Будни Белого дома

С самого начала переворота многие защитники Белого дома оказались в таком положении, которое требовало от них стойкости и самоотверженности.

По метеопрогнозам, в первые две ночи (с 21 на 22-е и с 22 на 23-е) температура воздуха колебалась от +2 до +8, днем 22

и 23сентября от +12 до +17.¹²⁰⁰ Затем она стала понижаться.^1201| Правда, как пишет Э. 3. Махайский, хотя в субботу 25 сентября погода изменилась и температура воздуха достигала лишь +8—10, но не было ни дождя, ни ветра. «И от этого» казалось, «что на улице теплее».¹²⁰² 26-го ждали заморозков.¹²⁰³

По воспоминаниям Ю. М. Воронина, в этот день лил «мелкий моросящий дождь». «Взрываясь резкими порывами с мокрым снегом, он тушил костры и превратил землю вокруг Дома Советов в хлюпающее болото».¹²⁰⁴ Затем ночью температура опустилась ниже нуля, а днем не поднималась выше +8. Причем в первые дни полной блокады дождь чередовался со снегом.¹²⁰⁵

«Наступили прямо-таки ноябрьские холода, — пишет И. Иванов, — выпал первый снег. Учитывая, что многие пришли без теплых вещей, поразительно, как добровольцы пережили эту пятидневку. Стужу в условиях полной блокады и отсутствия связи. К этому времени отсеялись все нерешительные и трусы. Те же из оставшихся, кто попытался с началом заморозков сходить за теплой одеждой, не смогли пробиться обратно вплоть до 3 октября».¹²⁰⁶

До тех пор, пока не началась полная блокада Дома Советов, сторонники парламента имели возможность выходить в город. Вымокнув, москвичи могли съездить домой и поменять одежду. Все переменилось 27—28 сентября. В результате начались болезни. Уже 28 сентября у В. А. Ачалова температура поднялась до 39^о.¹²⁰⁷

Между тем в воскресенье 26-го, по распоряжению Б. Н. Ельцина, почти все находившиеся в Белом доме врачи покинули его. А тех, кто не подчинился этому распоряжению и 27-го попытался вернуться на дежурство, на рабочее место допустили, причем одного из таких врачей милиционеры избили.¹²⁰⁸

«Начиная с 28 сентября... - отмечает народный депутат Т. Астраханкина, - к осажденному парламенту не пропускали машины " скорой помощи", даже по вызову с такими диагнозами, как " острое нарушение мозгового кровообращения", " перелом шейного отдела позвоночника" и " нестабильная стенокардия"».¹²⁰⁹

«В связи с резким увеличением количества обращений за медицинской помощью по поводу простудных заболеваний,

обострения болезней сердечно-сосудистой, пищеварительной систем у людей, находящихся в блокированном районе, — говорится в одном из документов Комиссии Т. А. Астраханкиной, —...была организована работа медпункта-амбулатории на 3-м этаже, в котором вели прием (круглосуточно) врачи-специалисты: терапевты, окулист, ЛОР, хирург». Был открыт медпункт в 1-м подъезде и создан «фельдшерский пункт в бункере». «Врачи-депутаты вели прием больных на 6-м этаже», с целью выявления заболевших ежедневно производили обход людей, бывших на улице.¹²¹⁰

Возникшие бытовые проблемы обитатели парламента переносили по-разному. «Расклад политических сил в те дни, — пишет В. И. Анпилов, - можно было определить по тому, где, в каком месте ночуют эти самые политические силы. Руцкой и Хасбулатов имели свои просторные кабинеты, с секретным ходом в комнаты для полноценного отдыха. У депутатов Верховного Совета также были свои кабинеты, в которые по ночам набивались спать их помощники и случайные люди. В коридорах верхних этажей, на сдвинутых креслах, на ковровых дорожках спала политическая публика, которая всегда вертится рядом с теми, кому может перепасть власть».¹²¹¹

«Часть офицеров, - читаем мы в воспоминаниях В. И. Анпилова далее, - также ночевала под крышей Верховного Совета, рядом с кабинетом назначенного министром обороны генерала Ачалова....На баррикадах " казацкой заставы" оставались только самые отчаянные и казаки сотни Виктора Морозова. И наконец, 'Трудовая Россия" все ночи проводила на баррикадах под открытым осенним небом. Пределом ночного комфорта были для нас палатки, которые разбили на газоне у Горбатого моста дружинники " Трудовой России" во главе с невозмутимым ни при каких обстоятельствах Андрисом Рейниксом и секретарем ЦК " Трудовой России" по оргвопросам Юрием Худяковым».¹²¹²

