Стр. 12

поражала и увлекала та творческая атмосфера, кото­рая царила на уроках Вахтангова, на занятиях студии и в перерывах между занятиями. Молодежь в студии была простая и серьезная, порой веселая и насмешливая, но никто ничего не наигрывал, никого не изображал, в общении чувствовалось уважение друг к другу. Не было ни грубости, ни фамильярности. Отношение к работе характе­ризовалось той тишиной, которая была в студии го время занятий Вахтангова. Если кто-нибудь опаздывал, то на цыпочках проходил к выходу на сцену и там, едва дыша, не смея выдать себя, напряженно прислушивался к происходящему на уроке. Во всем чувствовалась продуманная, созна­тельная дисциплина, направленная к созданию атмосферы для подлинного творчества.

Скромная обстановка студии пленяла стро­гостью художественного вкуса. Идеальную чис­тоту поддерживали сами студийцы. Если Вахтан­гов видел на полу бумажку или окурок (что было большой редкостью), то, не говоря ни слова, сам поднимал их и клал в урну, заставляя нас крас­неть за небрежность. Эта особенность студии, в которой все приходилось делать своими руками, была сильнейшим средством воспитания отноше­ния к театру, к искусству, для овладения которым надо многим жертвовать, неустанно работать, сделать его главным в своей жизни.

Стр. 13

Первое, что предлагалось только что посту­пившим в студию, — работа на сцене в качестве рабочего по перестановкам во время исполнитель­ских вечеров студии. Для большинства это пред­ложение было неожиданным: театра мы еще не знали и предполагали, что перестановки совер­шают какие-то невидимые люди. Но пример старших товарищей, охотно и быстро убиравших сцену, был так заразителен, что через короткое время эта работа увлекла нас своей четкостью, быстротой и слаженностью: она давала возмож-ность-понять, что такое закулисное течение спек­такля, воспитывала ответственность за тишину и быстроту перестановок.

Нам, рабочим сцены, предлагалось не торо­питься, а спокойно и бесшумно делать переста­новку, предварительно точно рассчитав движения и приготовив предметы, с которыми приходилось иметь дело. Само собой разумеется, что касаться занавеса и сукон было строжайше запрещено. Некоторые «чистые» перемены¹ шли с виртуозной быстротой. Например, в чеховской «Свадьбе» гос­ти выстраивались за кулисами в очередь в том порядке, в котором они сидели за столом. Каж­дый нес свой стул и прибор. На сцене ставились

Чистая» перемена — перестановка декораций между картинами без антракта.