Как журавль за добро отплатил

В старину жили у подножья одной горы старик со старухой. Сердце у них было доброе, жалостливое.

Однажды в снежный зимний вечер пошел старик в лес за дровами.

— А ты, жена, оставайся дом сторожить да меня поджидать.

Нарубил старик большую охапку дров, взвалил на спину и начал спускаться с горы. Вдруг слышит он поблизости жалобный крик. Глядь, а это журавль попался в силок, бьется и стонет, словно на помощь зовет.

— Ах ты, бедняга! Ну ничего, потерпи немного... Сейчас я тебе помогу.

Освободил старик птицу из силка. Взмахнул журавль крыльями и полетел прочь. Летит и радостно курлычет.

Настал вечер. Собрались старики сесть за ужин. Вдруг кто-то тихонько постучался к ним.

— Кто бы это мог быть в такой час?

Выглянул старик за дверь. Стоит за порогом красивая девушка, вся запорошенная снегом.

— Заблудилась я в горах, — говорит.— А на беду, сильно метет, дороги не видно.

— Заходи к нам, — приглашает старуха.— Мы гостье рады.

— На дворе лютый холод. Видно, ты озябла. Обогрейся у огня, — подхватил старик.

Зашла девушка в дом к старикам, села возле очага.

— Вот мне и тепло стало. Хочешь, бабушка, разомну тебе плечи?

— Вот спасибо, доченька. Как тебя по имени зовут?

— Зовут меня о-Цуру.

— О-Цуру, Журушка, хорошее имя, — похвалила старуха.

Пришлась старикам по сердцу приветливая девушка. Жалко им стало с ней расставаться. На другое утро собирается о-Цуру в путь-дорогу, а старики ей говорят:

— Мы одиноки, нет у нас детей. Останься с нами навсегда.

— С радостью останусь, я ведь тоже одинока... А в благодарность за вашу доброту натку я для вас хорошего полотна. Об одном только прошу, не заглядывайте в комнату, где я ткать буду.

Взялась девушка за работу. Только и слышно в соседней комнате: кирикара тон-тон-тон.

На третий день вынесла о-Цуру к старикам сверток узорчатой ткани.

— Красота-то какая! — ахнула старуха.— Загляденье!

А старик поглядел на девушку и встревожился:

— Сдается мне, Журушка, что похудела ты. Щеки у тебя вон как впали.

Тут как раз пришел торговец Гонта. Ходил он по деревням, скупал полотно. Спрашивает:

— Ну что, бабушка, есть полотно на продажу?

— Кстати ты пожаловал, господин Гонта, — отвечает старуха.— Вот взгляни-ка. Это наткала дочка наша о-Цуру, — и развернула перед Гонтой во всю длину кусок мягкой пушистой ткани.

— О, прекрасная работа! Чудесный узор! Дочь твоя, я вижу, мастерица! — Гонта сразу полез в кошелек и щедрой рукой отвалил несколько монет.

— Червонцы! Целых десять червонцев! — заахали старики. Впервые на своем веку видели они золото. Как ярко сверкает оно на солнце! А какое желтое, желтее цветов сурепицы!

— Спасибо тебе, Журушка, спасибо! — от всего сердца поблагодарили девушку старик со старухой.— Заживем мы теперь по-новому.

Наступила весна. Пригрело солнце, сошли снега. Что ни день, прибегают к дому стариков деревенские дети:

— Сестрица Журушка, выйди к нам. Во что будем сегодня играть?

— Сегодня? Сегодня мы пойдем по горной тропинке в царство небесных фей.

Поднимут двое детей руки, изображая ворота, а Журушка запоет звонким голосом:

В царство фей мы идем

Вверх по узкой тропинке...

Станут дети проходить в ворота веселой вереницей и стариков позовут:

— Дедушка, пойдем с нами играть, бабушка, пойдем играть.

— Ха-ха-ха, да не тяните нас за руки так сильно!

Хорошо было детям играть с Журушкой.

Но вот как-то раз снова пожаловал Гонта.

— Здравствуй, дедушка! Не найдется ли у тебя опять такого же полотна, как в прошлый раз? Продай мне!

— Нет, и не проси. Дочке моей о-Цуру нельзя ткать, очень она от этого устает.

Но Гонта чуть не силой всунул старику в руки кошелек, доверху набитый червонцами.

— Я заплачу тебе еще дороже! Но уж если ты не согласен, вперед не жалуйся! Не буду больше покупать полотно у твоей старухи, так и знай, — пригрозил злобный Гонта и пошел прочь.

— Беда, беда! Как же теперь быть? — стали совещаться между собой старик со старухой.

О-Цуру услышала за стеной их разговор.

— Дедушка, бабушка, не тревожьтесь, успокойтесь. Я опять натку полотна. Но уж это будет в последний раз. Прошу вас только, не заглядывайте в ту комнату, где я буду работать.

Пошла девушка в ткацкую комнату и затворила дверь наглухо. Вскоре послышался за стеной быстрый-быстрый стук: кирикара тон-тон-тон, кирикара тон-тон-тон.

День и другой и третий стучит ткацкий станок.

— Журушка, кончай скорее, будет тебе! — тревожились старик со старухой.— Как бы себе не повредила...

Вдруг послышался голос:

— Ну как, готово полотно? Покажите мне.

Это был Гонта.

— Нет, показать нельзя. О-Цуру запретила к ней входить.

— Ого! Вот еще выдумки! Ну, а я и спрашивать у нее не стану!

И Гонта настежь распахнул двери.

— Ой, там журавль, жу-жу-равль, — испуганно забормотал он.

В самом деле, стоит за ткацким станком журавль.

Широко раскрыл он свои крылья, выщипывает у себя клювом самый нежный мягкий пух и ткет из него полотно: кирикара& #x301; тон-тон-тон, кирикара& #x301; тон-тон-тон.

На другое утро прибежали дети звать о-Цуру:

— Журушка, выйди к нам. Много снега выпало... Можно в снежки поиграть.

Но в ткацкой комнате все было тихо.

Испугались старик со старухой, раздвинули сёдзи, видят: никого нет. Лежит на ткацком станке прекрасное узорчатое полотно, а кругом журавлиные перья рассыпаны...

Под вечер закричали дети во дворе:

— Дедушка, бабушка, идите сюда скорее!

Выбежали старики, глядят... Ах, да ведь это журавль. Тот самый журавль! Курлычет, кружится над домом. Тяжело так летит, перья-то почти все у него выщипаны.

— Журушка, наша Журушка! — заплакали старики.

Поняли они, что это журавль, спасенный стариком, оборотился девушкой... Да не сумели они ее удержать.

— Журушка, вернись к нам, вернись!

Но все было напрасно. Грустно, грустно, точно прощаясь, крикнул журавль в последний раз и скрылся в закатном небе.