Заграждения, перегруппировывали подразделения с менее угрожаемых участков, порой оголяя фронт. 1 страница

Много было тогда у командарма и командиров дивизий тягостных сомнений, острых переживаний: правильно ли разгадан маневр противника, там ли будут наступать его танки, не обманул ли нас враг… и все же расчеты командования были в большинстве своем верными и действия войск правильными, что и подтвердил достигнутый успех: враг получил отпор и не смог прорваться в глубину на этих направлениях[197].

Тенденция возрастания роли маневра нашла яркое проявление в современных локальных войнах. Это обусловливалось дальнейшим повышением эффективности оружия и боевой техники, увеличением мобильности войск, интенсивным освоением ими воздушной сферы, качественным изменением сил и средств разведки, возрастанием роли в бою средств радиоэлектронной борьбы, увеличением маневренных возможностей средств инженерного вооружения, высоким уровнем развития средств управления, массовым внедрением в сферу управления автоматизированных систем, увеличением дальности стрельбы основных тактических средств поражения (рис.2.11).

Но в некоторых операциях имела место недооценка маневра. Так, одной из причин поражения иракской армии (1991 г.) явилось неумение ее командования использовать принцип маневра в ходе военных действий. Если взять общее соотношение сил сторон, то иракская армия в основных средствах борьбы не уступала многонациональным силам, а по количеству дивизий в 3, 3 раза превосходила их. Почти в два с половиной раза превосходил Ирак и по артиллерии. Тем не менее, такая мощная по составу, хорошо технически оснащенная «Южная» группировка иракцев практически не оказала никакого сопротивления противнику. По оценке военных экспертов боевой и маневренный потенциал иракской армии не был по-настоящему использован военным руководством. Не было даже попытки осуществить противоогневой, противовоздушный маневр, а также маневр танковыми соединениями. Вывод из этого надлежит сделать такой - мало обладать необходимой материальной базой для ведения боя - надо помимо этого еще научиться умело использовать ее в противоборстве с сильным противником и прежде всего в совершенстве овладеть искусством маневрирования.

Новым видом маневра, который получил достаточно широкое применение в локальных войнах, являлся охват по воздуху. Так, в ходе войны во Вьетнаме ярко проявилась тенденция массового насыщения сухопутных войск США вертолетами и самолетами армейской авиации, которые придали им воздушную мобильность, увеличили ударную огневую мощь на поле боя. В армии США были сформированы две аэромобильные дивизии, оснащенные вертолётами. В результате зародилась специфичная форма тактических

действий, названная американцами «аэромобильной операцией».

В ходе проведения аэромобильных операций во Вьетнаме американцы применяли такие виды маневренных действий как «кольцо», «молот и наковальня», «двойной скачок» и другие. Например, в операции «Утах», проведенной американцами в марте 1966 г., ставилась задача блокировать противника со всех сторон (зажать в «кольцо»), отрезать его от баз снабжения и нанесением ударов с земли и воздуха расчленить окруженную группировку и уничтожить. Операция «Пегас» проводилась методом «двойного скачка». В ней участвовали несколько батальонов 1-й аэромобильной дивизии и части морской пехоты США, а также части южновьетнамской армии. И та и другая операции планировались и осуществлялись в четыре этапа. На первом этапе проводилась разведка противника, на втором - перебрасывались на вертолетах аэромобильные подразделения с баз в районы высадки, на третьем - осуществлялось блокирование и уничтожение противника, на четвертом этапе проводилась эвакуация войск в основном по воздуху после выполнения боевой задачи.

Боевой опыт показал, что охват по воздуху имеет ряд преимуществ по сравнению с наземным маневром, главным из которых является мобильность его осуществления (табл.2.5)

Таблица 2.5

Время на переброску мотопехотных (аэромобильных) подразделений вертолетами (армия США) [198]

Примечание: вертолет СН-47D " Чинук" может брать десант в количестве 33-44 человека.

