УСБ УВД.

Калинин: Я не понимаю причину моего задержания.

Знаменский: У нас есть результаты экспертизы, из которой видно, что на пулях, которые мы обнаружили в углу сцены и в груди капитана Петренко, обнаружены Ваши отпечатки пальцев.

Калинин: Слушай, майор, ты ошибаешься. Я никакой не преступник.

Знаменский: Против экспертизы не поспоришь. Вы были там и стреляли в свою сотрудницу.

Калинин: Слушай, майор, у тебя будут большие неприятности.

Знаменский: Сейчас я расскажу Вам, как всё произошло, а Вы меня поправите, если что не так. Я начинаю.

«Вы очень не хотели, чтобы капитаны Фёдоров и Петренко нашли наркоторговцев, ведь, если бы они нашли преступников, то вышли бы на Вас. И Вы придумали схему.

Вы тайно прибыли в Знаменск, заранее пробрались в дом культуры, вместе с режиссёром зарядили бутафорский пистолет настоящими пулями и подсунули его капитану Фёдорову. Но, чтобы уменьшить вероятность того, что пуля не попадёт в цель, вы на репетиции выстрелили ещё и из своего личного пистолета.

Затем, после убийства, вы, опять же тайно, вернулись в Астрахань».

Калинин: Слушай, майор, у тебя нездоровая фантазия. Тебе бы книги писать. Я буду жаловаться.

Знаменский: Жалуйтесь, товарищ полковник, если хотите. У нас есть все улики против Вас. Наши трассологи провели экспертизу вашего табельного оружия. Именно из него произведён выстрел. Кроме того, капитан Фёдоров рассказал нам о вашей связи с режиссёром Петром Медоевым.

Калинин: Послушай, майор, я действительно оказывал содействие Медоеву в торговле наркотиками. Можешь это записать. Вышли бы они на меня, арестовали бы меня, и что? Согласно 224 статье за торговлю наркотическими веществами, как ты знаешь, в худшем случае, обрати внимание, в худшем случае я получил бы пять лет, а за убийство, согласно пунктам в) и д) 102 статьи мне минимум 8 лет полагается, а в худшем случае – смертная казнь. Я умирать не хочу. Я лучше за наркотики отсижу, чем за убийство.

Знаменский: То есть Вы отрицаете своё участие в убийстве?

Калинин: Да, отрицаю. Не убивал я её. Майор, я последний раз повторяю: у тебя будут большие неприятности. Я - начальник ОБНОН, полковник милиции, а ты кто?

Знаменский: А я, старший следователь Межреспубликанской экспертной службы по расследованию особо важных дел при МВД СССР майор Знаменский, последний раз предлагаю Вам написать явку с повинной. Вы, как юрист, должны знать, что явка с повинной является смягчающим обстоятельством при назначении наказания.

Калинин: Ничего я не буду писать.

Знаменский: Хорошо. Увести его, - приказал он двум конвойным милиционерам. – А теперь поговорим с Медоевым. (По внутреннему телефону). Приведите Медоева.

Привели Медоева.

Знаменский: Гражданин Медоев, Ваш сообщник Калинин Вас сдал. По его словам, это Вы убили гражданку Петренко и подставили его.

Медоев: Врёт он, гражданин следователь. Не убивал я её. И не подставлял.

Знаменский: А вот экспертиза говорит о другом. Ознакомьтесь (показывает лист бумаги с экспертизой). Вы всячески пытались подставить полковника Калинина. Но Вы прокололись. Когда Вы клали пулю в магазин пистолета, у Вас текла носом кровь, и она попала на пулю, которая была найдена в сердце потерпевшей. Вы пытались (кто же не пытается) отмыть кровь, но мельчайшие частицы её на пуле всё-таки остались. Неосмотрительно, крайне неосмотрительно, гражданин Медоев.

Медоев: Да, прокололся я с кровью. Раскусили Вы меня, гражданин следователь. Признаю, я убил эту Петренко. Я давно подозревал, что она не та, за кого себя выдаёт. А когда случайно обнаружил, что она следит за мной, окончательно удостоверился в этом.

Знаменский: И Вы решили убить Петренко, но предварительно переведя стрелки на начальника ОБНОН?

Медоев: Он у меня давно на крючке. У меня есть на него компромат, и за то, что я его не сдавал, он несколько раз отмазывал меня.

Знаменский: Как же Вы его подставили?

