Социальные науки 1 страница

Глава 1. Проблема человека в современной науке

В этой схеме науки о человеке представлены в биологическом цикле (физиология человека, антропология и их приложения в медицинских дисциплинах), в социальных науках и психологии (с их приложением в педагогических науках). По сравнению с не­линейной классификацией в этой схеме проблема человека представлена более полно и охватывает не только социальные, но и естественные науки во многих разделах. Однако в рассматриваемой классификации функции естествознания представляются крайне аморфными и второстепенными по сравнению с социальными науками как науками о человеке, поскольку понятие «человек» идентифицируется с понятиями «общество и мышление». Между тем значение естествознания в современной системе наук о челове­ке не уменьшается, а возрастает, так как в изучение человека все более успешно включа­ются многие точные и естественные науки с их техническими приложениями.

Особая сложность классификации наук о человеке в современных условиях за­ключается в том, что проблема человека как общая для всей науки охватывает почти все разделы знаний, поэтому она не может быть локализована в определенной области системы наук в той мере, в какой это было возможно еще полвека назад. Вместе с тем своеобразная антроиологизация и гуманизация многих областей знаний, впервые под­ступающих к исследованию человека, характеризуют явление генерализации ант­ропологических подходов во всей системе наук. Классификация наук о человеке в наше время становится своего рода дублером общей классификации наук. Становле­ние системы человекознания — новое явление в научном развитии. Классификация наук о человеке должна отражать объективные тенденции и пути этого становления, ориентируясь на те стержневые проблемы человекознания, которые служат естествен­ными центрами междисциплинарных связей. Вопрос об этих связах нельзя решать бе­зотносительно к объективному ходу становления системы человекознания, охватыва­ющей почти всю систему современной науки. В постановке вопроса о междисципли­нарных связях у Ж. Пиаже, как мы видим, определяющим началом было стремление объединить разные науки по одному из параметров научного знания — генетическому пониманию самого знания в духе генетической эпистемологии и разрабатываемой им детской психологии. О системе человекознания в целом и междисциплинарных свя­зей внутри этой системы Ж. Пиаже и не ставит вопроса, хотя по отношению к генетической психологии им был охвачен довольно широкий круг таких связей.

Иначе обстоит дело с американским научным движением в пользу междисципли­нарных связей, поскольку, по определению Джона Гиллина²⁶, оно направлено на созда­ние междисциплинарных интегрированных наук о социальном человеке. Однако весь за­мысел этого движения заключается в сведении к общим началам и направлениям (кон­вергенции) трех наук: антропологии, психологии и социологии. Конечно, известный шаг вперед по сравнению с взаимообособленностью этих наук имеется и в этом движении, однако речь, как видим, не идет о создании системы человекознания. К тому же междисциплинарные связи в таком толковании ограничиваются утилитарными задача­ми взаимосогласования, устранения дублирования, заимствования идей й т. д. с помо­щью интегрированной социальной науки. Все это, несмотря на кажущуюся значитель­ность замысла, на самом деле есть глубокий провинциализм теоретической мысли, противостоящий действительно грандиозному процессу становления современной системы человекознания с множеством междисциплинарных связей.

²⁶ Gillin D. (Ed.). For a Science of Social Man Convergences in Anthropology. Psychology and Sociology. — N.Y., 1954.

Глава 2

Становление

системы

человекознания

1. Предварительные замечания

Начала научного изучения человека были зало­жены в натурфилософии, естествознании и меди­цине. Познание природы, окружающего человека материального мира и познание человека, выделя­ющегося из природы и противостоящего ей, но вместе с тем являющегося одним из самых заме­чательных феноменов ее, всегда развивались вза­имосвязанно, хотя и весьма противоречиво. Ант­ропоцентризм в такой же мере характеризовал натурфилософию и прошлую историю естество­знания, как и геоцентризм, но сохранялся доль­ше, так как торжество гелиоцентрической систе­мы мира, в которой существует человек, еще не повлекло за собой преодоления антропоцентриз­ма в изучении жизни на Земле.