Как видно из таблицы, для переброски на вертолетах батальона на расстояние 60 км требуется всего лишь около часа. Если же батальон будет действовать в рейдовом отряде, т.е. передвигаться по земле, то ему для преодоления такого расстояния при самых благоприятных условиях (без ведения боя) потребуется с учетом скорости движения по колонным путям и бездорожью (скорость 10-12 км/час) около 5-6 часов. Отсюда видно, что выигрыш во времени при охвате по воздуху составляет 5-6 раз. Это важно с точки зрения обеспечения внезапности такого маневра.

Если же осуществляется высадка тактического воздушного десанта, то на подготовку и осуществление высадки времени потребуется больше, чем на переброску вертолетами мотострелковых подразделений. Так, для десантирования роты (по опыту) затрачивается 2, 5-3часа. При этом организация десантирования занимает 1-1, 5 часа, погрузка в вертолеты - 10-20 мин., взлет - 5-10 мин., полет - 20-30 мин., высадка - 5-10 мин.

Отмечая преимущества охвата по воздуху, нельзя вместе с тем не обратить внимания на то, что такой маневр требует тщательного и всестороннего его обеспечения, особенно проведения глубокой разведки противника, надежного подавления его системы ПВО в полосе пролета и районе высадки десанта, прикрытие района его действий от ударов противника с воздуха и изоляция поля боя от притока резервов обороняющегося из глубины; четкое согласование усилий всех участвующих в десантировании сил и средств. По опыту учений, продолжительность самостоятельных боевых действий тактического воздушного десанта в тылу противника в составе мотострелкового батальона составляет без непосредственной авиационной поддержки около 4-5 часов, а роты - 2-3 часа.

Одним из условий успешного осуществления любого маневра является простота замысла. Нельзя допускать сложных перегруппировок подразделений при его осуществлении, особенно ночью. На это указывали многие полководцы и военные теоретики. «Простота, - писал Наполеон, - есть первое условие хорошего маневрирования»[199]. На опасность увлечения сложными комбинациями при проведении маневра обращал внимание А.Свечин. Он отмечал: «всякий лишний маневр, всякий бой, не являющийся неизбежно необходимым для достижения цели операции, таит в себе величайшую опасность - увлечь нас от цели на ложный путь… В операции ничего не должно быть лишнего; она должна служить воплощением целеустремленности»[200].

Принимая решение на маневр, командир должен помнить, что он будет осуществляться при активном противодействии со стороны противника, в сложной и динамичной обстановке. Сорвать вражеский контрманевр можно при условии, если при организации маневра будут правильно учтены соотношение сил сторон, фактор времени, вскрыт замысел противника, тщательно осуществлены мероприятия по скрытности проведения маневра.

Наиболее характерными недостатками при осуществлении маневра по опыту войн являлись: робость некоторых командиров в поисках оригинальных способов его проведения, отсутствие должной гибкости и инициативы при управлении подразделениями, действующими в составе обходящих, рейдовых отрядов, воздушных десантов, нарушение скрытности и мер маскировки при совершении маневра, слабое его обеспечение.

Можно ожидать, что маневренные действия и впредь будут непрерывно усложняться под влиянием появления более мощных средств вооруженной борьбы. Исходя из этого, важно настойчиво и целеустремленно вести поиски более эффективных их форм с учетом принятия на вооружение в ближайшей перспективе лазерного, высокочастотного и других новейших видов орудия, а также более совершенных средств радиоэлектронной борьбы, космической разведки, систем связи и роботизированной техники.

2.9 Своевременное восстановление боеспособности подразделений

Сущность этого принципа в Боевом уставе определена так: «своевременное восстановление боеспособности подразделений заключается в подготовке и осуществлении мероприятий, направленных на поддержание подразделений в высокой боевой готовности, сохранение (восстановление) их боеспособности, создание им благоприятных условий для выполнения поставленных задач»[201].

