![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава 12. – Ты этого не сделаешь, – сказал наконец Люк, нарушая повисшую в маленькой подсобке тишину
Гласс
– Ты этого не сделаешь, – сказал наконец Люк, нарушая повисшую в маленькой подсобке тишину. Они сидели в ныне пустующем помещении для охранников, где хранились скафандры, которые Люк и его коллеги‑ техники использовали для выхода в открытый космос. – Это не просто опасно – это самоубийственно. Если нужно выйти наружу, пойду я. Меня для этого готовили. Гласс коснулась руки Люка и, к своему удивлению, почувствовала, что того бьет дрожь. – Нет, – сказала она и впервые после того, как поделилась с ним своими планами, подняла на него глаза. – Незачем тебе рисковать жизнью в открытом космосе только для того, чтобы тебя тут же подстрелили на Фениксе, это безумие. – Уж наверняка в шлюзовой камере не будет поджидающих меня охранников. Вряд ли они думают, что кто‑ то может оказаться настолько с приветом, чтобы попытаться пробраться на Феникс снаружи, – сказал Люк. Кроме него и других членов его высококвалифицированной и хорошо подготовленной команды, в открытый космос не выходил никто; мало того, выходы осуществлялись, только когда это было абсолютно необходимо и только при поддержке изнутри корабля. Кто‑ то непременно следил за подачей кислорода, давлением, возможными метеоритами и состоянием оборудования. Гласс постаралась не думать о том, что у нее‑ то такой страховки не будет. – Когда откроется шлюз, сработает сигнализация. Меня, может быть, и арестуют, но сразу же стрелять в меня никто не станет, – настаивала она. – Гласс, – хрипло сказал Люк, – я не могу тебе это позволить. – Я не только из‑ за нас хочу это сделать. – Заставляя себя сохранять спокойствие, Гласс посмотрела на него. – Когда опустили барьер на крытом мосту, жителей Аркадии и Уолдена обрекли на смерть. Нельзя допустить, чтобы страдали безвинные люди, тем более если я могу им помочь. Я должна убрать перегородку на крытом мосту. Люк вздохнул и закрыл глаза. – Хорошо, – сказал он, еще раз вздыхая, – тогда давай начнем. – И Люк принялся методично проверять экипировку, объясняя, как все работает: и скафандр, и крепления, и трос, который не даст ей удалиться от корабля. Он говорил спокойно, деловито, будто убедив себя, что инструктирует новичка‑ охранника, а не единственного любимого человека во всей Вселенной. Подведя Гласс к большому иллюминатору у шлюзовой камеры, он показал ей на скобы, которые тянулись вдоль всего корпуса корабля. – Шлюзовой люк Феникса можно открыть снаружи – надо просто повернуть большое колесо. После этого ты сможешь проникнуть в шлюзовую камеру. Когда ты будешь уже внутри, я пойду на крытый мост и там тебя встречу. – Ты назначил мне свидание, – умудрившись улыбнуться, сказала Гласс. Люк вытащил один из термокомбинезонов и протянул Гласс со словами: – Прости, но это самый маленький. Даже самый маленький комбинезон был явно рассчитан на кого‑ то гораздо более крупного, но выбора не было. Гласс поспешно сняла штаны и рубашку и поежилась от холода. Натягивая комбинезон, она подняла глаза и поймала взгляд Люка. Он смотрел на нее как никогда прежде, будто пытаясь запечатлеть в памяти каждую линию, каждый изгиб ее тела. – Надо все выровнять, – сказал он охрипшим голосом. – Комбинезон не будет работать не соприкасаясь с кожей. Вот так. Гласс стояла абсолютно неподвижно, пока Люк разглаживал ткань, проводя руками по каждой морщинке и складочке. Его пальцы пробежали вдоль плеч, вниз по спине, по бедрам, и Гласс затрепетала. Каждый раз, когда руки Люка перемещались на новое место, она ощущала боль потери. Что, если он дотрагивается до нее в последний раз? Наконец Люк отступил назад и потянулся к скафандру, чтобы проверить его, перед тем как надеть на Гласс. В полном молчании она облачилась в нижнюю часть скафандра, Люк плотно затянул его на талии и велел любимой поднять руки, чтобы через голову натянуть верх. Когда он соединял между собой обе части, лицо его было бледно. Раздался еле слышный щелчок, и Гласс резко выдохнула. – С тобой все в порядке? – спросил Люк, беря ее руку. Она кивнула. Он открыл было рот, чтобы что‑ то сказать, но передумал, взял перчатки и по очереди надел их на Гласс. Теперь оставался только шлем. – Сперва надо подобрать волосы, – сказала Гласс, намереваясь