Антропоморфизм и разнообразные его моди­фикации в биологии изживались постепенно, по мере накопления знаний о растительных и живот­ных организмах, с одной стороны, и уяснения оп­ределенного места самого человека в органиче­ской природе — с другой. Выделение человека как вида Homo sapiens в отряде приматов Кар­лом Линнеем, впервые определившим место че­ловека в общей систематике живой природы, было важным поворотным пунктом в процессе преодоления антропоцентризма в натурфилосо­фии и общей системе естествознания. Однако ан­тропоморфизм в истолковании жизнедеятельно­сти и поведения животных (и даже растений, как

Глава 2. Становление системы человекознания

указывал К. Тимирязев) сохранялся и после главнейшего поворота в развитии есте­ствознания — возникновения эволюционной теории Ч. Дарвина. Все же именно эта теория, генетически объяснив образование Homo sapiens в общем процессе эволюции жизни посредством естественного отбора, объединила различные естественные науки на изучении человека как продукта и высшего звена эволюционного процесса. Хотя антропология в широком смысле слова ведет свое начало с глубокой древности, стро­го научный характер она приобрела на почве эволюционной теории. Вместе с тем ока­залось, что для объяснения антропогенеза этой теории, как и естествознания в целом, еще недостаточно, поскольку происхождение человека как биологического вида не­возможно объяснить без научного понимания происхождения общества с его произ­водством материальной жизни людей. Именно такое объяснение было дано К. Марк­сом и Ф. Энгельсом; марксистская теория антропогенеза и социогенеза завершила образование научной концепции человека как вида.

Предыстория марксистской теории антропогенеза и социогенеза связана, конеч­но, не с естествознанием, а с философией и историей, политической экономией и со­циологией. Следовательно, значение этих областей для становления антропологии как специальной естественной науки о человеке нельзя игнорировать, особенно если учи­тывать, что палеоантропология, исследующая антропогенез, связана не только с пале­онтологией, но и с археологией — одной из основных исторических наук, палеолинг-вистикой, сравнительной этнологией и другими общественными дисциплинами. Роль этих наук в более точном определении своеобразного места человека как биологиче­ского вида в системе живой природы весьма значительна. Поэтому есть основание по­лагать, что постановка проблемы Homo sapiens в строго научном плане есть результат прогресса многих областей естествознания, общественно-исторических наук и фило­софии.

По мере прогресса научных знаний о человеке на основе познания общих законов природы и общества преодолевались антропоцентризм и антропоморфизм, пережит­ки которых искусственно культивируются в современных условиях субъективно-иде­алистическими концепциями. Примечательно, однако, что параллельно идет проти­воположный процесс— антропологизации и гуманизации системы научного познания, превращения человека, как указывалось нами выше, в одну из самых общих проблем всей современной науки. Этот процесс идет в значительной мере стихийно и характе­ризуется образованием ряда отдельных крупных очагов в общей структуре науки, в которые как бы стягиваются нити от многих наук в целях познания той или иной формы бытия и сознания человека.

Одним из основных очагов является проблема человека как биологического вида Homo sapiens. На протяжении последнего столетия этот очаг, или центр, изучения че­ловека становится все более обширным и междисциплинарным. Более молодым, но не менее разнообразным является второй центр, объединяющий научные дисципли­ны, изучающие человечество. Уже в нашем столетии возникли два новых научных цен­тра — онтогенетики человека как индивида и персоналистики, изучения человека как личности. В результате синтеза многих дисциплин и учений складываются два более специальных центра — изучения человека как субъекта и как индивидуальности. Пе­ресечение многих линий связи между этими центрами научного познания человека и образование ряда его содержательных структур необходимо учитывать для понима-

Человек как предмет познания

ния того, как в современных условиях объективно складывается система человекозна-ния, обеспечивающая целостное знание о человеке. Однако прежде чем проанализиро­вать эти линии связи и их пересечения в определенной системе, которая находится в процессе становления, необходимо более подробно рассмотреть междисциплинарный состав каждого из основных центров современного человекознания.

