![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Все ложь
Оказалось, что мне не пришлось узнавать, как застать Киран наедине. Когда на следующее утро я с Констанс и остальными девчонками выходила из Брэдвелла, она поднялась с ближайшей каменной скамейки во дворе. В ее глазах я заметила нервозность. — Увидимся на уроке, — сказала я Констанс, отделившись от компании. Вздохнув, Киран выпрямилась, когда я направилась к ней. Стоило мне подойди, как вся ее неопределенность исчезла, и вместо нее вернулась ее высокомерная и искушенная манера поведения. — Привет, — сказала я. Теперь настала моя очередь для неуверенности. — Что он тебе сказал? — в лоб спросила она. — Не подумай, что меня это волнует. Мне просто нужно убедиться, что он получил послание. Ложь. Все это. Ложь. — Он получил послание, — сказала я ей. — Не беспокойся. Она смотрела на меня. Золотистые крапинки в ее глазах, казалось, пульсировали. — Ну и? Что он сказал? Я откашлялась. — Он сказал, что ему жаль, — ответила я. — Сказал выловить тебя одну и сообщить, что ему жаль. Киран моргнула. — Он так и сказал? — Ага, — сказала я ей, едва сдерживая любопытство. — Зачем он это сказал после того, что я ему сообщила? — Не знаю, — сказала Киран, качая головой и глядя мимо меня. Ее губы расплылись в самой короткой улыбке. — Это же Джеймс. Я тоже улыбнулась. Сейчас мы делились впечатлениями. Настоящими впечатлениями. Киран позволила мне увидеть ту часть себя, которую никогда не видели Ноэль и остальные. Я была в этом уверена. Внезапно ее большие глаза наполнились слезами. — Эй. С тобой все в порядке? — спросила я. Она тут же изменилась. Когда она снова посмотрела на меня, то уже взяла себя в руки. — Мы никогда не разговаривали, — сказала она. У меня сильнее забилось сердце. — А где, по их мнению, ты находишься? — Не твое дело, — сказала она. Я вздрогнула, и она закатила глаза. — Послушай, я знаю, что ты не говорила им про него, и ценю это, ясно? — произнесла она себе под нос, будто в этот самый момент они подслушивали. — Но мне нужно, чтобы ты еще раз это сделала. Этого разговора никогда не было. Он уйдет с тобой в могилу. Чего ты так боишься? Чего ты так боишься? Мне хотелось выкрикнуть эти слова, но я прикусила язык. — Ладно, — сказала я. — Вот и хорошо. Она решительно кивнула и опустила на глаза темные солнечные очки. Прежде, чем удалиться, могу поклясться, она пробормотала «спасибо».
СТАДО
— Ты хорошо питаешься? — спросил меня отец. — Ага, — ответила я. — Здесь хорошо кормят. Не совсем ложь. По крайней мере, еда здесь была лучше, чем в Кротон Хай. Я уперлась ногами в небольшой выступ под телефоном—автоматом. От сидения в течение всего двух минут на маленькой деревянной скамейке у меня болел зад. У нас в комнате не было телефонных розеток, поэтому всем на этаже приходилось пользоваться этим общественным телефоном. Хотя у каждого, кого я знала, имелся сотовый. Я была единственной, кто им не пользовался. — Я скучаю по тебе, малышка, — произнес папа. Так странно говорить с ним по телефону. Кроме быстрых звонков с просьбой подвезти, я никогда в жизни не разговаривала с ним по телефону. Я представила, как он сидит за столом на кухне, перед ним открыт спортивный раздел, и эта картинка повергла меня в уныние. Я обвела пальцем выдавленные на стене слова «Слэйер рулит». — Я тоже скучаю по тебе, пап. — С нетерпением жду родительского дня, — сказал он. — Мы оба. У меня глухо застучало сердце. Я читала о родительском дне в справочнике Истона, но даже не задумывалась о его существовании. Мне проще было представить своих родителей на Марсе, чем здесь. И, кроме того, я не могла себе представить, что он приедет без моей матери, постоянно ворчащей и ноющей. И почему вообще отец решил, что