Двадцать лет спустя

Студент спрашивает у профессора:

- Учитель, в вашей жизни все удалось, или что-то вы хотели бы изменить?

- Видите эти полки с книгами? Все их написал я… А когда мне было шестнадцать лет, я познако­мился с чудесной девочкой, и мы пошли на сеновал. Но у нас ничего не получилось, мы все время прова­ливались в сено. Так вот, если бы взять десяток этих книг и положить ей тогда под попу…

На днях звонит мобильный, и в трубке щебечет невинный женский голосок: «Рома, как дела?»

Пытаюсь изо всех сил сообразить, кто это? Ну, вы сами представьте, сколько баб может позвонить?!

- Дела, да в общем, ничего. А у тебя?

- Тоже. Хотела с тобой встретиться. Может, пересечемся где-нибудь?

- Давай.

Интересно, кто же это? Минуту торможу, но голосок уже сам решил представиться. Оказывается, это моя бывшая танцовщица Срака. Та самая, что признавалась мне в любви и тут же ехала трахаться за деньги. А впрочем, давно это было. А раз она звонит, то чего ж не встретиться? Всегда любопытно пообщаться с человеком, которого не видел столько времени... целых шесть лет!

Правда, встреча все откладывалась. Срака не успевала поймать момент, когда я приез­жаю в Питер. Или не спешила ловить. Разве ее разберешь.

- А может, я приеду к тебе в Москву? Я все равно собиралась туда на денек, - как-то по
телефону спросила она.

- Приезжай, я сейчас один… Если ты на денек
Следующий звонок от нее раздался в шесть утра:

«Запиши номер поезда и вагон, - перекрикивая стук колес, кричала Срака. - Я через час в Москве». - «Запиши адрес, сама доберешься».

Неужели я бы поперся ее встречать?! С ума сошла. И продиктовав ей адрес, снова ус­нул до следующего звонка - уже в дверь. Открыл и... оторопел. Куколка заявилась с ог­ромным чемоданом!

- Ты же сказала, что всего на денек.

- Да… Ну или на два. Какая разница, знаешь (тут Срака выдала что-то невиданное), са­
мое главное - мы снова вместе.

«Мы?!» - В полном недоумении я задумался над этим «мы». То есть я плюс девица, ко­торая шесть лет никак не давала о себе знать и совсем не интересовалась мною, да на ко­торую и мне было насрать. Вообще-то она говорила, что едет в Москву по своим делам, а не ради меня. «Мы снова вместе»... гм-мм???

А она уже проскользнула в дверь, ловко втянув за собой тяжеленный баул, и тут же стала снимать с себя зимнее пальтишко. Которое - Бог мой! - носила еще семь лет назад. Неужели за годы бл...ва ничего не нажила? Скорее, все профукала, будучи уверенной, что всегда найдет богатого лоха.

Ну а мне, впрочем, в такую рань все равно не хотелось разбираться в подробностях чу­жой биографии, и я отправился досыпать. Нежданно свалившесся на мою голову сокро­вище приняло душ и тоже полезло под одеяло. Заметьте, не я это предложил. …А бывшая танцовщица, между прочим, потяжелела. Ее роскошная жопа, и в годы юности своей хо­зяйки ведшая отдельное существование, нынче просто отвисла. На бедрах появились рас-

тяжки. Да, обратно на работу в танцовщицы ее уже и не позовешь. Только если переспать по старой памяти.

Проснулся я к обеду (которого, правда, так и не дождался) и отправился умываться. В ванной Срака уже по-хозяйски расставила свою дешевую косметику. Видимо, оглядев­шись вокруг и поняв, что женщиной в доме (заметьте, не бедном) не пахнет, она решила, что и тут ей может подвернуться шанс – так зачем упускать. Правда, и от имеющихся у нее первоначальных планов она явно отказываться не собиралась. Пока я чистил зубы, ее мобильник звонил два раза. Она хватала его и выбегала в другую комнату пошептаться. Параллельно накрашивая мордашку, словно собиралась сегодня посетить конкурс красоты для отставных. Наконец, она закончила наряжаться и сказала, что «пойдет погулять по го­роду. Ей очень хочется Третьяковку посмотреть». Понимая и разделяя ее глубокую лю­бовь к искусству, я все таки решил расставить точки над i.