2. Науки о Homo sapiens

Специальной наукой о человеке как особом биологическом виде является антро­пология. По сравнению с прошлым столетием, когда с антропологией связывали весь комплекс научных знаний о человеке, современная антропология значительно огра­ничила свой предмет проблемами антропогенеза, расогенеза и изучением «вариации физического типа человека во времени и пространстве»¹. Я. Я. Рогинский и М. Г. Левин подчеркивают, что в советской науке принято строгое разделение этнографии и архео­логии, являющихся отраслями истории, и антропологии как области биологии.

«Антропология есть отрасль естествознания, — пишут эти авторы, — которая изу­чает происхождение и эволюцию физической организации человека и его рас. Задача антропологии — проследить процесс перехода от биологических закономерностей, которым подчинялось существование животного предка человека, к закономерностям социальным...»²

Я. Я. Рогинский и М. Г. Левин отмечают, впрочем, что такое строгое отграничение не является общепринятым в других странах (Англии, Франции, США и т. д.). Мно­гие зарубежные ученые включают в состав антропологии разделы этнологии, соци­ального и культурного развития человечества. В отношении человеческого поведения, рассматриваемого некоторыми зарубежными учеными как область антропологии, применяется термин «антропономия»³. «По поводу этого термина надо заметить, — пишет М. Г. Левин, — что К. Бэр впервые применил его для обозначения особого раз­дела антропологии, занимающегося сравнением человека с животными и определени­ем места человека в системе животного царства. Антропономия следовала, по концеп­ции К. Бэра, за антропографией (основами анатомии и физиологии человека) и пред­шествовала антропоистории»⁴.

Термин «антропономия» в более широком смысле употребляется и нами для обо­значения всей системы наук о человеке в отличие от термина «антропология», став­шего обозначением морфологии и эволюционного учения о человеке.

В структуру современной антропологии включаются три основных раздела: мор­фология человека⁵ (изучение индивидуальной изменчивости физического типа, возра-¹ Рвгинский Я. Я., Левин М. Г. Антропология. — М.: Высшая школа, 1963. — С. 5.

² Там же. - С. 6.

³ DreverJ. A Dictionary Psychology. Penguin Reference Books. — L., 1963.

⁴ Левин М. Г. Очерки по истории антропологии в России. - М.: Изд. АН СССР, 1960. - С. 18.

⁵ Бунак В. В. Мерология, соматология // Антропология. — М.: Изд. МГУ, 1941; Гинзбург В. В. Элементы
антропологии для медиков. — Медгиз, 1963; Шевкуненко В. Н., Геселевич А. М. Типовая анатомия чело­
века. — Биомедгиз, 1935; Быстрое А. П. Прошлое, настоящее и будущее человека. — Медгиз, 1957.

Глава 2. Становление системы человекознания

стных стадий — от ранних стадий зародышевого развития до старости включительно, полового диморфизма, изменений физического развития человека под влиянием раз­личных условий жизни и деятельности), учение об антропогенезе (об изменении при­роды ближайшего предка человека и самого человека в течение четвертичного перио­да), состоящее из приматоведения, эволюционной анатомии человека и палеонатро-пологии (изучающей ископаемые формы человека), и расоведение⁷. Среди многих проблем каждого из этих разделов антропологии выделяются некоторые, имеющие центральное значение для своей области. Так, например, для морфологии человека это факты и проявления изменчивости физического типа у современного человека, т. е. механизмы формообразования, которые изучаются обоими подразделами: мор­фологией, исследующей вариации отдельных органов и тканей, их взаимную связь, и соматологией, исследующей структуру человеческого тела как целого — конституцию, или телосложение.

Анализ состояния каждого из подразделов морфологии человека показывает, что в современных условиях исследование физической (анатомо-морфологической) струк­туры человеческого тела или его отдельных органов невозможно без физиологическо­го, биохимического и биофизического изучения их динамики, функционирования в тех или иных жизненных условиях. Поэтому известная искусственность обособле­ния структуры от динамики признается многими антропологами, изучающими сома­тическую организацию современного человека.

