Глава I. Философская культура Древнего Востока 4 страница

¹ Фалеев А.И., Классическая методология традиционной китайской чжэнь-цзю-терапии. М., 1991, с. 13.

² Квадрат - символ Земли, круг - символ Неба.

Порядок Фу-си	Порядок Вэнь-вана
(«Раннее Небо»)1	(«Позднее Небо)2

Кроме того, каждая триграмма коррелирует с определен­ным номером-числом.

Если сложить пару противо­положных номеров, то мы всегда получим одну и ту же сумму - 15.	Если последовательно умно­жать соотносимые с триграм­мами числа на 3, то будем получать соответствующее произведение.

Таким образом, квадратно-круговое расположение три­грамм является своеобразным счетным (нумерологическим) приспособлением. К этому следует прибавить, что порядок расположения триграмм сориентирован по сторонам света.³

1 Фу-си (или Фуси) - легендарный император династии Шан-Инь.

² Вэнь-ван - основатель династии Чжоу (ок. XII в. до н. э.).

³ В соответствии с представлениями китайцев Юг находится вверху, Север - внизу, Запад - справа, а Восток - слева.

Для того, чтобы графически отобразить все многообразие со­стояний мироздания, восьми триграмм недостаточно, поэтому древнекитайскими мудрецами была создана система 64 гекса­грамм. Эта система была приспособлена для процессуального описания всех событий и явлений, происходящих от взаимодей­ствия сил ЯН и ИНЬ. Таким образом, 64 гексаграммы - это пол­ное, символическое описание текучей картины мироздания.

Примеры написания гексаграмм

Помимо гексаграмм в «И-цзин» содержится описание сис­темы пяти первоэлементов мироздания - у-син.

Пять последовательно сменяющих друг друга первоэлемен­тов: земля, дерево, металл, огонь, вода - находятся в постоян­ном движении и взаимоуничтожении. Земля «порождает» де­рево, которое когда-нибудь «срубит» металлический топор, который будет «переплавлен» в огне, который сможет «потушить» вода, из которой вновь «появится» земля-почва.¹

¹ В синологической литературе насчитывается около 20 последова­тельностей (порядков) расположения первоэлементов. Наиболее важ­ными из них являются следующие: 1) вода, огонь, дерево, металл, поч­ва; 2) дерево, огонь, почва, металл, вода; 3) почва, дерево, металл, огонь, вода; 4) металл, дерево, вода, огонь, почва.

Однако было бы грубой ошибкой считать, что древние китай­цы воспринимали эти стихии как физические начала всего сущего. В действительности система у-син позволяла лишь классифицировать (а следовательно, и понимать) многообраз­ные взаимосвязи мироздания. Так, огонь - это не реально-жгучий огонь, а символ, знак определенной группы вещей и явлений. Пять первоэлементов символизировали пять времен­ных фаз мирового круговорота, а также пять типов движения (рис. 4, 5). Например, ханьский идеолог Дун Джуншу провоз­гласил символом дома Хань - огонь, а дома Чжоу - дерево. Династия Цинь была объявлена «незаконнорожденной» и по­сему не имеющей своего символа и места в историческом времени Китая.

Рис. 4. Пространственное расположение элементов у-син, соотнесенное со сторонами света

Рис. 5. Соответствие элементов системы у-син градациям внешних и внутренних признаков ¹

¹ Фалеев А.И. Указанн. соч., с. 25, 26.

Периодизация китайской философии

История китайской философии очень условно может быть разделена на три этапа:

I. Древняя философия (VII в да н. э. -III в. н. э.)

В это время в Китае (особенно в VI - V вв. до н. э.) проис­ходит удивительный расцвет философии, сопровождающийся возникновением «ста философских школ», объединенных по шести основным направлениям:

1) школа «даоцзя» (даосизм);

2) школа «служилых людей» (конфуцианство);

3) школа «фацзя» (легизм или школа законников);

4) школа «моцзя» (моизм);

5) школа «минцзя» (номиналисты);

6) школа «иньянцзы» (натурфилософы). II. Средневековая философия (III - XIX вв. н. э.) Начинается этот период с проникновения в Китай из Ин­дии буддизма. Через несколько столетий Китай, усвоив ин­дийский вариант буддизма (в форме махаяны) создал свою, китаизированную версию - чань-будцизм. Именно чань-буддизм наряду с неоконфуцианством и неодаосизмом образовали «тройственный философский союз» в Средневековом Китае.

