Богу — Лука 1:37 17 страница

На моей памяти, всю свою жизнь я пыталась заслужить общего одобрения: маминого, папиного, учителей, терапевтов. Боялась, что если выйду за границы дозволенного, то потеряю их уважение. В случае с родителями — их любовь. Но теперь всё изменилось. Я хотела получить ответы о своём прошлом, а чтобы их найти, мне понадобится храбрость.

Вчера Грейс вывела меня на чистую воду, и сегодня я собиралась доказать, что она не права.

Впервые за два года я пришла в школу в футболке с короткими рукавами, хоть поверх неё был надет свитер. Но я не хотела в нём ходить. Было жарко и неудобно, а ещё от него всё чесалось.

Потянувшись за плечи, я подняла его над головой и глубоко вдохнула, почувствовав прохладу на коже. Она напомнила мне о летней рекламе, где люди, страдающие от жары, прыгали в холодный, завлекающий бассейн. Это было чувство свободы.

Я оставила книги и свитер в шкафу, а затем пошла по пустому коридору к

столовой. Забавно, но я чувствовала себя голой, будто бы была лишь в лифчике и трусах, а не любимой голубой футболке и потёртых джинсах.

Чтобы не струсить, я зацепилась пальцами за карманы и начала считать плитки на полу. Они останавливались у края бетонного пола кафетерия. Из зала доносился смех и громкие разговоры. Я молилась о двух вещах: первое — я не отключусь, и второе — Лила всё ещё меня любит.

В горло пересохло, а грудь сжалась, когда я подняла ногу и пересекла барьер между коридором и столовой.

Мгновенное аханье «О Боже!» заставило меня замереть. Заметка на память — это была моя самая худшая идея.

Я осмотрела зал, наблюдая, как люди склонялись над столами, информируя массы, что главный фрик школы вошёл в помещение. «Ну давайте, смотрите. Может, в следующий раз мне хватит ума, чтобы продавать билеты на это шоу».

Из другой части зала на меня смотрела пара тёплых карих глаз.

Всё во мне заболело — Ной. С неделю мы притворялись, что не существуем друг для друга. Он расхаживал по школе со своим очаровательным мрачным видом и опасным поведением, будто я никогда и не была в его жизни. Ной смеялся, сидел за своим столиком во время ланча и стоически просиживал уроки.

Но теперь в нём не было ничего стоического. Сидя между Исайей и Бет, он медленно встал, не отрывая от меня взгляда. Я закусила губу, мечтая не заплакать, и чтобы он не подходил ко мне. Я не настолько сильная, чтобы одновременно открывать себя миру и держаться от него подальше.

Когда он сделал шаг в мою сторону, я покачала головой и стала молить глазами, чтобы он сел на место. Ной замер и провёл рукой по лицу, на его губах сформировалось нецензурное слово, которое он часто любил произносить. Неужели это расставание принесло ему столько же боли, сколько и мне?

Парень закрыл глаза на секунду, затем хлопнул рукой по двери и покинул кафетерий. Исайя поспешил за ним.

Со стороны моего старого столика раздался смех, и когда я посмотрела туда, все на меня пялились. Включая Грейс, хотя она была единственной, кто не смеялся. Девушка быстро кивнула и отвернулась.

— Пошли они к чёрту.

Я подпрыгнула, когда заметила рядом с собой Бет, её рука почти касалась моей.

— Что, прости?

Она кивнула на столовую.

— Пошли они к чёрту. Они того не стоят.

— В кои веки я согласна. — Лила переплела со мной пальцы. — Могла и сказать, что планируешь это сделать. Я бы пошла с тобой.

Я вернула своё внимание к Бет, но она уже ушла. Я заметила её чёрные волосы, когда она вышла через ту же дверь, что и Ной.

— Ты голодна? — спросила Лила. Скорее, меня тошнило.

— Не особо.

Она улыбнулась мне улыбкой доброй волшебницы Глинды.

