Храм Соломона

На средневековых картах Иерусалим, как правило, изображен как центр мироздания. Этот город и в наше время тесно связан с тремя мировыми религиями — иудаизмом, христианством и исламом. В каждой из них Иерусалим ассоциируется с местом, где произошли самые памятные собы­тия, сформировавшие отношения Бога и человека. Одним из таких событий можно считать приготовление Авраама к жер­твоприношению своего единственного сына, которое он со­бирался совершить на отроге той самой скалы, где теперь высится золоченый собор.

Аврам был богатым кочевником из города Ура в Месопо­тамии; в 1800 году до Рождества Христова — по Божьему повелению — он переместился с семейством из долины Евф­рата на территорию между рекой Иордан и Средиземным морем, населенную хананеями. В награду за безоговорочную веру в единого истинного Бога он получил во владение зем­лю, «полную молока и меда», которая должна была по на­следству перейти к его многочисленным потомкам. В возра­сте 99 лет к Авраму вновь явился Бог, чтобы заключить с ним союз (завет), который гласил: Бог сделает потомство Аврама многочисленным и отдаст ему весь Ханаан в вечное владение; в качестве знака завета все младенцы мужского пола должны быть обрезаны на восьмой день после рожде­ния. При этом Бог меняет его имя Аврам на Авраам, а имя Сара меняет на Сарра.

Однако продление рода оказалось под угрозой, посколь­ку жена Авраама, Сарра, была бесплодной. Поняв, что не может родить ребенка, она дает Аврааму в жены египетскую служан­ку по имени Агарь. И в положенные сроки та произвела на свет Измаила. Спустя несколько лет — в жаркий день, когда Авраам с женой отдыхали в тени, — на пороге их дома появи­лись три незнакомца и сообщили, что Сарра, которой к тому времени перевалило за девяносто, скоро родит ребенка.

Авраам и Сарра рассмеялись, восприняв пророчество за шутку. Но предсказание сбылось — Сарра действительно родила сына, его назвали Исааком. Теперь Сарра решитель­но воспротивилась законному праву Измаила на наследова­ние и потребовала, чтобы Авраам выдворил его из дома вме­сте с матерью. Поскольку Всевышний поддержал Сарру, бо­гобоязненный Авраам изгнал Агарь с Измаилом в пустыню Вирсавии, дав им с собой немного хлеба и бурдюк с водой. Когда же бурдюк опустел, Агарь, не в силах видеть, как сын погибает от жажды; хотела оставить его под кустом, но тут появился Ангел Божий, указал ей путь к колодцу и объявил, что Бог произведет от Измаила великий народ, который обо­снуется в аравийских пустынях.

В это же время Бог решил в последний раз испытать Авра­ама и повелел ему: «возьми сына твоего, единственного... и пойди в землю Мориа, принеси его во все сожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе» (Бытие, 22: 2). Авраам повино­вался без малейших колебаний. Он отвел Исаака в местность Мориа, на гору, указанную Богом, приготовил дрова для жерт­венного костра и, связав Исаака, положил его на жертвенник. Но как только он занес над сыном нож, собираясь заколоть, Ангел Господень остановил его: «Не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного тво­его, для Меня....ты сделал сие дело... то Я благословляю тебя... и умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря... И благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего» (Бытие, 22: 12—17).

Существовал ли Авраам на самом деле? Одни ученые отве­чают отрицательно — например, немецкие толкователи Библии считают Авраама исключительно мифологической фигурой; другие, основываясь на результатах археологических открытий в Месопотамии, — утвердительно. А вот в Средние века реальности Авраама никто не сомневался и практически все люди, проживавшие на субконтиненте между Атлантическим и Индийским океанами, считали себя потомками библейского патриарха из Ура, причем христиане проповедовали эту идею в образной, иносказательной форме, а мусульмане и евреи — напрямую. Особо убедительной родословной располагают евреи: в собрании древнееврейских текстов, Торе, дано подроб­ное изложение истории потомков Авраама.

Согласно Торе, около 1300 года до н.э. евреи вынуждены были из Палестины перебраться в Египет. Там они встрети­ли доброжелательный прием благодаря поддержке своего соплеменника Иосифа, который являлся главным советни­ком египетского фараона, а в юности был брошен завистли­выми братьями умирать в пустыне. После смерти Иосифа и водворения на престоле нового правителя евреи попали в рабство; в частности, их стали использовать на строитель­стве дворца фараона Рамсеса II.