Физический тип как общую соматическую организацию человека изучают такие естественные науки, как анатомия и физиология человека, биофизика и биохимия, на которые опирается морфологическая часть антропологии.

Предыстория человека как биологического вида охватывает период, измеряемый всем процессом биологической эволюции на Земле. Поэтому последовательный эво­люционный подход к анализу биологических корней антропогенеза требует сравни­тельно-анатомических, сравнительно-физиологических и сравнительно-психологи­ческих сопоставлений человека с многими другими животными организмами, особен­но позвоночными. Палеонтология, с одной стороны, эмбриология, с другой, являются важнейшими средствами построения филогенетической системы, в которой опреде­ленное место занимают высшие позвоночные, а среди них млекопитающие, один из отрядов которых составляют приматы. Поэтому в биологическом плане исследование эволюционных предпосылок антропогенеза захватывает большую группу естествен­ных наук (общую биологию, зоологию позвоночных; териологию, приматологию), рас­полагающихся в той или иной последовательности по мере специализации предмета изучения. Антропологию можно расположить за приматологией, но возможны и дру­гие решения: включение антропологии как специфической части в приматологию в целях генетического анализа или, напротив, включение приматоведения в антропо­логический цикл дисциплин в целях сравнительного анализа. Эти сложные разнород­ные связи определяются не только соединением природы и общества в исторической природе человека, но и самой задачей антропологического исследования — изучением человека как биологического вида Homo sapiens. Соотношение между различными

⁶ Нестурх М. Ф. Происхождение человека. — М.: Изд. АН СССР, 1958.

⁷ Плисецкий М. С. Человек и его расы. — М: Изд. АН СССР, 1956.

Человек как предмет познания

науками, относящимися к проблеме филогении и антропогенеза, определяется объек­тивными связями в общем процессе филогении.

Природу человека невозможно понять вне общей и последовательно развиваю­щейся картины эволюции животного мира. В такой же мере невозможно построить эту картину без человека, являющегося высшим звеном и последней ступенью биоло­гической эволюции⁸. Эти банальные положения приходится упомянуть вследствие того, что еще нередко встречаются попытки изолировать антропологию от общей био­логии, зоологии позвоночных и других биологических дисциплин и рассматривать антропологические проблемы лишь в плоскости смены биологических законов соци­альными. Еще чаще приходится сталкиваться с тенденцией биологов либо исключать антропологию и даже приматологию из системы наук о животном царстве, либо ра­створять их в териологии.

Особое место среди более общих биологических наук (биологии, зоологии, терио­логии и приматологии), изучающих филогению и те или иные систематические груп­пы в целом, с одной стороны, и частных дисциплин, изучающих определенные аспек­ты их развития (сравнительная анатомия и морфология, сравнительная физиология и биохимия, сравнительная психология и др.), с другой, занимает общая генетика.

Что касается приматологии, то ее многосторонние связи с антропологией позво­ляют полагать, что приматологические исследования в целом, равно как сравнитель­ные исследования структуры, функций и психического развития приматов, имеют исключительное значение для решения проблемы антропогенеза. Приматологические исследования общего (зоологического) характера основаны на выделении из класса млекопитающих отряда приматов и расчленении этого отряда на подотряды лемуров, долгопятов, антропоидов; в состав последнего входят семейства обезьяноподобных приматов и людей⁹. Естественно, что приматологические исследования, проводимые в целях антропологического анализа, сосредоточились на изучении узконосых обезь­ян, особенно на семействе собственно, антропоидов. В этом плане наиболее удачным надо признать определение М. Ф. Нестурха, который писал, что «специфические ана-томо-физиологические особенности современного человека, являющегося с точки зре­ния зоологии высокоразвитым гаплориновым питекоидным узконосым двуногим при­матом, могут быть глубоко познаны прежде всего как следствия эволюции. Примато­логия знакомит нас с обезьянами и полуобезьянами, позволяет правильно понять место человека среди млекопитающих, помогает разработке и усвоению правильного материалистического взгляда на положение человека в мире живых существ, на место человека в природе»¹⁰.