Значение принципа востановления боеспособности довольно четко выразил М.И.Кутузов: «Прозорлив тот, кто заботится о неистощимости силы войска, резервах, дабы и на исходе сражения быть сильнее неприятеля»[202].

Если заглянуть в отечественные военно-теоретические труды 60-х годов, например, труд «Тактика» (1966 г.), то в числе принципов общевойскового боя не упоминается принцип восстановления боеспособности войск. Думается, что это дало определенное упущение советской военной теории, потому что проблема сохранения боеспособности возникла не сегодня и не вчера - она практически существовала с момента зарождения войн. Даже тогда, когда бой велся с применением таких простейших видов оружия, как лук, булава, топор, все равно войско несло потери, пусть не столь большие по современным меркам, но их надо было как-то восполнять.

Правда, в войнах древности положение облегчалось тем, что между вооруженными столкновениями сторон обычно возникали продолжительные паузы и это давало возможность военачальникам исподволь готовить новое пополнение дружин, отрядов, легионов, обучать воинов, восполнять арсеналы вооружения. Однако по мере того, как совершенствовались средства вооруженной борьбы, усложнялись военные действия, стали увеличиваться боевые потери. Это все более обостряло проблему поддержания и восстановления боеспособности войск. Пути ее решения изыскивались различные. В первую очередь принимались меры к тому, чтобы уменьшить потери в бою, улучшить защитное снаряжение воина и коня. Так, уже в армиях первых государств Древнего Востока были введены в обиход медный шлем, шерстяная одежда с нашитыми на нее медными пластинами, кожаный, окованный медью, щит. В последующем шлем стал иметь кольчужную подвеску, прикрывавшую затылок и боковые части головы. Улучшилась и защитная сбруя коня.

Одновременно с этим совершенствовались тактические мероприятия, изыскивались такие способы ведения боя, которые обеспечивали войскам длительное ведение противоборства с противником. Это послужило одной из причин перехода от линейного построения к глубокому боевому порядку, позволявшему наращивать усилия в ходе боя, осуществлять замену одного элемента боевого порядка другим. Если, к примеру, греческая фаланга была рассчитана на нанесение кратковременного одноактного удара, то римский легион, основанный на применении манипул, явился первым шагом в зарождении глубокой тактики. Его живучесть и боеспособность были значительно выше фаланги. Легион создавал возможность для чередования элементов боевого построения в ходе боя. Военачальник, построив легион в несколько линий манипул, мог при необходимости восполнять потери путем ввода в действие свежих сил из глубины. По мере того, как истощала свои силы первая линия манипул, она отходила назад в интервалы между манипулами второй линии, которая сменив первую линию, с новой силой наносила удар по неприятелю. Затем в таком же порядке обессиленная вторая линия отходила за боевые порядки третьей. На заключительном же этапе сражения, после того как боевой строй приводился в порядок, легион одной сплошной колонной устремлялся вперед, чтобы общей массой сокрушить противника.

Подобные тактические приемы были направлены на поддержание боеспособности войска непосредственно в ходе боевых действий. Наряду с этим требовалось изыскивать способы восстановления боеспособности после сражения. Это достигалось путем совершенствования системы комплектования армии, с тем чтобы иметь в резерве достаточно обученный личный состав. В армиях античных рабовладельческих государств применялся милиционный принцип комплектования на основе обязательной воинской повинности всех свободных граждан. Такой порядок существовал длительное время, но при усложнении способов ведения военных действий он перестал себя оправдывать. В результате на смену ему пришел способ комплектования армии по найму, позволявший готовить воинов-профессионалов, что облегчало накопление обученных резервов.

В эпоху феодализма принципы комплектования армий претерпели довольно сложную эволюцию. Первоначально во многих государствах применялась смешанная система комплектования. Дружины феодалов, составлявшие костяк вооруженных сил, дополнялись во время военных действий народным ополчением. Когда же с появлением огнестрельного оружия и усложнением боя возросли потери в людях, то это обусловило формирование армий по системе феодально-рыцарского ополчения, что позволяло развертывать довольно многочисленное войско. В последующем для ведения более продолжительных войн многие европейские государства перешли к системе комплектования по найму в сочетании с насильственной вербовкой.

