Сходства с символизмом

Символизм возник на рубеже XIX и XX веков и к 1910-м годам, когда появился акмеизм, уже почти изжил себя. Но как бы то ни было, акмеизм возник в недрах символизма и в то же время в противовес ему, поэтому у этих двух направлений, несомненно, должны быть сходства.

Первое, и самое главное, на наш взгляд, сходство – это важное значение религиозности для обоих направлений. В символизме религия и религиозные образы являются неотъемлемой частью мышления, ведь религиозный культ насквозь символичен. Для акмеистов на одну ступень с Богом становилось слово, Логос, в котором заключается весь мир. Таким образом, религиозность, хотя и разная, играет большую роль и для символистов, и для акмеистов.

Кроме того в манифесте Гумилева есть абсолютно символистский тезис: «Всегда помнить о непознаваемом» [17]. У этой фразы есть продолжение: «но не оскорблять своей мысли о нем более или менее вероятными догадками – вот принцип акмеизма». Тем не менее само понятие непознаваемого – это основная характерная черта символизма.

Мандельштам тоже вроде бы противоречит заповеди акмеизма «воспевать вещь». В статье «Утро акмеизма» он пишет: «Любите существование вещи больше самой вещи и свое бытие больше самих себя – вот высшая заповедь акмеизма»[18]. Не сама вещь, а ее жизнь в этом мире, то есть вещь не в статике, а в динамике должна интересовать акмеиста. Это тоже роднит акмеизм с символизмом.

Акмеизм и другие литературные направления

Есть мнение, что акмеизм восходит не только к символизму, но и к реализму и даже к классицизму. Об этом говорит филолог Омри Ронен: «В историко-литературной обстановке своего времени, заявив о себе годом позже эго- и месяцем позже кубофутуризма, акмеизм представлял собой синтез, гегелевское «снятие» антитетичности между несколькими соперничавшими течениями». Акмеизм объединил в себе реализм, символизм, футуризм и даже классицизм. О последнем говорит Жирмунский: «есть возможность сближения молодой поэзии уже не с музыкальной лирикой романтиков, а с чётким и сознательным искусством французского классицизма и с французским XVIII веком, эмоционально бедным, всегда рассудочно владеющим собой, но графичным, богатым многообразием и изысканностью зрительных впечатлений, линий, красок и форм»[19].

Нам представляется, что, хотя до постмодернизма еще далеко, но в этом слиянии многих направлений в одном, в попытке синтеза всей предшествующей истории поэзии уже угадываются черты грядущего постмодернизма.