Политическое ландшафтоведение

В последнее время в политическом анализе часто используется понятие " политический ландшафт". Одно из направлений исследований политического пространства предполагает выявление его структуры (морфологии). Подходы к морфологии политического пространства разрабатываются особой политической дисциплиной - политическим ландшафтоведением.

В зарубежной литературе речь, как правило, идет только о внешней стороне политического ландшафта, о его видимом облике и причинах его формирования. В таком понимании политический ландшафт по преимуществу визуален. Он представляет собой модификацию природного ландшафта человеком, причем способ и формы этой модификации характеризуют творцов данного ландшафта. По традиции, именно внешние, видимые изменения в природном ландшафте, автором которых является человек, находятся в центре внимания исследователей политического ландшафта.

Т.Джордан и Л.Раунтри рассматривают три категории визуальных политических явлений (Jordan, Rowntree, 1986). Первая из них - влияние на ландшафт правовой системы. Наиболее характерный случай связан с системой землевладения и землепользования, которая всегда легко определима на местности, в особенности с воздуха (сохранение частной собственности в сельском хозяйстве Польши в социалистический период истории этой страны привело к тому, что сельский ландшафт Польши в отличие от других восточноевропейских стран выглядел как бесконечная чересполосица). В городах нередко вводятся ограничения на высоту зданий, что приводит к существенным отличиям в городских ландшафтах (два полярных примера - Нью-Йорк и Рио-де-Жанейро). Все видимые последствия правовых норм являются неотъемлемым элементом политического ландшафта, точнее говоря, они делают природный ландшафт политическим.

Второе проявление политики, запечатленное в ландшафте, это физические свойства государственных границ. Классическим примером маркировки границы, которая имеет глубокий культурно-политический смысл, является Великая Китайская стена. Границы могут представать не только в виде крепостной стены (в нашем столетии - Берлинская стена, укрепленная демаркационная линия между Северной и Южной Кореей), но и как засечная черта (известные из российской истории Большая Засечная черта, Белгородская черта и др.), или в современных государствах в виде контрольно-следовой полосы и линий из колючей проволоки. Атрибутом политического ландшафта " закрытых обществ" является укрепленная фронтальная граница, на местности выражающая лозунг " граница на замке". Физические свойства государственных границ зачастую отражают " оборонное сознание". В то же время современные проницаемые границы бывают вообще не маркированы. Во всех этих случаях государственная граница как визуальный элемент политического ландшафта несет на себе отпечаток государственной идеологии.

Политический ландшафт в его видимой части отражает политику центрального или регионального правительства. В политическом ландшафте могут быть запечатлены характерные черты того или иного исторического периода, тем более, что власти, как правило, стремятся произвести “исторические” изменения в ландшафте. Гиперцентрализация политической жизни часто выражается в рисунке транспортной сети (радиальная система транспортных магистралей с центром в Москве). Политические режимы используют те или иные объекты природы (горы, реки, моря, озера), культуры (храмы, дворцы, крепости), экономики (заводы, плотины) как символы своего могущества и элементы национальной идеологии. Очень часто они создают собственные архитектурные стили (французский стиль ампир). Милитаризация образа жизни и политического сознания также выражается в ландшафте (как например, повсеместные бетонные укрепления в Албании времен Энвера Ходжи).

Большинство политических режимов пытается насытить ландшафт признаками своего присутствия и идеологическими символами (флаги, плакаты, монументы и др.). От гитлеровской Германии осталась сеть автобанов, а “черные полковники”, придя к власти в Греции, стали широко использовать свой символ - птицу Феникс. Наиболее идеологизированными в истории 20 в. были политические ландшафты социалистических стран (памятники вождям, мавзолеи, многочисленные лозунги на зданиях и др.). Идеологизация политического ландшафта с одной стороны является отражением политической культуры, а с другой призвана воздействовать на массовое сознание. Радикальный разрыв с прошлым в странах Балтии, Закавказье, на Западной Украине символизировался разрушением памятников В.И.Ленину. Смена государственной идеологии в постсоветском Узбекистане выразилась в замене на одной из ташкентских площадей памятника К.Марксу на памятник эмиру Тамерлану. В то же время визуальный политический ландшафт Приднестровья отличается сохранением советской символики, традиционных для коммунистической эпохи памятников, что делает его типологически отличным от политического ландшафта постсоветской Молдовы.