Моисей, один из первых израильских пророков, сумел вывести евреев из Египта в пустыню. На горе Синай Бог вручил Моисею свои заповеди в виде гравированных камен­ных пластин — скрижалей. Для хранения этих скрижалей был изготовлен специальный переносной сундук, который получил название ковчег Завета. Спустя несколько десятков лет хождений по Синайской пустыне евреи наконец увиде­ли обетованную землю Ханаанскую. Но в качестве наказа­ния за прегрешения Моисею и его соплеменникам было дозволено лишь издали взглянуть на нее, и только его пре­емник, Иисус Навин, провозгласил рождение еврейского государства. Между 1220 и 1200 годами до н.э. евреи заво­евали всю Палестину, преодолев — благодаря Божествен­ной поддержке — сопротивление коренных жителей этих областей. Победа евреев никогда не носила абсолютного характера; они вели непрерывные войны с соседними пле­менами филистимлян, моавитян, амалекитян, эдомитян и арамеев, однако в этих кровавых схватках евреи все-таки выжили — опять же благодаря своему уникальному предназ­начению, пока ими не осознанному.

Союз Всевышнего с избранным народом оказался весьма неустойчив. Частенько Господь гневался на непостоянство евреев — те периодически обращали взоры на идолов, на­пример, на золотого тельца, на языческих богов, таких как Астарта и Ваал, и не соблюдали десяти заповедей, которые Бог вручил Моисею на горе Синай. Они не слушали проро­ков, посланных Создателем, чтобы усовестить ослушников. Даже цари, помазанники Божий, оказывались грешниками. Так, Саул отказался выполнить Божественное повеление ис­требить племя амалекитян, а Давид соблазнил Вирсавию, законную жену Урии, воина-хеттеянина, а затем приказал командующему израильской армией Иоаву поставить во вре­мя сражения Урию на самом опасном месте, а самому отсту­пить, дабы тот погиб от рук врагов.

Именно Давид в начале первого тысячелетия до н.э. за­хватил Иерусалим, изгнав оттуда коренных жителей, иевусеев. Рядом с главной крепостью Иерусалима, на горе Мориа (недалеко от того места, где Авраам хотел принести в жертву Исаака), размещалось гумно, принадлежавшее Орне Иевусе-янину. По воле Бога Давид купил этот участок, чтобы возве­сти храм для ковчега Завета; строительство храма закончил Соломон, сын Давида, примерно в 950 году до н.э.*.

Правление Соломона стало высшей точкой могущества независимого еврейского государства. После смерти Соло­мона Израиль пал под ударами воинственных соседей — ас­сирийцев, халдеев, персов. В 586 году до н.э. храм Соломона был разрушен халдейским царем Навуходоносором, а евреи изгнаны из Палестины и попали в вавилонское рабство. В свою очередь, халдеи были покорены персами, чей царь Кир разрешил евреям вернуться в Иерусалим и заново отстроить храм в 515 году до н.э.

В IV веке до н.э. на город накатила новая волна завоеваетелей, уже с Запада, и персов вытеснили греки из Македонии под предводительством Александра Великого. После преждевременной смерти царя завоеванные владения поделили между собой его военачальники, а Палестина стала объектом борьбы между Птолемеями, правившими в Египте, и династией Селевкидов из Месопотамии. В отсутствие еди­ноличного монарха верховная власть над евреями находи­лась в руках главного жреца, или первосвященника.

Стихийный религиозный протест против греческой иде­ологии в 167 году до н.э. перерос в восстание за политиче­скую независимость. Его лидеры — трое братьев Маккавеев, положившие начало новой династии Хасмонеев, — отвоева­ли большую часть территории, которая принадлежала евре­ям во времена Давида и Соломона. Из-за постоянных конф­ликтов с соседними народами они обратились за гарантиями безопасности к Риму, мощь которого к тому времени замет­но возросла и окрепла. В результате иудейский царь Гиркан и его министр Антипатр отдали еврейское государство под протекторат Гнея Помпея, или Помпея Великого, римского полководца и завоевателя Сирии.

