Спас Нерукотворный

Считается, что Нерукотворный Образ отражает наиболее древнее и достоверное свидетельство об облике Иисуса Христа, явленное чудесным путем, без участия людей, по воле самого Спасителя.

Художники всегда старались по возможности точнее воспроизвести это прижизненное, отпечатавшееся на полотне изображение. Не случайно Рерих так внимательно и аккуратно следует известным древнейшим иконам Спаса Нерукотворного. Единственным отступлением от них является необычно маленькая борода без выступающих завитков.

На золотистом басменном фоне иконы, как бы имитирующем натянутый убрус, изображена голова Спаса. Она окружена тёмной шапкой волос, распадающихся на две неровные пряди. Лик Спаса и его волосы обрамлены непрерывной тёмной линией – приём, идущий ещё со времён мозаик Софии Киевской.

Икона почти монохромна по цвету, лишь красным дана опись губ и чёрным – брови. Своим цветовым решением рериховский Спас заставляет вспомнить феофановские творения с их контрастным сопоставлением тёмного санкиря и белильных движков.

На коричневом фоне светлые мазки градацией своей плотности формируют световидный лик. Под веками и на щеках высветления столь значительны, что они не просто моделируют форму, а акцентируют внимание на сокрытых в тени больших глазницах. Этому же воздействию способствуют накладной объёмный нимб и тёмная масса волос. Туда же направляют взгляд острые окончания венца и свисающие пряди. В верхней половине лика мягкой тональной живописи противопоставлено волнующееся море светлых мазков. Над бровями это отдельные крутые дуги и изгибающиеся длинные полосы. Выше они вообще сворачиваются в некий овал с двумя светящимися пятнами. Подчёркнутое высветленной полосой на подбородке напряжение мышц у рта сообщает выражению лика оттенок некоторой мужественности. Во всём этом, несомненно, чувствуется влияние нередицких фресок с их экспрессией и конструктивной лепкой форм.

Н.К. РЕРИХ. Спас Нерукотворный. 1907

Спас Нерукотворный. Конец XIII-начало XIV века

Вообще видно, что Рерих основательно изучил опыт своих предшественников. «Спас Нерукотворный» – довольно редкий в древнерусском искусстве сюжет (до середины XV века известно всего шесть подобных икон, три из них были открыты сравнительно недавно), поэтому было бы чрезвычайно интересно выяснить, на какие же памятники ориентировался художник в своей работе. Одним из прототипов здесь, вероятно, мог послужить одноимённый псковский образ XV века, который Рерих мог видеть в собрании М.Кл. Тенишевой в Талашкине[58]. У него незамкнутый нимб и немало общего в рисунке волос, носа, рта и подбородка. Однако значительно больше сходства у пермского образа с иконой, которая ранее находилась во Введенской церкви в Ростове Великом

ФЕОФАН ГРЕК. Пантократор. 1378. Фреска

И которую Рерих мог видеть во время своего паломничества по городам Древней Руси («Спас Нерукотворный», конец XIII–начало XIV в., ГТГ).

Прежде всего, Рерих взял для своей иконы (без дополнительной рамы) близкий размер доски, с тем же отношением высоты к ширине, равным 1, 27. В рисунке лика художник во многом следует древнему образцу. Глаза обведены чёрными линиями, глазные яблоки такие же коричневые, с чёрными зрачками и небольшими белыми бликами. Похожим образом подчёркнуто веко правого глаза двумя выделяющимися чёрными линиями. Тонкий длинный нос написан с белильным высветлением по переносице. Усы расходятся немного острее, но также не покрывают верхнюю губу. От концов рта положены белые мазки, следующие абрису усов. Обычно у всех Спасов волосы, ниспадающие с головы, сливаются с бородой, а у ростовского Нерукотворного Образа пряди волос не прилегают плотно к правой щеке. Рерих повторяет эту характерную особенность также и с левой стороны, так что ни борода, ни пряди волос не закрывают подбородок, тем самым подчёркивая округлость лика Христа.