Таковы визуальные особенности политического ландшафта, но они не исчерпывают содержание этого понятия. В основе понятия " политический ландшафт" лежит представление о том, что каждая политическая культура вносит свои изменения в природный ландшафт и тем самым проявляет себя в качестве ландшафтообразующего фактора. Политический ландшафт представляет собой пространственно организованную систему, включающую в себя феномены политической жизни и природные условия и обладающую территориальностью. Основное значение этого понятия заключается в том, что оно помогает связать политический процесс с окружающей средой, в которой он протекает. Для того, чтобы сделать эту связь более эффективной, недостаточно представлений о визуальном политическом ландшафте (Туровский, 1995).

Политический ландшафт в действительности имеет две формы проявления - идеальную и визуальную. В своей идеальной форме политический ландшафт - это умопостигаемое явление исторического бытия, включающее в себя политические события прошлого, политическую активность в данной местности и ее особенности и пр. В своей визуальной форме политический ландшафт предстает наблюдателю как сочетание природы и последствий политического процесса для окружающей среды.

Рассматривать политический ландшафт только как визуальное явление не всегда целесообразно, потому что необходимо объяснение причин появления в ландшафте тех или иных визуальных объектов. Для этого объяснения исследователь, исходящий из концепции визуального политического ландшафта, должен обратиться к анализу особенностей местной политической культуры, местного политического процесса в прошлом и настоящем. Со своей стороны исследователь политической культуры неизбежно фиксирует ее внешние проявления, ее воздействие на окружающую среду, ее привязку к определенной территории с определенными границами. С помощью понятия " политический ландшафт" оба направления исследований объединяются.

Для политической географии любой ландшафт является политическим. Причина состоит в его связи с политической активностью человека, в его значимости для политической культуры. Носителем этой значимости является идеальный, не выраженный непосредственным образом в " материальном” ландшафте слой политического ландшафта. Ведь человек не только преобразует внешний облик природы и меняет ее свойства. Он наполняет ландшафт политическим смыслом. Таким образом, политический ландшафт далеко не исчерпывается измененным политической деятельностью природным ландшафтом. В отношении последнего речь может идти о политизированном природном ландшафте (наделение политическим смыслом природных объектов и насыщение природного ландшафта политическими символами).

Итак, методологическая значимость понятия " политический ландшафт" заключается в следующем. Во-первых, каждый политический ландшафт занимает конкретную территорию. Тем самым он связывается с местной политической культурой, которая выступает в качестве компонента местного политического ландшафта. Во-вторых, политический ландшафт связан с природой, природными условиями. В-третьих, политический ландшафт связан с политическим процессом. Тем самым политический ландшафт как категория политического анализа представляет комплексную территориально-природно-политическую систему, в рамках которой связаны территория, природа и политический процесс.

Политический ландшафт - это синтез множества элементов, сложная система, обладающая временной динамикой, гармония (или дисгармония) природы и политики, истории и географии. Его можно представить как систему, включающую три композиционных слоя - природный, идеальный и воплощенный. В него также включается топонимика.

Природный слой политического ландшафта видится как совокупность природных явлений и условий, которые значимы для политической сферы. Природа оказывает непосредственное влияние на традиционные представления о мире. Природные условия ставят пределы возможностям политического развития, применения политических технологий, использования элементов иных политических систем и корректируют ассимиляцию заимствованных элементов. Сложные природные условия не раз в истории востребовали централизованное государство. Вспомним и дискуссию о том, насколько в России с ее суровым климатом применима рыночная модель экономики. Под влиянием природы формируются национальная политическая культура, ценностные ориентации.

Природа является ареной для человеческой деятельности, а ее внешний облик вместе с природными условиями становятся одной из первооснов визуальной формы политического ландшафта. Для национальной культуры природа выступает в качестве " поэтического пространства", апелляция к которому особенно характерна для национализма. Представление о Родине - это и есть форма политизации природных ландшафтов. Природный ландшафт в ходе политического процесса насыщается политическими смыслами, он ассоциируется с великими сражениями и другими значимыми историческими событиями, национальными символами (например, Куликово Поле, гора Арарат для армян, гора Мангендэ для северных корейцев). Специальные исследования природного слоя политического ландшафта особенно характерны для географического детерминизма.

