Ориентированные на тело системы роста 4 страница

Если так называемые «законы», на которые опираются наши мoдели представляют собой обобщения, основанные на нашем опыте до сегодняшнего дня, если они относительны во времени и пространстве не вечны и не даны нам свыше тем или иным божеством, то не стоит a priori отрицать явления, которые на сегодняшний день не объясняются этими моделями и «законами». Эти явления нужно тщательно изучать, ибо завтра они помогут нам узнать более общие законы создать более эффективные модели.

Позиция отрицания этой точки зрения, претендующая на знание якобы абсолютных «законов», не имеет ни малейшего отношения: материализму, который, строго говоря, считает, что для организации наших моделей метафора «материя» подходит гораздо лучше других метафор. Это позиция платонизма, даже если ее сторонники не отдан себе в этом отчета.

Наше представление о «материи» постоянно изменяется, особенно и этом столетии; и судя по всему, многие физики считают, что само понятие «материя» должно употребляться в кавычках, как это обычно делаю я, ибо сейчас «материю» представляют в виде временных энергетических узлов. Мы понимаем, что знаем о материи не «все». Материалистическая философия по своей природе ничего не должна отрицать априорно и догматически, поскольку все новые факты, которые подтверждаются, расширяют наше представление о «материи».

Только философия Платона с ее абсолютными законами и надпространственными, надвременными и неизменными идеями может априорно и догматически отвергать любые факты.

Так что новые фундаменталисты не так уж отличаются от старых фундаменталистов, как им кажется.

Вернемся к «разношерстным» высказываниям, которые вам предлагалось категорично оценить с точки зрения аристотелевской логики «истинно — ложно». Итак, мы предположили, что некоторые высказывания кажутся относительно истинными (при определенных условиях), некоторые базируются на том или ином виде «доказательства», а некоторые удобнее всего считать автореферентными, отражающими персональные нейросемантические реакции. Рассмотрим оставшиеся высказывания из списка.

Высказывание «В солнечной системе за Плутоном вращается десятая планета» на сегодняшний день нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. (Но завтра оно может быть подтверждено или опровергнуто: все зависит от скорости развития современной науки.) Когда-то логики-позитивисты предлагали считать такие высказывания «бессмысленными», но на сегодняшний день большинство современных логиков разделяют точку зрения Анатолия Рапопорта, предложившего считать такие высказывания неопределенными.

Неопределенное высказывание нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть в день высказывания, но по логике развития научных процессов его можно будет подтвердить или опровергнуть в будущем. Пока на орбиту не выведен космический телескоп, который подтвердит или опровергнет существование десятой планеты за Плутоном, это высказывание остается неопределенным. Таким же неопределенным на сегодняшний день остается высказывание о существовании инопланетян, которое, возможно, еще тысячу лет не удастся ни подтвердить, ни опровергнуть. Но оно сразу же перестанет быть неопределенным, если милая сердцу уфологов флотилия космических братьев высадится на Землю.

Возможно, это объясняет, почему я склонен считать большинство газетных сенсаций, описанных в этой главе, такими же неопределенными. Честно говоря, я не знаю, что о них думать, и, наверное, поэтому, мне легче рассуждать, почему некоторые люди неистово хотят в них верить, а другие с таким же неистовством не хотят в них верить.

Высказывание «Бесцветные зеленые идеи яростно спят» явно относится к категории «бессмысленных», о которых говорили логики-позитивисты (и лингвисты-аналитики). И все потому, что даже в отдаленном будущем невозможно представить способ наблюдения за бесцветными зелеными идеями или изучения особенностей их сна. Высказывание «Бесцветные зеленые идеи яростно спят» бессмысленно с философской и с научной точки зрения, но я выбрал его не случайно, так как в другом смысле оно вполне содержательно. Проф. Ноэм Хомски на этом высказывании иллюстрирует формализм лингвистики: мы видим правильную грамматическую структуру, даже если не видим в ней смысла.