Медоев: Неделю назад мы с Калининым ездили на охоту. Я уже тогда подозревал о том, что ваша Петренко – никакая не учительница. Мы поговорили об этом с Калининым, и я сказал ему разобраться с этим делом. Также, чтобы исключить возможность моего задержания, я решил подбросить пули с его отпечатками в магазин пистолета, но, видимо, недостаточно хорошо перестраховался.

Знаменский: Не обольщайтесь. Мы бы Вас всё равно не нашли. Гражданин Медоев, я, старший следователь Знаменский, предъявляю Вам обвинение в совершении преступления, предусмотренного пунктом д) статьи 102 УК РСФСР. Увести, - приказал он конвойным.

Медоева увели.

Вот так и завершилось это дело. Медоев получил 15 лет за убийство и пять лет за сбыт наркотиков, а Калинин – пять лет за сбыт наркотиков с лишением права занимать должности в органах государственной власти и правоохранительных органах, увольнением с должности начальника ОБНОН и лишением специального звания «полковник милиции».

Рогозина: Скажите, а во втором деле было что-нибудь такое, за что его могли украсть?

Майоров: Это обычное дело. Сотрудников КГБ убила банда, в которую они были внедрен под прикрытием. Но им дали пожизненное и до сих пор следят за ними.

Рогозина: Понятно. У кого-либо из фигурантов были родственники, которым могли понадобиться дела?

Майоров: Да, были. У Медоева был внук, Владимир Николаев. Сейчас ему двадцать лет. Он сейчас в Украине живёт, в Киеве. У полковника Калинина была дочь, но она умерла в результате несчастного случая. Детей она не оставила. У капитана Свердловского есть внучка Марина, она живёт в Подмосковье, в Видном, по адресу «улица 50 лет Октября, 1».

Рогозина (по телефону): Привет. Коля, нужно съездить в Видное. Найди Марину Свердловскую. Она живёт по адресу «улица 50 лет Октября, 1». Спроси у неё, где она была вчера от 17: 00 до 19: 00, сними у неё отпечатки пальцев и возьми образец ДНК. (По телефону). Привет. Игорь, нужно съездить в Украину, в Киев. Нужно найти Владимира Николаева двадцати лет от роду. Для этого свяжись с милиционерами из районного отдела по месту его прописки и наведайся к нему на квартиру.

23 апреля. 14: 15, Видное.

Майор Круглов разговаривал с Мариной Свердловской.

Круглов: Гражданка Свердловская, где Вы были вчера с пяти до семи часов вечера?

Свердловская: А что случилось?

Круглов: Произошла кража. Вы – одна из подозреваемых.

Свердловская: Я была здесь, в квартире. Только это никто не сможет подтвердить.

Круглов: Жаль. Получается, у Вас нет алиби. Вы не против, если я сниму у Вас отпечатки пальцев и возьму образец ДНК?

Свердловская: Нет, не против. Если это нужно.

23 апреля. 16: 55, Москва, ФЭС.

Полковник Рогозина зашла в лабораторию.

Рогозина: Ну что, Иван, как дела?

Тихонов: Я провёл экспертизу. Свердловская не виновата. Она не убивала. В архиве нет её отпечатков пальцев.

Рогозина: Но…

Тихонов: Если Вы, Галина Николаевна, намекаете на то, что она могла действовать в перчатках, отвечаю: не могла.

Рогозина: Почему, Иван? Всякое возможно.

Тихонов: Когда мы проходили по коридору, то увидели там щепочку, которая выпирала из самого первого шкафа. Дверь была взломана где-то около семи часов утра (плюс – минус полчаса). Получается, у преступника было от получаса до полутора часов. Следовательно, он торопился. Свет не включался, это точно доказано. Если злоумышленник не включал свет, следовательно, он должен был пораниться и оставить там свою кровь. Я проверил кровь, найденную на месте происшествия, но она не принадлежит Свердловской.

Рогозина: Следовательно, Свердловскую можно отпускать. Пока только под подписку. (По телефону). Приведите гражданку Свердловскую.

Свердловскую привели.

Рогозина: Всё, вы свободны. (Конвоир уходит). Гражданка Свердловская, я отпускаю Вас под подписку о невыезде. До окончания следствия, пожалуйста, Видное не покидайте, Вы нам можете ещё понадобиться. Вот Ваши вещи и документы. Распишитесь вот тут.

Свердловская: До свидания, Галина Николаевна.

Рогозина: До свидания.