- Слушай, если у тебя в Москве мужик, но ты стесняешься заявиться к нему сразу с че­моданом, ты так и скажи. Я все равно тебе разрешу переночевать пару дней или оставить здесь вещи.

- Как ты можешь такое думать! Я же сказала, что просто давно хотела тебя увидеть, -воскликнула она. – Неужели я могу так обманывать?

- Ты еще и не так можешь! – пришлось мне напомнить ей об этом.

- Рома, перестань. Я решила, что хочу быть только с тобой! Вспомни, какая у нас была любовь!

- Помню... Как ты наставила мне рога. А кстати, где тот наш общий друг - твой мужик?

- Ах... Ну, в общем, он давно в прошлом. Да и не было у меня с ним ничего. Он меня просто подвозил. А потом мы с ним просто жили четыре года. Я люблю тебя одного. Вот сейчас только схожу в... в Третьяковку. И вернусь!

Еще раз глянув в зеркало и поправив перышки, птичка вылетела в подъезд, где ее мо­бильный снова нетерпеливо зазвенел.

…Как вы уже, наверное, догадались, я в этот период жил один. Делать мне особо было нечего, а этот внезапный визит обещал некоторое разнообразие в жизни, лекарство от скуки. Интересно же посмотреть, как она на этот раз будет выкручиваться, когда ее пой­мают на двойной игре. Ну если она вдруг не врет - и правда пошла в Третьяковку, - тем более ужасно интересно посмотреть на такое невиданное чудо!

Раскаявшаяся грешница, кажется, такая, была в истории только одна, Мария Магдали­на. Она была единственная – потому и прославилась! Народ просто обалдел. Кто в такое мог поверить?

…

Срака не стала потрясать человечество.

Так что чуда я не увидел. Нынче чудеса редки.

Девочка продержалась паинькой ровно день.

На второй день обнаружилось, что парень у нее в Москве все-таки есть. Правда, «он просто старинный друг и не более».

- Ага. А ему ты про меня то же самое говоришь? - поинтересовался я у Сраки, когда по­сле секса валялся с ней в постели.

- Нет, Рома! Я же сказала тебе, что ты мне дороже всех, - она чмокнула меня и... снова засобиралась, видимо, в Пушкинский музей.

На третий день ее пребывания ко мне заехали старинные питерские друзья, и мы уст­роили пьянку. Махнув вискаря, Срака неожиданно раздухарилась. Слово за слово - она пообещала им, что немедленно станцует стриптиз: «Если вы мне заплатите». - «Как же это, ты приехала к Роме, клянешься ему в любви и уже готова раздеться перед нами?» -подкалывали они. Ведь у нормальных людей такое поведение ничего кроме недоумения не вызывает. «Только за деньги!» - Дурное создание еще считало нужным это уточнить. Но, вскоре поняв, что компания просто издевается над ней, она устроила нам всем истери-

ку. Оказалось, это мы все плохие и «совсем не так ее поняли», а она, может, вообще все­гда любила только меня...

Правда, на следующий вечер она снова улизнула из дома и на этот раз... гуляла до упо­ра. Мне самому пришлось собрать в чемодан все ее вещички, чтобы сразу выдать ей, как толькоона появится. В половине восьмого утра, осторожно открыв дверь ключом, кото­рый я сам ей дал… получила от меня чемодан в руки.

А на что еще она рассчитывала?! Ситуация дошла до полного абсурда. До настоящего кретинизма. Жить у меня. Крутить мозги и мне, и своему парню, который наверняка уве­рен, что мы с ней «только друзья» (для убедительности она могла наплести, что я живу с бабой), а к друзьям все равно, во сколько возвращаться. Ночью, утром...

В общем-то я сам дал этой ситуации дойти до предела. До маразма. Интересно же по­смотреть, как себя будет вести охотница за двумя зайцами. Ведь должен наступить мо­мент, когда надо выбрать, - ну ведь не разорвешься же! Ан нет.