для меня это привлекательная идея? — Мне пора, — сказал он. — Мама хочет поужинать. — Ладно, — сказала я. Теперь я представила и ее тоже, сидящей и сердито поглядывающей на него поверх подноса с серым мясным рулетом. — Она передает привет, — сказал отец. Нет, не передает. — Хорошо. Пока, пап, — произнесла я. — Люблю тебя, Рид. — Я тоже тебя люблю. Я повесила трубку и решила чуть отдышаться. Удивительно, что каждый телефонный звонок полностью уносил меня туда. К тому несчастью, страху, мраку. Каждый раз, когда я разговаривала с отцом, мне приходилось перестраиваться. Напоминать себе, что я больше не там. А потом я улыбалась, как делала каждое утро, когда просыпалась без маминых криков из ее комнаты с требованиями, чтобы я встала и принесла ей утренние таблетки. Теперь моя жизнь принадлежала только мне. И я все еще привыкала к этому. Стук по стеклянной двери будки заставил меня подпрыгнуть. Сквозь мутное стекло на меня глядело любопытное лицо Констанс. — Пошли! Ты все пропустишь! Она бешено замахала мне, чтобы я следовала за ней, и побежала. Я вздохнула и встала. Сегодня вечер воскресенья, и все девчонки с моего этажа собирались в комнате отдыха, чтобы посмотреть какое-нибудь реалити-шоу. Целый день только об этом и болтали. Я никогда раньше не участвовала в этом, что стало темой, по меньшей мере, получасового недоверчивого разговора после ужина. Теперь я, наконец, увижу, из-за чего вся эта суета. Не могу дождаться. Правда. Я плюхнулась на диванчик рядом с Констанс, которая заняла мне место. Как только появился первый рекламный ролик, Лорна развернулась к нам, сидя на полу на розовой шелковой подушке, которую она принесла из своей комнаты. — Так чем ты занимаешься по вечерам в воскресенье? — спросила она меня. Все ее лицо было измазано какой-то вонючей голубой маской, а кудрявые волосы собраны в два пучка на макушке. Она выглядела как какая-то злодейка из комиксов. Голубой Кошмар. — В основном, читаю, — ответила я. Мисси усмехнулась, а Лорна закатила глаза. Две их любимые реакции. В любой момент можно было застать их за этим занятием. Во время последующих рекламных роликов Констанс посвящала меня в предысторию, но я слушала ее вполуха. Я знала, что должна вернуться к себе в комнату или библиотеку, чтобы просмотреть дополнительные материалы по истории, с которыми нужно было разобраться. Или потренировать французское произношение. Или решить задачи по тригонометрии. Практически единственным предметом, который меня не тревожил, была литература, и то только потому, что все воскресенья вплоть до сегодняшнего дня я проводила за чтением. Но как бы много дел у меня ни было, мне хотелось быть общительной. Мне нужно было. Конечно, мне бы хотелось проводить это время за общением с Девушками из Биллингс, но это не вариант. Я все время ела с ними с тех пор, как Ноэль забрала у меня поднос, бегая им за едой и выполняя другие небольшие поручения, которые приходили им в голову. Но наши отношения еще не выходили за рамки кафетерия. — Итак, все идут на танцы в субботу? — спросила Диана, когда кадр сменился чернотой, и началась реклама автомобиля. Рядом с ней сидела Кики, покачивавшая головой своему собственному саундтреку и просматривавшая последний выпуск журнала «Интач». — Конечно, — ответила Мисси. Она поднялась с пола, где красила себе ногти на ногах, и села на диван, закрывая пузырек с лаком для ногтей. — Только мне нужно выбрать себе парня. Как будто она покупала носки. — В моей старой школе у нас никогда не устраивали танцы, — сказала Констанс. — Ну, если только не считать благотворительные акции, но тогда там присутствовали все родители. Здесь же не будет родителей, да? Мисси ответила еще одним закатыванием глаз. — Будем