В результате трехмесячной осады Иерусалим, находив­шийся в то время под властью Аристовула из рода Маккаве­ев, был взят войсками Помпея. Потери римлян были незна­чительными, зато число погибших евреев достигало двенад­цати тысяч. Однако, по мнению древнееврейского историка Иосифа Флавия, их гибель была ничто по сравнению с оск­вернением храма неверными:

«Среди всех бедствий и страданий тех времен наибольшее содрогание вызывает появление в священном храме, до того тщательно скрываемом от посторонних глаз, чужеземцев. Пом­пеи и его подручные проникли в святилище, куда разрешен доступ только первосвященнику, и узрели там древние святы­ни, лампады, жертвенный стол, кубки, курильницы — все это из чистого золота, запасы благовоний и священных монет...»

Еврейское государство оказалось под властью римлян. Помпеи оставил Гиркана на должности первосвященника, но, убедившись в его безволии, передал всю политическую власть в руки Антипатра. Юлий Цезарь, покоривший в 47 году до н.э. Сирию, присвоил Антипатру звание римского наместника и правителя Иудеи. После смерти последнего власть перешла сначала к его старшему сыну, Фазаэлю, а затем ко второму сыну — 26-летнему Ироду, который до того правил Галилеей и близким приятелем которого долгие годы был Марк Антоний, соправитель Цезаря.

В 40 году до н.э. Палестину оккупировали парфяне. Че­рез Аравийскую пустыню и Египет Ирод сбежал в Рим, где сенат назначил его царем Иудеи и дал ему войско. Ирод из­гнал парфян и даже после того, как его покровитель Марк Антоний проиграл борьбу за римский трон Октавиану, со­хранил власть над евреями.

Попав на вершину славы, Ирод развернул по всей Иудее строительство новых городов и мощных крепостей. Многим из них он присвоил имена своих римских покровителей и членов собственной семьи. Новое поселение на побережье между Хай­фой и Иерусалимом было названо в честь кесаря, а замок в Иерусалиме — в честь Антония. Цитадель в холмистой южной местности рядом с Аравийской пустыней он назвал в честь себя.

Как человек исключительно мужественный и одаренный, Ирод прекрасно понимал, что его положение зависит от того, насколько успешно он сумеет удержать равновесие между ин­тересами римлян и религиозными чувствами соплеменников. Для римлян контроль над Сирией и Палестиной имел большое значение с точки зрения безопасности и благосостояния их империи. Прочность их положения в Восточном Средиземно­морье определялась стабильностью в обширном районе от Егип­та до Месопотамии. Рим чрезвычайно нуждался в регулярных поставках зерна из Египта, а они могли оказаться под угрозой, если ближневосточные порты попадут в руки парфян.

Были серьезные проблемы и у евреев. Со времен Алек­сандра Македонского они находились под доминирующим влиянием греческой культуры, и теперь, оказавшись под по­литическим господством римлян, продолжали считать себя народом, избранным Божественным провидением. Их фа­натичная преданность своим святыням, приверженность древним обрядам и традициям производили потрясающее впечатление на языческих противников. Помпея при подавле­нии очередного еврейского восстания «поразила необычай­ная выдержка евреев, особенно строгость в выполнении религиозных обрядов в самый разгар штурма. Словно в мирное время, ежедневно приносились положенные жертвы, происходило отпевание мертвых и дотошно соблюдались другие обряды во славу Господа. Даже когда римляне ворвались в храм и развернули резню, служба не прекратилась» (Иосиф Флавий. О войне иудейской).

Подобная одержимость — и прежде всего фанатичная убежденность, что любое общение с неверными оскверняет правоверного иудея, — вызывала у соседей ненависть. (К описываемому моменту границы расселения евреев уже вышли за пределы Палестины: большие еврейские общины возник­ли в разных уголках античного мира и даже в Персии.) На­пример, в Александрии еще в III веке до н.э. распространил­ся критический взгляд на еврейскую исключительность. В Риме, где иудеи получили уникальное разрешение не соблю­дать языческие обряды, Цицерон обвинял их в клановости и чрезмерной замкнутости. Тацит в «Истории» отмечает от­чужденность и человеконенавистничество евреев: «В отно­шении всех других народов они испытывают лишь ненависть и затаенную вражду. Они отдельно питаются, отдельно спят и, хотя по природе весьма похотливы, воздерживаются от половых отношений с иностранками; в отношениях же меж­ду собой не соблюдают никаких ограничений и запретов».

