Какую партию возродили под именем «кпрф».

Итак, спустя полтора года после запрета начался процесс восстановления КП РСФСР. Все эти полтора года, как многократно было подтверждено в Конституционном суде, она бездействовала, ожидая официального разрешения на возобновление деятельности. Первый секретарь ЦК РКРП Виктор Тюлькин вспоминает, что после августа 1991 года он несколько раз приезжал в Москву, говорил с Купцовым и Зюгановым, предлагал созвать съезд и на нем определить стратегию партии, но те отвечали: «Сейчас не время, надо пригнуться, переждать». Секретари ЦК работали как ликвидационная комиссия — передавали партийные дела администрации президента, трудоустраивали бывших сотрудников, трудоустраивались сами. Этот период зафиксировала «Российская газета» в материале «по просьбе читателей» Михаила Тарасова. Перечитать его сегодня, право же, небезынтересно. Итак:

«Где работает ЦК?

Как трудоустроились бывшие члены аппарата ЦК РКП?» - спрашивают в письмах читатели «РГ». За одним вопросом разные настроения: от злорадного любопытства до сочувствия.

Мне тоже это интересно — и вот я в здании ЦК возле Старой площади на улице Куйбышева....Пустые коридоры... Тишина... Здесь работают лишь комиссии, созданные совместно с администрацией Президента России: по трудоустройству, вопросам собственности, правовой защите членов партии. Принимает меня успевший отбыть всего 7 дней после своего назначения заведующим отделом по связи с политическими партиями и движениями член ЦК РКП Валентин Александрович Купцов. (Здесь неточность: Купцов в то время был первым секретарем ЦК КП РСФСР — Н.Г.)

— Охотно отвечу на ваш вопрос, — говорит он, — но прежде об общей ситуации. Деятельность компартии приостановлена. Мы как политическая организация не занимаемся политической деятельностью. Но что означает приостановление с юридической точки зрения, вразумительно ответить, думаю, никто не может.

Финансовые счета заморожены, кабинеты опечатаны, имущество национализируется... А нам надо найти работу 165 тысячам человек. В их числе не только партработники, но все, кто связан со структурой КПСС, — рабочие, технический персонал, преподаватели и др. Половина трудоустроена, но поджимает время. Нашей комиссии разрешено работать до 10 ноября.

Но чем дальше, тем сложнее. Кто-то совсем потерял связь с производством или наукой. В Москве — своя проблема: большая управленческая структура. Она и хлопот приносит больше. Да и сам аппарат мы сокращаем на 90 процентов.

— Стало быть, вы намерены возобновить деятельность партии... Когда?

— Нигде не сказано, на какой срок рассчитана приостановка. Сейчас идет следствие, выясняется степень виновности компартии в августовских событиях. Уверен, суд вынесет решение о непричастности к ним РКП. Тогда и возобновится наша деятельность.

Кстати, сейчас идет изъятие партийной собственности, а почему бы не подождать решения суда? В Указе Президента и в Постановлении Верховного Совета РСФСР говорится только о передаче собственности во временное пользование. Собственность может быть передана кому-либо только по суду. Суд же состоится скорее всего к концу года.

А теперь об аппарате ЦК. Полозков был в отпуске. Недели две назад подписан приказ о его зачислении в Комиссию по продовольствию СССР. В комиссиях по трудоустройству, финансам, имуществу и т.п. работают секретари ЦК — Ильин, Зюганов, Соколов, Кашин, Мельников и я.

Антонович и Силкова помогают нам на общественных началах. Они трудоустроились — один в институте, другая на производстве.

Н.Столяров, бывший председатель центральной контрольной комиссии, — сейчас заместитель председателя КГБ Бакатина.

Из 300 человек центрального аппарата 81 человек устроился на работу по своей прежней специальности.

— А как вы думаете устроить свою судьбу?

— Прямо скажу, не знаю. По крайней мере, до 10 ноября, пока не устроены другие, не хочу и не могу думать об этом. Ну, а после передо мной те же проблемы, что и перед всеми остальными». («Российская газета», № 206, 4 октября 1991 г.)

Пока секретари ЦК КП РСФСР трудоустраивали и трудоустраивались, рядовые коммунисты, в отличие от них, действовали. Уже 28-29 августа, через неделю после печальных событий и сразу после того, как было принято постановление о приостановке деятельности КПСС, состоялось совещание Координационного совета Марксистской платформы, на котором были определены пути дальнейших действий. Состоявшаяся 7-8 сентября конференция приняла резолюцию «О ситуации в КПСС и задачах Марксистской платформы в новых условиях». В ней говорилось: «После событий 19-21 августа в стране, по сути, произошел контрреволюционный переворот и КПСС вытеснена с политической арены. В этих условиях Координационный совет Марксистской платформы считает необходимым предпринять действия по объединению коммунистов и всех трудящихся — сторонников общества социальной справедливости». На конференции было принято решение о создании партии «Союз коммунистов», «выступающей за социалистический выбор и коммунистическую перспективу».