Человек со своей стороны вносит в формирование политического ландшафта свой существенный вклад. Говоря о воплощенном слое политического ландшафта, мы имеем в виду политическую деятельность, направленную на изменение внешнего облика ландшафта или непреднамеренно вызывающую эти изменения. Сюда относится прежде всего строительство - " стройки века" и иные имеющие политическое значение проекты, изменяющие окружающую среду. Нередко такое строительство носит " рекламный" характер, оно призвано продемонстрировать возможности человека при том или ином государственном строе (плотины и проект " поворота рек" в Советском Союзе). В любом случае политическая культура выступает как основной фактор ландшафтообразования, а практически повсеместный характер человеческой активности заставляет сделать вывод о том, что любой ландшафт несет в себе признаки ландшафта политического.

Третий композиционный слой политического ландшафта следует именовать идеальным слоем. Несмотря на то, что этот слой " невидим", без обращения к нему любое исследование политического ландшафта будет лишь поверхностным описанием внешних явлений и следствий той самой деятельности, которая совершается в идеальном слое политического ландшафта. Речь идет об идеологическом наполнении политического ландшафта, его информационном содержании, “памяти ландшафта”.

Идеальный слой создается, во-первых, политическими процессами прошлого и настоящего на данной территории. Эти процессы далеко не всегда отражаются в визуальном ландшафте, но в ландшафте идеальном они предстают как элементы местной политической культуры. Архетипы сознания и поведенческие императивы являются неотъемлемой частью политического ландшафта, который должен рассматриваться только как комплексное явление.

Во-вторых, идеальный слой формируется благодаря индивидуальной деятельности личностей - государственных деятелей, пассионариев. Политический ландшафт получает, таким образом, связь с пассионариями и результатами их деятельности, причем эта связь носит двоякий характер. С одной стороны, политический ландшафт " производит" пассионариев, " воспитывает" их, наделяет впечатлениями, формирует их сознание, взгляды и представления, симпатии и антипатии. Со своей стороны, пассионарии создают, изменяют, обогащают политический ландшафт своими политическими произведениями, идеями, поступками.

Особую роль в политическом ландшафте играет топонимика. Географические названия становятся важными элементами ландшафта, их изменения свидетельствуют о сдвигах в общественном сознании. Название места часто используется как политико-культурный символ, особенно, если речь идет о названиях населенных пунктов, улиц и площадей. Политико-идеологическим смыслом наделяются даже названия природных объектов. Достаточно вспомнить пик Коммунизма на Памире, в 1998 г. переименованный таджикскими властями в пик Исмаила Самани, основателя средневекового государства Саманидов, которое считается первым таджикским государством.

Изменения в топонимике прямо зависят от политических перемен. В советской истории эти изменения всегда свидетельствовали об очередной “смене вех”. Можно вспомнить волну переименований населенных пунктов после Октябрьской революции. Мало кто помнит, что подмосковный город Талдом некоторое время носил название Ленинск, а знаменитая Гатчина была Троцком. В сталинские времена волна переименований захлестнула всю страну. На карте появились имена И.Сталина, С.Кирова (Вятка), М.Калинина (Тверь), В.Молотова (Пермь), К.Ворошилова (Ставрополь), В.Чкалова (Оренбург) и др., не говоря уже о многочисленных топонимах в честь В.Ленина. Зато при Н.Хрущеве “сталинские” названия улиц и городов были заменены на новые или, напротив, прежние исторические. В 1980-е гг. появилась своеобразная традиция переименовывать город после смерти очередного генерального секретаря ЦК КПСС. Поэтому Набережные Челны были переименованы в Брежнев, Рыбинск в Андропов, а Шарыпово в Красноярском крае в Черненко. После смерти министра обороны СССР столица Удмуртии Ижевск стала Устиновым.

Напротив, после распада СССР начался возврат исторических названий. В некоторых городах, например, во Львове все улицы, напоминавшие о советской эпохе, были переименованы. Вернули себе исторические названия многие города (Санкт-Петербург, Екатеринбург, Тверь, Самара) и улицы (особенно в Москве). Однако символы прежней эпохи в виде топонимики (особенно популярными и долговечными оказались топонимы в честь В.Ленина, С.Кирова и М.Калинина) и памятников в большинстве своем сохраняются и в постсоветском политическом ландшафте России.