В собственной стране чувство превосходства над язычни­ками приобрело у евреев явно политический оттенок. На протяжении многих веков наблюдается одна и та же картина: находясь под властью многочисленных и сильных соседей — египтян, персов, греков или римлян, — евреи восстают, твердо убежденные, что Всевышний на их стороне, и всякий раз подвергаются жестоким репрессиям.

Несмотря на римское гражданство и арабское происхожде­ние, Ирод — стараясь завоевать доверие еврейского народа и прослыть верующим и законопослушным иудеем — объявил о восстановлении священного храма Соломона. Евреи скепти­чески отреагировали на это заявление, усомнившись в его се­рьезности. Ирод поклялся не сносить старый, полуразрушен­ный храм, пока не соберет необходимые средства и материалы на строительство нового здания. Для того чтобы осуществить свой честолюбивый проект, он вдвое увеличил строительную площадку при помощи насыпного грунта и укрепил ее арочной стеной. (Очертания современной Храмовой горы соответству­ют плану храмового комплекса времен Ирода.) Обнес комп­лекс, подобно крепости, мощной и высокой оградой. Храм по­местил на возвышении; по периметру и на тринадцати вратах были таблички на греческом и латинском языках, запрещаю­щие неверным под страхом смерти заходить на храмовый двор, а рядовым иудеям — внутрь храма.

В центре двора Ирод поставил окруженный колоннадой храм. С одной стороны был устроен боковой придел для жен­щин, а напротив располагались Прекрасные врата — для свя­щенников. Две золоченые двери вели в святилище и были украшены вавилонским тканым пологом синего, алого и пур­пурного цветов, что олицетворяло Божественное творение. Внутренний алтарь, покрытый огромной пеленой, представ­лял собой святая святых храма; сюда имели доступ лишь пер­восвященники и только в определенные дни. Алтарь был ус­троен на том месте, где Авраам собирался принести в жертву Яхве единственного сына и где теперь приносили в жертву козлят и голубей, чья кровь стекала в специальное углубле­ние, выдолбленное в скале.

Храм стоял на громадном утесе, откуда открывался вели­колепный вид на долину Хеврона. Храм был настолько вы­сок, что всякий, кто пытался, поднявшись на крышу, охва­тить взором долину, испытывал головокружение. Это гран­диозное сооружение было призвано продемонстрировать, что Ирод, несмотря на арабские корни, является истинно иудей­ским царем. Однако ему так и не удалось убедить евреев в своей правомочности, поскольку в башне Антония, встроен­ной в северную стену храма, постоянно находился гарнизон оккупантов — римских легионеров. Во время всех празднестви народных торжеств вооруженные пехотинцы следили за порядком, разместившись вдоль колоннады.

Восстановление храма стало высшей точкой в биографии одной из самых знаменитых личностей Древнего мира. Ирод придал Израилю невиданное ни до него, ни после великолепие. Щедрость иудейского царя поражала народ в Бейруте, Дамаске, Антиохии, Родосе. Будучи талантливым полководцем, умелым охотником и могучим атлетом, Ирод Великий выступил в роли покровителя и организатора Олимпийских игр. Он использовал свое влияние для защиты еврейских общин за пределами Израиля, не скупясь, оказывал материальную поддержку нуждающимся. К сожалению, он страдал паранойей, и болезнь с годами превратила великодушного деспота в жестокого тирана.

Ирода окружала атмосфера подозрительности и придворных интриг. Его отца и старшего брата убили, у самого Ирода было немало врагов как среди фарисейской части еврейской общины, которая смиренно принимала иго языческого Рима, так и среди ортодоксальных хасмонеев, призывавших к восстанию против оккупантов. По требованию последних Ирод развелся с Дорис, любимой подругой юности, и женился на Мариам, внучке Гиркана, последнего первосвященника и царя независимой Иудеи.

Гиркан, взятый в плен парфянами, завоевавшими Палестину, был отпущен на свободу благодаря заступничеству ев­рейской общины в Персии. Воодушевленный браком своей внучки с Иродом, он вернулся в Иерусалим и тут же был казнен Иродом — но не по той причине, что указывает Иосиф Флавий (якобы Гиркан потребовал себе трон), а «потому что трон действительно по закону принадлежал ему». Другим возможным претендентом на власть являлся младший брат Мариам — семнадцатилетний Ионафан, которого Ирод на­значил первосвященником. Однако когда юноша, облачив­шись в священные одежды, попытался войти в алтарь, чтобы совершить богослужение, толпа правоверных иудеев возроп­тала и прогнала его из храма. Тогда Ирод приказал охранни­ку утопить незадачливого первосвященника.