снять перчатки. – Я подберу. – Люк полез в карман за резинкой для волос, зашел за спину Гласс и собрал ее волосы в хвост, заправив за уши выбившиеся прядки. Потом он крепко стянул хвост резинкой. – Я думаю, пора. – Он обнял Гласс, и, хотя из‑ за скафандра она не ощущала прикосновения, на душе стало теплее. – Будь снаружи очень‑ очень осторожна, ладно? – глухим голосом сказал Люк. – Если что‑ то пойдет не так, сразу возвращайся. Не рискуй. Гласс кивнула. – Я люблю тебя. Он бессчетное количество раз произносил эти слова, но сейчас они прозвучали по‑ новому. Гласс слышала в них и эхо всех предыдущих признаний, и обещание вечной любви. Люк склонился к ней и поцеловал. Гласс на миг закрыла глаза, позволив себе представить, что это обычный поцелуй, а она – обычная семнадцатилетняя девчонка, милующаяся с парнем, в которого влюблена. Гласс нетерпеливо подалась вперед… и ощутила тяжесть громоздкого скафандра, который вернул ее к реальности. Люк вытащил и поднял шлем. – Удачи, – сказал он, наклоняясь и целуя Гласс в лоб. Потом он надел на нее шлем и закрепил его. Гласс задохнулась, когда мир вдруг стал темным и душным. Она будто снова оказалась в камере тюрьмы. Она не могла видеть, не могла дышать. Но потом она почувствовала, как Люк пожимает ее руку в перчатке, расслабилась и сделала глубокий вдох: воздух из баллона поступал прямо в нос. После нескольких дней недостатка кислорода возможность дышать полной грудью вызывала эйфорию. Гласс внезапно совершенно проснулась, готовая действовать. Она показала Люку большой палец, давая знать, что готова, и парень отошел к приборной панели. В шлеме затрещало, а потом в ушах зазвучал его голос: – Как себя чувствуешь, космическая странница? – Хорошо, – сказала она, не уверенная, что где‑ то есть устройство, передающее ее голос. – А ты меня слышишь? – Громко и четко, – сказал Люк. – Радио работает на полную мощность. Готова прогуляться? Гласс кивнула, и Люк повел ее к шлюзу. Скафандр оказался легче, чем она ожидала, но идти все равно было очень сложно. Она чувствовала себя будто только‑ только научившийся ходить ребенок, который на ходу пока еще путается в конечностях. Люк набрал код на панели у тяжелой металлической двери, и та открылась, явив их глазам крошечную шлюзовую камеру. С противоположной стороны была еще одна дверь, которая вела в открытый космос, в вакуум и двухсотсемидесятиградусный мороз. Люк прикрепил к ее скафандру кабель и еще раз проверил, надежен ли он. Потом показал, где трос крепится к кораблю и как он вытягивается и сматывается при перемещениях. – Ладно, – сказал наконец Люк, и его голос раздался где‑ то под правым ухом Гласс, – я вернусь и закрою первую дверь. Когда я дам тебе знать, что уже можно, откроешь вторую дверь. У тебя будет десять секунд, а потом она автоматически закроется. Просто возьмешься за первую скобку и подтянешься наружу. – Звучит как пара пустяков. Люк в последний раз проверил экипировку и сжал ей руку. – Все получится. – Он постучал пальцем по смотровому пластику ее шлема. – Скоро увидимся. – Скоро увидимся, – эхом отозвалась Гласс. Он исчез за дверью и оставил ее в одиночестве. Теперь от безграничной пустоты космоса ее отделяли лишь металлическая дверь да скафандр трехсотлетней давности. – О’кей, – вновь раздался в шлеме голос Люка, – приготовься. Я собираюсь открыть вторую дверь. На внезапно отяжелевших ногах Гласс поплелась вперед. Сделав восемь самых сложных в жизни шагов, она добралась до двери. – Я готова. – Хорошо. Я ввожу код. – Раздался долгий гудок, и дверь перед Гласс поехала в сторону. В первый миг она могла лишь стоять и смотреть, как перед ней открывается вид на космос. Теперь она поняла, что имел в виду Люк, когда говорил, как это прекрасно. Тьма была насыщенной, как бархат (у ее матери когда‑ то была бархатная юбка), и в этой тьме сверкали звезды. Они были гораздо ярче, чем в иллюминаторе. Подернутая туманной серой дымкой Земля казалась сейчас скорее загадочной, чем пугающей. Казалось невероятным, что Уэллс сейчас где‑ то там, на этой планете, ходит, дышит… «Если он все еще жив», – подсказала циничная часть ее сознания. – Иди, – шепнул возле уха голос Люка. Гласс глубоко вздохнула и потянулась к первой скобе, заставила свои пальцы сомкнуться вокруг нее и вытянула себя из‑ за двери. И вот она уже висит