III. Новая философия (с XIX в. по сей день)

В XIX в. произошла мощная экспансия западных стран в Китай. Китай был поставлен перед необходимостью усвоения и реагирования на чуждую ему культуру - христианство, евро­пейскую науку, литературу и т. д. Этот процесс еще не завер­шен.

Вернемся к самому древнему этапу китайской философии. Наибольшее значение для становления китайского мировоз­зрения и культуры имело соперничество трех школ: даосизма, конфуцианства и легизма. Прежде чем перейти к непосредст­венному изложению философских оснований этих школ, сле­дует сделать одно существенное уточнение: история китайской философии наиболее адекватно (наиболее по-китайски) представима как история основных категорий, понятий, языковых конструкций. Например, главными понятиями китайской фи­лософии выступают «Дао», «Дэ», «Инь», «Ян», «Ци», «Цзин», «Шэнь», «Ли», «Фа» и др. Ими пользуются все философские школы. С одной стороны, это подразумевает сохранение ка­кого-то первичного, традиционного значения этих образов-понятий, но, с другой стороны, означает очень большую сте­пень свободы философского творчества.

Даосизм

Легендарным основателем даосизма был Лао-цзы (Старый учитель).¹

Он жил в начале эпохи Чжань-го в VI - V вв. до н. э. До­вольно долгое время Лао-цзы находился на государственной службе: был хранителем архивов династии Чжоу. В 1973 г. во время археологических раскопок в Мавандуе была вскрыта могила, в которой находились два экземпляра сочинений, приписываемых Лао-цзы - «Даоцзин» и «Дэцзин»². Эти два трактата известны под единым названием - «Даодэцзин». Сочи­нение состоит из 81 главы, написанных 5000 иероглифами. Синологи утверждают, что трактат был написан последовате­лем Лао-цзы спустя 200 лет после его смерти.

Другим важным письменным источником даосизма стал философский трактат IV в до н. э. - «Чжуан-изы», названный так по имени мудреца Чжуан-цзы.

¹ По легенде Лао-цзы был рожден от падающей звезды.

² Переводится как «Нить Дао» и «Нить Дэ», т. е. вечно длящаяся нить жизни.

Свое название школа «даозця» (даосизм) получила вследст­вие того, что размышления ее последователей сконцентриро­ваны вокруг понятия «Дао».

Графически Дао изображается иероглифом, состоящим из двух элементов: «шоу» - головы и «цзоу» - идти. То есть пер­воначальный, мифологизированный смысл этого понятия -«путь, которым ходят люди». Действительно, поиск Великого Пути, общего для Космоса, Природы и Человека, является существенным компонентом древнекитайского миропонима­ния. Однако содержание, вкладываемое в понятие «Дао», ме­нялось с течением времени.

У Лао-цзы Дао имеет два значения:

1. Как первичное творческое начало мира; как источник и причина его возникновения; как корень всего сущего. «В Под­небесной имеется начало, и оно мать всего сущего», - гово­рится в «Даодэцзине».

2. Как единый мировой Закон, гарантирующий существо­вание мира и поддержание его в данном состоянии.

Несмотря на образность и чувственную конкретность язы­ка, в «Даодэцзине» поставлена центральная проблема филосо­фии: соотношение бытия и небытия. Для адекватности понима­ния следует сказать, что под небытием даосы понимали прежде всего пустоту, не заполненное ничем пространство.

«Разве пространство между Небом и Землей не похоже на кузнечный мех? Чем больше в нем пустоты, тем дольше он действует...»¹

«Дао пусто, но в применении неисчерпаемо...»²

Пустота - да, но пустота, как бы содержащая в себе образы и судьбы грядущего мира, огромный сгусток энергии. Для обо­значения этой энергетически емкой пустоты, положившей начало сущему, используется иероглиф «Дао». ³

В даосизме мы находим исторически первые (в Китае) фи­лософские ответы на мифологические вопросы: «Откуда взя­лось сущее? Каков источник происхождения мироздания?» Можно предполагать, что, называя Дао небытием, пустотой,

¹ «Даодэцзин», гл. 5.

² «Даодэцзин», гл. 4.

³ Современная теоретическая физика совсем недавно подошла к от­крытию того, что вакуум, представлявшийся ранее как пустота, есть не отсутствие, а присутствие в связанном виде мощного энергетического потенциала.