Любопытна реакция высших партийных бонз на это событие.

«Как сообщили корреспонденту «НГ» из кругов высшего партийного руководства, эта «инициатива снизу» весьма понравилась коммунистическим лидерам», — говорилось в корреспонденции «Создан оргкомитет новой коммунистической партии. И лидеры КПСС эту инициативу одобрили». — «Мы обсуждали итоги конференции с первым секретарем ЦК КП РСФСР Валентином Купцовым, с рядом других коммунистических деятелей, — сообщил корреспонденту «НГ» секретарь ЦК КПСС Егор Строев. — По-моему, это вполне естественное стремление коммунистов продолжить свою работу». Строев заявил, что, возможно, КПСС воспользуется опытом казахских коммунистов, сменивших название, но сохранивших партию и преемственность. При этом Строев заверил, что партийные руководители намереваются строго следовать всем принятым законам и будут тщательно избегать каких-либо конфликтов с российскими властями».

После этих верноподданнических заверений последовал довольно ехидный комментарий «НГ»: «Однако остается пока неясным, будут ли стремиться российские власти избегать конфликтов с поверженной партией. Соблазн добить своего политического соперника слишком велик». («Независимая газета», 12 сентября 1991 г.)

Возникает вопрос — почему «естественное стремление коммунистов продолжать свою работу» возникло также у рядовых коммунистов Движения коммунистической инициативы, которые уже в ноябре 1991 года провели в Свердловске первый этап Учредительного съезда Российской коммунистической рабочей партии, в декабре того же года — второй этап, а в январе 1992 года РКРП уже добилась регистрации? Почему желание продолжать работу возникло и у тех, что вскоре образовали Российскую партию коммунистов, но почему оно начисто отсутствовало у высших руководителей КПСС и КП РСФСР?

Тут, по-моему, в самый раз посмотреть, что думал тогда о судьбе «поверженной партии» член Политбюро и секретарь ЦК КП РСФСР Г.Зюганов.

21 декабря 1991 года он участвовал в учредительном съезде Российского общенародного союза, который организовал народный депутат РСФСР Сергей Бабурин. В начале следующего года Зюганов вошел в Координационный совет народно-патриотических сил России, потом стал сопредседателем Фронта национального спасения. Мелькал везде, но только не в компартиях. Свою позицию он изложил в интервью «Да посетит всех здравый смысл» («Советская Россия», № 203, 25 октября 1991 г.).

«— Геннадий Андреевич! Прошло два месяца с момента приостановки, фактически — запрета деятельности Компартии РСФСР. Каково сейчас положение в партии, ее руководстве, ваше личное самочувствие как секретаря ЦК?» — спросил его обозреватель А.Фролов.

«— Всем нам пришлось пережить трудные времена. Не скрою, была некоторая растерянность. Да и сейчас впереди полная неясность. Сколько времени продлится расследование о причастности партии к делу ГКЧП, когда и в каких судебных инстанциях будет решаться ее дальнейшая судьба, не знают, по-моему, и сами инициаторы приостановки. Складывается впечатление, что кое-кто не заинтересован в серьезном объективном расследовании, опасаясь, очевидно, «не тех» результатов. Расчет, очевидно, на то, чтобы, конфисковав имущество партии, «перекрыв кислород», дождаться ее «естественного» распада или самороспуска.

Поэтому я считаю, что нужно не пассивно дожидаться суда, а, наоборот, требовать ускорения следствия, участия в нем адвокатов, представляющих интересы партии, обратиться в суд со встречными исками, в том числе и с имущественным». (Выделено мною — Н.Г.)

Вот всё, что смог предложить в «трудные времена» Зюганов. «Требовать ускорения следствия», обратиться в суд»... Вообще, в этом интервью Геннадий Андреевич делает потрясающие открытия. Например, он говорит, что «в последние два-три года партия стремительно утрачивала свою прежнюю функцию стержневой структуры государственного управления». Это, в общем-то, верно: действительно, утрачивала. Но причину он видит не в том, что в стремлении уничтожить Советский Союз и социализм сомкнулись внешние и внутренние враги Советской власти и нашей страны, что активно действовала пятая колонна и «агентура влияния», что имело место неслыханное предательство высшего эшелона руководства во главе с Горбачевым, Яковлевым, Шеварднадзе, которые идейно разоружили партию и посулами строить «гуман-

ный демократический социализм» задурили голову народу. И не в том Зюганов видит причину, что после изъятия шестой статьи Конституции партия утратила какие-либо властные полномочия, а платформы и создание КП РСФСР подорвали ее единство. Увы, ничего этого он не сказал, а сказал нечто совершенно иное.