Современная приматология обладает достаточным знанием об эволюции прима­тов и человека в связи с эволюцией самой Земли. Что касается специального генеало­гического вопроса об отношениях человека к современным антропоидам, то в совре­менной науке имеется несколько гипотез, которые Я. Дембовский представил в виде четырех возможных генеалогических схем¹¹. Аргументация и конечное решение гене-⁸ Наиболее полно эта картина представлена в труде А. П. Быстрова «Прошлое, настоящее и будущее чело­века».

⁹ Вебер, Макс. Приматы. — М.: Биомедгиз, 1936.

¹⁰ Нестурх М. Ф. Приматология и антропогенез. — М.: Медгиз, 1960. — С. 3.
¹¹¹ Дембовский Я. Психология обезьян. - М.: ИЛ, 1963. - С. 33.

Глава 2. Становление системы человекознания

алогических проблем приматологии определяются, однако, не только приматологией, но и совокупностью сравнительно-биологических дисциплин. До настоящего време­ни наиболее разработанными из этих дисциплин (применительно к области примато­логии) являются сравнительная анатомия и сравнительная психология, опередившие в своем развитии сравнительную физиологию и сравнительную биохимию.

Сравнительная анатомия приматов в настоящее время разделяется на общую срав­нительную анатомию приматов¹², сравнительную анатомию центральной нервной си­стемы приматов¹³ и сравнительную анатомию отдельных органов и структур, особо важных для становления физического типа человека (например, руки¹⁴, лица¹⁵, арти-куляционно-голосового аппарата).

Сравнительная физиология и особенно сравнительная биохимия приматов нахо­дятся еще в первоначальной стадии развития. Что касается сравнительной физиоло­гии приматов, то благодаря И. П. Павлову, проявившему большой интерес к некото­рым генетическим проблемам высшей нервной деятельности, наиболее сформировав­шимся ее отделом стала физиология высшей нервной деятельности антропоидов. Среди многих исследований на эту тему следует выделить работы Э. Г. Вацуро¹⁶, Л. Г. Воронина¹⁷, Ф. П. Майорова¹⁸, Л. А. Ф и р с о в а¹⁹ и д р. Н у ж н о, однако, отметить, что физиология высшей нервной деятельности низших и высших обезьян еще не приоб­рела полностью характера сравнительно-генетической дисциплины вследствие недо­статочной изученности специфических закономерностей высшей нервной деятель­ности человека. В значительно большей степени такой дисциплиной стала сравнитель­ная психология, объединяющая зоопсихологию с общей психологией человека в единой генетической системе, основы которой были заложены еще самим Ч. Дарви-ном. Начало экспериментально-психологической приматологии положили исследо­вания В. Келера²⁰, Н. Н. Ладыгиной-Коте²¹, Н. Ю. Войтониса²², Г. 3. Рогинского²³,

¹² Жеденов В. Н. Сравнительная анатомия приматов. — М.: Высшая школа, 1962.

¹³ Сепп Е. К. История развития нервной системы позвоночных. — М.: Медгиз, 1959; Блинков С. М., Глезер И. И.
Мозг человека в цифрах и таблицах. — М.: Медицина, 1964.

¹⁴ Астанин Л. П. Пропорции кисти приматов // Вопросы антропологии. — 1962. — № 10; Данилова Я. И.
Эволюция руки в связи с вопросами антропогенеза. — Киев: НауКова думка, 1965.

¹⁵ Грегори В. К. Эволюция лица от рыбы до человека. — М.: Биомедгиз, 1934.

¹⁶ Вацуро Э. Г. Исследование высшей нервной деятельности антропоида. — М.: Изд. АН СССР, 1948.

