Записные листки художника. XXVIII

По поводу моего “записного листка”, озаглавленного “Разрушение”, мне пришлось выслушать несправедливые укоры. Мне говорили, что я нападаю на деятельность археологической комиссии вообще. Неверно. Я знаю: в комиссии работают и люди почтенные в деле археологии – А.С.Спицын, Б.В.Формаковский... Близки комиссии и такие выдающиеся ученые, как Н.П.Кондаков, гр. А.А.Бобринский, И.Я.Смирнов, М.И.Ростовцев и др.

В моих заметках я говорил лишь об отдельных действиях отдельных членов комиссии.

Среди этих действий, к сожалению, не забывается и недавний “ответ” г.старшего члена комиссии на статью М.И.Ростовцева (статья была напечатана в газете “Страна”, ответ – в “Новом Времени”). В своем “ответе” г.старший член вялым тоном ненужно умалял деятельность комиссии и смирился перед безнадежностью защиты старины от вандализма.

“Все спокойно” – сказали нам.

“Но погибает древнее искусство. Памятники расхищают; их охраняют мало; их изучают и берегут мало; не забота и любовь окружают их...” – нервно сказал профессор Ростовцев.

“Все спокойно” – ответил старший член археологической комиссии. “Надо примириться; нельзя ожидать лучшего; из-за положения древностей не стоит сердиться” – в сонном покое пояснил “старший”.

Страшный ответ; в нем нет отчаяния неверия; в нем нет сознания неожиданного падения; в нем нет призыва к бодрым, любящим, сильным...

Это не все, разумеется. Неоднократно я указывал на “действия” археологической комиссии и менее пассивно прискорбные. Между прочим, по поводу того же “записного листка”, многие укоряли меня, почему я так коротко отозвался о прискорбной реставрации Нередицкого Спаса. Хотя я писал об этой реставрации подробно раньше (“Зодчий”, “Золотое Руно”), может быть надо еще раз повторить самое главное.

Я обвиняю лиц, перестроивших Спас, в том, что, сохранив прежнюю главу, они переделали плечи храма, не увеличив его общих пропорций открытием старых фундаментов. Этим придана храму небывалая для него случайная форма.

Обвиняю в том, что был приделан новый карниз, который, если и был

прежде, то, конечно, вовсе не в таком отвратительном сухарно-инженерном виде.

Обвиняю в том, что вся внешность Спаса перестала быть вековым созданием; точно мертвая рука сгладила все извилины и неровности мастерства, столь важные в древних строениях. С точки зрения красоты внешность Спаса стала ненужною. А что нам древность без вечных слов красоты?..

Нет, пусть нас мало, но мы не хотим заупокойного служения красоте древности. И есть у нас вера в успех. Мы знаем про спасенный Ростовский Кремль, доведенный “спокойными ответами” до публичной продажи. Мы знаем блестящие частные собрания, приносимые в дар стране, несмотря на все нелепые препятствия. Мы знаем, что “малое число” вырастает мгновенно, но вырастает именно там, где нет “спокойных” ответов.

Говорю доброжелательно...

1907