— Хорошо. Тогда съедим только десерт. — Она потянула меня за руку. — Пошли, сегодня подают тортики с шоколадным ирисом.

Я стукнул кулаком по шкафчику, и сопроводил громкий удар отменной бранью.

Эхо наконец хватило смелости оголить свои шрамы, но она не позволила мне быть рядом.

— Отличная вмятина, чувак. — Исайя прислонился боком к углу коридора и скрестил татуированные руки на груди. — Я ценю, что ты выбрал мой шкафчик для избиения. Сам искал повод, чтобы никогда его больше не открывать.

Я дёрнул головой и присмотрелся. Чёрт, это и вправду был не мой. Шок от собственной ошибки вытеснил ярость, оставляя меня со слабой болью в костяшках.

— Прости.

— Он помог справиться с твоими проблемами? Я ошибался, злость все ещё зудела внутри меня.

— И что это значит?

— Это значит, что твоя ненаглядная в столовой, открывает свою душу, а ты здесь, мутузишь шкафчики. Я зову это проблемой.

Я провёл рукой по лицу.

— Она меня бросила, не я её. Кроме того… — я указал в сторону кафетерия, — мне хотелось быть рядом с ней. Но она отмахнулась от меня.

— Когда ты успел стать грёбаной овечкой? Как я это вижу, она могла сказать слова, но ты тоже хотел прекращения этих отношений.

Мои мышцы напряглись, и я сжал кулак, из-за чего Исайя оторвался от стенки. Он расставил ноги и опустил руки по швам. Парень чувствовал приближение драки и не ошибался. Я понизил голос:

— Что ты только что сказал?

Он знал, как сильно я любил Эхо, и эти слова были сродни предательству. Но мой брат продолжил:

— Что у тебя явно были сомнения насчёт вашей пары, раз ты так легко сдался.

У меня снова появилось желание что-нибудь ударить, но меня сдерживала боль в костяшках.

— Я люблю Эхо. Так сильно, что предложил ей выйти за меня. Похоже, что я хотел сдаться?

Его брови поднялись до линии роста волос, а мышцы расслабились.

— Скажи, что ты шутишь насчёт женитьбы.

Рухнув напротив шкафчика, я стукнул головой по металлу. Хотел бы я, чтобы это была шутка. То предложение стало домино, разрушившим мои отношения.

— Нет. Я налажал и не знаю, как всё исправить.

Ботинки Исайи глухо застучали по полу, когда он приблизился.

— Я просто хочу сказать, что не вижу, как ты борешься за свою девушку. Если хочешь её, то хватить бить шкафчики и начни фокусироваться на своём призе.

Мой нос защекотало от запаха акриловой краски, когда я зашла в галерею. Стены полнились пейзажами. Мой взгляд остановился на картине с травой, гнущейся под дуновением ветра.

Чуть ранее сегодня я показала миру свои шрамы. Днём я собиралась найти ответы.

От нервов кровь лихорадочно бежала по моим венам. В последний раз, когда я была здесь, Айрес был жив, а мама — на таблетках. Она смеялась, когда брат сказал, что не понимал смысла её картин, и он дёрнул меня за волосы, когда я назвала его идиотом. Затем я стукнула его в ответ, и он залился смехом. Мои лёгкие сжались от тяжести. Смех Айреса. Мне стоило обнять его тогда. И никогда не отпускать.

— Вам помочь? — спросил женский голос. Я натянула улыбку на лицо и повернулась.

— Привет, Бриджет.

Её голубые глаза округлились. Чернильные волосы девушки свисали до плеч и делали лицо более угловатым. Она нависала надо мной, будучи 180 сантиметров ростом. Как всегда, на ней был чёрный деловой костюм.

— Эхо. Боже, как ты выросла!

— Такое случается. — Я перенесла вес с одной ноги на другую. — У тебя есть пару минут?

— Для тебя – конечно. Хочешь воды?

— Да. — Она повела меня в свой кабинет.