на одной руке в космосе и смотрит на вызывающее головокружение море звезд, которое только и ждало, чтобы поглотить ее. За ее спиной плавно закрылась дверь. Гласс развернулась, мимолетно ощутив наслаждение от невесомости. Она увидела путь к Фениксу, и во рту внезапно пересохло. Когда она бегала повидаться с Люком, дорога не казалась ей длинной, но сейчас, с этого места, Феникс выглядел бесконечно далеким. Ей придется проделать путь вдоль всей внешней стороны Уолдена, прежде чем она сможет хотя бы увидеть крытый мост. «Ты сможешь, – сказала себе Гласс, сжимая зубы. – Ты должна это сделать. Постепенно, шаг за шагом». Она потянулась левой рукой к следующей скобе и подтянулась. В отсутствие гравитации для этого не требовалось почти никаких усилий, но сердце отчаянно колотилось. – Как там твои дела? – раздался из шлема голос Люка. – Тут так красиво, – тихонько сказала Гласс. – Теперь я понимаю, почему ты всегда вызывался добровольцем в открытый космос. – Ты еще красивее. Гласс поймала ритм и теперь перекидывала тело от скобы к скобе. – Готова спорить, ты говоришь это всем девушкам из центра управления. – На самом деле, если я правильно помню, эту формулу я использовал только с тобой, – сказал Люк. Гласс улыбнулась. Раньше, тайком пробираясь на соляные плантации, они смотрели в иллюминатор, и Люк всегда говорил ей, что она куда красивее. – Гм. Звучит так, будто тебе хочется чего‑ нибудь новенького, дорогой друг. – Качнувшись к следующей скобе, она рискнула оглянуться назад и спросила: – Далеко еще? – Ты приближаешься к крытому мосту. Значит, нужно быть очень осторожной, чтобы тебя не увидели. С обратной стороны моста тоже есть скобы, тебе лучше использовать их, так будет безопаснее. – Поняла. Гласс продолжала свой путь, стараясь не думать о том, что может случиться, если вдруг откажет скафандр, который неожиданно показался слишком непрочной, эфемерной преградой между ней и космическим вакуумом. Она могла уже уголком глаза видеть крытый мост. Он был по‑ прежнему заблокирован: герметичный барьер все так же отделял Феникс от Уолдена. С уолденской стороны на барьер накатывали людские волны, пытаясь снести преграду, но тщетно. Приблизившись, Гласс приметила вторую линию скоб, о которой упоминал Люк, – она тянулась по нижней стороне моста. Расстояние до нее было существенным, просто дотянуться до первой в ряду скобы Гласс ни за что бы не смогла. Она помедлила. Если достаточно сильно оттолкнуться от борта Уолдена, можно до этой скобы долететь. Даже если она промахнется, в самом худшем случае ей придется несколько секунд проболтаться в свободном полете, а потом Люк притянет ее обратно к кораблю за трос. – Ладно, я прыгаю к следующей скобе, – сказала Гласс и перевернулась ногами к обшивке корабля, вытягивая вперед левую руку. Потом она глубоко вздохнула, сгруппировалась и оттолкнулась от борта, улыбаясь краткому мигу полета в открытом космосе. Однако она, вероятно, плохо рассчитала силы, потому что, когда она поравнялась со скобой, ее пальцы схватили лишь пустоту. – Люк, я промахнулась. Можешь подтянуть меня обратно? – Гласс начала поворачиваться и потеряла чувство направления. – Люк? – Но ответом ей было лишь молчание: единственное, что она слышала, был звук ее собственного дыхания. Продолжая вращаться, она все больше удалялась от корабля, а трос быстро раскручивался за ее спиной. – Люк! – закричала она, взмахнув руками. – Люк! – опять позвала она, тяжело дыша, потому что кислород вроде бы стал кончаться. Она слишком глубоко вдохнула, и теперь нужно было подождать, пока система подачи воздуха перенастроится. Не паникуй, сказала себе Гласс, но потом глянула в сторону Колонии и ахнула. Она отлетела уже слишком далеко: теперь и Уолден, и Феникс, и Аркадия были видны как на ладони и продолжали быстро удаляться. Казалось, трос слишком растянут. Должен он перестать разматываться и притянуть ее обратно к Колонии? Следующий вопрос, который пришел ей в голову, был подобен удару ножом: а что, если трос порвется? Гласс достаточно знала об импульсах, чтобы понимать: если она ни с чем не столкнется, то так и будет, вращаясь, лететь в том же направлении. Через десять минут кислород закончится, и она умрет, а тело ее будет дрейфовать в космосе вечно. Она поняла, что плачет, и прикусила губу. – Люк? – Она старалась расходовать