Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Между первым и вторым действием прошло много времени.

МЕРБОЛИУС. Сидела на ёлочке сова-веселая голова, сидела, сидела… Хвостиком всё вертела, вертела… По сторонам всё глядела, глядела. Нагляделась. И опять полетела.

Комната Цицилии. Возможно, на стенах прибавилось календарей в резных рамках. Постаревшая, но, как всегда, молодящаяся Цицилия слушает любимый романс, который звучит из нового магнитофона. Раздается звонок в дверь. Она открывает дверь. Вбегает Жорж с портфелем.

ЖОРЖ. Это катастрофа! Ка-та-строфа!

ЦИЦИЛИЯ. (Выключая магнитофон.) Где?

ЖОРЖ. (Бьет себя в грудь) Здесь.

ЦИЦИЛИЯ. Надо немедленно принять сердечное.

ЖОРЖ. Не хочу. Оставь… Не буду я ничего…Циля, посмотри на меня и скажи. Я недотёпа?

ЦИЦИЛИЯ. С чего ты взял? Ты вылитый тепа!

ЖОРЖ. Посмотри внимательно и ответь. Я нелепый человек?

ЦИЦИЛИЯ. Почему? Нет, нет! Ты лепый и даже очень лепый.

ЖОРЖ. Цицилия, сейчас не время шутить!

ЦИЦИЛИЯ. А я и не собиралась… Или ты о себе? По-твоему, кто сейчас шутил?

ЖОРЖ. Циля, помолчи! Дай высказаться. Я прожил нескладную жизнь и сейчас, в эту самую минуту, я вынужден констатировать, что являюсь маленьким человеком. Нет, не маленький, я малюсенький человечек, человечешко! Скукуженный человечек, лишённый надежды! У меня ничего не осталось. Я ничто! Меня нет!

ЦИЦИЛИЯ. Как нет? Вот же ты. Вот рука, вот нога, вот…Всё остальное.

ЖОРЖ. Это только тело. Внутри ничего нет, меня опустошили. Теперь я мизер, ничто!

ЦИЦИЛИЯ. (Почти расплакавшись.) Я не понимаю тебя и сейчас умру от страха. Боже мой, чем ты заболел? Скажи мне, не скрывай…

ЖОРЖ. Ты меня не так поняла.

ЦИЦИЛИЯ. Значит, у тебя всё нормально? А зачем же тогда ты сказал, что у тебя всё скукожилось и стало мизерное?

ЖОРЖ. Я выразился образно, иносказательно. Я имел ввиду, что я ничтожный человек. Чёрт возьми, я ничтожество! Теперь тебе придётся с этим смириться!

ЦИЦИЛИЯ. Умоляю, только не волнуйся так. Ради тебя я на всё согласна. Хочешь быть ничтожеством, пожалуйста.

ЖОРЖ. Маленький и ничтожный человечек. Но, Циля! Несмотря на всю мою ничтожность, я тоже имею право на существование. Имею! Не спорь.

ЦИЦИЛИЯ. Прости, а кто спорит? Милый, кажется я догадываюсь в чём дело. Не надо, ну не надо так отчаиваться. Это дело поправимое.

ЖОРЖ. Поправить уже ничего нельзя! Катастрофа всей жизни свершилась! Понимаешь? Поезд ушёл. Я мечтал, а он свершил.

ЦИЦИЛИЯ. Перестань, пожалуйста, ничего он не свершил, тем более, что он тут вообще не при чём.

ЖОРЖ. Пойми же ты. Мою мечту воплотил другой человек. Дошло до тебя?

ЦИЦИЛИЯ. Ах, вот ты о чём! Иди сюда. Он склонял меня к воплощению, но пока это ему не удалось! Я отказала ему! Слышишь? Я отказала!

ЖОРЖ. П-п…Погоди, кому ты отказала? Я спрашиваю, кому ты отказала?

ЦИЦИЛИЯ. Никому я не отказывала!

ЖОРЖ. Час от часу не легче! Когда и кому ты не отказала?

