По одежде встречаем .

(Из книги В. И. Лебедева «Психология и управление». М.: 1990)

Первым таким приемом является изучение внешнего облика незнакомого человека при встрече с ним лицом к лицу. Будет ли это попутчик в поезде, рабочий (служащий) на приеме по личным вопросам у руководителя, пациент на приеме у врача, устраивающийся на работу человек в отделе кадров

Несомненно, каждый в свое время зачитывался приключениями Шерлока Холмса, но кто был его прототипом — известно немногим. Хирург Джозеф Белл, с которым свела судьба Конан Дойля в период его учебы на медицинском факультете Эдинбургского университета, и стал прототипом всеми любимого сыщика. Худой, гибкий, черноволосый, с длинным носом, словно прорезывающим узкое лицо, с острыми серыми глазами и энергичной, порывистой походкой, Белл при первом осмотре не только ставил диагноз болезни, но и определял характер и профессию пациента. В своей автобиографии Конан Дойль рассказывает, что, когда в кабинете появлялся больной, Белл поднимал кого-нибудь из студентов и спрашивал: «Что с этим человеком, сэр?.. Посмотрите-ка на него получше! Нет! Не прикасайтесь к нему. Пользуйтесь глазами, сэр! Да, пользуйтесь глазами, действуйте мозгом!.. Пускайте в ход силу дедукции!..» Как правило, студент ничего сказать не мог. И тогда Белл начинал сам рассказывать о пациенте: «Перед нами рыбак, господа! Это можно сразу заметить, если учесть, что даже в столь жаркий день наш пациент носит высокие сапоги. Загар на его лице говорит о том, что это сухопутный, прибрежный моряк, а не моряк дальнего плавания, открывающий новые земли. Загар этот явно возник в одном климате, местный загар, так сказать... За щекой у него жевательный табак, и он управляется с ним весьма успешно.

Свод всех этих умозаключений позволяет считать, что этот человек - рыбак... И наконец, специфический запах позволяет судить о его занятиях с особенной определенностью». Джозеф Белл заметил Конан Дойля, выделил его из массы студентов и сделал кем-то вроде лаборанта во время демонстрации больных. «Так я, - писал Конан Дойль, — получил прекрасную возможность изучить его методы и заметил, что он, бросив острый взгляд на пациента, часто узнает больше за несколько секунд, чем я из всех своих вопросов. Иногда он ошибался, но большей частью его прозорливость была поразительной. Его догадки казались чудом для сборища Ватсонов, окружающих его, но как только он давал объяснения, оказывалось, что все очень просто. Неудивительно, что, повстречавшись с таким человеком, я позже, пытаясь создать образ сыщика-ученого, использовал и широко разработал его метод».

И чем больше Конан Дойль писал о Холмсе, разрабатывая метод Белла, тем больше развивались его собственные способности к наблюдательности, к дедукции и тем сильнее становилось его влияние на область криминалистики и розыска. Следует указать на то, что он описывал не только вымышленные приключения Холмса, но и сам проводил сложные, запуганные расследования преступлений. В книге «Воспоминания и приключения» Конан Дойль утверждает, что в нем, как и в каждом, скрывается потенциал разных способностей: «Среди этих разнообразных вариантов моего внутреннего «я» есть умный, зоркий детектив... и я добиваюсь результатов, и несколько раз мне удавалось методом Холмса решить проблемы, которые ставили в тупик полицию». Самые знаменитые из них — дела Эдалджи и Слэйтера.

Рассказы о Шерлоке Холмсе предвосхитили первый большой труд по криминалистике - книгу Г. Гросса «Исследования преступлений». Один из крупных деятелей Скотленд-Ярда писал: «Именно Конан Дойль указал путь раскрытия преступлений научным методом».

Видимо, нет нужды пересказывать способности Конан Дойля замечать мельчайшие детали во внешнем облике человека, его одежде, гманере держаться, которые позволяют сделать некоторые предположения о его характере, профессии и привычках. Здесь же поговорим об одежде.

И. Гете в «Годах странствий Вильгельма Мейстера» рассказывает, как странник расспрашивает школьного надзирателя о причинах такого различия в одежде воспитанников. «Разгадка тут вот в чем, — отвечал надзиратель, - для нас это средство узнать характер каждого мальчика... Из нашего запаса тканей и отделок воспитанники имеют право выбрать любой цвет, а также любой фасон и покрой из ограниченного их числа. За этим выбором мы пристально следим, так как любой цвет позволяет судить о складе чувств, а покрой - об образе жизни человека...»

Прервем цитату. То, что в этом наблюдении действительно кроются определенные закономерности, свидетельствует, в частности, тест Люшера.

Швейцарский психолог М. Люшер (родился в 1923 году) предложил в наше время цветовой тест, который явился не только методом исследования личности, но и целым направлением в науке о цвете.