«Невероятно, - подчеркивает В. И. Анпилов, - но факт: наши товарищи, прибывающие на подмогу Верховному Совету из провинции... отказывались спать даже в палатках, предпочитая ночные бдения у костров на брусчатке Горбатого моста».¹²¹³

«Над палатками, — говорится в воспоминаниях В. И. Анпилова далее, — преимущественно красные флаги и транспаранты - белым по красному: " СССР", " РКП" и другие подобные. Много пожилых женщин. Они следят за кострами, убирают территорию перед зданием, откуда-то волокут дрова. Одна из них с девочкой лет трех-четырех. По ночам холодно, почти все время идет дождь, - неужели девочка и на ночь остается в палатке? Но говорят, что ночевать ее забирают на нижний (цокольный) этаж, куда открыт доступ всем желающим и где организован отдых для добровольцев. Милицейский пост перенесен к лестнице, ведущей на второй этаж. На полу постелены ковровые дорожки, на которых люди спят. Отопление отключено, но все же здесь можно хоть немного согреться по сравнению с улицей».¹²¹⁴

«Неподалеку от палаток», по свидетельству А. Залесского, появилось «нечто вроде церковного алтаря». «Большой деревянный крест, и перед ним на составленных вместе столах -иконы, свечи, фотографии царской семьи». Во время дождя все это накрывалось полиэтиленовой пленкой. Здесь служили молебны, читали акафисты. Отсюда организовывали крестные ходы». Из числа «постоянно присутствующих священников Московской Патриархии» известны двое: «депутат о. Алексей Злобин и иеромонах о. Никон».¹²¹⁵

«Вечерами, — пишет А. Залесский, — в непривычной темноте длинных коридоров люди передвигались вдоль стен, рискуя столкнуться друг с другом, если нет в руках свечи или электрического фонарика. Такая роскошь далеко не у всех, правда, на постах охраны и в служебных кабинетах свечей хватает... Ночью обычно спалось плохо. Холодно и жестко лежать на составленных вместе стульях. Хождение по коридорам ограничивалось — можно было ожидать всякого. Иногда в темноте перед тобой вспыхивает фонарик внутренней охраны, у тебя проверяют документы и требуют пройти на твое рабочее место».¹²¹⁶

В Доме Советов было 20 этажей, поэтому «переход на аварийное электроснабжение» повлек за собою остановку лифтов.

Когда началась полная блокада Белого дома, произошло сокращение численности технического персонала. После того как Кремль закрыл счета Верховного Совета, парламент ока-

зался неспособным платить заработную плату В таких условиях вспыхнула «забастовка официанток».¹²¹⁷

«Вспоминается разительный контраст между Домом Советов, как он выглядел, допустим, вечером 22 сентября и 26— 27 сентября. - отмечает М. М. Крюков. - В одном случае -белый, сияющий, почти хрустальный дворец. В другом — мрачный, насупившийся, суровый, как осажденный замок».¹²¹⁸

Отсутствие света и недостаток воды привели к тому, что Белый дом стал зарастать грязью и мусором. Поскольку сил уборщиц и официанток не хватало, обитатели Дома Советов пытались оказывать им помощь. «Женщины, не исключая депутатов, - пишет А. Залесский, - помогают мыть посуду в буфетах и в столовой. Холодной водой — другой нет».¹²¹⁹

«Вместе с освещением, — читаем мы в воспоминаниях А. Залесского, - исчезли чистота и строгость государственного учреждения. Консервные банки с окурками у окон, мусор и грязь в туалетах, которые пришлось убирать на общественных началах...».¹²²⁰

«...В коридоре - вспоминает В. А. Югин, - запахло мочой... Двери туалета открыты настежь даже днем. Ночью -понятно, нет света... А днем? Коридоры Белого дома устроены так, что без освещения они - как узкие пещерные проходы. Окна только в редких холлах... Шаришь вдоль стенки и, попадая в провал, начинаешь шарить другой рукой, чтобы уже туалетная стенка привела тебя к унитазу. Дальше как получится - мимо или нет». «По липкости пола», к которому стали «приклеиваться» подошвы, можно было понять, что везло не каждому «Выбираясь из туалета, долго трешь подошвы о коверную дорожку, чтобы ничего не занести в кабинет».¹²²¹