" Воронин Л. Г. Некоторые итоги изучения в. н. д. низших обезьян // Журнал высшей нервной деятельности им. Павлова. — Т. 2. — Вып. 1.— 1952; Его же. Сравнительная физиология в. и. д. — М.: Изд. МГУ, 1957.

¹⁸ Майоров Ф. П. Условные следовые рефлексы у обезьян резуса и лапундера // Архив биол. наук. —
Т. 33. — Вып. 5-6. — 1953; Его же. Материалы по сравнительному изучению высших и низших обезьян //
Физиол. журн. им. Сеченова. — Т. 19. — Вып. 4. — 1935.

¹⁹ Фирсов Л. А. Условное торможение у приматов // Тр. Ин-та физиол. им. Павлова. — Т. 2. — М.: Изд. АН
СССР, 1953; Его же. Условные следовые рефлексы у шимпанзе // 18-е совещание в. н. д. — М.; Л., 1958.

²⁰ Келер В. Исследование интеллекта человекообразных обезьян / Пер. под ред. Л. С. Выготского. — М.:
ГИЗ, 1930.

²¹ Ладыгина-Коте Н. Н. Отчет о деятельности зоопсихологической лаборатории при Дарвинском музее. —
О Г И З, 1921; Ее же. Исследование познавательных особенностей шимпанзе. — М.: Г И З, 1923; Ее же. При­
способительные моторные навыки макаки. — М., 1929; Ее же. Развитие психики в процессе эволюции
организмов. — М.: Сов. наука, 1958; Ее же. Конструктивная и орудийная деятельность высших обезь­
ян. - М.: Изд. АН СССР, 1959.

²² Войтонис Н. Ю. Предыстория интеллекта. — М.: Изд. АН СССР, 1949.

²³ Рогинский Г. 3. Навыки и задатки интеллектуальных действий у антропоидов. — Л.: Изд. ЛГУ, 1948.

Человек как предмет познания

Н. А. Тих²⁴ и др. Наиболее интересным обзором этих работ является труд польского зоопсихолога Яна Дембовского²⁵. Несомненно, что в приматологическом аспекте про­блемы антропогенеза сравнительная психология занимает ведущее положение.

Мы задержались на рассмотрении состава научных дисциплин, изучающих толь­ко одну проблему человека как Homo sapiens — проблему антропогенеза, и лишь со стороны биологической эволюции. Мы убедились в том, что даже один аспект одной проблемы — антропогенетика — рассматривается целым рядом биологических дис­циплин. К ним в самые последние годы присоединяется новая медико-биологическая дисциплина — папеопатология. На основании анатомо-антропологического и рентге­нографического изучения ископаемых костей человека ученые пришли к выводу о наличии патологических изменений в них в разные эпохи, начиная с раннего палеоли­та. Эти изменения были классифицированы по нозологическим группам и сопостав­лены с основными типами костной патологии современных людей.

Один из зачинателей и крупнейших специалистов в области папеопатологии Д. Г. Рох­лин, обобщая свои многолетние исследования, писал, что «обнаруженные разнообраз­ные патологические изменения характеризуются теми же признаками, которые мож­но проследить на мацерированных костях недавно умершего человека... Однако неко­торые патологические изменения наблюдались чаще, чем теперь, и были выражены резче. Это, в частности, относится к травматическим изменениям и дегенератив­но-дистрофическим поражениям. Зато адаптационно-компенсаторные признаки на­блюдались в некоторых ископаемых костях значительно чаще, чем теперь, и были вы­ражены отчетливее»²⁶. Подобные сопоставления обогащают наши представления о нор­мальной жизнедеятельности наших предков и об эволюции адаптационно-компенса­торных возможностей человеческого организма.