даосы утверждали первичность небытия. Лао-цзы говорит об этом так: «Все вещи в Поднебесной рождаются в бытии, а бы­тие рождается в небытии».¹

Об этом же говорится в средневековой даосской притче: «Свет спросил у Небытия:

- (Вы,) учитель, существуете или не существуете?

Но не получил ответа. Вгляделся пристально в его облик: темное, пустое. Целый день смотри на него - не увидишь, слушай его - не услышишь, трогай его - не дотронешься.

- Совершенство! - воскликнул Свет.

Кто мог бы (еще) достичь такого совершенства! Я способен быть или не быть, но не способен абсолютно не быть. А Не­бытие, как (оно) этого достигло?»²

Дао и Дэ

Даосы стремились к соединению двой­ственного понимания мира. В чем со­стоит эта двойственность?

С одной стороны, наши органы чувств и просто здравый смысл требуют воспринимать окружающую реальность (чувственная картина мира) как состоящую из множества раз­дельных между собой предметов (стол не есть дом; цветок не есть ящерица и т. д.). Мир как «тьма вещей». Однако, с другой стороны, мир - это единство, целостность, постигаемая лишь в мышлении, разумом. (Умопостигаемая, теоретическая картина мира). Все связано со всем. Мироздание, с точки зрения дао­сов, во-первых, имеет единый источник происхождения - все и вся произошло или сотворено из единого материала-первосущности; во-вторых, имеет в своей основе единую первичную субстанцию - все возникает из всего и во все уходит; в-третьих, подчинено действию одних и тех же за­кономерностей.

Для обозначения этих двух миропонимании в даосизме употребля­лись иероглифы «Дао» и «Дэ». «Дао», с одной стороны, состоя­ние идеального единства мира, предсуществование «тьмы ве­щей», и, с другой стороны, творческий Закон³, мировая

¹ «Даодэцзин», гл. 40.

² Даосские притчи. М., 1992, с. 6.

³ «Суть китайской безрелигиозной философии: силы, действующие (присутствующие) в различных вещах, как бы собираются воедино, объ­ективируются от этих вещей и предстают перед восхищенным взглядом человека как Абсолютная Мощь, как Закон Мироздания - Дао». Гегель. Лекции по философии религии.

энергия, механизм, посредством которого это идеальное со­стояние переводится в реальное, но при этом происходит вре­менная потеря целостности. «Дэ» - это состояние мира, разде­ленного на «тьму вещей», конкретизация, проявление Дао в вещах и человеческом существовании. При этом Дэ несет на себе еще одну очень важную смысловую нагрузку: Дэ - это доброде­тель, благодать, культура.

Иными словами, само проявление мира, его возникнове­ние из «корня» Дао оценивается даосами как благодать, доб­родетель, гармония. Жизнь, существование, телесность есть благо, и добродетельно само по себе, просто в силу своей ес­тественности. Добро и благо изначально вписаны в мирозда­ние, заложены уже в самих основах бытия Неба, Земли и Че­ловека. Поэтому главными нормами поведения человека даосы объявляли следование естественности и недеяние (у-вэй). В самом деле, если в Космосе разлита добродетель, а Природа благоухает благодатью, то все, что требуется от человека - не разрушить уже данной, существующей гармонии, не навредить своим вмешательством. Любое человеческое действие, выпа­дающее из разряда «естественного следования природе», будет исполнено демонизма и зла.

Даосы уже в глубокой древности почувствовали возмож­ность конфликтности человеческого общества, цивилизации и культуры, с одной стороны, и природы, с другой стороны. Это и явилось главным пунктом разногласий между даосами - сто­ронниками внутриприродного существования человека и конфуцианцами, выступавшими с позиций правомерности куль­туры и необходимости цивилизации.

«Концентрация» Дэ не везде одинакова. Исходит она, ко­нечно же, из пространственного центра мироздания - Подне­бесной. В свою очередь и Китай имеет свою узловую середи­ну - гору Куньлунь.

Во временном отношении Дэ наиболее полно воплотилось в прошлом, в деяниях и поступках предков.