«Потом, — пишет В. А. Югин, - когда появились свечки, фонарики — запах стал исчезать. Но появился другой, видимо смешавшийся с пылью, накопившейся за несколько дней, он стал канцерогенным и душным. Ведь все собиралось в туалете, а выносить мусор было просто некуда и некому». К этому следует добавить запах пота, несвежей одежды и нестиранных носков. И форточку не откроешь, на улице холод».¹²²²

Отсюда желание выйти на улицу, подышать свежим воздухом. «Каждый вечер перед сном, - вспоминает А. Залесский, — я выхожу погулять к баррикадам... Около баррикад... кост-

ры, потому что там дежурят круглые сутки. Оружие — железные и деревянные палки, аккуратно сложенные в кучки булыжники, вывороченные из мостовой, да несколько бутылок с бензином на случай, если ОМОН начнет атаку, ведь у них автоматы... автоматы имеет охрана внутри здания и те из защитников-добровольцев, которым дано право носить оружие».¹²²³

Для того чтобы оценить мужество тех, кто остался в Белом доме, необходимо вспомнить, что уже 23 сентября последовал указ о социальных гарантиях для депутатов. На следующий день Б. Н. Ельцин распорядился переподчинить Департамент охраны Дома Советов МВД, которое отдало сотрудникам департамента приказ оставить охраняемое ими здание.¹²²⁴ 25-го последовал указ «О социальных гарантиях для сотрудников аппарата бывшего ВС РФ и обслуживающего персонала», на основании которого они считались отправленными в оплачиваемый отпуск до 13 декабря 1993 г.¹²²⁵ Многие воспользовались этим. Но не все.

В таких условиях продолжали заседать народные депутаты, работал аппарат Верховного Совета, осуществлялась охрана здания.

Для того чтобы облегчить связь между собою, руководители Белого дома решили перебраться в одно крыло. «Быстро переселяемся на 2-й этаж в апартаменты Баранникова, — пишет И. Иванов. — Теперь в одной зоне мы все: на 2-м этаже — Ачалов с Дунаевым, этажом выше - Руцкой, двумя - Баранников. На 5-м этаже короткий коридор соединяет блок с апартаментами Хасбулатова. Наше шестиэтажное «правительственное крыло» вокруг 24-го подъезда с легкой руки какого-то шутника-пессимиста прозвали «блоком смертников».¹²²⁶

«При свечах и лампах-вспышках фоторепортеров, - вспоминает А. Залесский, - проходит Съезд депутатов... Правда, депутатов поубавилось. С каждым днем все больше пустых мест в зале... Голосуют руками... Свечи — у каждого депутатского места и симметрично расставленные на столе президиума».¹²²⁷

Чтобы отвлечь людей от бытовых неудобств и хоть как-то объединить их, кто-то предложил использовать художественную самодеятельность. «В перерыве между заседаниями депутаты и аппарат, — пишет А. Залесский, — собственными

силами устраивают концерт. Отыскиваются и поэты, и композиторы, и исполнители. Душа концерта — депутат Челноков. У него прекрасный голос и организаторские способности. Наверное, это единственный в мире парламент, который пел во время осады».¹²²⁸

Представьте себе эту картину.

Холодный осенний вечер. Продуваемое ветрами многоэтажное здание на набережной. Черные глазницы окон, в которых изредка чуть блещут слабые огоньки свечей. И вырывающиеся наружу звуки романсов, русских народных и советских песен.

Мы запомним суровую осень, Грохот танков и отблеск штыков. И всегда будут жить двадцать восемь Самых лучших твоих сынов. И врагу никогда не добиться, Чтоб склонилась твоя голова, Дорогая моя столица, Золотая моя Москва.

Особое значение в осажденном Белом доме приобрела проблема продовольствия. Когда началась блокада, организация питания легла на плечи начальника снабжения Министерства обороны генерала Ю. В. Колоскова¹²²⁹ и директора пищекомбината Верховного Совета А. В. Орла¹²³⁰.