ЦИЦИЛИЯ. Никогда и никому. Ты отлично знаешь, что я всегда верна тебе и других глупых привычек не имею.

ЖОРЖ. Циля, ты сейчас о чём?

ЦИЦИЛИЯ. Ни о чём.Это я так, отвлечённо. Возможно, я просто что-то неточно уточнила, а ты сразу же, на пустом месте устраиваешь скандал.

ЖОРЖ. У меня голова кругом пошла, я забыл зачем пришёл.

ЦИЦИЛИЯ. Успокойся, родной мой, успокойся.

ЖОРЖ. Как я могу успокоиться, когда я почти расправился с гипотезой Пуанкаре, вот убедись сама... (Достает из портфеля многочисленные общие тетради, листает, демонстрируя свои вычисления.) Посмотри мои расчёты. Я почти! И тут откуда ни возьмись, как чёрт из табакерки, этот Григорий Перельман! Взял и доказал гипотезу!

ЦИЦИЛИЯ. (Сама себе.) Ах, вот в чём дело! А я то подумала про Шверубовича…

ЖОРЖ. Опередил! Обогнал на финише!

ЦИЦИЛИЯ. Какое варварство, то есть, коварство! Вот и доверяй после этого научным сотрудникам. Нет, нет, с его стороны это очень безрадостный поступок. Эта такая фетяска.

ЖОРЖ. Полная фетяска, то есть, фиаско! Теперь мне ничего не остается, как покончить с собой.

ЦИЦИЛИЯ. О, только не это! Вначале надо расписаться, а уж потом другие проблемы решать. Нет, я этого не позволю. (Склоняет его голову себе на грудь.) Приди в себя, дорогой.

ЖОРЖ. Р-р-р…Разве можно тут… Труднее минуты у меня ещё не было. Я потерял смысл жизни. Это так мучительно осознавать.

ЦИЦИЛИЯ. Понимаю. О, как я тебя понимаю, ведь позавчера, то есть поза позавчера в моей жизни тоже смысл совершенно утратился. Я, целых полтора года училась на двухмесячных курсах ландшафтных дизайнЭров, приобрела выдающиеся способности, но применить мою высшую квалификацию, подразумевающую нано технологии, в нашем заштатном городе нет никакой возможности. Никто не хочет реализовывать мои проекты. Кругом такая косность. А один доморощенный бизнесмен даже судом мне угрожал. И это после того, как я с таким трудом достала и посеяла у его дома аргентинского мраморного мербОлиуса. Нет, я понимаю, он ему дорого обошёлся. Но, согласись, я не виновата, что у нас климат суровый, вся экзотика загибается! Мерболиус почти проклюнулся … И тут же погиб.

ЖОРЖ. Мерболиус, это что за фрукт?

ЦИЦИЛИЯ. О-о! Это одно из самых изысканных и таинственных растений Матушки-земли. Произрастает не то в горах Тибета, не то в барханах Сахары. Представь, половину своей жизни он проводит в виде колючего кустика. Потом его колючки скручиваются в куколку, она созревает, выстреливает в пространство и на свет появляется насекомое, похожее не то на кузнечика, не то на крокодильчика, а иногда, в исключительно редких случаях, вылупляется маленький человечек.

ЖОРЖ. Маленький человек?

ЦИЦИЛИЯ. Ну да. Только не такой, о каком ты сейчас говорил, а настоящий маленький при-маленький человечек, типа эльфа или Дюймовочки.

ЖОРЖ. До чего же ты наивна. Ты моя маленькая девочка, моя Дюймовочка. Обожаю тебя!

ЦИЦИЛИЯ. А я обожаю своего Жоржика и сканворды с подсказками.