Казалось бы, политически целесообразные решения Ирода вызывали недовольство и сопротивление еврейской общины. Ирод проникся глубокой любовью к Мариам, но та испытыва­ла к нему только ненависть — из-за убийства деда и брата. Родовитая иудейская принцесса презирала арабского выскоч­ку. Это очень раздражало как Ирода, так и членов его семьи, в первую очередь сестру Саломею. Словно Яго из шекспиров­ской пьесы, она настроила «Отелло» — Ирода против жены, внушив, что та изменяет ему с ее супругом Иосифом. Разъ­яренный Ирод приказал казнить и супругу, и зятя. Следующи­ми жертвами параноидального гнева иудейского царя пали два его сына от Мариам: в 7 году до н.э. их обвинили в заговоре и по приказу Ирода удавили в г. Севасте, т.е. в Самарии.

К концу жизни Ирод страдал от множества болезней: «тело, распухшее от водянки, покрылось гнойными прыща­ми и язвами, желудок и кишечник воспалились, а по гнию­щим гениталиям прлзали черви». По словам русского врача и писателя Антона Чехова, «он умер от омерзительной бо­лезни, которая в истории случается только с людьми, опозо­рившими себя кровожадностью и жестокостями». Больному Ироду донесли, что старший сын собирается отравить его, и Антипатра казнили за пять дней до смерти отца.

Превращение потенциально великого властителя в жесто­кого тирана стало не только внутренней трагедией еврейского народа — оно показало, что богоизбранный народ не желает подчиняться языческим законам. В ходе переписи населения, проводившейся в 7 году до н.э., шесть тысяч фарисеев отказа­лись от присяги на верность императору Октавиану Августу, а незадолго до смерти Ирода около сорока сторонников двух фанатичных иерусалимских раввинов спустились на веревках с крыши храма и сбросили с постамента над главным входом римского золотого орла. Оба раввина, как зачинщики беспо­рядков, были сожжены заживо по царскому указу.

Наследники Ирода Великого с большим трудом сдержи­вали возраставшее сопротивление еврейской общины. Со­гласно завещанию Ирода, которое он неоднократно перепи­сывал, его владения следовало поделить между двумя родными сыновьями — Архелаем, Иродом Антипой — и их свод­ным братом Иродом Филиппом. Император Август утвердил это распоряжение, но отказался присвоить Архелаю титул царя, назначив лишь этнархом, или губернатором, Иудеи и Самарии. Спустя девять лет, убедившись в его полной бесталанности, Август сместил Архелая и сослал его в г. Вену в провинции Галлия. Иудея перешла в прямое правление римского прокуратора — сначала Колония, затем Валерия Грата, а в 26 году до н.э. пост достался Понтию Пилату.

Перемена системы правления не способствовала стабилизации обстановки в Палестине. Пока еврейская аристократия и садукеи прилагали невероятные усилия, дабы удержать соплеменников от открытого возмущения, тяжелое налоговое бремя, введенное римлянами, их откровенное неуважение местных религиозных взглядов вызывали у населения стихийные взрывы протеста и в конце концов привели к настоящей войне. Восставшие захватили Масаду и перебили римский гарнизон. Елеазар, сын главного первосвященника Анании, приказал жрецам храма прекратить жертвоприношения во имя Рима и цезарей. Столь демонстративный жест вдохновил горожан: они захватили башню Антония. Анания погиб, римляне оказались запертыми во дворце Ирода. Одновременно в Кесарии, центре римской администрации на средиземноморском побережье, языческая община напала на еврейскую, устроив кровавую резню. Весть об этих зверствах всколыхнула палестинских евреев; в отместку они разграбили греческие и сирийские города Филадельфию и Пеллу, истребив всех жителей.

В сентябре 66 года для восстановления порядка в Палес­тину прибыл Двенадцатый легион под командованием Цестия Галла. Евреи приготовились к обороне Иерусалима. После серии мелких стычек в окрестностях столицы Цестий был вынужден отвести войска. Евреи на какое-то время стали полными хозяевами своей страны и начали срочные приго­товления к отражению нового вторжения римских войск.