считать, что это «нет», — сказала я. — Тогда я точно иду, — сказала Констанс. — Что насчет тебя, Рид? Я покраснела от одной только мысли пойти на школьные танцы. В Кротоне я не появлялась ни на одних. На них ходили только чирлидерши и спортсмены, а позже они обычно превращались в пьяную уставшую толпу, и, в конечно итоге, их рано прикрывали копы. В результате количество дискотек сократилось с четырех в год до одной — школьного бала, который был только для учеников предпоследних и выпускных классов. Вот поэтому я никогда в своей жизни не танцевала с парнем. Ни разу. — Не знаю, — ответила я. — Вообще-то мне нужно много чего делать. — По воскресеньям ты читаешь, а вечером в субботу будешь делать домашку? — сказала Лорна, скривившись и тем самым испортив маску. — Разойдитесь, леди! У нас тут тусовщица. — Не утруждай себя реверсивной психологией, Лорна. Она ни за что не пойдет, — сказала Мисси, собираясь маникюрными ножницами подрезать себе кутикулы. — И что это должно означать? — спросила я. — Что ты овца, — сказала она, глядя мне прямо в глаза. Только ее взгляд мог удержать меня от того, чтобы не заглянуть в темные пещеры ее ноздрей. Если я буду смотреть достаточно долго, смогу ли я увидеть весь мрак ее сердца? — Девушки из Биллингса ни за что не пойдут, потому что считают себя выше всех школьных мероприятий. И все, что сделают они, сделаешь и ты. Разве овцы не так поступают? Следуют за стадом? Лорна со своими подружками прыснули со смеху. Констанс закусила губу и осторожно глянула в мою сторону, не зная, вспылю ли я. Я могла бы сказать ей тысячу вещей. Могла бы указать на то, что она просто завидует Девушкам из Биллингса, которые знали о моем существовании. Могла бы напомнить о том, что именно она с нетерпением ждала, чтобы в следующем году стать одной из них, а если она так этого хотела, то зачем собирается на танцы? Но я знала, что, что бы я ни сказала, это будет похоже на защитную тираду. Я не доставлю Мисси Тербер такого удовольствия. Даже, несмотря на то, что моя кровь вскипела достаточно, чтобы извергнуть лаву, я просто встала, ничего не говоря, и спокойно ушла к себе в комнату, размышляя о том, зачем я так жаждала дружбы с другими девчонками.
ЛГУНЬЯ
— Ты собираешься с ним поговорить? — едва дыша, спросила меня Констанс. Я стояла у стены огромной комнаты, где Истон, очевидно, проводил все свои мероприятия: от акции по сбору денег до сдачи крови, — глядя на окруженного людьми Томаса. В основном, первокурсниками и второкурсниками, так как оказалось, что большинство студентов предпоследнего и последнего курсов избегали подобных вещей — первых школьных дискотек, включая Девушек из Биллингса. Мисси была права. Они были выше таких мероприятий. Слишком утонченные, слишком невозмутимые, слишком достойные тысячи других дел получше. Я же пришла ровно по трем причинам: 1) потому что Констанс упрашивала меня, и я знала, что она не отстанет, пока я не скажу «да»; 2) потому что Мисси публично заявила, что я ни за что там не появлюсь; 3) потому что меня саму ничто не держало, кроме стопки домашней работы размером с «Бьюик». Чего я не могла понять, так это почему Томас был здесь. Если Девушки из Биллингса были слишком хороши для этого места, то и он, конечно же, — тоже. — Я должна, — сказала я. Если бы еще он не был так очевидно занят другими. С муками ревности я смотрела, как маленькая симпатичная брюнетка смеялась над тем, что он сказал. С того самого взгляда, который Томас бросил на меня у кафетерия, я не могла перестать думать о нем. Несмотря на то, что я знала — с ним, вероятно, будут проблемы, я все равно ощущала глубокое притяжение к нему и какое-то связывающее нас чувство, странно мощное, учитывая как мало мы по—настоящему