ЖОРЖ. Умница моя, послушал тебя и мне сразу полегчало. Вселенские проблемы стали казаться такими пустяшными. Как же покойно, когда в голове одни пустяки. Это так успокаивает нервы, так уравновешивает психику…Циля, а ведь я догадался. Наша прародительница Ева была похожа на тебя. Да, именно такая, как ты. Непосредственная, наивная и открытая миру до полной… Изначальности. Уверен, что если бы не девственное состояние её ума, сатане не удалось бы облапошить людей. Цицилия, ты Ева! Боже, какая же ты…Ты богиня.

ЦИЦИЛИЯ. Перестань. Хотя, я могу допустить, что насчёт богини ты прав. Ты же гений и твои характеристики всегда так точны, верны…Но оставим эту тему. Вот я думаю и рассуждаю. Поскольку без умственной работы ты не представляешь существования, то, может быть, тебе взяться за какую-нибудь другую задачку? Тут у меня столько не разгаданного.

ЖОРЖ. Кроссворды - не мой профиль.

ЦИЦИЛИЯ. (Очень искренне.) Не твой, а почему? Ты так ловко их разгадываешь… Хорошо. Не хочешь кроссворды, тогда займись сканвордами… Ладно, ладно. Вот я слышала, мне это по радио сказали. Научные инстанции мира никак не могут решить проблему… Погоди, сейчас вспомню, как она формулируется. Проблема холодного терморегуляторного синтезатора.

ЖОРЖ. Наверное, ты имеешь в виду холодный термоядерный синтез?

ЦИЦИЛИЯ. Ну да, я же так и сказала. Может быть, ты за него возьмешься? Кстати, что это такое?... Объясни… Нет, я хочу знать.

ЖОРЖ. Не мучай меня.

ЦИЦИЛИЯ. Хорошо, оставим синтез ассенизаторам, тем более, что он уже холодный. Я вот о чём продумала. Жоржик, что ж такое получается? В твоей математике уже и порешать нечего? Неужели не осталось ничего неразрешимого?

ЖОРЖ. Осталось.

ЦИЦИЛИЯ. Зачем тогдадело стало? Возьмись за другие гипотезы.

ЖОРЖ. А что? Это идея. (Открывает портфель ищет, находит книгу, листает.) Неплохая, скажу я тебе, идея. Что если мне поковыряться в гипотезе Римана… Или Гольдбаха?

ЦИЦИЛИЯ. Поковыряйся.

ЖОРЖ. И поковыряюсь! … А не откупорить ли нам бутылочку хереса по такому случаю?

ЦИЦИЛИЯ. Неужели, ты будешь пить хЭрес?

ЖОРЖ. Ради тебя, я пойду на всё!

ЦИЦИЛИЯ. Обожаю, обожаю когда ты такой решительный! ХЭрес там… Кстати, там есть и вермут.

ЖОРЖ. Я отказываю вермуту во взаимности. Теперь только херес! Прелесть моя, давай в честь того, что я намерен проложить новую тропу во Вселенную, выпьем на брудершафт.

ЦИЦИЛИЯ. (Сильно испугавшись.) Нет! Нет, Жоржуня. Только не это. Ты помнишь, что стряслось, когда в девяносто восьмом году мы пили на брудершафт? Ну, вспомни…Мы разошлись в позициях рук и так спорили, так конфликтовали!

ЖОРЖ. Да, тогда между нами произошли крупные дебаты.

ЦИЦИЛИЯ. Гигантские. А сразу после них, что было? Не помнишь? А я всё помню, раз и в России случился дефолт!

ЖОРЖ. Ха-ха! Не вижу связи.

ЦИЦИЛИЯ. Ну, как же! Тебе ли не знать насколько в природе всё взаимосвязано. Мы сказали друг другу столько безобразных слов, выпустили в воздушное пространство столько плохих флюидов, что бедная атмосфера Матушки-земли не смогла переработать нашу отрицательную энергетику. Мы с тобой были последней каплей и... Пожалуйста. Рубль упал!

ЖОРЖ. Теоритически это, конечно, но…

ЦИЦИЛИЯ. И практически тоже. Посчитай сколько мужчин и женщин земли могут одновременно ссориться, но главное сколько отрицательной энергии они выпускают в воздушное пространство.