Деятельность противников Гетмана

Совсем по другому действовала другая сторона – сторонники Центральной Рады. Не покладая рук, работали они на подготовке свержения Гетмана и возвращения к власти своих партий. Пользуясь тем, что Гетман наивно верил в возможность сговора с ними и потому не предпринимал никаких репрессивных мер не только к второстепенным социалистическим деятелям, но даже и к их вождям, они организованно, планомерно и целеустремленно повели свою работу в разных направлениях.

Прежде всего, доносы немцам на Гетмана. Учитывая, что к обвинениям в реакционности социальных мероприятий Гетмана, немцы отнесутся с равнодушием (им нужно было продовольствие, а как оно добыто – их не интересовало), доносы (в виде разных деклараций, обращений, докладных записок) главный упор делали на “единонеделимчество” Гетмана и на его недостаточные меры к “украинизации”. На немцев это действовало, ибо их целью было возможно скорее отделить Украину от общероссийской культуры. И они не раз обращали внимание Гетмана на этот вопрос.

В широких массах велась агитация против Гетмана за его социальные мероприятия и за многочисленные репрессии, в которых, большей частью, ни Гетман, ни Правительство были не виноваты.

Репрессии эти проводились, частично, немецкими местными властями по просьбе помещиков, требовавших восстановления разрушенных хозяйств, частично, группами “хлеборобов”, мстивших социалистам за покушение на их собственность. Озлобление же этих последних было исключительное. Они “судили их своим судом” – шомполом и нагайкой. Уже в первые дни гетманства в Киеве стали известны случаи таких самосудов. Так, например, выследивши и поймавши, пытавшегося бежать (с 2 мешками бумажных денег), военного министра Центральной Рады Жуковского “гетманцы”-хлеборобы жестоко его выпороли. Таким же образом они расправились и с лидерами эсдеков, Мартосом и Левицким; с первым – в Киеве, а со вторым – в Переяславле. Пароход, шедший из Черкасс в Киев с делегатами на съезд эсеровской “Спiлки”, еще не знавшими о гетманском перевороте, был захвачен отрядом “гетманцев”-хлеборобов – и все делегаты были выпороты, а пароход был возвращен назад. Подобных самочинных расправ было не мало, особенно, в первое время гетманства и все они приписывались и ставились в вину Правительству, давая богатый материал для пропаганды. Среди городского населения и интеллигенции общероссийских направлений велась пропаганда, обвинявшая Гетмана в “расчленительстве России” и в “службе немцам”. Такого рода пропаганда находила отклик, не только у “левых”, но и у “правых” – противников всяких “социализмов”.

Лидер “правых”, киевлянин, монархист – Шульгин и его единомышленники нападали на Гетмана, не менее ожесточенно, чем большевики и украинские социалисты. У них, как и у Гетмана, не хватало понимания, что все происходящее – это отдельные этапы революции чисто социальной. И, что разум и логика требуют от людей одного социального лагеря не вражды и злопыхательства, а самого тесного сотрудничества, которое, если бы оно было осуществлено, возможно, многое бы изменило в последующих событиях.

Но ни Гетман, ни Шульгин и “едицонеделимцы” не доросли до понимания момента и упустили возможность консолидировать все антисоциалистические силы, что объективно не было невозможным.

Зато отлично осмыслили сущность событий большевики и социалисты.

Харьковское Украинское Правительство (украинские большевики и “независимые” украинские эсдеки и украинские эсеры-”боротьбисты”), когда немцы оккупировали Украину, перекочевали в Москву и образовали там, в предвидении событий, “Украинский Повстанческий Народный Секретариат”.

Под немецкой же оккупацией, украинские социалисты организационно оформилось в, уже упомянутый, “Украинский Национальный Союз”, объединивший деятелей и сторонников Центральной Рады.

Несмотря на то, что всего несколько месяцев назад, в феврале 1918 г., Харьковское Правительство, занявши Киев, объявило всех деятелей бежавшей от них Центральной Рады “уголовными преступниками”, они нашли с ними общий язык и вступили в контакт для совместной борьбы с гетманским режимом.