Судя по катастрофическому внутреннему положению Иудеи, ее попытка оказать реальное сопротивление могуче­му Риму выглядит авантюрной затеей. Разумеется, среди ев- реев были те, кто отчетливо видел грозящие бедствия и громко стенал, однако подавляющее большинство не сомневалось: настал судьбоносный момент. Ведь именно они являются богоизбранным народом, с незапамятных времен пророки предсказывают им не просто избавление от рабства, но при­шествие «помазанника Божия» — мессии (древнеевр.). Когда-то Бог сообщил Аврааму и Исааку, что народным освободи­телем станет один из их потомков; впоследствии это пред­сказание переросло в представление о царе из «рода Давидо­ва», чье правление будет вечным: «Вот, наступают дни, говорит Господь, — и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воца­рится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле. Во дни Его Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно...» (Иеремия, 23: 5, 6). В I веке, охва­ченные ожиданием мессии, евреи вознамерились оказать упорное сопротивление непобедимому Риму.

Однако внутри еврейского народа существовал раскол между саддукеями и фарисеями. Саддукеи представляли «партию власти», под их контролем находился храм, при этом они весьма вольно обращались с еврейским Законом и обы­чаями. Фарисеи держались намного жестче, они проявляли радикализм на грани фанатизма и были склонны регламен­тировать до мелочей жизнь еврейской общины. Основное различие данных ветвей иудаизма проявилось во взгляде на загробную жизнь. Саддукеи отрицали воскрешение после смерти и существование ангелов, они были убеждены, что человеку следует заботиться о своем земном благополучии, а фарисеи твердо верили в бессмертие души, личное воскре­шение, Божественную благодать за прижизненные доброде­тели и неизбежное наказание за совершенные грехи.

Именно фарисеи являлись самыми непримиримыми про­тивниками Рима. Но даже среди них экстремизмом выделя­лись ессеи, жившие полумонашескими коммунами, и зелоты — члены террористической фракции, яростно боровшиеся не только с римлянами, но и с коллаборационистами среди со­племенников: сикарии (от греч. sikarioi — человек с ножом), смешавшись с толпой, убивали тех, кого считали предателя­ми. Зелоты, бежавшие из Галилеи в Иерусалим, постоянно эпатировали окружающих и выступали зачинщиками наиболее кровавых эксцессов, умело разжигая гнев неорганизованных простолюдинов.

По свидетельству Иосифа Флавия, «их страсть к грабежам была воистину ненасытна: они грабили дома зажиточных горожан, убивали мужчин и насиловали женщин, словно занимались спортом; залитую кровью добычу они сразу пропивали; без всякого стыда, просто от скуки, они переодевались в женскую одежду, подкрашивали лицо и умащивались духами, чтобы углядеть привлекательнее. Они не только внешне старались выглядеть как женщины, но и вели себя как проститутки, опускались до полного разврата и мерзости, открыто занимаясь непристойными утехами; при этом они валялись в грязи, превратив весь город в огромный бордель. И хотя лица у них были женские, зато лапы — как у настоящих мясников-убийц; приближаясь жеманно-семенящим шагом, они вдруг выхватывали из-под платьев мечи и бросались на прохожих».

Когда известие о поражении Цестия Галла достигло императора Нерона, он назначил командующим римскими войсками в Сирии знаменитого полководца Веспасиана. Тот, в свою Очередь, отправил сына Тита в Александрию для командования Пятнадцатым легионом, который должен был присоединиться к корпусу Веспасиана. Римская армия вошла в Галилею. Каждый город оказывал римлянам отчаянное сопротивление. Особенно прославился небольшой городок Итопата — его защиту возглавил Иосиф бен Маттафий, тот самый, который впослед­ствии, перейдя на сторону римлян, сменил имя на Иосиф Фла­вий и написал знаменитый труд «О войне иудейской».

В разгар военной кампании император Нерон погиб от рук убийц; некоторое время спустя был убит и сменивший его Гальба. В Риме вспыхнула гражданская война, в результате Вител-лий победил Отона. Однако римские легионы в Кесарии отвер­гли притязания Вителлия на трон и провозгласили императо­ром Веспасиана. Так же поступили губернатор Египта Тиберий Александр, римские войска в Сирии и приверженцы Веспаси­ана в Риме. Вителлий был изгнан. Эти новости застали знаменитого полководца в Александрии, и он с частью войск напра­вился в Рим, поручив Титу завершить подавление еврейского восстания.