К источникам, которые вдохновляли Рериха и которым он следовал в своём искусстве, следует отнести и замечательный памятник лицевого шитья XIV века – воздух «Спас Нерукотворный с предстоящими» (1389 г., ГИМ). Рерих мог его видеть в собрании П.И. Щукина или среди изданных в 1902 году «Художественных сокровищ России». Голова Спаса на воздухе вышита в монохромной, сдержанной по цвету манере, в различных оттенках коричневого. Главное, что сближает с ним рериховское произведение, – это характерная типология лика. Его отличают высокий лоб, широкое кольцо волос и расположение линии глаз на половине высоты головы. (У известных древнейших «Спасов Нерукотворных» нижняя часть лика значительно больше верхней.)

Несмотря на внимательное следование древним каноническим приёмам, рериховский образ достаточно самостоятелен по исполнению и своеобразен по идейному замыслу. Он гораздо мягче в сравнении с суровым обликом псковского образа и не столь величественный, как ростовский. Грозный взгляд Христа на воздухе с резко отведёнными вправо прядями волос полон динамизма и торжественности. Облик рериховского Спаса совсем другой. По психологической характеристике его можно отчасти сопоставить с кремлёвским оплечным Спасом, именуемым «Спас Златые власы» (начало XIII в., Музей Московского Кремля, прежде находился в Петропавловском приделе Успенского собора). Рерих уже обращался к нему в своём творчестве для создания мозаики церкви на Пороховых заводах в Шлиссельбурге (1906). У кремлёвского Спаса поразительный взгляд больших, затенённых глаз, смотрящих куда-то в сторону. В них сосредоточены человеческая боль, самоуглублённость и неземная духовная высота.

Кроме того, в соответствии с более поздней традицией художник рисует глаза не полностью раскрытыми, а с чуть приспущенным верхним веком, как, например, у «Спаса Нерукотворного» конца XVI века из собрания Павла Корина. Для большей выразительности образа Рерих нарушает симметрию рисунка. Можно отметить также, что левую бровь художник нарисовал короче правой, хотя саму глазницу вывел объёмнее. Правая прядь волос больше левой. Даже венец сделан неодинаковой ширины с разных сторон и слегка видоизменён по форме в своих окончаниях. Само высветление лика смещено несколько влево; на носу белильная опись дана тоже слева. Всё это создаёт ощущение еле намеченного движения.

Действительно, взор его очей несколько разнонаправлен. Правый глаз глядит прямо перед собой, пронзая пространство откуда-то из далёкой глубины. В то же время левый зрачок несколько сдвинут от центра и, подсвеченный бликом, смотрит как бы помимо нас, куда-то в сторону. Это своеобразие пермского образа усилено неравновесием цветовых масс и асимметрией рисунка, что сообщает образу внутреннюю динамичность. Кажется, что Спас прозревает не только огромное пространство, но и время, прошедшее и будущее. В этом раздвоенном взгляде утонувших во впадинах глаз, в скорбно сжатых губах столько трепета чувств, столько переживаний, поземному понятных и созвучных коллизиям XX века! Художник словно бы преодолел психологическую грань между божественным и человеческим и приблизил своего Спаса к нашему дольнему миру.

Следует отметить, что во всех опубликованных списках икон для Пермского женского монастыря образ Спаса Нерукотворного почему-то не значится. Правда, в упомянутом выше перечне произведений Рериха, составленном А.П. Ивановым, указано 13 эскизов к иконостасу, что возможно, если в состав ансамбля входит эта, одна из главнейших икон местного ряда. И всё же представляется целесообразным лишний раз убедиться в авторском замысле иконы, тем более что написана она, по-видимому, не самим Рерихом, а кем-то из исполнителей по его эскизу.

К сожалению, прямого живописного аналога этому образу нет; он является уникальным иконописным произведением в творчестве Н.К. Рериха. Тем не менее «Спас Нерукотворный» – это любимый мотив художника, к которому он обращался неоднократно в своих мозаиках. В дальнейшем Рерих создавал его для Почаевской лавры и храма Святого Духа в Талашкине. Буквально за год до Пермского иконостаса (а может быть, этот интервал определялся в несколько месяцев) Рерих работал над эскизами для церкви села Пархомовка Киевской губернии. Был среди них и образ Спаса Нерукотворного. Замысел мозаичного панно над церковным порталом был совсем другим – в окружении ангелов и предстоящих, тем не менее в иконографической типологии лика Христа можно обнаружить немало близкого к пермскому иконному образу.