В государственной религии Китая «срединность» принад­лежит императору, величаемому Сыном Неба. В реальной по­литической жизни Китая бывали моменты, когда император­ская власть была чисто формальной, однако он все равно обязан был быть, т. к. именно на его персоне сосредотачива­лась (концентрировалась) высшая благодать - Дэ и он нес всю полноту ответственности за верное ее использование. Именно в силу этого император, единственный в Поднебесной, являл-

ся медиумическим орудием, посредством которого людям со­общалась воля Неба.¹

После всего сказанного выше можно чисто по-человечески посочувствовать китайским императорам, жизнь которых им самим не принадлежала. Великий император, в действитель­ности, был зависимее самого последнего раба в Поднебесной. Сам он не жил, а лишь символизировал жизнь, не правил, а лишь символизировал правление и т. д. Существование его было до мелочей регламентировано в соответствии с ритуалом (ли), правильное исполнение которого рассматривалось как главное условие, возможность самого контакта императора и Неба.

Естественно, что люди, наиболее приближенные к особе императора, тоже как бы «пропитывались» исходящей из него благодатью Дэ и, в свою очередь, становились источником таковой для других, уже рангом пониже. Нас не должно удив­лять, что главной проблемой древнекитайской юриспруденции было так называемое «учение о тени».²

Как же Дао осуществляет свою всемирную миссию?

«... Переход в противоположности - путь движения Дао...» Суть понимания Дао как естественного закона (совокупности всех законов), поддерживающего единство и постоянство ми­ра, заключается в идее всеобщего круговорота, цикличности и ритма перемен. Эта идея, вошедшая во все древние филосо­фии и религии, есть признание того, что все существующее в мире, в том числе и человек, возможно лишь за счет постоян­ного обмена и взаимопревращения. Выражаясь несколько вульгарно, количество элементов, из которых состояла Все­ленная 20 млрд. лет назад, и по сей день практически неиз­менно. Этот камень когда-то летал, а частицы вашего тела принадлежали, например, морской водоросли или первобыт­ному ящеру.

¹ Императором в Китае не рождались, а становились. Прежде чем превратиться в Сына Неба, простой смертный как бы получал мандат на правление. Этот мандат, собственно, и наделял его Дэ. Однако, если император совершал безнравственные деяния, он лишался Дэ, соответ­ственно терял небесный мандат и вновь мог стать простым смертным (если сохранял жизнь).

² Очень кратко: наказание за одно и то же действие очень сильно варьировалось в зависимости от степени приближения преступника (или его родственника) к священной особе император. Император как бы отбрасывал спасительную «тень», в которой могло укрыться его ок­ружение.

«Из единого начала происходят все вещи, которые сменяют друг друга в самых различных формах. Их начало и конец вер­тятся как колесо и нельзя установить, где они находятся».¹

Многообразие мира достигается путем взаимопревращения и взаимоперехода.

«Приносящий Жертвы, Носильщик, Пахарь и Приходящий, беседуя, сказали друг другу:

- Мы подружились бы с тем, кто способен считать небы­тие - головой, жизнь - позвоночником, а смерть - хвостом; с тем, кто понимает, что рождение и смерть, существование и гибель составляют единое целое.

Все четверо посмотрели друг на друга и рассмеялись.

(Ни у кого из них) в сердце не возникло возражений, и (они) стали друзьями.

Но вдруг заболел Приходящий. (Он) задыхался перед смер­тью, а жена и дети стояли кругом и его оплакивали.

Придя его навестить, Пахарь на них прикрикнул:

- Прочь с дороги! Не тревожьте (того, кто) превращается! -И, прислонившись к дверям, сказал умирающему: - Как вели­чественно создание вещей! Что из тебя теперь получится? Ку­да тебя отправят? Превратишься ли в печень крысы? В плечо насекомого?

- Куда бы ни велели сыну идти отец и мать - на восток или на запад, на юг или север, (он) лишь повинуется приказа­нию, - ответил Приходящий. - (Силы) жара и холода человеку больше, чем родители. Если они приблизят ко мне смерть, а я ослушаюсь, то окажусь строптивым. Разве их в чем-нибудь упрекнешь? Ведь огромная масса снабдила меня телом, израс­ходовала мою жизнь в труде, дала мне отдых в старости, успо­коила меня в смерти. То, что сделало хорошей мою жизнь, сделало хорошей мою смерть. (Если) ныне великий литейщик станет плавить металл, а металл забурлит и скажет: «Я должен стать мечом Мосе!», то великий литейщик, конечно, сочтет его плохим металлом. (Если) ныне тот, кто пребывал в форме человека, станет твердить: «(Хочу снова быть) человеком! (Хочу снова быть человеком!)», то Творящий вещи, конечно, сочтет его плохим человеком. (Если) ныне примем небо и землю за огромный плавильный котел, а (процесс) создания за великого литейщика, то куда бы не могли (мы) отправиться? Завершил и засыпаю, а (затем) спокойно проснусь».²

¹ Из трактата «Чжуан-цзы».