По его мнению, причиной случившегося является то, что «партия, провозгласившая своей целью защиту интересов трудящихся, крайне тяжело поворачивалась к их коренным нуждам, не умела и не знала, как это делать». И эту чушь он говорит о партии, под руководством которой в стране была ликвидирована неграмотность, введены бесплатное образование, здравоохранение. Трудящиеся бесплатно получали жилье, а квартплата была самой низкой в мире. Для них была создана широкая сеть санаториев и курортов, домов отдыха. На предприятиях действовали свои профилактории, поликлиники. В Советском Союзе шесть десятилетий назад канула в Лету безработица. Была создана и действовала система сильной социальной защиты населения, и под влиянием опыта СССР капиталисты Запада, боясь повторения Октября в их странах, стали лицом поворачиваться к нуждам трудящихся. Перечислять все, что делалось под руководством нашей партии для народа, — места не хватит. А Зюганов говорит, что она, оказывается, «не умела и не знала, как это делать», то есть не знала, как «поворачиваться к коренным нуждам людей». И это говорит человек, именующий себя коммунистом, много лет проработавший в ЦК КПСС, один из лидеров КП РСФСР!

«Вы верите в то, что компартия возродится?» — спрашивает его дальше журналист.

«— Верю в возрождение широкого левого, социалистического движения трудящихся масс. Но чтобы партия могла занять в нем видное место, она должна выйти из сегодняшних испытаний радикально преображенной», — ответил Зюганов.

В ходе беседы с журналистом постепенно вырисовывались контуры будущей восстановленной компартии, как их представлял ее главный идеолог.

«Поскольку в обществе существуют определенные социальные интересы, тем более интересы огромного большинства трудящихся, поставленные под реальную угрозу, силы, их представляющие, проявят себя неизбежно. Но все дело в том, чтобы это происходило не стихийно, а в цивилизованных формах», — говорит Зюганов.

Здесь в подтексте ясен намек: партия нужна для того, чтобы не допустить стихийных выступлений народа (помните, «русский бунт, бессмысленный и беспощадный»?), облечь их в «цивилизованную форму» парламентской борьбы. Дальнейшие высказывания Зюганова подтверждают это предположение.

«— Идейный спектр сегодняшних «посткоммунистических» течений, как известно, очень широк — от необольшевизма до легального марксизма. На какой же принципиальной основе левые силы социалистической ориентации могут достичь хотя бы минимума согласия?» — спрашивает его журналист.

«— Я думаю, общая формула сомнений не вызовет: защита интересов трудящихся. А конкретно в нынешних условиях защищать их — значит не допустить гибели общества, страны, государства», — отвечает Зюганов.

Какое государство идеолог КП РСФСР призывает осенью 1991 года защитить от гибели? Буржуазное. Не допустить его гибели — значит, по Зюганову, защитить интересы трудящихся. Почему-то сам он всего лишь пару месяцев назад не встал на защиту Советского социалистического государства, «допустил его гибель». Думаю, в стане «победителей» аплодировали подобным откровениям идеолога КП РСФСР.

«Для этого, — продолжает он, — все политические силы должны отложить свои разногласия, сесть за «круглый стол» и во что бы то ни стало договориться о взаимодействии в решении ряда насущных проблем. Это прежде всего восстановление управляемости государства, борьба с преступностью, буквально захлестывающей общество, жизнеобеспечение страны самым необходимым на ближайшую зиму и весну. Никакая диктатура этих вопросов не решит. Здесь необходимо общественное согласие».

Обратите внимание: будущий «вождь» КПРФ здесь фактически отрицает не «никакую» диктатуру, а именно революционную диктатуру пролетариата. А ведь именно благодаря ей народ победил в Гражданской войне, восстановил разрушенное хозяйство, покончил с беспризорностью, обуздал преступность, обеспечил порядок в стране, осуществил индустриализацию и коллективизацию сельского хозяйства и вывел страну в число передовых, без чего была бы невозможной победа над фашистской Германией. И т.д. и т.п. Теперь же, в результате августовского контрреволюционного переворота в России установлена буржуазная диктатура, но Зюганов обходит это обстоятельство стороной.