Конечно, нормальный человек сразу бы ее выставил. Но я тогда уже работал над этим трактатом, увлекся, и мне было любопытно, что будет, если дать такой вот волю? Так что не судите строго - это был просто творческий эксперимент. Поэкспериментировал.

Мои питерские друзья, наблюдавшие за этой удивительной картиной, поспорили со мной, что точно так же через шесть лет в моей квартире с чемоданчиком поношенных ве­щей, купленных еще мною, нарисуется Киска. С парой золотых колечек, уцелевших из той бездны, что пропала в ломбардах. Театрально заломит руки и воскликнет, что любила только меня! Все остальное, ах, было горькой ошибкой!

Что в переводе означает: «не нашла другого лоха, а сама ничего не умеет».

Кто-нибудь сердобольный сейчас скажет, а может, она и вправду раскаялась. Обож­глась, получила возможность сравнить самцов, оценить, прозрела, поняла, что была не права, и, может, стоит ее вернуть назад? За одного битого двух небитых дают.

Хотят люди верить в чудеса.

Но в случае с бл…ми чудеса не происходят.

Они не знают любви.

А может, это тенденция, и девочки, не зная любви, могут только выгадывать: «На крас­ное или на черное?» А может выпасть и зеро.

Срака однажды уже ошиблась. Между мною и постоянным гостем клуба выбрала по­следнего. Он торговал подержанными машинами и был в шоколаде. До того как не грянул кризис. Ее, наверное, ошарашил этот момент. А у меня все тогда было в относительном порядке. Как мне говорил один мой знакомый азербайджанец: «Ромочка, помни, люди всегда будут пить, курить и трахаться». Я бы добавил к этому: «И веселиться». А раз бу­дут, значит, будет нужен такой челонек, как я.

Стриптизерка все это просчитать не в силах. Но она прикидывает другое: разглядывая себя в зеркало, думает - я еще не стара, даже, напротив, молода и красива. Может, еще ре­ально все вернуть?

И она будет узнавать о тебе. Будет ловить момент, когда все у тебя плохо. В личной жизни, разумеется. Чтобы эффектно появиться в это время, утешить и привнести в твою жизнь необыкновенную радость. Разумеется, если она услышит, что у тебя плохо с день­гами, она не появится никогда.

Я не хочу говорить, что это свойственно только танцовщицам стриптиза. Эти сомнения - а на какую лошадь ставить - свойственны очень многим женщинам. Просто, чем больше «лошадок», тем труднее выбор, тем выше требования. Стриптизерка выбирает из пяти ты­сяч, а обычная баба - только из пяти.

Но меня уже тошнит.

…И на работе каждый день одно и то же. Приходят мужики, напиваются, и то там, то сям звучит банальная фраза насчет продолжения банкета. «Девчонки, а может, и вы с на­ми?» Могут и согласиться. Нередко после прекрасно проведенной ночи им предлагают

встречаться и дальше, а то и жить вместе. Так нет же. Заходишь в гримерку, а там обсуж­дение. Этот лысый, второй толстый, третий, хоть богатый, но жадный.

- Хорош гнать! - вмешиваюсь я. - Жадный, значит, все в семье будет оставаться. Не бу­дет по клубам прожирать. Свободный мужик, забирай.

- Ой, Рома, да ладно. Последний день живем, что ли? - сообщают они и выглядывают в щелочку из-за кулис, кто же сегодня там в зале. А ну как там принц забрел на огонек? Аб-сентику глотнуть.

Они надеются, что появление принца будет ясно как день. «Принц был молод, но ста­тью своею и мелодикой трепетной речи поразил всех собравшихся в зале гостей, как во тьме появление свечи...»

Сказка, е-мое. А впрочем, и сказок они не читали. В сказках настоящие принцы всегда скрываются за образом Шрека. А девочки все ждут, ищут, не могут разглядеть, не могут поверить. Даже живя с принцем, косятся на других. И кажется им - ах, еще не все потеря­но. Кто-то поманит, и она тут же сделает рывок. И в этом случае потеряет все. Ее выста­вят. Принц тоже не дурак, он видит, что лягушка снова собралась на болото - женихов ло­вить. А с ним она просто... место застолбила.