Н.К. РЕРИХ. Спас Нерукотворный. Фрагмент

Спас Нерукотворный с Предстоящими. 1389. Фрагмент

Прежде всего, это округлая форма головы, обрамлённой тёмными волосами. Рериховский почерк можно узнать также по маленькой бородке, которая характерна для всех его Спасов. В древнерусской иконописи такая маленькая бородка рисовалась у Спаса оплечного и у Спаса Вседержителя, а для Нерукотворного Образа полагалась большая борода, разделённая на две половины. В произведениях 1906 и 1907 годов Рерих изображает Христа в соответствии с каноном, выделяя затемнениями длинный и тонкий нос с маленькими округлыми крыльями и миндалевидные глаза с ровными дугами бровей. Общность художественного мышления сказывается в конструктивной манере изображения лба, подбородка и надбровных дуг. Можно обнаружить сходство и в других, более частных стилистических приёмах, однако главное, что выдаёт руку крупного мастера, – это хорошее знание иконографических изводов и большая духовная наполненность образов.

Вместе с тем сравнение пермского Спаса в ряду рериховских созданий 1906–1913 годов позволяет выделить и его своеобразие. Вообще, не только в этих образах, но и у всех древнерусских Спасов Нерукотворных согласно канону пряди волос рисовались расходящимися в стороны. Создавалось ощущение, будто они рассыпались по плечам; в то же время эта деталь придавала определённую устойчивость всей композиционной схеме и способствовала впечатлению высокой полётности взгляда. Здесь же, в рериховском написании 1907 года, пряди волос безжизненно падают вниз, что привносит в сложившуюся иконографию иную, более человечную интонацию.

Н.К. РЕРИХ. Спас Нерукотворный. 1906.

Эскиз для мозаики церкви в Пархомовке

Предчувствия трагических событий, которыми жило в те годы русское общество, нашли в пермском Спасе своё убедительное, пророческое воплощение. В этом камерном образе есть нескрываемая печаль и поразительная провидческая способность – то неотвратимое ощущение гигантских утрат, которые постигли

Россию в XX веке. Сегодня, по прошествии почти столетия, мы, кажется, именно такими глазами смотрим на своё недавнее прошлое. Если Спас в надвратной «Тайной вечере» будоражит душу предчувствием евангельских страстей, то этот Нерукотворный Образ взывает к размышлению над будущим. Его взгляд идёт откуда-то издалека, из той неподвластной миру ясности, откуда видны страдания праведников и прегрешения заблудших, утративших веру в духовный путь спасения. Пермский Спас – не грозный судья, напротив, глаза его не «ярят», не повергают в трепет, а направлены к людям, преисполнены сострадания и участия. Это Спас провидческий, трагический, однако не безысходный.

Спас Златые власы Начало XIII века

В линии Спасов, созданных русскими живописцами середины XIX и начала XX века – А.А. Ивановым, В.М. Васнецовым, М.А. Врубелем, М.В. Нестеровым, рериховский образ, прежде всего, более каноничен, вернее, написан в классических традициях древнерусского искусства. Собственно, после Симона Ушакова и иконописцев его времени мы фактически не знаем значительных достижений в русле отечественного иконописания. Рерих прикоснулся к национальным художественным истокам и своим творчеством сказал здесь новое и значительное слово. Его интерпретация образа Спаса Нерукотворного, столь близкого по внешнему облику древним изображениям, в то же время во многом следует традициям художников XVII века с их стремлением полнее представить человеческую ипостась Христа, несущего в мир помощь и утешение. Образ Спаса производит сильное впечатление, хотя, возможно, икона была написана не самим автором, а кем-то из исполнителей. Остаётся только пожалеть, что мы не имеем возможности видеть подлинные рериховские эскизы, которые дали начало этому уникальному иконостасу.