![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава 26. Бобби закрыл глаза. Неужели это не сон?
Удар
Бобби закрыл глаза. Неужели это не сон? — думал он. Машина тряслась под густеющим куполом деревьев. Потом они остановились. Бобби открыл глаза. Впереди, в полутьме, виднелась лесная хижина. Ветви высоких, древних деревьев заволакивали все небо, и здесь было темно, будто ночью. Погруженный в раздумья, Бобби сидел, не двигаясь, пока не почувствовал, как Саманта сжала его руку. Он посмотрел на ее лицо с разрумянившимися от ветра скулами, обрамленное растрепавшимися волосами. — Пойдем в дом, — тихо сказала она. — Нам нужно поговорить. Бобби кивнул. — Да. Нужно. Он выбрался из машины и пошел по мокрой траве к хижине, глубоко вдыхая свежий, пряный воздух. В дрожании оранжевого солнечного лучика роились тучи мелкой мошкары. Он услышал, как позади открылась и хлопнула дверца машины. Наверно, Саманта что-нибудь забыла, машинально подумал он. Он смотрел на бурундучка, бегущего по стволу упавшего дерева. — Саманта? — Он повернулся к машине — и прямо перед собой увидел занесенную руку с пустой стеклянной бутылкой из-под коки. — Саманта! Ты что?! Увернуться он не успел. Она со всей силы ударила его бутылкой по голове. Последнее, что услышал Бобби, был этот глухой стук. Все тело его пронзила резкая боль, будто в голове у него разорвалась бомба. На мгновение все вдруг стало ярко-белым. Потом вокруг разлилась чернильная тьма.
Глава 27 Мёд
Кружащиеся красные пятна стали розовыми, потом побелели. Откуда-то сочился свет, серый, сумрачный. По бурлящему алому небу плыли багровые облака. Бобби открыл глаза. Боль, пульсирующая боль в висках снова сомкнула его веки. С закрытыми глазами Бобби попытался встать. Но что-то удерживало его. Он хотел поднять руку — и не мог. Я парализован, подумал он, как только к нему стало возвращаться сознание. Она парализовала меня. Он через силу открыл глаза — у него вырвался чуть слышный стон. Серый туман рассеивался. Предметы в комнате понемногу обретали четкие очертания. Я сижу, догадался он. И снова попытался встать. И снова не мог двинуться с места. Я сижу на стуле. Я связан. Я привязан к стулу. Он попытался шевельнуть ногами. Ноги были связаны. Руки и ноги. Связаны. Привязаны к деревянному стулу. — Эй! — хрипло выкрикнул он. Неужели это мой голос? Такой тихий, слабый? Бобби опустил голову. Пульсирующая боль немного утихла. — Господи! — Он увидел свои голые колени. Джинсов на нем не было. Не было ни носков, ни кроссовок. Он сидел, привязанный к стулу, в одних полосатых трусах и майке. В камине потрескивал огонь. Мои джинсы? Да. В камине горели его джинсы. Возле камина, скрестив руки на груди, стояла Саманта. В зеленых глазах плясали отблески пламени. — Саманта... почему? — выдавил Бобби. — Я не Саманта, — тихо сказала девушка. Она шагнула к нему. — Я Дженнилин. Бобби помотал головой. И невольно вскрикнул от боли, пронзившей все его тело. — Нет! Не может быть. Никакой Дженнилин нет! — крикнул он. — Не обманывай меня, Саманта! — Это они так сказали? — спросила она, гневно сверкнув глазами. — Они сказали, что меня нет? — она презрительно хмыкнула. — Значит, моим дорогим сестричкам нравится думать, что меня нет, — с расстановкой проговорила она, будто выплевывая каждое слово. — Хватит, прошу тебя, — взмолился Бобби. — Я плохая! — в сердцах продолжала она, словно не слыша его. — Я опасна. Давайте отправим меня подальше и притворимся, что я не существую. Но я существую, Бобби. Я существую. — Хорошо. Ты существуешь, — согласился Бобби, не отрывая глаз от ее искаженного злобой лица. — Извини. Я не знал. Я... — Это у меня татуировка! — крикнула девушка, обнажая плечо с синей бабочкой. — Это я была с тобой в лаборатории, а не Бри и не Саманта! Ты думаешь, у этих жалких тварей хватило бы духу поставить татуировку? Да никогда! Только Дженнилин, только плохая сестренка посмела сделать это! — Хорошо. Я все понял, — мягко проговорил Бобби. Боль в голове начала утихать. К нему вернулись острота зрения, ясность мысли. Взгляд его, скользнув по комнате, остановился на пылающих в камине джинсах. — А теперь развяжи меня, — попросил он, глядя в ее прищуренные, холодные словно лед глаза. — Отпусти меня, Дженнилин. Я же тебе ничего не сделал! Губы ее искривились в язвительной усмешке. Она подошла к камину. — Ах, мои хорошие сестрички — как они тебя лю-ю-ю-бят, — протянула она, закатывая глаза, и пошевелила дымящиеся лохмотья джинсов железной кочергой. — Почему они должны быть счастливы? — Послушай... — начал было Бобби. — Почему? — воскликнула она. — Я не хочу, чтобы они были счастливы. Так что... — Она подняла тяжелую кочергу и ткнула ею в его сторону. — Так что пусть они с тобой попрощаются. На лице ее расплылась злорадная улыбка. — Прощай, — сказала она. — Прощай, Бобби. — Дженнилин, подожди! — взмолился он, — Что ты хочешь сделать? Ни слова не говоря, она положила кочергу и зашла ему за спину. Он попытался повернуться в ее сторону — посмотреть, что она делает. Но он был привязан к стулу слишком крепко. И тут он почувствовал на волосах что-то мокрое. Мокрое и вязкое. Что-то текло по его голове, струилось по щекам. Капало на плечи. — Дженнилин, что ты делаешь? Что это? — вскричал Бобби. Она встала напротив него, и он увидел у нее в руках большую железную банку. — Это мед, всего лишь мед, — прошептала она с беспечной улыбкой. Она наклонила банку, и тягучая желтая струйка меда потекла ему на колени. В ноздри Бобби ударил сладкий, приторный запах. Липкие капли катились по его лбу — он моргнул, чтобы мед не попал в глаза. — Не надо, пожалуйста! Он извивался на стуле, отчаянно пытаясь высвободить руки. Но тугие узлы не поддавались. Он был привязан намертво. Что-то мурлыча себе под нос, девушка лила мед ему на ноги. — Ну вот. Теперь ты весь в меде, — вкрадчиво проговорила она, выпрямилась и одарила его умильной улыбкой. — Ну что, сладкий мой? Бобби объял панический ужас. — Что... что ты хочешь сделать? — крикнул он сдавленным голосом. И тут на полу у двери он заметил стеклянную банку с красными муравьями.
|