Большинство современных логиков сочтет высказывание «Со мной разговаривал Бог» таким же бессмысленным, как и предыдущее. чем-то я с ними согласен, но мне кажется, что правильнее и сострадательнее считать его плохо сформулированным автореферентным высказыванием. Точно так же, как высказывание «Бетховен талантливее Моцарта» — это плохо сформулированное автореферентное высказывание «На мой взгляд, Бетховен талантливее Моцарта». Возможно, полезнее переформулировать высказывание «Я слышал глас Божий» в правильное автореферентное высказывание: «По лучшей из известных мне моделей, которые могут объяснить пережитый мной восторг и благоговение, я должен допустить, что со мной разговаривал Бог». Мне кажется, в такой форме высказывание полезнее, потому что оно будет ложным, если только человек намеренно лжет, и еще потому что напоминает нам о похожих высказываниях в рамках других парадигм: «Я слился с сознанием Будды», «Я слился с Вселенной» и пр. Хотя эти высказывания имеют другие философские значения, чем высказывание «Я слышал глас Божий», они, вероятно, описывают один и тот же вид этического (невербального) опыта.

Тогда какой же нам сделать вывод о высказывании «Папа Римский непогрешим в вопросах веры и морали»? Кто-то сочтет его бессмысленным, так как его нельзя ни подтвердить, ни отвергнуть, а кто-то посчитает его плохо сформулированным автореферентным высказыванием («Я допускаю, что Папа Римский непогрешим в вопросах веры и морали»). Но мне кажется, полезнее считать это высказывание правилом игры. Это правило должен принимать любой, кто хочет играть в римско-католическую игру; а каждый несогласный с этим правилом автоматически исключается из нее. Подобным образом высказывание «Решение рефери обсуждению не подлежит» — это правило игры в бейсболе, а высказывание «Свинину есть нельзя» — это правило игры в ортодоксальном иудаизме.

Поэтому мне кажется разумным считать высказывание «Все люди созданы равными» правилом игры либеральной демократии. Понятно, что это высказывание не может быть научным, поскольку люди отличаются друг от друга по росту, уму, талантам и пр. Считать его автореферентным высказыванием неправомерно, поскольку это не просто парафраз высказывания «Я хочу считать всех людей равными», л наше представление об идеальном обществе. Значит, это высказывание нужно считать правилом игры в либеральном обществе, как «непогрешимость» Папы Римского — правилом игры в католицизме.

Высказывание №16 «Следующее высказывание истинно» ставит новую проблему. Само по себе это высказывание ни истинно, ни ложно, и судить о его истинности и ложности можно лишь в конкретных условиях. Очередное высказывание №17 вроде бы оговаривает эти конкретные условия, утверждая, что «Предыдущее высказывание ложно». Увы, это нам не помогает, а только запутывает, поскольку выходит, что первое высказывание истинно, если ложно, и ложно, если истинно.

Такие системы традиционно называют парадоксами, я же предпочитаю вслед за Хофштадтером называть их «странными петлями».

Классическим примером «странной петли» служат знаменитые слова критянина, который сообщает, что критяне всегда лгут.

Более современным примером служит история про парикмахера, который бреет каждого мужчину в городе, который не бреется.

Если высказывание 16 истинно, то оно ложно. Если наглый критянин говорит правду, то он лжет. Если парикмахер бреется, то он не бреется. Самым удивительным примером «странной петли» я считаю придуманный Бертраном Расселом «класс всех классов», которые не содержат самих себя (если он содержит самого себя, то он не содержит самого себя, но если он не содержит самого себя, то он содержит самого себя).

Было бы ошибкой считать такие «странные петли» лишь философской комедией или «фокусами», которыми логики докучают друг другу Как я утверждал в «Психологии эволюции», Бэйтсон и Руш в книге «Общение: социальная матрица психиатрии», а Уотцлавик в книге «Насколько реально реальное?», похоже, что персональная и социальная иррациональность генерируется людьми, мысленно примирившимися со «странными петлями» в своих взглядах. Подозреваю, что многое из того, что я называю Новой Инквизицией, порождается «странными петлями».