«Реально ли оно (общественное согласие — Н.Г.)? Сегодня прямо говорят о неизбежности «непопулярных» мер. Нетрудно догадаться, что под этим подразумевается. Трудящихся наверняка в очередной раз призовут потерпеть. А готова ли и другая сторона — новые предприниматели — хоть в чем-то поступиться своей ближайшей выгодой?» — задает следующий вопрос журналист.

«Предприниматели ведь тоже очень разные, — со знанием дела отвечает Зюганов. —...Среди них немало людей с широким кругозором, мыслящих по-государственному. Для их дела политический и экономический хаос губителен. Уверен, что они пройдут свою половину пути, ибо понимают, что наше Отечество уже исчерпало отпущенный ему историей «лимит» на гражданские междоусобицы».

Интересная мысль. Если «новые предприниматели» понимают, что лимит на гражданские междоусобицы уже исчерпан, то чего им бояться? Тем более, что и стихийный протест трудящихся Зюганов обязуется взять под свой контроль?

Любопытен последний вопрос:

«— В нашей истории деятели с партбилетами в карманах немало потрудились над насаждением и раздуванием экстремизма в политике, экономике, культуре. Причем выступали не иначе как от имени научного коммунизма, хотя его основоположники, помнится, ни к чему подобному не призывали. Как видно, расставание со ставшими ненужными теперь партбилетами ничуть не вразумило иных сегодняшних политиков», — говорит журналист.

«— Болезнь экстремизма, бездумного левачества нашему обществу, очевидно, предстоит изживать еще долго, причем совместными усилиями разных политических течений. Уверен, что большинство коммунистов твердо встало на этот путь и не сойдет с него. Думаю, что и нашим оппонентам все же достанет политической мудрости и просто житейского здравого смысла», — ответил Зюганов. («Советская Россия» №203, 25 октября 1991 г.)

В этом интервью Зюганов «застолбил» основные позиции будущей КПРФ: обуздание стихийных выступлений и направление их в «цивилизованные формы», исчерпанность лимитов на «гражданские междоусобицы», то есть на революции. Революционные выступления обозначил как «болезнь экстремизма», «бездумное левачество». Собственно, он отбросил основные постулаты марксизма-ленинизма. Продолжая свою линию, заявленную в Конституцион-

ном суде, Зюганов еще более откровенно дал понять ельцинскому режиму, что его партия, получив разрешение возобновить деятельность, действительно станет «радикально преображенной».

Интервью Зюганова напомнило откровения его недавнего «начальника» в ЦК КПСС Александра Яковлева в интервью «Я пришел к отрицанию марксизма» корреспонденту ТАСС Т.Замятиной:

«Я боюсь усиления фронта реваншизма на почве ухудшающегося социально-экономического положения.

Потому и возникла идея движения демократических реформ. Первая его задача — предупредить реакцию, что если будет предпринят опасный шаг — то наше движение сможет поднять людей: «Стоп, не балуйтесь с обществом. Хватит экспериментов и издевательств».

Во-вторых, надо, конечно, разрабатывать позитивную программу. Это движение левоцентристского толка, призванное застраховать людей и от детской болезни левизны, и от старческой, маразматической болезни неосталинизма.

Все больше прихожу к выводу, что наша беда родом из марксизма.

...Я бы не ставил так вопрос: поддержка (Горбачеву — Н.Г.) или оппозиция. Мы будем держаться самостоятельной линии — поддерживать разумное и отвергать то, что расходится с нашими взглядами. («Советская Россия», 3 августа 1991 г.)

В обоих интервью легко угадывается не дословное, но внутреннее, глубинное родство Зюганова с Яковлевым. Зюганов может возразить: «Как?! Ведь это я разоблачил Яковлева в статье «Архитектор у развалин», я боролся с ним!» Действительно, этот факт отражен в самых восторженных тонах во всех «биографиях» Зюганова как самый мужественный его поступок. Например, газета «Кто есть кто в современном мире» в первом номере за 1994 год поместила под рубрикой «Жизнь замечательных людей» обширную статью Н.Кротова и М.Холмской «Зюганов: Я мог бы сколотить огромное состояние», где говорилось:

«7 мая 1991 года в «Советской России» под заголовком «Архитектор у развалин» было опубликовано открытое письмо Г.А.Зюганова бывшему члену Политбюро, секретарю ЦК КПСС, тогдашнему старшему советнику Президента СССР А.Н.Яковлеву. Хотя оно было адресовано вполне конкретному лицу, многие усмотрели в нем «прямую атаку на Горбачева». Зюганов слышал выступления Яковлева, читал все его статьи, анализировал их, хорошо знал его лично и... был его подчиненным. «У меня сложилось ощущение, — вспоминает Геннадий Андреевич, — что Александр Николаевич не знает во всей необходимой полноте повседневной жизни страны. И в годы работы в ЦК КПСС он нечасто жаловал производственные, трудовые коллективы своим вниманием. Предпочитал иметь дело лишь с теми, кто «отражал» интересы трудящихся...» Зюганов клеймил «архитектора перестройки» за нигилистическое отношение ко всей предшествующей истории страны, разрыв связь времен, за абсолютизацию понятий «демократия» и «гласность», за внедренные в общественное сознание «с легкой руки» Яковлева «новые идеологические стереотипы» — «застой», — «административно-командная система», — «возвращение в мировую цивилизацию». («Кто есть кто», № 1, январь 1994 г.)

«Весной 1991 года в «Советской России» я опубликовал свое открытое письмо Яковлеву под заголовком «Архитектор у развалин». Полагаю, этот документ лучше всего передает то, что я чувствовал и переживал тогда. Готовил я его втайне от самых близких мне людей, и «Советская Россия», ее главный редактор Валентин Васильевич Чикин совершили мужественный гражданский поступок, опубликовав эту статью. Ведь цензуры не было для тех, кто разваливал страну, а оппонентов ой как цензуровали!» — драматизирует ситуацию Зюганов в книге «Верность» (стр. 108).

На самом деле тогда никакой цензуры уже не было вообще, я это знаю, поскольку сама работала в «Советской России», и появление статьи целиком и полностью зависело только от главного редактора. А материал был подготовлен в ЦК КПСС и подписать его предложили Полозкову, но тот отказался, перепоручив это дело Зюганову. Таким образом, прежде мало известный заурядный партийный функционер вдруг сразу, в один миг приобрел громкую и даже скандальную славу. Как и в свое время Ельцин. Сам Яковлев в своей книге «Омут памяти» тоже зафиксировал этот момент: «Геннадий Зюганов публикует статью «Архитектор у развалин», которая потом сделала ему карьеру в стане необольшевизма». («Омут памяти», М, Вагриус, 2000 г., стр.479). И в этом плане «архитектор» абсолютно прав: статья стала для Зюганова трамплином к будущему посту председателя российской компартии.

Между тем, в послеавгустовской России продолжалось «партийное строительство».

26-27 октября 1991 года Демократическая партия коммунистов была преобразована в Народную партию «Свободная Россия» (НПСР). Председателем партии был избран А.Руцкой, председателем правления — В.Липицкий. Были провозглашены цели: «единая Россия в рамках политического и экономического союза суверенных государств, в экономике — рынок, приватизация, разгосударствление и многоукладность». («Независимая газета», 29.10.91).

26 октября состоялась конференция, на которой был избран оргкомитет по проведению съезда Социалистической партии.

«Чтобы сохранить приверженность марксизму, придется марксизм ревизовать», — заявил в политическом докладе на конференции профессор Анатолий Денисов. Ортодоксы возражали против такой постановки вопроса...

Однако председательствующий народный депутат России Иван Рыбкин (член ЦК КП РСФСР — Н.Г.) продемонстрировал достаточно жесткий стиль поведения: если наши взгляды не совпадают с вашими, идите создавать другую партию.

...«Мы против того, чтобы некоммунистические партии создавались на базе КПСС», — заявил лидер ленинградской «Коминициативы» Виктор Тюль-кин. После того, как не прошло его предложение назвать партию «коммунистической», он, редактор газеты «Молния» Виктор Анпилов и их сторонники покинули зал». («НГ», 29.10.91.)

Вскоре, как уже говорилось, на базе Инициативного съезда была учреждена и зарегистрирована РКРП.

После избиения московскими властями демонстрации 23 февраля 1992 года была сформирована объединенная оппозиция, его сердцевиной стал объединенный блок «Российское единство» в Верховном Совете. Действовал Фронт национального спасения. Многотысячные манифестации проводили «Трудовая Россия» и партии Роскомсовета.

А «вожди» КП РСФСР все выжидали.

25 июня 1992 года «Советская Россия» публикует аналитическую статью Александра Фролова «Достоинство компромисса» на тему: «Коммунисты в оппозиционном движении». Александр Фролов — главный публицист КПРФ (КП РСФСР), поэтому его оценки представляют интерес. Приведу фрагмент:

«После августовско-декабрьского переворота, когда канула в небытие верхушка предателей партии, тормозивших и срывавших ее работу, коммунисты наконец об-

рели возможность объективно разобраться в самих себе, оценить свои силы и возможности. Окончательно выяснилось, что в коммунистическом движении несколько основных направлений, десятки идейных оттенков, что и нашло выражение в параллельном существовании нескольких новых коммунистических, социалистических и рабочих партий, лишь начинающих налаживать координацию своих действий. Тем не менее внутри оппозиции все они занимают единую, вполне определившуюся «нишу», обладают в ней значительным весом и влиянием. Из чего оно складывается?