Тестом Люшера и его модификациями пользуются не только психологи и психиатры, но и специалисты в области рекламы, дизайнеры, гигиенисты. Суть цветовых тестов заключается в том, что испытуемому предлагается из набора разноцветных карточек выбрать наиболее нравящиеся и ранжировать их, а затем проделать то же самое с теми, которые не нравятся.

Исследования показали, что с помощью цветных тестов можно выявить некоторые особенности личности.

Красный цвет обычно предпочитают физически здоровые, сильные люди, они живут сегодняшним днем и испытывают желание получить все, что хотят, тоже сегодня. Дети, выбирающие из палитры карандашей красный, легко возбудимы, любят шумные подвижные Игры. Красный цвет давно стал символом любви и силы. И видимо, не случайно в 1337 году во Франции вышел указ, запрещающий простолюдинам носить красную одежду.

Этой привилегией пользовались только короли, кардиналы и сенаторы.

Отвергают красный цвет, как правило, астенизированные, уставшие люди.

Дети, выбирающие желтый, отличаются тем, что нередко уходят в мир своих фантазий. Повзрослев, они могут при определенных обстоятельствах стать мечтателями «не от мира сего». Такие люди плохо приспосабливаются к жизни. Подобный тип людей описал Ф.М. Достоевский. «Мечтатель, — пишет он в «Белых ночах», — если нужно его подробно определить — не человек, а, знаете, какое-то существо среднего рода. Селится он большей частью где-нибудь в неприступном углу, как будто таится в нем от дневного света...» Яркий представитель мечтателей — Ромашов в повести «Поединок» А. И. Куприна. Но некоторые мечтатели, одаренные богатым воображением, вошли в большое искусство. Преобразуя убогую действительность в волшебную сказку, они доставляют радость не только себе, но и людям, создавая прекрасные идеалы. К неистовым мечтателям относился А. Трин.

Нелюбовь к желтому может означать нереализованные надежды («разбитые мечты»), истощение нервной системы.

Людям, выбирающим зеленый цвет, обычно свойственны самоуверенность, настойчивость. Они стремятся к обеспеченности.

Предпочтение синего цвета отражает потребность человека в стабильности, порядке. Синий цвет чаще выбирают флегматики.

Педиатры заметили, что хронически больные дети, находясь в удовлетворительном состоянии, выполняют рисунки в сине-голубых тонах и оранжевой гамме — в период обострения болезни. «Оранжевая мама», «оранжевое небо» и «оранжевый верблюд» настораживают психиатров, работающих с детьми.

Коричневому цвету часто отдают предпочтение люди, неустроенные в жизни.

Цветовые тесты позволяют четко фиксировать динамику эмоциональных состояний в той или другой экстремальной ситуации.

Однако вернемся к прерванной цитате из произведения И. Гете.

«Правда, — продолжает надзиратель, — есть в человеческой природе черта, отчасти затрудняющая точные суждения: это дух подражания, склонность примыкать к большинству».

Хотя склонность следовать моде, примеру других очень сильна в людях, но тем не менее по тому, как человек одевается, можно судить, в какой степени он подвержен психической заражаемости, давлению группы и насколько самостоятелен в самооценке. Одни одеваются как можно незаметнее, стараются ничем не обращать на себя внимание. Другие предпочитают носить яркие, броские, экстравагантные наряды. Третьи умеренны в следовании за модой.

Не случайно писатели, создавая образы героев романов и рассказов, не обходятся без описания платьев героев. Такие характерологические особенности личности Беликова («Человек в футляре»), как постоянная тревожность, вызываемая трудностями приспособления к социальной среде, робость и мнительность («как бы чего не вышло»), порождают у этого человека стремление окружить себя оболочкой, которая защитила бы его от внешней среды. Это находит отражение не только в его уходе в прошлое («...Он всегда хвалил прошлое и то, чего никогда не было; и древние языки, которые он преподавал...»), в образе мышления («Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь... В разрешении же и позволении скрывался для него всегда элемент сомнительный, что-то недосказанное и смутное...»), в поведении («Придет к учителю, сядет и молчит, и как будто что-то высматривает. Посидит эдак молча час-другой и уйдет. Это называлось у него «поддерживать добрые отношения с товарищами...»), но и в его одежде. «Он был замечен тем, — пишет А.П. Чехов, - что всегда, даже в очень хорошую погоду, выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате. И зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и он у него был в чехольчике; и лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он все время прятал его в поднятый воротник. Он носил темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой, и когда садился на извозчика, то приказывал поднимать верх...».

Итак, одежда способна многое «говорить» о содержании духовной сущности людей. Но конечно, лишь по ней делать окончательные выводы о личности нельзя. Для того чтобы лучше понять, что тот или иной человек из себя представляет, необходимы общение с ним, беседы.