«Мурка задумчиво в небо глядит: может быть, там колбаса пролетит; мысль, что быва­ют еще чудеса, даже приятнее, чем колбаса».

А че я все о них, да о них?

Много еще есть, чего вспомнить.

…Время в книге идет быстрее, чем в жизни. И с момента, описанного в первой главе, когда я подростком мечтал подсмотреть, что там скрывается у девчонок в трусах, прошло больше двадцати лет. Целая жизнь. А выводы? А на фиг мне их делать, пусть их делает жизнь. Она сама все расставляет по местам. И я тут не режиссер. Так - рядовой зритель, даже не из первых рядов. Сижу, курю, смотрю, что происходит с людьми, которых когда-то знал.

...Вот года три назад нарисовалась Анна Сергеевна. Та самая красивая дылда, врачиха, которая убегала от меня по шкафам и не давалась без боя Рассказала жуткую историю своей жизни. Живет в северном городе, была замужем, развелась, остался ребенок. Она еще молода, какие-то тридцать четыре, а мужика не найти. Даже для секса.

- Как это?! - опешил я, вспоминая, как бились к ней в дверь ухажеры. Видная девочка была, образование хорошее… Кстати, и сейчас она ничего.

- Да так, - ответила А. С., - зарплата мизерная. А чтобы познакомиться с мужчиной, нужно пойти в ресторан. Это значит, сесть за столик, что-то заказать. Тут на колготки-то не хватает. В клубах, конечно, заказывать не обязательно, но там за вход надо платить.

Я был потрясен, потому что даже и не был знаком с такой стороной жизни провинци­альной женщины. За что судьба задвинула ее в такую жопу? И почему так быстро про­мчался ее бабский век?.. Пару раз в год она позволяет себе оттянуться. Приехать в Питер к подруге, вместе с ней пройтись по Невскому, поснимать мужиков. В больших городах ти­па Питера и Москвы хотя бы улицы есть, где знакомиться можно. А о маленьких - на ули­цах не принято. Если только ты не школьница-студентка.

...Где-то год назад приезжал Артур. Живет по-прежнему с той же самой супругой в ее родном, тоже провинциальном городе. Работает... разнорабочим на стройке. Мы с ним решили вспомнить молодость, сыграть и спеть на улице, в переходе. Понять, не потеряли ли мы в мастерстве, соберем ли снова толпу и деньги. Говорят же, что вор-карманник должен раз в год обязательно выходить на улицу подтверждать профессионализм. Так и артисты должны проверить, смогут ли они собрать публику прямо на улице. Там сложнее, чем на концерте, где зрители уже привязаны к креслам платой за билет.

Вышли. Я оторопел: на нас налетели гоблины, подземные жители. Конченые наркома­ны с вакуумом в глазах, сквозь которые видна задняя стенка черепной коробки. Я и не знал, что их так много. «Рома, Рома! Привет! Расскажи анекдот!» Нам набросали мелочи, решили, мы прикалываемся... Пока мы так работали, я увидел, что Артур остался на том

же уровне, что и десять лет назад. Он совсем творчески не вырос со времен студенчества. Так же, как и десять лет назад, нажрался. Так же у него лопнула струна. Точно так же, как и раньше, не было запасной…

Черт, мы в свое время перестали работать вместе из-за его пьянства. Я злился на него и даже больше на его суженую. Возможно, другая баба сделала бы из него человека. Не да­вала бы ему пить или еще что-то делала. Может, и подтолкнула бы его к каким-то дейст­виям. В какой-нибудь момент взяла бы и заявила: «Достал ты меня своими песнями. Пят­надцать лет поешь одно и то же. Возьми напиши еще что-нибудь!» Но она сидела, подти­рала говно и восхищенно лепетала: «Сыграй еще, мне так нравится, как ты поешь...»

Ее жертвенная всепрощающая любовь закончилась очень печально. Он пятнадцать лет фигачит одно и то же. Потому обречен на нищее существование. Но все равно уверен, что «самый лучший», что «солнце».

Разве такой судьбы он был достоин?! Быть разнорабочим и получать полторы тысячи рублей в месяц?!

