат чем-то вроде живой мебели, и это само по себе круто? Наконец, было сделано то, для чего девушки были действительно пригодны. Помощник доктора пошел с одной из них в «комнату свиданий». Мы все остались за столом.

— Сейчас они будут заниматься сексом, — сказала Кхам, смеясь.

— Да, сейчас он будет ее трахать, — добавил доктор, и захохотал.

Помощник доктора и девушка вернулись удивительно быстро, через несколько минут. Девушка что-то сказала по-лаосски. Все засмеялись. Кхам перевела для меня:

— Он трахнул ее три раза за две минуты.

— Что? Три раза за две минуты? Этого не может быть!

Доктор снова захохотал. Кхам сказала девушке что-то вопросительное. Та утвердительно кивнула головой и сказала еще что-то. Все снова засмеялись.

— Да! Кончил три раза за две минуты!

Они обсуждали, вместе с проститутками, интимные физиологические процессы помощника доктора так легко и жизнерадостно, будто делились впечатлением от кинокомедии. Я растерялся и лишь смог в недоумении сказать:

— Не пойму… А зачем так быстро?

Снова взрыв хохота. Ответили в том духе, что, мол, ну вот просто так…