В руках у бунтарей к тому времени осталась горстка от­даленных укреплений да столица. Осажденный Иерусалим мужественно сопротивлялся римским легионерам. Перебеж­чик Иосиф, объезжая городские стены и призывая восстав­ших капитулировать, в ответ слышал только издевательские насмешки и проклятия. В Иерусалиме начался голод. Иосиф, убеждая мятежников сдаться, говорил им, что слепой фана­тизм ставит под сомнение изначальную праведность их по­буждений, поскольку жены невольно обрекают на смерть мужей, дети — отцов и «самое ужасное, матери — детей».

В качестве яркого примера неестественного поведения за­щитников Иерусалима можно привести рассказ о некоей Ма­рии, которая убила собственного ребенка, «изжарила его и одну половину съела сразу, а вторую припрятала на потом».

Хотя исход осады не вызывал сомнения, каждую пядь Иеру­салима римлянам приходилось брать с боем. Первой удалось захватить башню Антония, однако сам храм долго оставался в руках восставших. Целых шесть дней римляне разрушали его с помощью стенобитных машин, но плотно сложенные и хоро­шо подогнанные блоки остались неуязвимыми. Не удалась и попытка подкопа под северными воротами. Тогда Тит, стре­мясь избежать лишних жертв, связанных с лобовой атакой, при­казал облить ворота серебром, расплавленным в печи. Пламя охватило колоннаду, и римским легионерам открылся путь к зданию. Ярость захватчиков была столь велика, что они выре­зали не только воинов, но и мирных горожан. По воспомина­ниям Флавия, пытавшегося оправдать действия римлян в гла­зах соплеменников, Тит делал все возможное, чтобы спасти алтарь от уничтожения, тем не менее легионеры сожгли еврей­скую святыню. Уничтоженный римлянами храм Соломона был «самым грандиозным сооружением, которое я (Иосиф Фла­вий) когда-либо видел или о котором мне рассказывали, — по невероятным масштабам, продуманной конструкции и велико­лепному внутреннему убранству».

* * *

Городские укрепления оказались настолько мощными, а сопротивление защитников таким упорным, что осада продлилась шесть месяцев. Тит овладел Иерусалимом в сентябре 70 года. Население было почти полностью уничтожено, некоторые спрятались в канализационных трубах, но и там оставались недолго — погибли кто от голода, кто от безнадежности, покончив жизнь самоубийством. По оценкам Иосифа Флавия, всего в городе умерло или попало в рабство около миллиона человек. Разместив в башне городской стены вооруженный гарнизон, Тит приказал разрушить Иерусалим, включая остатки храма, до основания. Вернувшись в Кеса­рию, он отметил свой день рождения 24 октября. Во время праздника римляне развлекались зрелищем погибавших на арене евреев — тех либо загрызали хищники, либо убивали собратья в гладиаторских боях, либо заживо сжигали на кострах. По возвращении в Рим Веспасиан и Тит облачились в турные тоги и тоже пышно отпраздновали триумф. По центральным римским улицам бесконечной чередой двига­вшись к форуму повозки с награбленными в Иерусалиме сокровищами, среди которых был и золотой семисвечник из храма, а за повозками брели колонны закованных в цепи пленников. На площади процессия остановилась. Здесь был публично казнен Симон бар Гиора, последний еврейский лидер. Затем победители с многочисленными гостями удалились на роскошный пир.

А в Палестине разрозненные отряды повстанцев продол­жали удерживать крепости, построенные еще Иродом Вели­ким, — Иродион, Махерус, Масаду. Иродион и Махерус ка­питулировали довольно быстро, а Масаду долгое время за­щищали зелоты, возглавляемые Елеазаром бен Симоном, выходцем из Галилеи. Это был прекрасно укрепленный форт, воздвигнутый на горном отроге и возвышавшийся на 480 метров над берегом Мертвого моря. Римский губернатор Флавий Сильва приказал соорудить возле крепости забор и установить на нем стенобитное орудие.

Поняв, что в ближайшие дни в крепостной стене неиз­бежно появится пролом, Елеазар заявил: лучше погибнуть от собственных рук, чем от рук неверных. Тогда отцы семейств сожгли свое имущество, умертвили всех домочадцев и вы­брали десять мужчин, которые и предали их смерти. В свою очередь, десять мужчин выбрали одного, и тот сначала убил сотоварищей, а затем сам закололся мечом.