Антропогенез как исходный момент эволюционно-исторического исследования Homo sapiens может быть понят лишь с помощью соединения комплекса биологиче­ских дисциплин, который мы рассмотрели, с комплексом социально-исторических дисциплин, изучающих Homo sapiens с точки зрения социогенеза, происхождения че­ловечества. К этим дисциплинам прежде всего относится археология. Именно потому, что становление человека как Homo sapiens было обусловлено употреблением и из­готовлением орудий, материальным производством средств потребления и средств производства, о стадиях становления человека можно судить по объединенным пока­зателям — палеоантропологическим и палеотехническим, с которыми имеет дело ар­хеология.

Путем изучения древнейшей обработки камня (оббивки, ретуши, расщепления, то­чечно-ударной обработки, шлифования, пиления, сверления и т. д.), определения функ­ций каменных орудий в эпоху палеолита и анализа использования трубчатых костей в древней технике установлены закономерности развития основных орудий каменного века. Современная археология владеет весьма совершенными методами исследования, причем большие заслуги в этом отношении принадлежат советским ученым, особенно

²⁴ Тих Н. А. Стадная жизнь обезьян и средства их общения в свете проблемы антропогенеза: Автореф. докт.

дис. — Л.: Изд. физиол. ин-та им. И. П. Павлова, 1950; Ее же. Ранний онтогенез поведения приматов. —

Л.: Изд. ЛГУ, 1966. ²⁰ Дембовский Я. Психология обезьян. ²⁶ Рохлин Д. Г. Болезни древних людей. — М.: Наука, 1965. — С. 6.

Глава 2. Становление системы человекознания

С. А. Семенову²⁷. На основании сопоставления археологических и палеоантропологи-ческих данных можно более полно представить эволюцию руки, которая, по Ф. Энгель­су, является одновременно естественным органом и продуктом труда²⁸.

Значительно углубились наши знания о палеолитическом изобразительном искус­стве, происхождение которого на основе первобытной техники и в связи с развитием языка позволяет многое понять в генезисе сознания человека, его мозговых механиз­мов, особенно зрительно-моторной координации²⁹.

В наше время наполнилось конкретным содержанием положение, высказанное Л. Нуаре еще в 1880 г.: «И физиологически человек может быть объяснен только его деятельностью по созданию орудий труда. Принцип взаимности — воздействие ору­дий труда на человека и человека на орудия труда — должен и здесь, как и во всех вопросах эволюции, служить нам компасом»³⁰. Осуществленные в последнее десяти­летие работы (С. А. Семеновым и др.) по реконструкции первобытных трудовых дей­ствий и микроскопическому исследованию следов употребления и износа палеолити­ческих орудий показали, что чрезвычайное усложнение этих действий и операций могло происходить лишь за счет прогресса мозговой деятельности человека.

Наряду с археологией наиболее близка к антропологии в изучении антропогенеза палеолингвистика, исследующая происхождение языка, его звуковых средств и меха­низмов управления, поскольку самый феномен речи с его мозговым субстратом отно­сится к исторической природе человека. Несомненно, что этот феномен, как и весь про­цесс коммуникации, имеет свои биологические предпосылки, однако его общественно-исторический генезис является определяющим. Происхождение языка — один из центральных моментов социотенеза, и соответственно происхождение речи — один из центральных моментов антропогенеза.

Интимная универсальная связь речи с трудовой полиоперационной многообраз­ной деятельностью рук была отмечена еще Л. Нуаре, но систематически начала иссле­доваться Н. Я. Марром, объединившим археологию и палеолингвистику. Н. Я. Марр построил это объединение на идее кинетической речи и вторичности по отношению к ней звукового языка. Наиболее сложные явления происхождения самого звукового языка в его отношении к труду и мышлению первобытного человека остались неизучен­ными. Но полиморфность первобытных сигнализации и коммуникации, использова­ние в них зрительных и двигательных, а не только слухо-артикуляционных средств пред­ставляются допустимыми. Удивительная эволюция одной из гемисфер человеческого головного мозга, а именно высокоспециализированного левого полушария, связана, как об этом свидетельствует эволюционная морфология мозга, с регуляцией функций пра­вой руки и речи, а также с наиболее сложными интеграциями зрительно-слухового и кинестетического опыта человека.