Во-первых, вопреки всем заклинаниям о смерти марксизма-ленинизма и просто пессимистическим прогнозам коммунисты уже сегодня добились несомненного духовного, теоретического лидерства в оппозиции, сумели дать наиболее точные и емкие ответы на животрепещущие вопросы современности.

Это фактически признано всей оппозицией. Признано тем, что принятая на днях съездом Русского национального собора программа действий по спасению Отечества —«Преображение России» — на 90 процентов текстуально воспроизводит проект «Национальное спасение», представленный на обсуждение патриотических сил Российской коммунистической рабочей партией. (Выделено мною — Н.Г.)

Во-вторых, они преобладают среди участников митингов, демонстраций и других массовых уличных акций оппозиции. Достаточно сходить на любой московский митинг, чтобы убедиться: три четверти выступает под красными флагами. Это ни в коем случае не принижает тех, кто идет рядом под хоругвью, андреевским или черно-желто-белым флагом. Но факт остается фактом. Главной силой массового уличного давления на власть является «Трудовая Россия», которая, собственно, и организует все акции». (Выделено мною — Н.Г. «Советская Россия», № 84, 25 июня 1992 г.)

Таким образом, пером главного партийного публициста КП РСФСР (ныне КПРФ) в одной из главных газет Зюганова было засвидетельствовано, что в 1991-1992 году отнюдь не КП РСФСР, а именно РКРП и созданное ею движение «Трудовая Россия» играли ведущую роль в оппозиционном движении. Когда КП РСФСР возродится в виде КПРФ, ее вожди и апологеты будут всячески дискредитировать РКРП и таким образом создавать «самой крупной партии» имидж единственной выразительницы дум и чаяний народа. Но это будет позднее. А пока все они вымаливали у властей разрешение на деятельность партии. Но рядовые коммунисты не сидели, сложа руки.

В июне 1992 года состоялся Пленум ЦК КПСС. О том, кто и как его организовывал, я подробно рассказала в своей книге «Тот, кто не предал» (М, Внешторгиздат, 1995 г.). Сейчас же напомню основные, принципиальные моменты.

«Вожди» КПРФ не раз хвастливо заявляли, будто они восстановили партию буквально из пепла, собрав ее по кусочкам, по частям. Им подобострастно вторят и их подпевалы. На самом деле, партию начали воссоздавать рядовые коммунисты. Инициатором проведения Пленума ЦК КПСС стал московский рабочий, машинист экскаватора Константин Николаев, избранный на XXVIII съезде членом ЦК КПСС. О создании ГКЧП он услышал, находясь в отпуске в Ялте. Уже 25 августа, не догуляв пол-отпуска, с трудом добрался до Москвы. Начал разыскивать членов ЦК, установил связь с Алексеем Пригариным. В конце сентября пришел в газету «Гласность» и встретил там горячего сторонника проведения Пленума в лице главного редактора газеты Юрия Петровича Изюмова. Вместе установили связь с сотрудниками аппарата ЦК КПСС и приняли решение проводить Пленум. Начали устанавливать связь со всеми членами ЦК — по списку и одновременно восстанавливать партийные организации на местах.

— Восстанавливая партийные организации КПСС — будущие организации КПРФ, мы одновременно собирали членов ЦК КПСС, готовили Пленум, — вспоминает Константин Николаев. — Сначала хотели провести его в феврале 1992 года, но в связи с обращением группы депутатов-коммунистов в Конституционнный суд и подготовкой к нему, поступили просьбы от Купцова, Зоркальцева и еще целого ряда партийных функционеров не делать этого, не стоит, мол, нервировать власти проведением Пленума, надо подождать, пока Конституционный суд отменит запрет.

Мы пошли навстречу, перенесли Пленум на начало мая, но тут против резко выступила группа Купцова. Однако тянуть дальше с проведением Пленума мы не хотели и не могли, времени и так было потеряно немало. Уже был сформирован Оргкомитет Пленума ЦК КПСС (во главе с К.Николаевым — Н.Г.), он действовал, действовали и рядовые коммунисты на местах, которые не могли мириться с противозаконными действиями президента Российской Федерации. В подполье действовали коммунисты Литвы, Латвии и Эстонии, ни на один день не прекратив борьбу. Миколас Мартинович Бурокявичюс, Лембит Аннус, Игорь Валентинович Лопатин и многие другие активно участвовали в восстановлении КПСС.