общались. Но сердцу не прикажешь, оно хочет своего. И сегодня оно хотело Томаса. Вдоль стен помещения стояли люди, разговаривая, смеясь или глядя на пустой танцпол, пока ди-джей крутил случайные танцевальные хиты последних десяти лет. Несколько учителей бродили по периметру, оглядывая учеников и вообще смотря на всех недовольно. Выглядело так, будто Истон выбрал самых строгих взрослых, чтобы те сопровождали это мероприятие, и мне стало интересно, танцевал бы кто-нибудь или хотя бы как-то веселился, если бы этих часовых не было. В целом, возможно, это самые неправильные танцы из всех, на которых я была. Если я вообще когда-то была на танцах. — Почему бы тебе просто не пригласить его на танец? — сказала Констанс. — Э-э, так больше никто не танцует, — ответила я. — Ну, тогда, по крайней мере, иди поздоровайся, — сказала Констанс. — Ну же. Нам нужна здесь романтика, и это не могу быть я с тех пор, как у меня есть, ну ты знаешь, Клинт. Так что мне нужно это прожить через тебя. — Послушай, я никогда и не говорила, что мне нравится этот парень, — возразила я. Она усмехнулась. — Да, точно. Но это, вроде как, очевидно. О, Боже. Правда? Как унизительно. — Не вижу в этом ничего такого, — вмешиваясь в разговор, сказала Мисси. — Иди уже к нему. Он же всего лишь человек. Верно. Как будто ты смогла бы. — Человек, который идет сюда, — пробормотала себе под нос Констанс. Что? Я подняла глаза. К нам медленно через всю комнату шел Томас. Он смотрел мне прямо в глаза и всю дорогу улыбался. Он остановился прямо передо мной и опустил подбородок. — А где твоя свита? — спросил он. — Моя свита? — Девушки из Биллингса, — сказал он. — Я думал, ты не выходишь без них из дома. Позади меня фыркнула Мисси. Он за этим сюда подошел? Чтобы поиздеваться надо мной? — Я делаю то, что хочу, — сказала я, слегка подняв подбородок. — Хорошо, — ответил он. — В любом случае, они тебе не нужны. Нет, нужны. И если он не понимал этого, то не имел ни малейшего представления об этой школе. — Что ж, кто-то должен танцевать, — сказал он. — И думаю, этот кто-то — Рид Бреннан. Он медленно расплылся в улыбке и протянул обе руки. Черт. — Но... никто же не танцует, — сказала я. — А в чем дело? Ты боишься? — спросил он. Я прищурила глаза. — Ну, хорошо. Я взяла его за руки, и он попятился к танцполу, не отрывая от меня взгляда. Все в комнате смотрели на нас. Учителя глядели почти с отвращением, что кто-то вообще имел наглость танцевать. Парни едва заинтересовались, но я практически чувствовала исходящую от женской половины ревность. Самый привлекательный парень в школе, единственный парень, который осмелился станцевать, выбрал на танец меня. Томас остановился. Мое сердце билось буквально в каждой клеточке. Не говоря ни слова, он поднял мои руки и обернул их вокруг своей шеи. Потом его ладони скользнули мне на талию, легонько касаясь поясницы. Его глаза ни разу не отрывались от меня. Когда мы начали переступать из стороны в сторону, мое дыхание участилось. Каждая частичка меня жаждала прикоснуться к нему. Рук и ладоней было недостаточно. — О чем ты думаешь? — спросил он меня, его голос вибрацией отозвался у меня в груди. Я покраснела. — Ни о чем. Один уголок губ Томаса слегка приподнялся, отчего на щеке образовалась маленькая ямочка. — Нет, ты думала. Ты думала о чем-то порочном. — У меня запылала кожа. Он прижался ко мне щекой, и его щетина слегка царапнула мне кожу. Его дыхание обжигало мне ухо. — Расскажи мне о своих порочных мыслях, Рид Бреннан. Боже мой. У меня вспотели ладони. Голова кружилась. Все тело пульсировало. — Я заставляю тебя нервничать? — спросил он. Я покачала головой. Он слегка отклонился назад, заглянул мне в глаза и улыбнулся. — Лгунья. А потом поцеловал меня.
|