![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Письмо седьмое. Воспоминания, как рои потревоженных пчел, осаждают меня, и мне остается одно писать и писать.
Воспоминания, как рои потревоженных пчел, осаждают меня, и мне остается одно писать и писать. Итак, мы отправились с Петро в деревню. Петро, старый слуга нашего дома, обожал отца и меня, да и вообще любил всю нашу семью. Это был добрый, веселый старик, всегда готовый помогать мне во всех шалостях, достать ли птичье гнездо, смастерить ли удочку, принести ли живого зайца… В Петро я всегда находил усердного помощника. Но за последнее время Петро очень переменился: его уже не интересовали больше ни наши зайцы, ни ловля рыбы, ни даже молодой ворон с перебитым крылом, что подарил мне кучер. Петро молчал по целым часам, и только глаза его страшно бегали и как‑ то загорались злобой, когда он хотя издали видел проходившего старого слугу графа, привезшего гроб. Он что‑ то бормотал, и «старый дьявол» частенько срывался с его губ. Вся дворня знала ненависть старика к приезжему американцу, и всех это удивляло, так как добрее и обходительнее, чем Петро, не было человека в замке. Чем вызвал американец к себе ненависть – трудно сказать. Он был так тих и так непритязателен. Все время он проводил или в своей сторожке, которую исправил, или в склепе, у гроба своего господина. Реже он тихо бродил в той части сада, где было его жилье. Ни в людской, ни в кухне он никогда не появлялся. От общего содержания он тоже отказался. – Мой господин оставил мне достаточно, чтобы не умереть с голода, – объяснил он отцу. Кое‑ кто из наших привилегированных слуг думали свести знакомство с новым жильцом; но живо отстали, обиженные его гордыми и холодными ответами. Отказ от общего стола тоже многих задел за самолюбие, а над выражением «не умру с голоду» слышались шутки. – Ишь ты, приехал сухой да серый, а теперь так растолстел, что в дверь не войдет, да и губы красные, что твоя кровь! – смеялась Марина, молодая веселая поломойка. – Не верещи! – крикнул на нее Петро, – вот заест тебя, так не так еще потолстеет. – Подавится, – заливалась смехом Марина. Пока довольно, Альф. Ты спросишь, какие дела с Ритой? Великолепно. Бросая перо, я сбрасываю и все прошлое и принадлежу только моей чудесной невесте. Иногда мне приходит на ум – время ли теперь заниматься воспоминаниями, не лучше ли наслаждаться настоящим? Но в тиши ночи, после горячих поцелуев меня тянет к воспоминаниям, а следовательно, и к перу, Что это? Видимо, за долгую жизнь изгнанника назрела потребность высказаться…, и даже сама любовь не в силах заглушить ее. И так до следующего раза. Завтра иду отыскивать подарок, достойный моей милой. Д.
* * *
– Господа, я продолжаю разговор о снах, – сказал хозяин, как только Карл Иванович прервал чтение. – Что! Спать! Рано еще, – раздались голоса. – Ну, кто как, а я ухожу, – встал первый капитан Райт.
* * *
Сегодня так до него и не добрались, а все это ваши чтения. А по правде говоря, и разобрать‑ то в них ничего нельзя. Молодежи ничего не осталось, как только покориться решению старших. Библиотекарь аккуратно сложил старые, пожелтевшие листки и, поклонясь, вышел из комнаты. – Завтра в Охотничьем доме, – кричали ему вслед. – Хорошо.
|