— Хочу подчеркнуть, — говорит К.Николаев, — что с самого начала среди нас не было ни одного секретаря ЦК КПСС, ни одного члена Политбюро, постоянно работавшего в Москве. Лично я обращался ко всем, в том числе к Купцову. Он отказался. И тогда наш Оргкомитет пришел к единому мнению: вне зависимости от решений суда Пленум провести.

Пленум состоялся 13 июня 1992 года в условиях подполья. Естественно, не все члены ЦК участвовали в его работе. Одни — потому что трудно было добираться до Москвы, другие — потому, что давно уже распрощались с партийным билетом, их манили другие интересы. Многие же были сбиты с толку дезинформацией, исходившей от руководящих деятелей ЦК КП РСФСР. Хоть деятельность партии и была приостановлена, но «деятели»-то остались и развернули бурную деятельность по недопущению открытия Пленума и срыву его работы. Ко мне, сотруднику газеты «Советская Россия», приходили товарищи из ЦК КП РСФСР, в особенности Иван Павлович Осадчий, и «рекомендовали» материалы о Пленуме ЦК КПСС не печатать, мол, «это провокация». Но Пленум состоялся. Позднее, а именно 27 марта 1993 года, главный редактор «Гласности» Юрий Изюмов, выступая на XXIX съезде КПСС, назвал вещи своими именами:

«— Так получилось, что «Гласность» связана с процессом восстановления КПСС. Ельцин запретил газету в августе 1991-го. Мы перерегистрировались, учредителем стал журналистский коллектив. Но «Гласность» была, есть и будет газетой КПСС. После августа коммунисты ждали, что скажут руководители. А они работали как ликвидком. Рядовые члены ЦК КПСС требовали собрать Пленум еще осенью — воспрепятствовали сначала Горбачев, потом Ивашко. Никто из секретарей ЦК и заведующих отделами ничего не сделал для восстановления партии. Вопреки их сопротивлению была создана инициативная группа по созыву пленума: Николаев, Пригарин, Секретарюк, Шур-чанов, Поморов, Рыжов, Копышев, Романов, Мельников, Чертищев, Бурокявичюс, Аннус, Буджив, Черняховский, еще ряд товарищей. Купцов и другие затратили массу энергии, чтобы пленум не собрался, — как говорится, эту

энергию бы в мирных целях! Но пленум все же состоялся. Надо отдать должное главному редактору «Правды» Г.Селезневу: он — единственный! — решился предоставить помещение». (Материалы XXIX съезда КПСС, М,

1993 г., стр.55)

Оргкомитет пригласил на Пленум ЦК КПСС все действовавшие к тому моменту коммунистические партии: РКРП, РПК, Большевистскую платформу, ВКПБ. Пленум распустил Политбюро и Секретариат, исключил Горбачева из рядов КПСС и обратился ко всем членам партии с призывом вопреки указам о запрете восстанавливать первичные, районные, областные, краевые, республиканские организации, то есть восстанавливать КПСС. Пленум заявил, что слухи о смерти партии сильно преувеличены, она жива, она действует. Была принята стратегия восстановления партии.

«Предотвратить национальную катастрофу — главная цель возрождаемой Коммунистической партии» — так заявили организаторы Пленума на состоявшейся по его итогам пресс-конференции в Центральном Доме журналиста. Вел ее главный редактор «Гласности» Ю.Изюмов. Редакция «Гласности» стала на многие месяцы и годы боевым штабом по возрождению КПСС.

«Уникальность и своеобразие состоявшегося пленума в том, что он созывался по требованию коммунистов снизу, проходил в обстановке подлинного демократизма и свободного обмена мнениями. Подавляющее большинство коммунистов не хотят мириться с разрушением Союза, развалом армии, с экономическим и политическим хаосом, навязываемой капитализацией. Они не желают быть статистами при всеобщем ограблении народа, его унижении и

растлении.

...Вопреки ренегатской деятельности бывшего генсека и партийных сановников многие члены ЦК КПСС в экстремальной ситуации проявили выдержку и самостоятельность мышления. Они образовали инициативную группу по проведению пленума и развернули его подготовку.