— Что я могу для тебя сделать? Сейчас или никогда.

— У меня к тебе две просьбы.

Она вручила мне бутылку с водой и сняла крышечку со своей.

— Давай первую.

— Ты однажды сказала, что, если я когда-нибудь захочу продавать свои картины, то мне стоит позвонить тебе. Это предложение всё ещё в силе?

Бриджет облизала губы и села.

— Твоя мама годами показывала мне твои наброски. Я безумно ждала этого дня.

Ты принесла их с собой?

Я покачала головой.

— Выбери пять любимых картин и принеси мне завтра альбом на осмотр. — Она прищурилась. — Ты же всё ещё в школе, верно?

— Через месяц выпускной.

— Замечательно. — Её глаза заблестели, будто она задумалась о чём-то далеком.

Женщина моргнула и вернулась в реальность. — А вторая какая?

— Я хочу найти маму.

Блеск и улыбка исчезли с её лица.

— Кэсси здесь больше не работает. Ты же знаешь.

— Да, но ты была её лучшей подругой. Я надеялась, ты сможешь хотя бы сказать, где она оказалась. Может, она нашла другую работу, кто её нанял, кто звонил по поводу рекомендаций?

Бриджет сделала долгий глоток воды.

— Твоя мама долгое время была в затруднительном положении, Эхо. Случившееся с тобой — трагедия, и она раскаивается.

Моё сердце забилось быстрее.

— Ты знаешь, что со мной случилось?

— Да. — Её длинные пальцы оторвали бумажку с бутылки. — И она упоминала, что ты — нет.

Моё тело наполнилось адреналином. Я застучала ногой по полу.

— Вы всё ещё общаетесь?

— Да. — Тишину наполнил звук рвущейся бумаги. Я достала конверт из заднего кармана.

— Пожалуйста, передай это ей. Пусть сама решит, как действовать дальше.

Хорошо?

Она посмотрела на мою протянутую руку.

— Знаю, что твой папа любит держать тебя в неведении, так что, может, ты не в курсе о судебном приказе.

— Я не заинтересована в отправке её в тюрьму. Просто хочу увидеться. — Я потрясла письмом и попыталась изобразить щенячьи глаза миссис Колинз. — Пожалуйста, Бриджет.

Она взяла конверт.

— Я ничего не обещаю, поняла?

Я кивнула, слишком перенервничав, чтобы что-то ответить. Либо я решила все свои проблемы, либо создала новые. Но всё это не важно.

Мне надоело жить в страхе. Пришло время стать сильной.

Ной

— Как твои дела, Ной? — Миссис Колинз улыбнулась, когда я протанцевал в её кабинет и сел в кресло.

— Бывало и лучше.

Это привлекло её внимание.

— По крайней мере, сегодня ты честен со мной. С чего бы?

Я покачал головой, не в состоянии ответить. По школе пошёл слух, что Люк бросил девушку этой недели с намерением пригласить Эхо на выпускной. Ублюдок едва

дождался прохождения трёх недель, чтобы начать охоту на мою девушку.

Заёрзав на месте, я попытался избавиться от мысли, что Эхо — моя. Мы расстались, и Исайя был прав — я никак этому не препятствовал. Мне хотелось, чтобы

она была счастлива, а это невозможно с парнем, занятым заботой о двух мальчиках. Исайя посоветовал дать ей выбор и снова поговорить. Я хотел вернуть Эхо в свою жизнь, но ей лучше без меня.

Бет пообещала поспрашивать и узнать, приняла ли Эхо приглашение Люка. Часть меня надеялась, что она согласилась. Я испортил её танцы на честь Дня Валентина. Она заслуживала хорошего выпускного.

— Спешу тебя порадовать, тест на наркотики, который запросил судья, оказался негативным.

Я пожал плечами: уже несколько месяцев не курил травку.

— Вы ожидали другого результата? Она засмеялась.

— Я встречалась с Бет.