«В Доме Советов, - утверждает Л. Г. Прошкин, - существовали " своя аристократия, свой средний слой, свое простонародье. В то время как одни сидели на сухарях, другие питались весьма изысканно: в их меню входила даже черная икра".¹²³¹ Первоначально я отнесся с недоверием к этому свидетельству, но затем сам услышал рассказ Ю. В. Колоскова о том, как днем 4 октября он увидел в кабинете Р. И. Хасбулатова коробки с апельсинами и конфетами «Мишка на Севере».¹²³²

«В первые дни блокады, — вспоминает А. Залесский, -внутри здания все, как обычно: чистые лестницы с красными бархатными дорожками, тишина кабинетов и даже буфеты работают. Только ассортимент не тот - исчезли пирожные, конфеты, различные салаты, а также вкусные пирожки и бу-

лочки, приготовленные в собственной пекарне. На витрине одни бутерброды: на черном хлебе два тоненьких ломтика вареной колбасы или сыра. Вода минеральная и клюквенный напиток. Тем же кормят в столовой на шестом этаже, где организовано трехразовое бесплатное питание для добровольцев, несущих дежурство на баррикадах, депутатов и работников аппарата. Норма — по три бутерброда и по стакану воды на завтрак, на обед и на ужин».¹²³³

После того как началась полная блокада, положение дел ухудшилось. От трехразового питания пришлось перейти к двухразовому и даже одноразовому. От питания в столовой к сухому пайку.

«Мы, защитники, — вспоминает одна из участниц той блокады, - тоже стали ходить в столовую на шестой этаж. Фактически на восьмой. Есть давали бесплатно, очень скромно: утром — буквально ложечку каши и кусок минтая, кусочек хлеба и стакан красивого розового сока. В обед то же самое, только еще тарелочку супа. Народу приходило много».¹²³⁴

«На подступах к Дому Советов - палатки и баррикады добровольных его защитников, - вспоминает А. Залесский. -Около палаток костры. На них кипятят воду для чая и варят супы».¹²³⁵ «Кипяток для чая можно получить в ограниченном количестве у костров. Но кто-то догадался разжечь во дворе костер специально для буфета — и появился чай».¹²³⁶

Особенно сильно блокада ударила по палаточникам и трудороссам, которые находились на самообеспечении. Поэтому «на улице были устроены пункты питания. Нам, - пишет М. Филиппова, - давали утром кусочек хлеба или с маслом, или с колбасой, или с сыром и стакан чая, скипяченного на кострах. Вечером тоже такая же еда».¹²³⁷

28 сентября В. И. Анпилов построил своих сторонников возле Белого дома и потребовал, чтобы к ним вышел А. В. Руцкой. Однако он не пожелал этого сделать, направив к «Трудовой России» одного из своих подчиненных, даже не генерала.¹²³⁸

По свидетельству А. А. Маркова, этим «не генералом» был он. Анпиловцы потребовали, чтобы их поставили на довольствие. В ответ на это А. А. Марков поставил условие, чтобы отряд «Трудовой России» влился в состав Добровольческого полка. Так появилась 10-я рота во главе с капитаном Влади-

миром Александровичем Ермаковым. «Трудороссов» поставили на довольствие и предоставили возможность расположиться в бункере Приемной Верховного Совета. За ними закрепили баррикаду на углу Глубокого переулка и Рочдельской улицы.¹²³⁹ Анпиловцы требовали оружия, но получили отказ.¹²⁴⁰

В здании Верховного Совета имелись складские помещения, оснащенные современными холодильными установками. Однако, когда 23 сентября отключили электричество, холодильники вышли из строя и, по словам А. А. Маркова, через несколько дней часть скоропортящихся продуктов, которые не успели съесть или раздать, погибла.¹²⁴¹

Все правительственные здания в годы советской власти строились с учетом возможной войны. К существованию в таких условиях был подготовлен и Белый дом. Находившийся под ним бункер представлял собою и бомбоубежище, и склад для хранения оружия, воды, продуктов. Это был «объект 100». Когда началась блокада Белого дома, его комендант полковник Александр Васильевич Лексиков неожиданно «потерял» ключи от своего «объекта», а пока руководство Дома Советов соображало, что делать, исчез вместе с ключами. Между тем вход в бункер перекрывала бронированная дверь, которую невозможно взять даже динамитом.¹²⁴²

В результате этого Белый дом остался без продовольствия. Между тем численность его обитателей хотя и сокращалась, но к 3 октября составляла несколько тысяч человек.¹²⁴³ Даже если взять на одного человека по килограмму продуктов в день, а это при трехразовом питании всего лишь по 300—350 г в один прием, ежедневно требовались тонны продовольствия.

