Структура и функция естественного нарратива

Мы примем, что каждый нарратив есть дискурс действия, но не наоборот. Следовательно, нам нужно еще больше ограничить дискурс действия, чтобы изложить наши обычные интуиции касательно нарратива. По некоторым причинам граница будет проведена между двумя типами нарратива: естественным нарративом и искусственным нарративом - граница, которая, конечно, отсылает к границе между естественными и искусственными языками. Естественные нарративы - это те нарративы, которые возникают в наших нормальных повседневных разговорах, в которых мы делимся собственным опытом. Искусственные нарративы, больше похожие на искусственные языки, имеют " сконструированную" природу и возникают в специфичных контекстах " рассказывания истории". Это разграничение заведомо туманно и требует уточнения прагматических условий.

На вопрос, является ли повествование особым речевым актом, в этой работе мы не будем пытаться ответить (см. исследование Серля). Его прагматические условия, при первом анализе, идентичны условиям утверждения: говорящий знает, что есть p (где p является пропозицией или набором пропозиций), принимает, что слушающий не знает, что такое p, принимает, что слушающий не хочет знать, что такое p, и хочет, чтобы слушающий знал, что говорящий знает, что такое p и т.д. Такие условия выполняются для естественных нарративов, но необязательны для искусственных нарративов. Мы можем добавить постулаты коммуникации, выведенные Грайсом, в следующей форме: говорящий принимает, что p есть правда, что p (или проговаривание p) релевантно разговору или цепочке речевого взаимодействия, что p целиком соответствует эрудиции слушающего, что p строго релевантно в смысле, определенном выше. В специфичных контекстах эти постулаты могут быть изменены (например, когда говорящий имеет конкретные цели). Упомянутые условия и принципы не будут уточняться здесь.

Как любой акт, рассказывание истории (повествование) имеет конкретные конвенциональные задачи. Непосредственная цель состоит в том, чтобы повлиять на эрудицию говорящего, но могут быть таже поставлены косвенные прагматические задачи: например, S (говорящий) принимает, что H (слушающий) будет поступать так же, как S поступал в аналогичных случаях и хочет, чтобы H был в курсе точных условий и последствий таких актов (цель совета). Аналогично, S хочет, чтобы H сделал что-то идентичное тому, что S делал ранее, так, как описано в его истории (цель побуждения). Или S хочет, чтобы H знал, что S поступит так, как описал в своей истории (цель анонсирования или предупреждения) и т.п.

Поскольку в таких случаях функции нарратива экспериментальны, базируются на аналогии, понятно, что естественные нарративы выполняют практические функции. В дополнение, наратив может обладать тем, что мы называем эмоциональной функцией. Например, говорящий ожидает похвалы, восхищения или вообще позитивного внимания, если его собственные действия (как сказано) были морально позитивными, или запоминающимися (см, ниже условия), или описываемое событие было запоминающимся, или история была рассказана в запоминающейся манере. Это последнее (все еще неполное) условие очень специфично для некоторых типов искусственного нарратива. Следующие психологические или социальные последствия или причины этих задач (говорящий хочет, чтобы слушающему понравились он сам, его действия или его история) не могут быть описаны здесь.

Одно из прагматических условий нарративва требует комментария, а именно, запоминаемость. Этот принцип, который, конечно, относителен (зависит от контекста, от говорящего и слушающего, их знаний, верований, опыта и т.д.), связан с принципом интереса. Мы будем называть нарратив запоминающимся или интересным, если следующие условия соблюдены:

(i)предпринимаемые действия (в возможном мире, в котором нарратив правдив, условие будет приведено далее в причинах простоты) сложны;

(ii) ситуация, инициирующая цепочку действий, затруднительна, т.е. агент лишен возможности объективно решить, что предпринять, в то время как его решение изменит статус, что противоречит желаниям агента;

(iii) в нормальной цепи событий происходят непредсказуемые события, которые могут побудить агента изменить его цели, чтобы избежать затруднений;

(iv) один из статусом или событий (например, объекты или свойства) необычны или странны для агента.

Эти, все еще неполные, условия имплицитно отсылают к набору верований агента (говорящего) и слушающего, и базируются на принципе нормальности. Определение " нормальной цепочки событий" снова ограничено терминами семантики возможного мира: курс событий нормален, если он возникает в большинстве альтернативных миров (увиденных в данных контекстах), сравним с современным миром (определен набором законов, конвенций, правил и вероятностей). Другими словами, запоминающееся событие есть выпадение из обычного статуса или событий. Поскольку необычные события неожиданны, нарративы обладают субъективной энтропией, говоря терминами теории информации. Наконец, как последнее прагматическое условие, нужно отметить, что нарративы могут быть рассказаны в любой ситуации любому слушающему. В некоторых контекстах их косвенные функции (например, совета), упомянутые выше, запрещены и требуются прямые речевые акты. Далее, понятно, что внимание, интерес, похвала и т.п. могут быть ожидаемы только в разговоре с теми собеседниками, которых мы знаем хорошо.

Чтобы слушающий мог считать коммуникативный акт нарративом, дискурс должен обладать некоторыми структурными свойствами, выделяющими особые нарративные функции. Во-первых, такие индикаторы даются во вводной части (хорошо известно в искусственных нарративах, таких как эпос): Угадай что, Теперь, слушай и т.п. Во-вторых, рассказываемая история должна удовлетворять прагматическим условиям, приведенным выше. Так, точное связное описание обычных событий, происходящих в офисе, есть не нарратив, но, возможно, описание для полицейского рапорта (но снова только если происходит необычное событие).