Глава 21. У смерти столь резкий запах, что человеку порой удается почуять ее приближение.

У смерти столь резкий запах, что человеку порой удается почуять ее приближение.

КНИГА ВЕЧНОЙ РОЗЫ

Поздним вечером в спальню Кассандры ворвалась Сиена. Она дрожала всем телом и была бледна как привидение.

— Она пропала! — выкрикнула камеристка сквозь слезы.

Новость уже передавалась из уст в уста: Феличиана бесследно исчезла.

Кассандра с трудом отогнала кошмарное видение: раздувшийся выпотрошенный труп посреди Большого канала. Даже мысли об этом нельзя допускать.

— Ты уверена? Твоя сестра такая своенравная! Она могла кого-нибудь встретить.

Какого-нибудь моряка или, может, торговца. Ты не знаешь, у нее был кавалер?

— Ее нет уже два дня! — Голубые глаза Сиены блестели от слез. — Моя сестра не шлюха!

Кассандра испугалась, что камеристка упадет в обморок. Она усадила бедняжку на кровать и обняла за плечи. Сама она даже представить не могла, каково это — потерять сестру. Тем более что у Сиены не было никого, кроме Феличианы.

— Нет, конечно, твоя сестра честная девушка, — поторопилась успокоить ее Кассандра, хоть она и не была в том уверена. — Но, возможно, за ней кто-нибудь ухаживал? Какой- нибудь бродячий торговец? Кто-то не из нашего города?

Сиена отчаянно затрясла головой.

— Ничего такого не было. Феличиана честная девушка, работящая. — Она всхлипнула и промокнула глаза платком. — И она очень предана синьору Дюбуа.

— А у них не могло быть каких-нибудь… — Кассандра подыскивала не очень обидное слово, — особых отношений?

Сиена опять всхлипнула.

— Феличиана… Она всего не рассказывала, но, похоже, хозяин оказывал ей знаки внимания. Он иногда делал ей подарки. Всякие безделушки, украшения. Я ей твердила, чтобы она их прятала, особенно от синьоры, но вы же сами сказали, что моя сестра своенравна. Разве она меня послушает? — Камеристка уронила голову на руки и зарыдала. — Значит, ее убили, как Софию, да?

— Нет, Сиена, нет! — Кассандра прижала бедняжку к груди. — Феличиана очень умная. Она могла почуять опасность и спрятаться. А возможно, она вовсе и не пропала, просто в кого-нибудь влюбилась и проводит время с ним.

Сиена рыдала, уткнувшись ей в плечо.

— То же самое говорили о Софии, а потом ее нашли в канале. — Ее голос немного окреп. — Если бы Феличиана решила бежать, я бы об этом знала.

Камеристка была права, но Кассандра не собиралась лишать ее надежды:

— А что Дюбуа? Она его не боялась? Возможно, он ее ревновал? От этих слов Сиена расплакалась пуще прежнего.

По коридору зашаркали чьи-то шаги.

— Что ты там делаешь, Сиена? Уже поздно. Отправляйся спать! — приказала Нарисса, появившись на пороге. — Что с ней такое? — недовольно спросила она, увидев, как служанка рыдает на плече у своей госпожи.

До старшей камеристки, по всей видимости, не успели дойти тревожные слухи, но у Кассандры не было желания повторять их в присутствии Сиены.

— Я сказала не подумав и расстроила ее. Нарисса покачала головой.

— Говорить не подумав — дурная привычка. Советую вам избавиться от нее до свадьбы.

Свадьба. Как она могла забыть?! Подавленная вестью о новом исчезновении, Кассандра так и не придумала, как связаться с Фалько. Когда они договорились встретиться, Кассандра не сомневалась, что сумеет улизнуть в город. А что теперь?

Нарисса вытолкала Сиену за порог, и Кассандра принялась расхаживать по комнате, лихорадочно соображая. Сомнений не оставалось: Дюбуа убийца. Такая разумная девушка, как Феличиана, не променяла бы жизнь в роскошном палаццо, богатого покровителя и щедрые подарки на сомнительное счастье с каким-нибудь бродягой.

Девушка достала из ящика дневник. Чтобы разобраться в своих мыслях, ей требовалось изложить их на бумаге.

— Не нужно ли вам чего-нибудь?

Кассандра подпрыгнула. Нарисса возникла в дверях, будто из воздуха. Как тут размышлять, когда кто-то все время стоит за спиной?

В чем она нуждалась, так это в уединении.

— Мне ничего не нужно, — твердо сказала Кассандра и вышла из комнаты вслед за камеристкой. Она направлялась в библиотеку. Нарисса, само собой, шла следом. На полу у мраморного камина валялась Агнессина корзинка для рукоделия. Тетка любила шить, но в последнее время ее подводили больные суставы рук. Племянница не имела склонности к рукоделию, но ей волей-неволей приходилось посвящать этому несколько часов в неделю. Как сказала бы Агнесса, это подобающее занятие для молодой девицы.

— Ты могла бы привести в порядок тетино рукоделье, тут все так запуталось, — предложила Кассандра, указав на корзинку. — А мне нужно кое-что написать.

Нарисса с явным удовольствием уселась в любимое кресло Агнессы и принялась разбирать мотки пряжи. Кассандра устроилась за столом, на котором стояло небольшое изображение Нептуна. За этим столом она обычно читала умные книги. Кассандра задумчиво постучала костяшками пальцев по трезубцу владыки морей. Феличиана пропала. Донна Домачетти носит кольцо с таинственным цветком. Фалько и Анджело о чем-то спорили. Существует ли связь между этими событиями? Куда делось тело Ливианы? К тому же ей не давал покоя загадочный символ. Ей казалось, она видела его раньше, до того, как попала в мастерскую Анджело. Очень давно…

Где-то громко хлопнула дверь. От неожиданности Кассандра вздрогнула, уронив перо.