Принцип восстановления боеспособности оказывал немалое влияние на развитие тактики. Необходимость дополнения дружин, отрядов новым пополнением, оружием, материальными запасами явилась одной из причин того, что боевые действия стали распадаться на два периода - подготовительный и период непосредственного ведения боя. Период подготовки был обычно длительным, а период ведения боевых действий очень коротким, занимавшим всего несколько часов.

В войнах XVI-XVII вв., когда войска стали нести все возраставшие потери от ядер и пуль, в целях обеспечения их боеспособности и живучести возникла потребность по-новому строить боевой порядок. Так, например, боевой порядок русского войска стал строиться в три линии. Внешне это был определенный возврат к строю древнеримского легиона, но на новой основе. Дело в том, что помимо конницы и пехоты значительную роль в бою к тому времени стала играть артиллерия. Находясь обычно во второй линии, орудия обеспечивали устойчивость боевого строя. Своим огнем они поддерживали бой передовых полков (разведывательного и передового), составлявших первую линию. Их боевые усилия наращивались за счет ввода в бой «большого» полка - он обычно наносил удар в центре, а на флангах действовали конные полки «правой» и «левой» руки. В третьей линии находился сторожевой (засадный) полк. Он выполнял роль общего резерва, то есть решал внезапно возникающие задачи.

Преимущество такого боевого построения состояло в том, что оно позволяло осуществлять маневр силами по фронту и из глубины, наращивать в ходе боя силу удара и восстанавливать боеспособность войска за счет ввода в бой второй и третьей линий. Усиление боевого порядка происходило двояким путем - посредством чередования боевых линий, а также путем его уплотнения.

Позднее, когда бой принял характер огневого состязания и увеличилась его продолжительность, закономерно возникли новые способы поддержания и восстановления боеспособности. Дело в том, что основные потери войска стали нести уже не от холодного, а огнестрельного оружия. Так, если до второй половины XVIII в. потери войск от огнестрельного оружия составляли около 20 %, а от холодного - около 80%, то в период наполеоновских войн потери от ружейного и артиллерийского огня удвоились и достигли 40%. Соответственно до 60% снизились потери от холодного оружия. Но особенно большие изменения в соотношении потерь произошли в войнах второй половины XIX в. Например, во франко-прусской войне потери от холодного оружия составляли всего лишь 10%, а в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. - 3, 1%[203].

Повышение мощи огня в бою привело к возрастанию масштабов потерь. Характерным становился довольно значительный выход из строя людей в короткие сроки. А это стало оказывать существенное влияние на боеспособность частей и подразделений. Эту закономерность подметил В.К.Триандафиллов. Он писал: «Один и тот же размер потерь то может привести войсковую часть в полное расстройство, если они нанесены в течение короткой, но жестокой схватки, то может быть перенесен почти незаметно, если люди выбывали в течение долгого времени»[204].

Если во время войн XVIII - первой половины XIX веков восполнение потерь в дивизиях и полках осуществлялось в основном постепенно, главным образом после сражения, то начиная со второй половины XIX в. особенно в войнах XX века», во многих случаях приходилось пополнять части и подразделения уже непосредственно в ходе ведения бое­вых действий, чтобы они могли длительное время вести бой.

С появлением массовых регулярных армий, увеличением продолжительности и напряженности войн система комплектования войск коренным образом обновилась. Потребовалось накопление крупных мобилизационных запасов в виде обученных резервов. 0 том, насколько остро встала проблема восполнения потерь в войнах первой четверти XX в., можно судить по тому факту, что в ходе первой мировой войны общая численность вооруженных сил большинства воюющих государств возросла в 5-6 раз. Помимо восполнения людских потерь потребовалось в ходе войны компенсировать потери в орудиях и боевой технике, а также в материальных средствах. Вопрос ставился таким образом, чтобы поступавшие в войска материально-технические средства перекрывали понесенный в боях ущерб. Только в этом случае поддерживалась на должном уровне боеспособность соединений и частей.