Тут и я рассмеялся. По крайней мере, она не пыталась приукрасить ситуацию.

Последние пару недель миссис Колинз докапывалась до моей жизни, но я сворачивал все темы к братьям.

Иногда мы обсуждали возможность на обучение в колледже, которой у меня никогда не будет.

— Как дела с Джейкобом?

После моего визита в Правовую Помощь, Кэрри и Джо наняли крутого адвоката и добились отмены моих привилегий на посещение. Наплели какую-то чушь насчёт того, что я употребляю наркотики и часто гуляю на вечеринках — плохой пример для братьев. И тут всплыл тест на наркотики. Умный ход с их стороны. До Эхо их подозрения были не беспочвенными, но сейчас…

— Ты же знаешь, я не могу обсуждать личные детали, но могу рассказать тебе сказку о замечательном мальчике по имени Джек, который три года страдал ночными кошмарами.

Мои губы дёрнулись в улыбке. Не так уж плоха эта миссис Колинз.

— И что стало с Джеком?

— Он проспал целую ночь без кошмаров на прошлой неделе. У меня перехватило дыхание, стало трудно дышать.

— Спасибо.

— Тебе спасибо. Не думаю, что Кэрри и Джо догадались бы, что его мучило, если бы ты не сказал. — Мы сидели в молчании с пару секунд. Я уставился на свои ботинки.

— Мне хотелось бы обсудить, что мучает тебя.

— Эхо часто отсутствует. — Две недели назад она пропустила три дня, и два на прошлой неделе.

Женщина подняла брови.

— Не совсем то, что я имела в виду, но сойдет. Да, это так.

Чем больше я говорил, тем больше загонял себя в угол, но мне было плевать.

Может, я к этому и стремился.

— С ней всё хорошо?

— Почему бы тебе самому у неё не спросить?

— Мы не общаемся. — Но я в этом нуждался. Та деталь, которую Исайя заказал для машины Айреса, наконец пришла.

Миссис Колинз облокотилась на стол.

— Что между вами произошло?

— Мы расстались, — выдавил я. — Я передумал. Не хочу говорить об Эхо. — Я отвернулся. Думать о ней было больно.

Женщина посмотрела на меня своими щенячьими глазами и открыла мою папку.

— Тогда давай обсудим приближающуюся дату ACT.

***

Миссис Колинз уговорила меня зарегистрироваться на ACT. Если я пройду тест и подам документы в парочку университетов, тогда она поможет мне подготовиться к встрече с судьей после выпускного. Пустая трата времени. Любые сомнения по поводу получения права на опеку над братьями закончились, когда Кэрри и Джо лишили меня встреч с ними.

Зазвонил телефон миссис Колинз — такого прежде никогда не случалось при мне.

Она мгновенно ответила и повернулась:

— Увидимся на следующей неделе. Пожалуйста, передай Эхо, что я освобожусь через пару минут.

Наша встреча закончилась. Я скользнул рукой по лицу, открыв дверь. Последние три недели я старался изо всех сил, чтобы избежать времени наедине с Эхо, и теперь… Чёрт.

Она сидела в одиночестве посреди ряда стульев, уставившись в экран телефона и качая ногой в собственном ритме. Я закрыл за собой дверь и прислонился к ней.

— Исайя достал деталь для починки машины Айреса.

Она сверкнула удивлённой улыбкой, и её глаза заблестели.

— Шутишь? Я думала, после… ну, сам знаешь… он не захочет…

— Исайя ходит с постоянным стояком после того, как увидел машину. Кроме того, я же обещал помочь тебе починить её. — Часть моего сердца восторжествовала, увидев её счастливой; вторая утопала в жалости к себе. — Он сказал, что зайдёт на выходных и закончит работу.

— На этих выходных? — Эхо спрыгнула со стула. — Исайя починит машину моего брата на этих выходных?! О. Мой. Бог! — Она прикрыла рот рукой. — Это замечательно!