Проблемы со снабжением возникли уже 25 сентября, когда началась блокада Белого дома. И если дворами к нему еще можно было подойти, то проезд транспорта стал невозможен. Однако блокаду удавалось преодолевать.

«...Вероятно, - пишет М. М. Крюков, - что груз подвозился на машине... по уже понятным причинам она останавливалась где-нибудь в переулке. Отряд выходил навстречу, быстро ее разгружал и почти бегом переправлял доставленное к месту назначения. Кажется, подобную сцену я наблюдал вечером 27 сентября, когда подходы были перекрыты, но еще не " наглухо"... требовалась большая слаженность в действиях, сно-

ровка и расторопность, чтобы отвлечь внимание милиции и в считаные секунды с грузом преодолеть кордон. Таким образом, снабжение продовольствием обращалось в род военной операции. Когда началась " глухая" блокада... с колючей проволокой и сплошным барьером из грузовиков, доставка продовольствия и медикаментов извне была прекращена».¹²⁴⁴

Если бы это действительно было так, обитатели Белого дома уже на следующий день должны были оказаться перед лицом голода. Между тем они находились в такой блокаде пять дней. А о голоде никто из его обитателей не упоминает.

Как пишет А. М. Макашов, оказывается, в дни блокады нашлись люди, «которые скрытно организовали подвоз продовольствия».¹²⁴⁵ Что это были за люди, как им удавалось прорвать блокаду, Альберт Михайлович умалчивает. Однако частично мне удалось найти ответ на оба вопроса.

Возникший 28 сентября в стенах Краснопресненского райисполкома «филиал» Десятого съезда народных депутатов сразу же начал сбор денежных пожертвований для защитников Дома Советов, а также «заготовку и доставку» туда продуктов питания».¹²⁴⁶

По воспоминаниям И. М. Братищева, задача приобретения продовольствия была возложена на него. Его помощником в этом деле стал бывший начальник отдела кадров Верховного Совета Леонид Иванович Гузей, находившийся в подчинении В. А. Ачалова. К погрузке, разгрузке и охране транспорта с продуктами привлекли баркашовцев. На вопрос о том, как продукты доставлялись в Белый дом, Игорь Михайлович отметил: двумя путями - через подземные коммуникации и по земле. Причем, по его словам, большая часть грузов доставлялась к Белому дому наземным путем на автомашинах.¹²⁴⁷

Обычно поздно вечером или ночью продукты на автомашинах подвозили со стороны «Трехгорки» или же фабрики им. Капранова к оцеплению вокруг Белого дома. Здесь во дворах их выгружали, затем в районе парка имени Павлика Морозова и баррикады на углу Глубокого Переулка и Рочдельской улицы переносили в Белый дом.¹²⁴⁸

Каким же образом? Ведь Белый дом был полностью блокирован. Когда я задал этот вопрос А. А. Маркову, он, хитро

улыбаясь, сказал: «У нас была своя " тропа Хо-Ши-Мина"».¹²⁴⁹ Факт существования подобной «тропы» подтвердили И. М. Братищев¹²⁵⁰ и А. Ф. Дунаев.¹²⁵¹

Куда дальше от баррикады шла «дорога жизни», установить пока не удалось. Не исключено, что продукты переносили к воротам, находившимся около 6-го подъезда¹²⁵², а затем складировали в подвале 20-го подъезда.¹²⁵³

«Дорога жизни» могла функционировать только по договоренности с теми милиционерами, солдатами и офицерами внутренних войск, которые блокировали Белый дом.¹²⁵⁴

Это означает, что ночью блокада в районе Рочдельской улицы на некоторое время снималась. Сделать это незаметно, то есть договорившись только с теми, кто руководил оцеплением, было невозможно. Следовательно, функционирование «тропы Хо-Ши-Мина» осуществлялось по договоренности с Кремлем.

Подобным же образом обстояло дело с водой. По свидетельству Ю. В. Колоскова, холодная вода продолжала поступать в Белый дом на протяжении всей блокады.¹²⁵⁵ И если ее нельзя было пустить по этажам, то лишь потому, что из-за отсутвия электричества не работали насосные установки.

Скрыть этот факт тоже было нельзя. Поэтому и поступление холодной воды в Белый дом осуществлялось с ведома Кремля.

Как это напоминает подачу электричества осенью 1999 г. в осажденный Грозный!