Отбором на эстетическую восприимчивость

По формуле проф. Я. Я. Рогинского (1969, с. 193), «искусство —.это прежде всего наслаждение от познания. Именно искусство доставляет ощущение, что разрешились противоречия, сковывающие разум, что непостижимым путем совпали должное и неизбежное, явление и сущность». Эта формула крупнейшего антрополога может показаться слишком абстрактной и, главное, при чем же тут естественный отбор?

В конечном счете строго научный, поэтический, художественный, эстетический и любые другие, но правильные пути познания мира дают власть над природой, над окружающей средой. И отбор, совершенствовавший познавательные способности человека, поэтому не мог ограничить свое действие чисто логической областью психики. Он должен был развивать и эстетическую. Но искусство — не только способ познания, это и способ эмоционального сплочения, объединения. Поэтому мы попытаемся на ряде примеров показать роль искусства в познании мира и рассмотреть его объединяющее и этическое значение. После этого станет ясной возможность становления и совершенствования эстетических эмоций под действием естественного отбора. Но как этику, так и эстетику следует рассматривать не как врожденную, «фатальную» реакцию, а как предрасположение, требующее стимуляции в ходе индивидуального развития.

Подлинное искусство властно вынуждает художника к правдивости. Бальзак, легитимист и почитатель всего аристократического, повинуясь закону художественной правды, дал такое разоблачение, такой показ обреченности этого высшего общества, какого не смог дать ни один другой писатель, даже придерживающийся самых революционных взглядов. Ф. Энгельс писал М. Гаркнес, что из книг Бальзака он узнал об истории французского общества больше, «...чем из книг всех профессиональных историков, экономистов и статистиков этого времени». Словом, значение искусства как быстрейшего, эмоционального пути понимания чрезвычайно велико.

Стоящая всем сердцем на стороне южан-аристократов, презирающая вульгарных янки Маргарет Митчелл («Унесенные ветром») ярко показывает паразитизм и ничтожество этих же южан и мимоходом проговаривается о том, как мала была прослойка смиренных негров-лакеев, довольных своим привилегированным рабством, и многочисленны негры-бунтари, работавшие на плантациях.

Архиученый том меньше скажет о природе человека, чем роденовские «Граждане Кале», сдающиеся на милость Эдуарда III, озлобленного стойкостью осажденного им города. Рассказать о том, что любовь — роковое и самое главное в жизни, можно томами научных трудов. Но это могут сделать «Весна» и «Поцелуй» Родена. Это может сделать Плисецкая в «Кармен-сюите», Это могут сделать стихи Марины Цветаевой.

Огромный интерес, который проявляют к искусству именно погребаемые потоками информации специалисты и ученые, нельзя свести к позерству — это стихийно, неосознанно возникающее стремление кратчайшим путем познать хоть частицу необъятного мира эмоций, чувств, мыслей, лежащего за пределами обычного круга деятельности.