Девушка кинулась ко мне в объятия. Я закрыл глаза в момент, как её руки скользнули по моей шее. Я положил руки на уже родные мне места и начал наслаждаться её приятным ароматом. Три недели я чувствовал себя пазлом с недостающими кусочками. Её тело идеально подходило моему, делая меня вновь целым.

— Я скучал по тебе.

Клянусь, Эхо обняла меня крепче, прежде чем отступить назад.

— Прости. Это было неуместно.

Я неохотно отпустил её и хихикнул.

— Я руками и ногами за неуместность. Её смех исцелял и ранил в то же время.

— Да, ты такой. — Она закусила губу, и моя улыбка расширилась, когда взгляд девушки прошёлся по моему телу. Эхо моргнула. — Как обстоят дела с твоими братьями?

Я кивнул подбородком на стулья, и мы сели рядом. Её колено и плечо едва задевали меня, и больше всего я хотел провести пальцами по её волосам.

— Судья назначил дату нашей встречи после выпускного. Миссис Колинз готовит

меня.

— Это же замечательно!

— Да. — Я попытался добавить оптимизму в голос. С лица девушки исчезла улыбка и намёк на радость.

— Что не так?

— Кэрри и Джо наняли адвоката, и я потерял право на встречи. Эхо положила свою нежную ручку поверх моей.

— Ох, Ной, мне так жаль. Ты вообще их не видел?

Я провёл бесчисленное количество времени на диване в подвале, пялясь в потолок и гадая, чем она занималась. Её смех, улыбка, прикосновение её тела к моему и раскаяние, что я так легко позволил ей уйти, преследовали меня. Пойдя на риск, я переплёл наши пальцы. Скорее всего, такая возможность мне больше никогда не представится.

— Нет, миссис Колинз убедила меня, что лучше всего держать дистанцию и следовать закону.

— Вау, а она творит чудеса! Опасный Ной Хатчинс стал на тропу порядка.

Осторожно, а то она может испортить твою репутацию среди девушек. — Эхо заиграла бровями.

Я понизил голос:

— Не то, чтобы это имело значение. Меня волнует мнение лишь одной девушки. Она расслабила руку и погладила меня большим пальцем.

— С миссис Колинз на твоей стороне, ты вернёшь их.

Минута наедине, и мы снова влюбились друг в друга, будто и не было этого расставания. Я мог бы обвинить её в нашем разрыве, но, в конце концов, это я согласился с её решением.

— Что насчёт тебя, Эхо? Ты нашла свои ответы?

Эхо позволила волосам упасть на лицо, и её колено задёргалось.

— Нет.

Если уж я нарушаю правила расставшихся парочек, могу нарушить и ещё парочку.

Я убрал кудряшки ей за плечо и позволил руке задержаться в них дольше, чем требовалось, чтобы насладиться их мягкостью.

— Не прячься от меня, солнце. Мы прошли через слишком многое, чтобы вернуться к этому.

Эхо прижалась ко мне и положила голову мне на плечо, позволяя обнять себя

рукой.

— Я тоже скучала, Ной. Я устала тебя игнорировать.

— Так не игнорируй. — Это было больно. Куда приятнее признавать её

присутствие.

— Мы не особо похожи на друзей. — И чтобы подтвердить свои слова, она подняла голову. Тёплое дыхание Эхо ласкало мне шею, и моё тело загудело от мысли о поцелуе.

Я сглотнул, пытаясь избавиться от сладко-горьких воспоминаний о нашей последней ночи вместе.

— Где ты была? Меня убивает, когда ты не ходишь в школу.

— Везде понемногу. Я ходила в арт-галерею, и куратор проявила интерес к моим работам, а затем, через два дня, продала мою картину. С тех пор я ходила по разным галереям, пытаясь прорекламировать свой товар.

— Это очень круто. — Я рассеянно гладил её плечо. Часть меня радовалась за неё; друга расстроилась, что она делала такие большие успехи без меня. — Похоже, тебя ждёт идеальное будущее. — Ни битв за опеку, ни переворачивания бургеров, ни детей. — Куда ты решила поступать?