А. Все идеи заслуживают равной защиты со стороны закона. В. Некоторые идеи не заслуживают равной защиты со стороны закона.

Новые фундаменталисты смутно уважают правило А, неотьемлемое от современной западной культуры, хотя вера заставляет их руководствоваться правилом В. Именно это и заводит их в дебри иррационального рационализма.

По-видимому, «странные петли» вызывают многие «психические расстройства».

А. Я должен подчиняться родительским правилам игры.
В. Я должен подчиняться общественным правилам игры.

Когда родительские правила игры весьма отличаются от общественных, это почти неизбежно провоцирует «психические расстройства».

В логике выбраться из «странных петель» нельзя. В практической жизни от них можно легко избавиться, признавая только одну часть системы. В этой ситуации полезно вспомнить слово некневсе. Страдающий психическим расстройством пациент начнет выздоравливать, если два последних высказывания, формирующие «странную петлю», немного переформулировать:

А. Я должен подчиняться некневсем родительским правилам игры.
В. Я должен подчиняться некневсем общественным правилам игры.

Высказывание «Фашисты уничтожили 6 миллионов евреев» ставит перед нами еще более сложные проблемы, поскольку почти все считают его истинным, а горстка воинствующих ревизионистов Холокоста ложным. (Ревизионизм Холокоста верит в наличие всемирного заговора, который фабрикует улики, в которые все мы так наивно мерим.) Ревизионизм Холокоста (РХ) трудно назвать «ложным» в историческом смысле, поскольку он не играет в историческую игру и отрицает все правила фактического доказательства, по которым играют историки. Это проще понять на примере тезиса, согласно которому президент Ричард Никсон никогда не существовал, а все доказательства его существования сфабрикованы участниками очередного всемирного заговора. Невозможно опровергнуть ни РХ, ни РН (ревизионизм Никсона), поскольку все исторические доказательства, имеющие отношение к данным вопросам, по определению сфабрикованы.

Мне кажется, безопаснее считать РХ очередной «странной петлей». Признавая, что все «неподходящие» доказательства сфабрикованы, мы вводим в наши рассуждения бесконечный регресс, и на следующем папе вполне логично поинтересоваться, а не сфабриковано ли доказательство существования самих Ревизионистов Холокоста (то есть не могли ли этонометодологи или социологи, экспериментирующие с пробоями туннелей реальности, сфабриковать книги и памфлеты ревизионистов Холокоста, чтобы посмотреть, поверим ли мы, что такие глупости можно писать на полном серьезе)? Вопрос о том, правомерно ли считать креационизм, утверждающий, что все доказательства эволюции сфабрикованы, очередной «странной петлей», оставляю открытым.

Впрочем, в политической истории, как в искусстве и даже науке, известны случаи фальсификаций, или мошенничества. Мне кажется, «странные петли» появляются лишь тогда, когда обвинение в фальсификации подразумевает заговор такого масштаба, что все доказательства становятся подозрительными, поскольку такому обширному заговору в принципе не трудно обманывать нас во всем.

В сущности, новые фундаменталисты всегда скользят по краю «странной петли», критикуя исследования в области «экстрасенсорного восприятия», которые ведутся более ста лет тысячами ученых мира. Назвав все эти исследования сфальсифицированными, новые фундаменталисты тотчас же соскользнут в «странную петлю» и, вероятно, бесконечный регресс. Понимая это, они лишь иногда употребляют слово «фальсификация», а чаще говорят об «ошибочности толкования», «некомпетентности» или «неправильной постановке эксперимента».