В наиболее завершенном виде система восстановления боеспособности войск сложилась в ходе второй мировой войны. Массированное применение воюющими сторонами таких эффективных средств вооруженной борьбы, как артиллерия, танки, авиация обусловило значительный рост боевых потерь и материальных издержек воюющих армий. Так, за время проведения наступательной операции советскими войсками в третьем периоде Великой Отечественной войны дивизии обычно несли потери в личном составе до 50-60%. Весьма существенными были потери в органах управления: в армейском звене, например, они составляли 10-15%, в корпусном и дивизионном - 40-50%, в батальонном - до 70-80%. Средний выход из строя боевой техники составлял: в дивизии - 18-32%; в полках - 33-46%, из которых требовали текущего ремонта 32-35%; среднего - 20-23%, капитального - 12-13%, не подлежали восстановлению - 32-33%[205].

В таких условиях потребовался комплексный подход к решению задачи восстановления боеспособности соединений и частей. Его сущность состояла в том, что изыскивались способы как оперативно-тактического, так и специального характера в целях того, чтобы постоянно поддерживать на должном уровне боевую готовность войск, мобильно восполнять потери в ходе боя и после него.

В процессе боевых действий советским командованием была выработана действенная система восстановления боеспособности, которая включала: во-первых, непрерывную, целеустремленную подготовку резервов, которая осуществлялась Ставкой Верховного Главного командования; во-вторых, четко отлаженную систему материального обеспечения войск. Она основывалась на широком маневре материальными средствами, создании подвижных резервов боеприпасов, горючего, продовольствия на автотранспорте, централизованном использовании транспорта; в-третьих, эффективную систему технического обеспечения, опиравшуюся на внедрение прогрессивных методов ремонта техники, обеспечивавших быстрое ее восстановление (в стационарных условиях применялся поточный метод ремонта, а в полевых - агрегатный)[206].

Безусловно, проблем в восстановлении боеспособности войск в ходе Великой Отечественной войны у командования возникало множество. Нередко случалось так, что укомплектованность дивизии и полков была минимальной, не хватало оружия и боеприпасов и тем не менее им приходилось вести напряженные боевые действия и в большинстве случаев они решали поставленные задачи.

Вот что писал по этому вопросу Маршал Советского Союза К.К.Рокоссовскнй: «Я думаю, никто не допускает мысли, что дивизия боеспособна при численном составе 3, 5-4 тыс., хотя мы начинали крупные операции, имея такие же или 5-6 тысячные дивизии. Но это неполнокровные соединения. Мы должны стремиться к тому, чтобы дивизия была достаточно дальнобойной, чтобы ее наступательная способность не ограничивалась только прорывом главной полосы обороны. Я лично считаю, что она должна иметь не менее 11-12 тыс. человек. Такая дивизия будет дальнобойной, и если она потеряет до 50 процентов своего состава, то все же будет в состоянии наступать дальше.

Приведу пример. В боях под Москвой, когда наши части сильно поредели, прибыла одна дивизия из Сибири. Она имела в своем составе 15 тыс. человек. Вступив в бой, эта дивизия в течение десяти суток разбила две немецкие дивизии и не допустила продвижения противника в своей полосе. Сражаясь в обороне на подступах к Москве, она в дальнейшем, не получая пополнения, оказалась способной перейти в наступление и долго его продолжать»[207].