— Не уверена, что я пойду в колледж.

Меня пронзил шок, и я отодвинулся, чтобы убедиться, что правильно понял.

— В смысле, что ты имеешь в виду? Да все колледжи глотки перегрызут, чтобы заполучить тебя, а ты, чёрт возьми, не уверена, что будешь поступать?

Моя чёртова маленькая серена рассмеялась.

— Вижу, ты всё так же любишь громко выражаться.

Пуф — и злость исчезла, как по волшебству. Миссис Колинз бы многое отдала, чтобы проанализировать её. Видимо, её попытки заставить меня думать о будущем увенчались успехом. Я вновь прижал Эхо к себе.

— Если ты не собираешься в колледж, то чем займёшься?

— Мои картины висят в разных галереях в этом и окружающих штатах. Я не стану богатой, но с каждой проданной картиной я получаю неплохую сумму. Я подумываю отложить поступление на год или два, и начать путешествовать по стране, по разным галереям.

Чёрт, да весь её мир менялся!

— И твой папа не против?

— Это не ему решать. — За её весёлым тоном крылась ярость. Может, что-то и не изменилось.

— Я больше не хочу жить с ним и Эшли. Продажа картин — это мой выход. Я не хочу смотреть на стены и думать о маме. Не хочу сидеть в комнате и вспоминать все ночи, когда Айрес оставался со мной и болтал. Не хочу, чтобы каждое мгновение моей жизни полнилось воспоминаниями о прошлом, которое нельзя вернуть.

Обыденность. Мы оба жаждали её, и ни один больше никогда её не испытает. Эхо надеялась, что, узнав правду о произошедшем с ней и мамой, она решит свои проблемы, и я обещал помочь.

— Чувствую себя мудаком. Мы пошли на сделку, и я бросил тебя. Я не из тех парней, что не держат слово. Чем я могу помочь тебе узнать правду?

Грудь Эхо поднималась и опускалась с дыханием. Чувствуя, что наше время на исходе, я закопался носом в её волосах, пытаясь запомнить запах. Она похлопала меня по колену и отпрянула.

— Ничем. Ты ничего не можешь сделать.

Девушка пересекла комнату и прислонилась к столу.

— Пару раз я пробовала гипноз, но так ничего и не вспомнила. Думаю, пришло время двигаться дальше. Эшли будет рожать через пару недель. Папа готов полностью отдаться своей новой семье. Как только я окончу школу, этой части моей жизни придёт конец. Я не против того, что не знаю о случившемся. — Её слова звучали красиво, но я-то знал…

Эхо моргнула три раза подряд. Миссис Колинз открыла дверь.

— Прости, Эхо, неотложные дела… — Её взгляд упал на меня, затем переметнулся к Эхо. Я покачал головой, когда её губы дёрнулись. — Заходи, когда будешь готова. — Не дожидаясь ответа, она закрыла дверь.

— Ну, мне пора. — Эхо вернулась к стулу и подняла сумку.

Я выпрямился и скользнул по ней руками, прижимая ближе к себе, запоминая ощущения от каждого нежного изгиба её тела.

Три недели я убеждал себя, что наше расставание — правильный выбор. Но время с ней, её смех, голос… я понял, что лгал себе.

Глаза девушки округлились, и я опустил голову к ней.

— Необязательно, чтобы всё было так. Мы можем найти способ снова быть вместе. Она наклонила голову и облизала губы, говоря с придыханием:

— Ты играешь не по правилам.

— Согласен.

Эхо слишком много думала. Я запутался пальцами в её волосах и поцеловал её, не оставляя возможности обдумать наши действия. Мне хотелось, чтобы она чувствовала то же, что и я. Упивалась нашим притяжением. Чёрт, я хотел, чтобы она любила меня без всяких сомнений.