Но сам я порой ощущаю, как в этой критике незримо присутствуют «странные петли», потому что при мысли о количестве фальсификаций, ошибочных толкований, некомпетентных исследований и неправильно поставленных экспериментов, на которое указывают критики, я начинаю задумываться, в какой мере непрофессионализм и мошенничество охватили другие области науки, и мой агностицизм расширяется до таких масштабов, что я даже готов рассмотреть доводы креацианистов о фальсификации доказательств эволюции... Ко мне возвращается здравомыслие только тогда, когда я понимаю, что, продолжая двигаться по этому пути, я скоро начну считать каждого человека запрограммированным роботом, а каждый мой научно-фантастический сюжет — сценой из реальной жизни...

Нет: большую часть времени я живу на втором уровне скептицизма. Мне (как писателю) интересно время от времени подниматься до n -ого уровня скептицизма, но жить там постоянно я не хочу.

А теперь давайте повторим нашу маленькую викторину, но на этот раз не ограничиваясь правилами аристотелевской игры в «истинно-ложно», а оперируя еще и дополнительными категориями. На данном этапе это многое может прояснить.

Не хотите ли отнести некоторые высказывания из категорий «истинно» или «ложно» к другим категориям? Считаете это педантством? Или чувствуете, что такой многовариантный подход к жизни в целом иногда проясняет мысль и даже высвобождает творческие энергии? Устраивают ли вас предложенные мной категории? Или вы считаете, что некоторые высказывания следует отнести к неописанным мной категориям? И самый главный вопрос. Где, по вашему мнению, расцвет инквизиции более вероятен: в мире аристотелевской логики, ограниченной вариантами «истинно» и «ложно», или в мире, который предусматривает множество вариантов для выбора? Предлагая эти категории, как и термин некневсе, я вовсе не пытаюсь раз и навсегда решить все наши философские и психологические проблемы. Я не страдаю чрезмерным оптимизмом. Это просто предложение. Возможно, некоторые из вас сочтут его полезным. И, быть может, вам захочется заново перечесть сенсационные газетные истории (или «утки»?) и, выведя их за рамки категорий «истинно» или «ложно», отнести к другим категориям? В книге «Вестники обмана» д-р Жак Балле допускает, что НЛО «фабрикуются» всемирным заговором. Д-р Балле не кажется параноиком и не настаивает на этой модели; он просто предлагает ее в качестве вероятного объяснения непонятного для нас явления, «Всемирным заговором» он считает спецслужбу, которая фабрикует дезинформацию, чтобы сбить с толку другие спецслужбы.

Д-р Балле также предполагает, что часть «фанатов» и часть «скептиков» НЛО входит в этот заговор, способствуя распространению дезинформации и прикрывая другие виды деятельности этой cпецлужбы.

Если вдуматься, такое предположение тоже открывает «странную петлю»; хотя скептикам второго уровня оно не кажется невозможным или «немыслимым».

Критикуя теорию всемирного заговора д-ра Балле, я выдвинул. предположение, что недавние научные «открытия» квазаров и черных дыр, возможно, тоже сфабрикованы. Не стоит забывать, что научная цитадель остается марионеткой в руках военно-промышленной клики, Возможно, эта клика считала нужным трубить о так называемых «открытиях», которых не было, чтобы не только подразнить противника во время холодной войны, но и заставить вражеских ученых потратить массу усилий и времени на «охоту за привидениями».

Как вы понимаете, я просто шучу. Разумеется. Но...

Новые фундаменталисты любят употреблять словосочетание «новый иррационализм». Этим неологизмом они характеризуют склад ума, подозревающий все научное общество в фальсификациях, хотя сами новые фундаменталисты склонны обвинять в фальсификациях только парапсихологов и прочую компанию еретиков. Я согласен, что многие утверждения нового иррационализма столь же абсурдны, как мои фантазии о квазарах и черных дырах, но мне кажется, что цитадель сама создала эту «странную петлю».

Если проф. X получает деньги от правительства на разработку оружия для массовых убийств людей, неизбежно возникает вопрос о моральных качествах проф. X.