Проблема восполнения потерь личным составом решалась в ходе боевых действий несколькими путями. Наибольшее распространение получило включение в состав дивизий и полков маршевого пополнения. Оно поступало из запасных полков армии, фронта. В отдельных операциях, особенно на заключительном этапе войны, соединения доукомплектовывались за счет партизан и местного населения, призываемого в действующую армию. В самых сложных условиях обстановки боевые части и подразделения пополнялись иногда за счет комендантских и тыловых подразделений, либо осуществлялось перераспределение личного состава в частях.

Более сложно решался вопрос восстановления потерь специалистов родов войск. Основным источником их пополнения являлись запасные армейские и фронтовые части, где проходили подготовку механики-водители, наводчики, саперы, связисты, а также солдаты и сержанты других специальностей. Пополнение офицерским составом проводилось в основном из запасных частей резерва армии и фронта, где прибывшие из госпиталей и тыла страны офицеры до определенного времени занимались боевой подготовкой по специально разработанным программам.

В тех случаях, когда соединения, части несли большие потери, восстановление их боеспособности чаще всего проводилось после завершения операции. При формировании стремились, как правило, сохранить прежнюю структуру. Вот в каком порядке, например, происходило восстановление боеспособности войск по опыту Белорусской наступательной операции. Прежде всего осуществлялся вывод соединений в тыл и принимались меры по восстановлению управления. Затем определялся уровень боеспособности частей, их укомплектованность личным составом, вооружением, проводились пополнение и реорганизация, подвозились запасы материальных средств. Большое внимание удалялось боевому слаживанию частей и подразделений. Для этого проводились различные мероприятия по боевой подготовке в соответствии с предстоящей боевой задачей.

Нередко командование вынуждено было расформировывать некоторые соединения, чтобы восстановить боеспособность других дивизий. За годы войны имели место 90 случаев расформирования стрелковых (танковых, механизированных и кавалерийских) корпусов, 140 случаев расформирования стрелковых, танковых, механизированных и кавалерийских дивизий. Иногда восстановление боеспособности частей и соединений осуществлялось путем изменения их прежней организационно-штатной структуры. Наиболее часто это делалось в начальный период войны, когда войска несли значительнее потери, сохранялись лишь разрозненные части, почти полностью нарушалось управление. Во втором и третьем периодах войны такой способ применялся преимущественно в танковых и механизированных корпусах. Длительное время, действуя в отрыве от главных сил армий, они иногда полностью теряли боеспособность.

Поддержание боеспособности соединений в ходе наступления нередко достигалось за счет уменьшения в них количества боевых частей и подразделений. Так, в Восточно-Прусской операции (март 1945 г.) стрелковые дивизии 31-й армии 3-го Белорусского фронта, имея укомплектованность от 2, 4 до 3 тыс. человек, тем не менее продолжали выполнять боевую задачу. Для поддержания их боеспособности в них было сокращено по одному полку. Личный состав и вооружение расформированных полков передавались на доукомплектование других частей, а штабы и тыловые подразделения сокращенного состава выводились в резерв. В действующих полках также сокращалось количество батальонов, а в батальонах – рот.

В боях за Хайлигенбаль (ныне Мамоново) 331-я стрелковая дивизия имела в каждом стрелковом полку по одному сводному батальону. В 1104-м стрелковом полку этой дивизии весь личный состав и необходимое вооружение были переданы в один батальон. Полковая артиллерия и другие подразделения оставались в прежней организации. Учитывая ограниченный боевой состав дивизии, командующий армией придал ей две артиллерийские бригады РВГК, а фронт поддержал ее действия штурмовой авиацией. Это позволило дивизии разгромить противостоящие вражеские части и успешно выполнить поставленную боевую задачу. После прибытия маршевого пополнения дивизия была развернута в прежнем штатном составе[208].