Её сумка упала на пол с громким стуком, и волшебные пальчики девушки оказались на моей спине, шее и голове. Её язык заплясал в такт с моим: голодный и возбуждённый.

Мышцы Эхо напряглись, она снова заработала головой. Я прижал её крепче, отказываясь отпускать. Эхо отодвинула голову, но не смогла отойти.

— Ной, нельзя.

— Почему? — Я случайно потряс её, но если бы это помогло ей образумиться, я бы потряс её снова.

— Всё изменилось. Или ничего не изменилось. Тебе нужно спасать семью. А я…

— Она отвернулась, качая головой. — Я больше не могу здесь жить. Уезжая из города, я могу спать. Понимаешь, о чём я?

Понимал. Даже слишком хорошо, и одновременно ненавидел себя за это. Поэтому мы игнорировали друг друга. Когда она ушла в первый раз, моё чёртово сердце взорвалось, и я поклялся не дать этому произойти вновь.

И вот, я стоял здесь, как идиот, и поджигал бомбу.

Я снова вплёл свои руки в её волосы и вцепился за мягкие кудряшки. Как бы сильно я ни держался, они продолжали выскальзывать из моей хватки, как поток воды из неба. Я прижался к ней лбом.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— И ты тоже, — прошептала она. Я отпустил девушку, и она ушла из офиса. Когда я впервые связался с Эхо, то пообещал, что помогу ей найти ответы. Я был человеком слова, и она вскоре об этом узнает.

Эхо

Моё тело дрожало от нервов, и я всеми силами сосредоточилась на том, чтобы не описаться. Мой мочевой пузырь уменьшился на пару размеров, а подмышки хлопковой рубашки с коротким рукавом пропитались потом. Уверена, выглядела я просто сногсшибательно.

Моё сердце сжал скользкий и холодный удав… шрамы. Теперь я всё чаще носила кофты без рукавов и практически перестала сходить с ума из-за своих рук. По крайней

мере, пока на них никто не смотрел. Естественно, она о них знала, но от их вида может стать не по себе. Я тяжко вздохнула и припарковалась под большим дубом. Слишком поздно возвращаться домой и переодеваться.

Она стояла у могилы Айреса. Я потупила взгляд и начала считать шаги от машины. Где-то между третьим и пятым в моей крови поднялся адреналин, от чего я почувствовала себя улетающим воздушным шариком. Апрельская суббота была достаточно тёплой, но моя кожа всё равно казалась склизкой.

Я попросила её о встрече, тем самым подтверждая, что я окончательно потеряла чёртову голову.

Убрав волосы за ухо, я остановилась. Между нами была могила Айреса. Мама по один бок, я по другой.

— Эхо, — прошептала она. В её зелёных глазах заблестели слёзы, и она сделала шаг ко мне.

Сердце дико забилось об грудную клетку, и я тут же отступила назад. На секунду мне захотелось убежать, и я с трудом заставила себя остаться.

Мама отошла и подняла руки в воздух в знак примирения.

— Я просто хочу тебя обнять.

Я обдумала её просьбу. Обнять маму было бы естественно, автоматической реакцией. Я сглотнула, пряча руки в карманы.

— Прости, но я не могу.

Она слабо кивнула и оглянулась на надгробие Айреса.

— Я скучаю по нему.

— Я тоже.

Все мои воспоминания о маме не соответствовали этой женщине. Я помнила её юной красавицей. Сейчас же она могла составить папе конкуренцию. Вокруг её глаз и рта были глубокие морщины. От природы дикие, вьющиеся рыжие волосы, которые я помнила, были выпрямлены утюжком.

В лучшие времена казалось, будто мама порхает в воздухе. В худшие, она цеплялась за землю. Стоя передо мной, она была ни на высоте, ни в упадке. Она просто была.

Мама выглядела почти нормальной. Как любая другая стареющая женщина, горюющая на кладбище. В этот момент она не была какой-то бесконтрольной психопаткой или опасным противником. Просто женщиной, почти похожей на человека.