— Это ветер, синьорина, — подняла голову Нарисса. — Сквозняк.

— Принеси мне, пожалуйста, бокал вина, — попросила Кассандра. Она решила, что вино поможет ей успокоиться.

Нарисса отложила шитье и вышла из библиотеки. Вскоре она вернулась с высоким бокалом, наполненным красным вином. Кассандра с наслаждением вдохнула терпкий аромат, медленно осушила бокал и поставила его на стол возле подсвечника.

Потом раскрыла дневник и принялась выводить на странице имена: Ливиана. Мариабелла. Фалько. Анджело. Максимус. София. Дюбуа. Донна Домачетти. И наконец Феличиана. Немного поколебавшись, она вписала еще одно имя: Кассандра.

Что их объединяло? Ливиана не была знакома почти ни с кем из рокового списка. Впрочем, почти все перечисленные в нем персоны не были знакомы между собой. Мариабеллу и Софию убили и вырезали у них на груди крест. Феличиана бесследно исчезла. Фалько и Анджело разделяли некую мрачную тайну, связанную с могилами и мертвецами. Личный лекарь Дюбуа наверняка знал и Мариабеллу, и Софию. Не исключено даже, что он их лечил. Но если Анджело убийца, почему труп одной его жертвы оказался в склепе, а другой — в Большом канале? Куда логичнее было бы предположить, что тела займут место в оловянных тазах. Отчего потрошитель не захотел пополнить свою чудовищную коллекцию?

Фалько обещал поведать всю правду о своих делах с Анджело. Возможно, это и был кусок мозаики, которого не доставало для полноты картины. Кассандра силилась припомнить их разговор у заброшенной часовни. Анджело говорил что-то насчет следующей ночи, но она почти ничего не расслышала.

Часовня не давала Кассандре покоя. Девушке казалось, что она была в этом месте раньше. Кассандра закрыла глаза, и перед ее мысленным взором возникла разбитая статуя, выщербленные стены, маленькое кладбище за оградой. Прежде ей не приходилось бывать в этой части города. Девушка открыла глаза и быстро заморгала: комната плыла и качалась. Должно быть, вино оказалось слишком крепким, а ведь она выпила целый бокал. Что ж, по крайней мере, вино гораздо приятнее на вкус, чем настойка Томмазо.

Погодите-ка! Когда друзья Фалько застали их врасплох в мастерской, кто-то из них упомянул часовню. Речь шла о раскопках и запахе смерти. Что же это? Очередное совпадение? Или в заброшенной часовне и впрямь затевалось что-то недоброе?

Нарисса заметила, что бокал госпожи опустел, и принесла из кухни початую бутылку. Кассандра приметила, с каким вожделением старшая камеристка посматривала на рубиновый напиток, и тут ей в голову пришла замечательная мысль.

— Хочешь немного выпить? — с невинным видом предложила Кассандра. В глазах Нариссы вспыхнул алчный огонек и тут же погас.

— Мне нельзя, синьорина. Но все равно спасибо.

— Отчего же? — искушала ее Кассандра. — Никто не узнает. Тетушка давно спит. Пара глотков тебе не повредит.

А где пара глотков, там и бокал, и не один…

— Что ж, как скажете.

Служанка осторожно встала и принесла себе бокал, поминутно оглядываясь, словно в библиотеке могли прятаться какие-то лазутчики. Затем плеснула себе немного вина и вернулась к рукоделию. Руки Нариссы стремительно порхали над шитьем.

Когда бокал камеристки опустел, Кассандра без лишних слов наполнила его снова. Нарисса прикончила вино прежде, чем девушка успела отпить из своего бокала. Она налила еще, и служанка снова выпила.

Допив вино, служанка уронила голову на грудь и захрапела. Кассандра торжествовала. Впервые за целый день у нее появился шанс вырваться, на свободу, и им надо было непременно воспользоваться. Если ее поймают, заключение в палаццо сменится заточением в спальне. Или того хуже: Агнесса убедит Луку больше не откладывать свадьбу.

Кассандра вырвала из дневника страницу и принялась писать записку Фалько:

«Фалько! Я не смогу прийти к Столпам Правосудия. Тетя держит меня взаперти. Но я могу постараться выбраться в сад, когда все уснут. Если я все же не появлюсь — то только потому, что мне не удалось выйти незамеченной, а не потому, что я не хочу тебя видеть.

К.»

Она могла бы написать длинное послание, доверив бумаге свои любовь, страх и надежду, но решила, что такие вещи лучше произнести вслух, глядя в глаза собеседнику. У Кассандры не было ни перстня с печаткой, ни воска, и она оставила письмо незапечатанным. Она поищет Фалько в таверне, а если там не окажется ни его, ни его друзей, попросит хозяина таверны передать ее, уповая на его честность.

А потом отправится к заброшенной часовне.

Девушка бросила взгляд на камеристку. Нарисса сладко спала, опустив подбородок на грудь. Рукоделье готово было соскользнуть с ее колен.

Кассандра на цыпочках выбралась из библиотеки. Стоит ли рискнуть и подняться наверх за плащом? Она решила в очередной раз позаимствовать плащ Сиены. Закутав плечи в шерстяную накидку, она спрятала дневник в карман, захватила фонарь и огниво, отперла дверь черного хода и медленно открыла ее, стараясь двигаться беззвучно. Если Агнесса поймала бы ее в данную минуту, всем надеждам пришел бы конец.

Кассандра вышла за порог и растворилась в ночи.