Режиссура массового праздника и театрализованного концерта 4 страница

Зрители восторженно приветствовали артистов с первого же их появления на сцене, а к концу выхода всех исполнителей был уже установлен прочный и дружественный контакт. Уходили со сцены артисты уже под скандированные аплодисменты, а на экране вновь появлялась Красная площадь и крупным планом наплывала на зрителя Спасская башня. Сцена наполнялась ярким светом, и пер­вым танцем красноярцы открывали программу.

Эпилог был решен необычно, с известным риском, но прошел с громадным успехом. Заключался он в том, что по окончании по­следнего номера на сцену в последовательности концертной про­граммы выходили исполнители и вместо традиционного поклона или поклона поставленного, что теперь очень модно, исполняли ци­тату, фразу из своего выступления. Это занимало от 15 до 30 секунд у каждой группы. Перед зрителем в бешеном темпе сконденсированно проходил почти весь концерт. Зрители узнавали полюбившихся актеров и как старым знакомым посылали из зри­тельного зала свои приветствия, аплодисменты, овации (рис. 9).

Этот эпилог продолжил атмосферу праздничной приподнятости, демонстрировал неуемную энергию и жажду творчества наших ис­полнителей и завершал концерт венком лучших эпизодов всех но­меров.

Сама программа отличалась обилием жанров, в котором раскрывались все многообразие и красочность народного твор­чества.

1. Пролог — «Песня о Родине» — вся труппа.

2. Уральская праздничная — Красноярский ансамбль танца.

3. Белорусская народная песня — вокальный квартет Белорус­сии — «Купалинка».

4. Украинский лирический танец «Коханочка» — хореографиче­ский ансамбль «Таврия».

5. Киргизские мелодии — ансамбль комузистов Киргизской фи­лармонии.

6. Городская полька — хореографический ансамбль Латвии «Ритенитас».

7. Туркменская народная песня — вокально-инструментальное трио Туркменской филармонии.

8. Танец плотогонов — Красноярский ансамбль танца и т. д. Это только половина I отделения концерта. Но какое разно­образие жанров: из 8 номеров — 4 танцевальных, I вокальный

Рис. 8

Рис. 9

акапельный — Белорусский женский квартет, I инструментальный — киргизские комузы, I вокальный — армянская певица и, наконец, туркменское трио.

Первый танец, которым после пролога начиналась программа, исполнялся Красноярским ансамблем. Важно было так его начать, чтобы не возникла даже секундная пауза. Поэтому, в то время, когда участники пролога покидали сцену, мужская группа ан­самбля выходила из боковых отсеков через резиновые ленты и

Рис. 10

присоединялась к женской группе, которая, оставаясь на сцене, строила исходную мизансцену на большой площадке. Солисты за­нимали передние малые сцены (рис. 10).

Танец, динамично развиваясь, изобиловал виртуозными трю­ками, мощными прыжками, лихими присядками. Заканчивался он эффектным уходом: танцоры, имитируя русские тройки, убегали со сцены по боковым дорожкам.

Яркий праздничный свет постепенно темнел, в световой гамме начинал превалировать голубой тон. За сценой женский голос за­певал белорусскую песню, а в проемах, которые образовались в заднике сцены, возникали четыре женские фигуры. На них на­правлялся свет прожекторов. Исполняя песню, они плавно двига­лись вперед и занимали край центральной малой сцены. Плавность движения, голубые тона световой партитуры сочетались с ритми­ческой структурой песни, и все вместе создавало особую атмосферу номера, контрастируя с предыдущим.

Закончив выступление, певицы уходили по переднему плану сцены, в то время как на заднем — вся 22-метровая поверхность экрана покрывалась яблоневым цветом. Голубая тональность света мягко переходила в розовую, как бы окрашивая яблоневый цвет лучами восходящего солнца, и из гущи яблоневого сада появ­лялись танцоры в белых свитках украинского коллектива «Таврия».

Танец начинался лирическим вступлением. Одновременно с его окончанием яблоневый цвет, проецируемый на экран, вытеснялся нарастающим ярким светом точно в соответствии с развитием дра­матургии танца, — развивалась его мажорная часть, жизнеутверж­дающая пляска девушек и виртуозные пируэты юношей, которыми так славится украинский народный танец. И в полном соответствии с настроением финала танца, который строился как уход влюбленных пар парубков и укрытых их свитками девушек, приглушался яркий свет и сценическая площадка погружалась в темноту.

Так логически подготавливался следующий номер. На экране как бы в ореоле заходящего солнца возникали просторы киргиз­ских степей и причудливые силуэты скачущих коней. Из темноты к переднему плану сцены двигалась группа киргизских артистов в национальных праздничных костюмах, а за ними русские ребята несли яркие сидения — седла. Начиналось выступление инструмен­тального казахского ансамбля. Лирический финал украинского танца создавал необходимую атмосферу для музыкального номера, и своеобразный выход его исполнителей четко отбивал характер нового выступления от предшествующего.