Хорошо, конечно, когда баба любит тебя таким, какой ты есть; хорошо, когда верна те­бе. Вот только одной верности недостаточно, чтобы самец мог состояться как мужчина. Для семейного очага, конечно, достаточно, а вот для жизни, если ты хочешь двигаться по ней вперед и с песней, - нет.

Но это не вина бабы, что ОНА ТАКАЯ. Она, сама по себе, все равно не может испор­тить жизнь самцу. Она может только помочь ему пройти ЕГО путь, но сама не может пройти эту дорогу вместо него.

Это, знаете, как палка, которая валяется на дороге. Ты можешь проехать на машине так, что она пробьет колесо. Но та же самая палка, если идешь с ней по болоту, может спасти тебе жизнь. Есть мультик про ежика. Он нашел палку и понял, что она может быть и чер­палкой, и копалкой, и в драке отбивалкой и т. д. Потом он ее выбросил. А наблюдавший за ним заяц офигел: «Ты чего?! Это же такой ценный предмет». - «Да чего там, палка она и есть палка. Все самое главное - у нас в голове».

Философия: сама по себе вещь бесполезна, нужна еще соображалка, как ее использо­вать.

Женщина может быть опорой.

Моя жена была. И она пожертвовала собой, чтобы мне помочь. Именно поэтому я оставил ей все. И квартиры, и деньги. Она реально поставила на себе крест, хотя была са­мой лучшей актрисой на курсе.

Но бывают такие слабые палочки, что, когда опираешься на нее в трудный момент, она ломается.

А бывают еще шикарные трости из слоновой кости, которые являются просто сувени­ром. На такую нельзя опираться, ее можно держать в руке и всем показывать. Все будут говорить: ах, какая трость. Чудесно, пока тебе не нужна будет опора.

Но мозгом должен быть мужчина. А женщина пусть будет черепом.

Мужчина - мясом, а женщина - приправой.

Есть такое грузинское блюдо - бараньи котлеты на косточке. Их готовят в виноградном соусе. Он кисловато-сладковатый. Вкус мяса от него становится совершенно другой. И это оченьинтересные ощущения. Гурманское сравнение, но я именно этого жду от жен­щины. Чтобы она придала моей жизни новый вкус. Вроде жизнь-то та же самая, а все чуть иначе и вкуснее.

А вот Киска была как Анна на шее. Повисла, и ты отстаешь за жизнью. Все идут впе­ред. А ты занят только ею, тратишь на нее время и энергию, сама она не может ничего де­лать; требует от других повышенного внимания. С такими бабами остаешься на том же уровне, а то и тормозишь.

У кого-то потерянное время. У кого-то потерянные жизни.

Я вот, например, ничего не знаю о том талантливом прыщавом мальчике из Казахстана, которого женила на себе «прекрасная» бурятка. Знаю только что он не стал известным ар-98

тистом, - ну раз он не на виду. У них уже в двадцать лет было двое детей, а это большой камень на шее! Может, у него хватило сил пробиться, и он стал хотя бы состоятельным человеком? Хотя это мало кому удалось из моих знакомых.

Зато эта... Получила то, что хотела, - мужа.

…Все-таки мне повезло, что я сам сделал свой выбор. Никто не хотел меня захомутать в студенческие годы так, что я бы сдал назад. Поэтому у меня вроде все получилось. Дом построил. Сына родил. Дерево... посажу на днях. В чем смысл жизни и где истина?.. Я, конечно, могу и об этом поговорить. Но роман-то мой о бабах. Может, истина все-таки в том, что мне до сих пор интересно посмотреть, что у «Наташки» в трусах.

Кажется, не только мне. Судя по обилию стриптиз-клубов, которые открывают мои ро­весники (да я и сам тут приложился), это всем до сих пор интересно. Может, это вообще основной показатель того, что самец в нас еще жив. И именно так просто все и должно быть, и только мы что-то усложняем. Как в анекдоте.

И вопрошал Он у них: «Кто, говорите вы, есть я?»

И ответствовали они: «Ты - эсхатологическая манифестация, данный нам контекст на­шей сущности...»

И вопрошал Он: «...Чего, бля?»