Более ста членов ЦК высказались за проведение пленума сразу после заседания Конституционного суда 26 мая. К сожалению, только 68 из них смогли принять участие в работе пленума», — говорилось в отчете с пресс-конференции Н.Шияна в газете «Гласность» за 25 июня 1992 года. В этом же номере было напечатано письмо первого секретаря ЦК Компартии Литвы Миколаса Бурокявичюса «Поддерживаю!»:

«Думаю, что Пленум ЦК КПСС был созван своевременно. Принятые на нем документы сыграют большую позитивную роль в борьбе за восстановление Советской власти в стране, за построение правового социалистического государства, за возрождение КПСС как единой политической партии рабочего класса, трудового крестьянства и народной интеллигенции, партии, объединяющей республиканские организации и все отряды коммунистического движения.

Раздробленность коммунистического движения в стране ослабляет политические силы, которые борются против авантюристических националистических кругов, захвативших власть в нескольких республиках, идущих по пути бонапартизма к диктатуре личной власти, к неофашизму.

Запрет КПСС, компартий России, Литвы и других республик — это величайшее преступление. Это начало наступления на демократические права и свободы людей. Антикоммунистическая истерия, националистический психоз зах-

ватили значительную часть страны. Попираются элементарные юридические нормы, люди поставлены на грань голода и нищеты. Фальсификация истории, клевета на КПСС приобрели невиданный размах. В тюрьмах по политическим мотивам содержатся коммунисты, выступившие за единство Союза, за сохранение единого СССР. Это честные, мужественные политические и государственные деятели СССР, народные депутаты СССР, руководители компартий и общественных организаций. Коммунисты томятся в тюрьмах за свои политические убеждения. Приписывать КПСС какие-то путчи, заговоры — это абсурд. Поэтому от имени Компартии Литвы поддерживаю документы Пленума ЦК КПСС, обращение к Конституционному суду РФ и обращение к коммунистам. Я согласен с оценкой, данной Пленумом бывшему генсеку ЦК КПСС.

Коммунисты, отстаивая социальные и национальные интересы трудового народа своих республик, должны твердо стоять на интернациональных позициях. Ведь сила коммунистического движения в интернациональном единстве. Интернационализм не противоречит патриотизму. Мы должны выступать против любых проявлений межнациональной розни, добиться восстановления дружбы народов, бороться против экономической разрухи, за улучшение экономического положения трудящихся масс, за их политические права и свободы». («Гласность», № 23, 25 июня 1992 г.)

Вот позиция настоящего коммуниста, лидера партии, которая действовала и продолжает действовать в подполье. Спустя два года Миколас Бурокявичюс и его ближайшие сподвижники Юозас Ермалавичюс и Иван Кучеров будут вероломно выкрадены литовскими спецслужбами в Минске, где они скрывались в подполье, и заключены в тюрьму. Трагична их судьба. Ученый Иван Кучеров в тюрьме заболел раком и вскоре после выхода на волю скончался. Литовская Фемида «благородно» отпустила его домой умирать. Юозас Ермалавичюс вышел на свободу только в 2002 году, а Миколаса Бурокявичюса литовские власти продолжают держать в застенках.

«Сила коммунистического движения» в интернациональном единстве», — утверждал в процитированном выше письме Миколас Бурокявичюс. Три года спустя КПРФ на III съезде изъяла из своей Программы призыв: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», посчитав его «несвоевременным». Против проголосовали только 13 человек. Отрекшиеся от лозунга солидарности, «вожди» КПРФ начали активно встраиваться во власть. Но это будет потом. А пока эта партия пребывала в летаргическом сне в ожидании высочайшего разрешения действовать.

— На Пленуме ЦК КПСС 13 июня 1992 года Купцова не было, хотя мы точно знаем, что он был в Москве. Иван Иванович Мельников, секретарь парткома крупнейшей в Москве партийной организации — МГУ и член ЦК КПСС, приходил в «Гласность», но участвовать в работе Оргкомитета отказался, — рассказывает дальше К.Николаев. — Ну а после совещания в школьном классе члены ЦК КП РСФСР, именно группа, участвовавшая в процессе в Конституционном суде, стала с еще большим напором противодействовать созыву XX конференции КПСС. Звонили по регионам, вводили коммунистов в заблуждение, будто перенесены сроки, распространяли всевозможные слухи. Такие сведения поступали в оргкомитет из российских регионов, с Украины. В числе звонивших называли Купцова, Осадчего, других функционеров.

Как ни странно, но линию оргкомитета и его действия не поддержал и Роскомсовет, объединявший Союз коммунистов, РКРП, РПК, ВКПБ и Большевистскую платформу. Идею восстановления КПСС они восприняли более чем прохладно и, по сути, солидаризировались с руководством ЦК КПРФ. Недавно в мои руки попал весьма любопытный документ. Для понимания не только того, что происходило тогда, но в не меньшей мере того, что происходит в коммунистическом движении в последнее десятилетие, привожу его целиком.