Следует отметить еще одну особенную черту концерта, подчер­кивающую его интернациональный характер и оказывающую силь­ное воздействие на зрителя. Он строился так, что исполнители помогали друг другу в оформлении номеров на сцене по ходу кон­церта. Грузины помогали киргизам, киргизы — украинцам, укра­инцы — латышам и т. д. Выносили стулья, табуреты, инструменты, другой необходимый реквизит. Все было четко отрепетировано и составляло своеобразную пластическую линию концерта. Эта вза­имопомощь производила грандиозное впечатление на французских зрителей своим принципиально отличным стилем в отношениях ме­жду людьми нашей страны.

Подробное изложение сменяемости номеров концерта приво­дится здесь для того, чтобы убедительно показать, как можно осу­ществлять их «стыковку», несмотря на всю разнообразность и кон­трастность жанров. Мы бываем часто свидетелями бездумного расположения номеров в программе, и тогда исполнителю всякий раз заново приходится завоевывать внимание зрителей и вызывать их интерес к происходящему на сцене. Между тем в руках режис­сера огромные возможности цементировать программу и создать атмосферу, при которой внимание зрителя будет непрерывным, а следовательно, и подготовленным к нарастанию.

Строя программу парижского концерта, мы искали эмоциональ­ную, если можно так сказать, основу перехода от одного номера к другому и старались проложить темпоритмические мостики ме­жду разными по жанру исполнителями. Так бравурный и стреми­тельный финал произведения, исполняемого ансамблем комузистов, давал право на немедленный «выпуск» на большую сцену латвий­ской городской польки Финальная поза латвийских танцоров, за­стывших, как на старинных гравюрах под фигурными уличными фонарями, подготовила органичный переход к новому, совсем иному по жанру и (характеру номеру. В темноте, которая погло­щала исполнителей польки, красные лучи прожекторов выхваты­вали яркие ковры и расположившихся на их фоне на самом перед­нем крае сцены туркменских музыкантов в белых тюльпеках (типа огромных папах) и национальных красных халатах. Они заканчи­вали выступление, а ковры вытеснялись переливами водной поверх­ности, и вместо туркменских артистов, исчезнувших за коврами, на сцене появлялись группы плотогонов. Красные туркменские ко­вры, расплываясь, уступали место голубым, сверкающим на солнце волнам, звучание дутаров и гиджака сменялось звуками оркестра русских народных инструментов, а сдержанная, строгая туркмен­ская песня — вихревым, мужественным танцем плотогонов. Инте­рес и взволнованность зрителей достигли как бы кульминации Бурными овациями они провожали танцоров, уходивших в зри­тельный зал после окончания пляски.

Можно было бы продолжить рассказ о том, как строилась про­грамма концерта в Париже. Но, думаю, что этого достаточно для того, чтобы пояснить, в чем суть основных принципов работы ре­жиссера над театрализованным концертом, в чем секрет успеха этого вида массовых представлений.

Примеры, приведенные здесь, свидетельствуют о том, что нет каких-то готовых рецептов постановки массовых праздников, что каждый концерт, представление могут иметь тысячу самых разно образных решений, могут привлечь самый неожиданный материал Надо быть политически чутким, образованным, любознательным человеком, знающим и профессиональное, и самодеятельное искусство, их исполнительские силы и возможности, иметь единомыш­ленников среди режиссеров и художников для формирования творческого коллектива, способного создать интересное праздничное представление с точки зрения и художественной, и идейной. Дея­тельность режиссера массовых праздников очень велика, широка по масштабам и увлекательности.

Несомненно, театрализованные праздники имеют очень корот­кую жизнь. Они приходят и уходят. Работа режиссера над ними — это, если можно так сказать, снайперская работа. Сделал театра­лизованный концерт, сделал массовое представление, — и сегодня представляешь их на суд зрителя. Поэтому к режиссеру этого вида искусства всегда будут предъявляться высокие требования, и готовящим себя к этой деятельности нужно закалять характер для преодоления многих трудностей массовых праздников. Надо уметь мобилизовать все знания, все организаторские способности, не допускать никаких «авось», «приблизительно». Чем точнее, чем убежденнее вы будете в своем сценарии, режиссерском замысле, тем больше оснований на успех.

Массовые праздники занимают все более и более значительное место в художественной жизни народа. С каждым годом растет в нашей стране популярность праздников песни и танца, фестива­лей, торжественных концертов, вечеров искусств республик. Год от года растет число клубов, Дворцов культуры, стадионов, зеле­ных театров, которые могут стать и становятся традиционными ме­стами проведения таких праздников.

Кипению и темпу нашей замечательной жизни, ее глубоко твор­ческому, созидательному содержанию как нельзя лучше отвечает жизнерадостная природа народного праздника и динамичного мас­сового представления.

Для успешного развития этого важного жанра массового ис­кусства, этого действенного средства эстетического и этического воспитания народа, необходимо овладение сложной его режиссу­рой, путь к которому идет через изучение и обобщение огромного опыта, накопленного в этой области советским искусством.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1