Точки зрения на понятие профессиональной морали юриста

Лекция 2. Понятие профессиональной этики юриста.

Точки зрения на понятие профессиональной морали юриста

По вопросу о сущности профессиональной морали юриста можно выделить три позиции.

1) Согласно первой точке зрения говоря о профессиональной этике, как о применении общих норм морали в специфических условиях профессиональной деятельности, даже условно нельзя говорить о профессиональной нравственности. Вывод формулируется так: нет никаких изъятий, исключений из общественных норм нравственности для юристов, как их нет и для представителей любой другой профессии…Во всех сферах жизни и деятельности в обществе действуют нравственные нормы, обязательные для всех членов общества, нет никаких особых, «своих» нравственных норм и нет изъятий из общих моральных принципов и норм. Но применение, выражение и преломление общих нравственных норм в различных областях профессиональной деятельности имеет в ряде случаев специфические черты и формы, и на основе этих норм решаются различные возникающие в процессе этой деятельности вопросов, что и определяет содержание профессиональной этики, в частности судебной этики (М.С. Строгович)[1].

2) По мнению других ученых, признающих существование профессиональной морали, общие нормы должны быть особым образом конкретизированы, должны отразить специфику труда, структуру моральных отношений, характерных для этого типа профессий. Специфика состоит в наличии совокупности особых требований, дополнительных норм, которые регулируют поведение членов этих профессиональных групп в их отношении к объекту труда, и через него к обществу, а также взаимоотношения внутри самих этих профессиональных групп. Эти особые требования и нормы составляют основное содержание профессиональной морали. Все они имеют соответствующий аналог в общих моральных требованиях. В любой профессиональной морали не может быть каких-то особых нравственных норм, которые не вытекали бы из общих нравственных принципов, не соответствовали бы, противоречили им, и тем более ограничивали действие принципов морали[2].

3) Согласно третьей точки зрения, недостаточно говорить о профессиональной морали лишь как о конкретизации общих моральных принципов. Сторонники этой позиции полагают, что каждая профессия налагает на своих представителей специфические нравственные обязанности, которые дополняют общие моральные принципы, а в некоторых случаях и ограничивают их действие. Например, требования правдивости, искренности предполагают известные исключения, когда речь идет о сведениях, составляющих следственную тайну[3].

Л.Д. Бойков выделял следующие объективные предпосылки специфики профессиональной морали: 1) Наличие своеобразных условий для реализации общеэтических предписаний. Эти условия определены характером трудовых отношений, в частности, объектом трудового воздействия. Действие этих условий таково, что существенно меняются последствия соблюдения или несоблюдения или несоблюдения той или иной общеэтической нормы, определяя меру ответственности члена профессионального коллектива перед коллективом и обществом. 2) Наличие неповторимых, свойственных только данной профессии ситуаций, приводящих к возникновению специфических моральных норм. Эти нормы не могут перерасти в принципы морали в силу их частного, нетипичного для общества в целом характера. Но они не противоречат общим принципам морали, поскольку ими опосредуются объективно необходимые отношения, отвечающие общественным интересам. 3) Особенности профессионального долга как этической категории предполагают определение специфики содержания и целей деятельности представителя той или иной профессии, морально допустимых средств достижения целей, особенностей нравственного идеала и нравственных стимулов[4].

Р.С. Белкин в русле этой позиции отмечал, что специфические моральные нормы не ограничивают общие нравственные принципы, а дополняют их такими этическими требованиями, которые предъявляются только к представителям данной профессии[5].

Юридическая деятельность связана с конфликтами, протекает в борьбе людей с противоположными интересами. Юрист, представляющий одну из сторон конфликта (адвокат, юрисконсульт), должен помогать своему доверителю в борьбе за спорное благо, т.е. действуя ему во благо, он действует с целью лишить блага противника, т.е. причинить зло противоположной стороне. Юрист, выступающий в качестве арбитра конфликта (следователь, судья), должен стремиться к достижению разумного баланса интересов, к вынесению справедливого решения, т.е. к нравственной истине. Но обычно одна из сторон остается неудовлетворенной решением по юридическому делу, считая его злом для себя.

Библия предписывает слушаться власти, «ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое»[6]. Меч мести даже сотворившему зло олицетворяет все же не добро в обычном понимании. К тому же суть правоприменительной деятельности заключается в решении вопросов: было ли зло? кто причинил зло? Применение «меча» осуществляется в ситуации неочевидности, в преодолении сомнений, применяется ли меч правосудия к виновному или невиновному, что порождает нравственные проблемы, не присущие другим сферам человеческой деятельности. Объективная необходимость преодоления противодействия в решении названных вопросов опять же происходит в борьбе, порождающей конфликты и нормы борьбы в них, не присущие обычной нравственной жизни. В юридическом деле неизбежно следующее:

1) противоречие нравственных ценностей;

2) вмешательство в ситуацию (в юридическое дело) является объективно вынужденным, ибо невмешательство по принципу «лучше ничего не делать, чем делать вредное» есть зло, причиняющее вред более высокой ценности;

3) вмешательство порождает одновременно и зло и добро, т.е. результат носит противоречивый характер, но зло всегда должно быть меньшим по отношению к добру[7].