В период Великой Отечественной войны советское командование получило богатый опыт по восстановлению боеспособности частей и подразделений путем создания сводных формирований. Приведем наиболее характерные примеры. Так, в результате проведения Белгородско-Харьковской операции создались благоприятные возможности для преследования противника и выхода наших войск к р.Днепр. Однако наши стрелковые и танковые соединения понесли значительные потери и многие из них были практически небоеспособны. К примеру, 5-я гвардейская танковая армия, получившая задачу совместно с 5-й гвардейской армией отбросить противника от Харькова на юго-запад, имела всего 66 исправных танков, что составляло 12% от их первоначальной численности (к началу операции армия имела 550 танков). Органы управления корпусов и бригад имели укомплектованность офицерами около 30-50%, почти 85% командиров рот и батальонов выбыло из строя. Большими были потери в средствах связи - в ряде соединений они доходили до 75%[209].

В этих условиях командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал П.А.Ротмистров принял решение продолжать выполнение задачи ограниченным составом сил. Было приказано создать сводные бригады по одной в каждом корпусе, усилить их артиллерийскими средствами и объединить в сводный армейский отряд под командованием генерала Б.М.Скворцова - командира 5-го гвардейского механизированного корпуса. Такое решение себя полностью оправдало. Сводный отряд успешно выполнил поставленную задачу. Аналогичным образом создавались и действовали сводные отряды 1-й танковой армии при развитии наступления после Белгородско-Харьковской операции, а также во 2-й танковой армии в ходе Корсунь-Шевченсковской операции[210].

Главными принципами создания сводных формирований по опыту войны являлись следующие: сохранение организационной целостности тех подразделений, которые понесли наименьшие потери; придание сводным отрядам необходимой тактической самостоятельности путем подчинения им артиллерийских, танковых, зенитных подразделений, а также подразделений обеспечивающих боевые действия; создание мобильных органов управления путем усиления их за счет сил и средств старшего начальника, либо перераспределения сохранившихся сил и средств. К примеру, в 5-й гвардейской танковой армии органы управления сводных бригад восстанавливались в основном путем объединения нескольких штабов тех частей, которые потеряли значительную часть своих сил и средств. Во 2-й танковой армии восстановление органов управления в создаваемых сводных отрядах осуществлялось путем реорганизации сохранивших боеспособность штабов танковых бригад.

В общем комплексе мероприятий по восстановлению боеспособности в танковых частях важное место занимало восстановление боевой техники, так как потери в ней в этом роде войск составляли наибольший процент. Среднесуточные потери в бронетанковой технике в наступательных операциях третьего периода войны составляли в среднем 5% от первоначального количества боевых машин. Потери по типам машин обычно распределялись так: танков - около 65% к числу общих потерь, самоходно-артиллерийских установок - до 45%. Наибольшие безвозвратные потери были у средних танков. Они составляли до 39%, у тяжелых - до 31%. Наименьшие потери были в самоходно-артиллерийских установках - до 20%[211].

Восполнение потерь в боевых машинах осуществлялось в основном за счет пополнения после ремонта (60% при подготовке операции и 85-90% в ходе наступления). Пополнение новой боевой техникой в составе маршевых подразделений осуществлялось главным образом при подготовке операции, а также в период продолжительных оперативных пауз.

С достаточно высокой оперативностью осуществлялось в ходе боевых действий дополнение запасов материальных средств. Особый интерес представляет изучение опыта тылового обеспечения танковых и механизированных соединений. Они действовали обычно в значительном отрыве от тыловых баз в то время как расход боеприпасов и других материальных средств у них был значительным. Так, по патронам он обычно составлял за операцию - 1, 2 б/к, по минам - 3, 7, по артиллерийским выстрелам - 1, 6, по танковым выстрелам - 1, 9 б/к[212]. Чтобы обеспечить бесперебойное пополнение боеприпасов в ходе боевых действий создавались повышенные запасы в объединениях и соединениях накануне операции. Например, в армии, как правило, создавались следующие запасы боеприпасов: для стрелкового оружия - 1, 5-2, 7 б/к, для артиллерии и танков - 1, 9-3, 6 боекомплекта[213]. Для обеспечения действий соединений и частей основная часть боеприпасов находилась непосредственно в их тыловых подразделениях.