Если проф. Y заявляет, что парапсихолог профессор Z не заслуживает доверия, неизбежно возникает вопрос, заслуживает ли полного доверия сам проф. Y, и «объективна» ли наука вообще? В мире, часть которого скрыта за грифами «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» и «ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ», у нас закономерно возникает вопрос, сколько и какую информацию утаивает от нас цитадель сейчас, если в сороковые годы она утаивала манхэттенский проект, а в шестидесятые и семидесятые годы — исследования ЦРУ в области контролирования сознания с помощью наркотиков.

Новому иррационализму не откажешь в рационализме, а оплачиваемому истеблишментом рационализму — в иррационализме.

На мой взгляд, защититься от паранойи, которая с легкостью поражает официальные и неофициальные догмы, можно лишь с помощью агностицизма, сдобренного хорошим чувством юмора и сознанием собственного несовершенства. Я много чего подозреваю, но, пока существуют государственные тайны, я ни в чем неуверен.

Чуть раньше я говорил об экспериментах, которые проводили социологи и психологи, пытаясь проверить, насколько «пробиваемы» жесткие туннели реальности людей. В этих экспериментах добровольцам намеренно создавали ситуации, где они сталкивались с явлениями, которые не вписывались в их туннель реальности.

О самых интересных «пробойных экспериментах» рассказывается в «Исследованиях по этнометодологии» Гарольда Гарфинкеля.

В одном из экспериментов живущим в родительском доме студентам предложили понаблюдать за родителями беспристрастными глазами квартиранта. Студентов такая ситуация забавляла и пугала одновременно, хотя это самая простая техника практикования буддийской «отрешенности».

В более увлекательном эксперименте тем же студентам предложили вести себя квартирантами в родительском доме. Хотя студенты вели себя как исключительно вежливые и порядочные квартиранты, такое поведение вызвало истерическую реакцию во многих семьях, а некоторые родители были так напуганы, что даже советовали детям полечиться у психиатра. И все потому, что были нарушены негласные правила игры.

В третьем эксперименте студентам предложили в разговорах с людьми имитировать непонимание некоторых «разумных» допущений о причине и следствии, расположении в пространстве-времени и т. п.

Во всех ситуациях собеседники, пытаясь объяснить «очевидное» этим псевдоyаивным студентам, испытывали такое же раздражение и беспокойство, какое возникало у собеседников Сократа, который постоянно спрашивал: «Что ты имеешь в виду?» и «Откуда ты знаешь?»

Не начинают ли некоторые читатели этой книги испытывать такое же раздражение и беспокойство?

Это очередная область, в которой не так легко отделить «научное» от «морального». Некоторые специалисты считают «пробойные эксперименты» аморальными и даже опасными. В частности, Ричард де Милль, не вдаваясь в подробности, утверждает, что, по слухам некоторые эксперименты привели к убийствам, самоубийствам и нервным срывам.

Рассмотрим следующий тест, предусматривающий многовариантный выбор:

Кстати, у кого из вас есть достаточно высокая степень допуска к секретной информации, позволяющая с абсолютной уверенностью называть теорию д-ра Валле об уфологическом заговоре ложной? В книге Джона О'Нейла «Никола Тесла: блудный гений» читаем: Тесла изобрел электрические генераторы переменного тока, которые в наше время используются во всем мире. Он изобрел и запатентовал более сотни устройств, без которых невозможно представить современное индустриальное государство. С конца девятнадцатого века по 1910 год он считался одним из самых уважаемых и авторитетных ученых, зарабатывая более миллиона долларов, что было огромной по тем временам суммой.

В 1910 году все это прекратилось.

Работы Теслы не сожгли, как сожгли работы Райха; его не бросили к тюрьму и вообще не преследовали. Просто он «вышел из моды». По некоторым причинам его исследования и изобретения перестали инвестироваться.

Жизнь Теслы полна загадок, он стал героем, культовой фигурой для многих контркультурных групп. Есть подозрения, что он стал жертвой коммерческого заговора, поскольку предлагаемая им всемирная электрическая система уничтожила бы все монополии, предоставляя в свободное пользование энергию любому человеку, который установил бы антенну во дворе своего дома.