как можно меньше кислорода. От беспрерывного вращения разболелась голова. Каждый раз, когда Колония появлялась в поле ее зрения, она становилась все меньше. Потом она ощутила резкий рывок, и трос натянулся. – Гласс? Где ты? С тобой все в порядке? – Люк! – Еще никогда звук его голоса не делал ее настолько счастливой. – Я прыгнула, промахнулась, и теперь… а что случилось? Трос начал медленно втягиваться, подтаскивая ее обратно к кораблю. – У нас тут в центре управления нежданные гости объявились, зашли оборудование поискать. Ты не переживай, я с этим разобрался. – Что ты имеешь в виду? Люк вздохнул: – Пришлось их вышвырнуть. Их было четверо, Гласс, и они хотели… – Он помолчал. – Они были не больно‑ то доброжелательны. Ты была в опасности, а у меня не было времени объяснять, что происходит. – Да все нормально. И я – нормально. В поле зрения Гласс появился крытый переход с цепочкой скоб для рук, и она заранее согнула пальцы. Уж на этот‑ то раз она не промахнется. – Я почти на месте, – сказала она Люку. Скоба быстро приближалась. Не свода с нее взгляда, Гласс протянула руку, и… – Есть! – воскликнула она, когда пальцы сомкнулись вокруг скобы. – Умница моя! – В голосе Люка слышалась улыбка. Гласс шумно выдохнула и вскинула вторую руку, хватаясь за следующую скобу. Путь по обратной стороне крытого моста к шлюзовой камере Феникса не занял у нее много времени. Там она уперлась ногами в борт корабля и изо всех сил крутанула тяжелое колесо, заменявшее дверную ручку. Дверь поехала в сторону. – Я на месте, – воскликнула она, хватаясь за край и проскальзывая в маленький тамбур, почти такой же, как на Уолдене. Люк издал радостный возглас: – О’кей, тогда я выхожу. Увидимся на крытом мосту. – До встречи. Гласс дождалась, когда задраится входной люк, отстегнулась от троса и пошла к внутренней двери, которая начала автоматически открываться. Не моргнув и глазом, она сняла шлем и начала сражаться со скафандром. Без помощи Люка снимать его пришлось долго, но она справилась. В коридорах не было видно никаких охранников. Там вообще никого не было. Радостное возбуждение Гласс сменилось озабоченностью, когда она попыталась представить себе, что делает сейчас ее мать. Сидит и паникует в одиночестве? А может быть, жители Феникса притворяются, что все идет как обычно, игнорируя тот факт, что две трети населения Колонии обречены на верную гибель? На крытом мосту было только два охранника, и ни один из них не обращал внимания на пульт управления. Пройдя где‑ то треть пути до барьера, они оба стояли, уперев руки в боки, поближе к кобуре у бедра, и наблюдали за происходящим за прозрачной перегородкой. Со стороны Уолдена у нее теснилось так много людей, что казалось, она сделана из человеческих тел. Мужчины и женщины прижимались к барьеру и кричали, показывая охранникам детишек с посиневшими лицами. Барьер не пропускал ни звука, но их страдание все равно болезненно колыхнулось в душе Гласс. Она смотрела на покрасневшие ладони, колотящиеся о прозрачную стену, на пожилого мужчину, сбитого с ног толпой и с побелевшим от ужаса лицом упавшего на пол, и понимала, что выбора у нее нет. Она должна пустить их на Феникс. Даже если это означает, что ей, матери и Люку не хватит кислорода. Гласс скользнула в будку, где находился пульт управления. Переключатель казался довольно простым, без всяких технологических нюансов. Мост мог быть либо закрыт, либо открыт. Она глубоко вздохнула и щелкнула тумблером. Когда сработала сигнализация, было уже слишком поздно. Охранники, резко развернувшись, в потрясении и ужасе уставились на Гласс, а барьер тем временем полз к потолку. Первым под него скользнул старик, которого толкала обезумевшая толпа. Потом несколько худеньких женщин на животах протиснулись в образовавшуюся щель. За несколько секунд перегородка полностью исчезла, и крытый мост заполонили люди, кричащие, вопящие от радости и облегчения, набирающие в легкие как можно больше воздуха. Гласс приподнялась на цыпочки, выискивая в людском море того единственного, кто что‑ то для нее значил. Он оказался в последних рядах. Люк шел к ней, на лице его сияла гордая улыбка, и Гласс преисполнилась верой, что они все сделали правильно. Только что она спасла сотни жизней – и еще сотни по ее милости станут куда как короче. В том числе и ее собственная жизнь.
|