января 1999 года

Именно в этот день в Белгороде была сдана в набор книга ельчанина Сидэо Кина “Золотая спираль”, а в Ельце почил в бозе “Тезис”, освободив место клубу “Пойми меня” при центре “Травы и здоровье”. Знал ли кореец о клубе и центре? Вряд ли; во всяком случае, он там так и не побывал, – хотя, наверно, и на то была Чья-то воля…

Рассказ Голощапова «Люба» с моим предисловием

Борис, до чего ты, блин, малограмотен! Понимаю, все мы лицеев не кончали, но раз уж взялся за стило… Короче, чтоб самому читать не было противно, я тут прошёлся рукой мастера. Чего непонятно, спроси…

Яркое солнце сияет над домом Любы. Её дикий виноград, опутавший окно, отчасти пропускает лучи светила, которые падают на бумагу, лежащую на столе, и на сидящую хозяйку дома с полными слез глазами; причиной слёз является письмо, овладевающее в этот час всем её существом. «Дорогой Вова, я не собираюсь тебе объяснять…» - она берёт и комкает очередной лист, оставшийся ещё белой, бумаги и бросает на пол; и тени листьев винограда, простиравшиеся на полу, словно дописывают Любино откровение к мужчине, недавно ещё так любимому, что думала: не сможет жить без него.

Вова вел с Любой интеллектуальные беседы и ни на что не претендовал. Ни на её голос, анализ тембра коего производил почти ежедневно, потому как Люба была умна и образованна. Вова не претендовал ни на её глаза и губы, ни на волосы, вписывающиеся, надо сказать, в сознание Вовы как довольно привлекательные - но ничего более.

Вова не догадывался, что рано или поздно ему как мужчине придется распутывать этот узел отношений с женщиной, удивлявшей его уже девять лет, в течение которых он черпал её духовно-интеллектуальный потенциал; впрочем, в свою очередь, он одаривал Любу своими изысканиями в области духовной практики и философских воззрений. Излишняя тактильность его подруги иной раз вызывала у Вовы лёгкие приступы страха с последующими внутренними раздражителями, приводящими к осознанию своего фиаско в области реализации своего мужского «я». Впрочем, он даже раз сказал Любе, сильно раскрасневшись, что в сферу его мировоззрения не входит интимная связь с противоположным полом. Люба всё поняла и не стала больше «беспокоить» своего «спутника».

Разговоры продолжались, выносились недвусмысленные выводы на тему смысла жизни, истины и атрибутов человеческого разума; но в один прекрасный день Люба сорвалась и накричала на Вову и даже выгнала его из дома. И вот Вовы не было уже целую вечность. Женщина затосковала и решила написать письмо на немецком языке. Надо сказать, что это ещё одна ипостась, объединяющая этих двух людей. Люба в своём прошлом слыла талантливым переводчиком и знала немецкий почти в совершенстве. Вова тоже понимал немецкий, и этот факт – в ряду прочих - заставлял женщину обманываться в том, что именно Вова – её мужчина и понимает как никто другой.

Люба жила обособленной жизнью, не впуская в свой мир никого. Она читала эзотерические книги и считала, что должна свой дух приводить в совершенство, ибо трагедия, приключившаяся с её семьёй, оставила её в одиночестве. Появление в ее жизни Вовы внесло поначалу эмоциональный подъём и надежду на душевный альянс, который, как мы знаем, в одночасье испарился.

Мы застали Любу за столом всю в слезах именно в начале того времени, когда она ещё пыталась вернуть минуты, не ушедшие, как ей казалось, которые ещё могут спасти часто бьющееся сердце; она верила, что у друга сердце также колотится, и их унисон разобьёт цепи Вселенной, разделяющей их, и, вместе с тем, именно эти два уголка должны были бы определить те самые размеры той самой Вселенной, где они вдвоём существуют.

Итак, Люба перед окном написала эти строчки, эти последние строчки… И во дворе залаяла собака, а сознание женщины вдруг прекратило своё существование в предыдущем цикле, так жестко взявшем психику в оборот. Люба успокоилась и вспомнила, вспомнила о письме. Нет, не о том письме, на которое сейчас смотрела, на глазах уходящее в небытие, - так её казалось, - а о том, что недавно получила от одного молодого аспиранта. Он узнал про заслуги Любы в переводческом деле и умолял её помочь ему в переводе текста, которым заболел, и хотел привлечь специалиста. Письмо, надо сказать, было не первое: юноша настойчиво пробуждал у переводчицы любовь к слову, к невероятным приключениям в области языковой лингвистики. И сейчас она чувствовала, что уже нечто другое начинает разливаться в её желаниях, в её приоритетах; появляется новый человек, письма которого она считала бредовыми. Ей вдруг искренне захотелось поработать, но, при этом лицо пылало, и она усмехнулась, сложив руки на колени.

Так Люба просидела минут пять, а потом вдруг резко вскочила и в одно мгновение достала письмо из ящика стола. Адрес был у неё перед глазами…

________________

Мы видим Любу в городском автобусе, она слилась с пассажирами и внешне ни чем не отличается, скажем, от продавщицы ближайшего супермаркета, только что влезшую в автобус. И вряд ли кто догадался бы, что находящийся в салоне, прекрасный переводчик на немецкий язык изысканных текстов совсем не интересует пассажиров, на лицах которых написаны не очень - то разнящиеся эмоции.

И все-таки, родственные нашей героине души, внезапно врезались в её слух: она услышала английскую речь. Два приятеля говорили между собой на английском, причем один смотрел механическими глазами на Любу, а губы второго, шевелились, вблизи уха друга, говоря слова, довольно громко. Люба знала английский и слушала, как молодые люди довольно бесцеремонно практикуются в этом языке, обсуждая внешний облик сидящей напротив девушки: «А она – ничего, волосы красивые…» - сказал один другому, и взгляд его, только на мгновение, переключившись на девушку, уши которой, надо сказать, были заняты наушниками, остался занят фигурой Любы. Он ответил, смотря в глаза нашей героине, следующим текстом: «Не-е-т, мне нос не нравится… и, - худая очень».

- Молодые люди, никогда не обсуждайте другого человека в его присутствии, даже если он вас не понимает, - назидательно обратилась Люба, по-английски, к молодым людям, слегка смутившись от так и не отпустившего её пристального взгляда юноши, не удивлённого от того, что его раскусили, а любезно улыбавшегося незнакомой женщине.

Впрочем, в глазах молодого человека мелькнула какая-то искра, передавшаяся волшебным образом нашей героине, и ей это не показалось. Она чуть приоткрыла рот, чтобы полной грудью вдохнуть свежего нового воздуха, и не поняла сама, как оказалась на улице, выйдя из автобуса.

Люба идет по улице, и её серьёзный взгляд сменяет улыбка удивления и радости.

29 сентября 2012