В этом вопросе трудно быть объективным. Испытания электрической системы Теслы не проводились, и неизвестно, могла ли она обеспечивать людей бесплатной энергией, как он декларировал.

В такой ситуации можно быть только агностиком.

Современники считали Теслу гением, а цитадель замалчивает его имя более 70 лет. Можно только гадать почему.

Кстати, Тесла, как и Райх, был активным противником использования ядерной энергии, утверждая, что даже «мирный атом» опасен для человечества. Людям, финансирующим цитадель, такая позиция не нравится.

Как я сказал, можно только гадать почему. Когда столько научных разработок ведется под грифом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО», ни в чем нельзя быть уверенным.

Д-ра Роберта Оппенгеймера выгнали из цитадели, злостно оклеветал и и публично опозорили, потому что он выступал против создания водородной бомбы. Как и Теслу, Оппенгеймера считали гением, пока его идеи... не вышли из моды.

ВИЛЬГЕЛЬМ РАЙХ: ПО ТУ СТОРОНУ ОСУЖДЕНИЯ И ПОКЛОНЕНИЯ

В апреле 1997 года в г. Неаполе (Италия) состоялся международный конгресс, посвященный 100-летию со дня рождения одного из самых ярких и талантливых, но вместе с тем противоречивых исследователей и мыслителей первой половины нашего века — Вильгельма Райха. Этот юбилей Райха почти совпал со 100-летием психоанализа, официальную дату возникновения которого отмечали в 1996 году[1]. Психоанализ — единственная область науки, где достижения Райха были открыто признаны[2], но вместе с тем именно на противостояние с ним он направил все свои силы и сделал, по-видимому, все возможное для того, чтобы его вклад в теорию и практику психоанализа был обесценен, вытеснен и во многом перестал идентифицироваться с его именем.

Очень трудно дать достаточно беспристрастное описание жизненного пути Вильгельма Райха и объективный анализ его научных работ. Это непросто, так как, с одной стороны, личность Райха, его теоретические и практические исследования захватывают, увлекают, открывают новые пути, но, с другой стороны, они же вызывают несогласие, недоумение и отрицание, иногда граничащее даже с осуждением.

Такая последовательность эмоций в отношении Райха (от положительных к негативным) со стороны близких ему людей постоянно преследовала его в повседневной и научной жизни. Только одному человеку удалось пройти весь путь с ним от начала и до конца. Неизвестно, каким образом в данном случае сильная положительная привязанность к Райху выдержала все провокации, но скандинавский психоаналитик Ола Ракнес, будучи по возрасту старше Райха, на протяжении более двадцати лет считал себя его учеником, сотрудником и другом. Все остальные ученики и соратники Райха или были отвергнуты самим учителем, или ушли от него, ощущая разочарование, испытывая агрессивные эмоции и даже ненависть. Позднее, когда их чувства успокаивались и время ослабляло негативное восприятие Райха, многие из его прежних учеников и сотрудников вспоминали о нем с глубокой благодарностью и признательностью за то, что, несмотря на свой невыносимый характер, он открыл перед ними новые перспективы психоаналитической терапии, научил их более тщательной и эффективной работе с пациентами.

Знакомясь с биографией Вильгельма Райха, трудно избавиться от ощущения, что в его жизни было очень мало спокойных, счастливых периодов. Иногда даже кажется, что весь мир постоянно обрушивался на него и его работу, и хрупкие островки жизненного благополучия и признания, едва возникнув, вскоре исчезали в бушующем океане враждебного окружения. Однако более глубокое понимание драмы его жизни позволяет увидеть все в ином свете: он сам с упорством обреченного искал бури, и если не мог ее найти, то создавал своими силами. Скандалы, слухи, сплетни о нем, конфликты с друзьями и властями были постоянными спутниками его жизни. Борясь всю свою жизнь, он стремился победить, одновременно провоцируя поражение.