Похожа или нет, а все мои инстинкты кричали бежать.

Горло опухло, и я поборола рвотный позыв. У меня было два варианта: потерять сознание или сесть.

— Ты не против присесть? Мне бы не помешало. Мама быстро улыбнулась и кивнула.

— Помнишь, как я учила вас с Айресом делать браслеты и украшения на шею из клевера? — Она сорвала парочку белых цветков и переплела их вместе. — Ты любила вплетать их в волосы, как тиару.

— Ага, — вот и всё, что я ответила. Мама наслаждалась ощущением от травы под босыми ногами, потому никогда не заставляла нас с братом обуваться.

Мы втроём любили гулять. Она продолжала вплетать клевер в одну нить, а ситуация становилась всё более неловкой.

— Спасибо, что ответила на сообщение. Какое из писем до тебя дошло? — Я намеренно посетила арт-галереи, где мама однажды продавала картины, оставляя ей письмо в каждой из них.

— Все. Но именно Бриджет убедила меня прийти.

Быстрая вспышка боли задела мой живот. Значит, мои письма были недостаточно убедительны для неё?

— Ты часто приходишь к Айресу? — спросила я. Её руки замерли.

— Нет. Мне не нравится мысль, что мой ребёнок под землёй.

Я не собиралась её расстраивать, но «Рестхевен» казался безопасным местом для встречи. Если кто-то заметит нас вместе, мы можем сказать, что встретились случайно. Никто не обвинит её в нарушении судебного приказания.

Мне стоило спросить её о той ночи и уйти, но, глядя на неё, видя её… я поняла, как много вопросов у меня имелось в запасе.

— Почему ты не перезвонила мне на Рождество?

В прошлом декабре горе от потери брата стало настолько невыносимым, что я позвонила ей. Оставила сообщение с номером мобильного и домашнего. Сказала, в какое время можно звонить. Ответа не последовало. Затем, естественно, в январе папа сменил номер домашнего, и мобильного в феврале.

— Я пережила тяжёлые времена, Эхо. Мне нужно было сосредоточиться на себе,

— просто сказала она, без намёка на вину.

— Но я нуждалась в тебе! Я так и сказала, верно? — По крайней мере, мне казалось, что я произнесла это в голосовом сообщении.

— Да. — Она продолжала переплетать клевер. — Ты выросла прекрасной девушкой.

— Если не считать шрамов. — В тот же момент я прикусила язык. Мама молчала, а моя нога закачалась взад-вперёд. Я сорвала травинку и методично порвала её на полоски.

— Я мало что знаю о судебном запрете. Наверняка он скоро закончит своё действие.

Может, дыра в моём сердце уменьшится, если я смогу периодически видеться с мамой.

— Бриджет показала мне твои работы, — снова проигнорировала мою речь мама.

— Ты очень талантлива. В какие арт-колледжи ты подавала документы?

Я замолчала, ожидая, когда она поднимет голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Она избегала моего взгляда? По кладбищу пронёсся тёплый ветерок. Нас разделял лишь гроб Айреса, а казалось, словно Большой каньон.

— Ни в какие. Папа запретил мне рисовать после произошедшего. Мама, ты прочитала хоть одно моё письмо? — То, что молило её о встрече, чтобы я, наконец, поняла, что между нами произошло. То, в котором говорилось, как я скучаю. То, что твердило, как мне плохо, ведь за какие-то шесть месяцев я потеряла и её, и Айреса.

— Да, — едва уловимо прошептала она. Затем выпрямилась и заговорила профессиональным голосом куратора галереи: — Перестань менять тему, Эхо. Мы обсуждаем твоё будущее. Твой отец никогда не понимал нашу жажду творить искусство. Уверена, он с радостью воспользовался случаем избавить тебя от всего, что было связано со мной. Молодец, что не послушалась и продолжила рисовать! Хотя, мне бы хотелось, чтобы ты могла постоять за себя и поступить в приличный университет. Можно