² Даосские притчи, cc. 20 - 21.

Возможно ли познание Дао?

Выше уже говорилось, что в даосизме сделана попытка соединить двойствен­ное понимание мира: чувственное и умопостигаемое.

Действительно, чувства наши не в состоянии уловить Дао: «...смотришь на него, но не видишь, слушаешь его, но не слышишь, ловишь его, но не можешь поймать».¹ Более того, язык наш ни в коей мере не может передать, что есть Дао, ибо Дао текуче и переменчиво, и в тот момент, когда я говорю «Дао есть это», оно уже изменилось и перестало быть «этим», ибо стало другим. «Дао, которое может быть выражено слова­ми, не есть постоянное Дао».² Правомерен вопрос: «Возможно ли проникновение в сущность Дао, познание его?». Мир как целое, единство - а в этом и состоит ускользающая нить Дао -возможно только постигать разумом, мыслить. Однако и этого тоже оказывается недостаточно: истинная сущность Дао при­открывается в сверхчувственном и сверхрациональном опыте.

Так в древнекитайской философии были поставлены важ­нейшие гносеологические проблемы, которые спустя две с половиной тысячи лет будут волновать европейских филосо­фов, а именно: соотношение чувственного и рационального в познании, субординация мышления и языка.

Как чувственный, так и рациональный методы предпола­гают, что есть «Некто», желающий познать «Нечто». В процес­се познания «Некто» как бы приближает к себе «Нечто», узна­ет его, но сохраняет при этом дистанцию, границу. Третий метод - мистический (сверхчувственный и сверхрациональ­ный) предполагает познание в процессе слияния субъекта «Некто» с объектом «Нечто». В нашем конкретном случае по­знание человеком Дао возможно лишь в ходе целенаправлен­ной медитации. Медитация же предполагает предварительное наведение порядка в душе познающего субъекта: затухание страстей, мешающих сосредоточению, самодисциплину, ори­ентированность на высшие цели.

Познание Дао возможно лишь для тех, кто провозгласил принци­пом своей жизни слияние с Дао через следование и подражание Дао. В чем же человек должен подражать Дао? Во-первых, Дао не имеет никаких желаний, оно свободно от страстей. «Нужно сделать свое сердце предельно бесстрастным,

¹ «Даодэцзин», гл. 14.

² «Даодэцзин», гл. 1.

твердо сохранять покой...»¹ Бесстрастие, подвиг «нежелания» тре­буется от человека, вступившего на путь познания Дао:

Во-вторых, Дао чуждо активности, всякой деятельности. «Дао постоянно в недеянии, однако нет ничего такого, чтобы оно не сделало».² Все в мире происходит по закону Дао, т. е. «возвращается к корню», поэтому мудрый воздерживается от вмешательства в естественный ход событий. Ему чужда сует­ливость, вообще любая деятельность, направленная на преоб­разование или переделку мира. Недеяние - вот способ бытия совершенномудрого.

В-третьих, поскольку Дао исполняет свою роль непринуж­денно, ненасильственно, постольку отношение мудреца к при­роде, животным и людям должно нести на себе отпечаток мяг­кости и уступчивости.

«Дядя Дракона сказал Вэнь Чжи:

- Тебе доступно тонкое искусство. Я болен. Можешь ли меня вылечить?

- Повинуюсь приказу, - ответил Вэнь Чжи. - Но сначала расскажи о признаках твоей болезни.

- Хвалу в своей общине не считаю славой, хулу в царстве не считаю позором; приобретая, не радуюсь, теряя, не печа­люсь. Смотрю на жизнь, как и на смерть; смотрю на богатство, как и на бедность; смотрю на человека, как и на свинью; смотрю на себя, как и на другого; живу в своем доме, будто на постоялом дворе; наблюдаю за своей общиной, будто за царст­вами Жун и Мань. (Меня) не прельстить чином и наградой, не испугать наказанием и выкупом, не изменить ни процветани­ем, ни упадком, ни выгодой, ни убытком, не поколебать ни печалью, ни радостью. Из-за тьмы болезней не могу служить государю, общаться с родными, с друзьями, распоряжаться женой и сыновьями, повелевать слугами и рабами. Что это за болезнь? Какое средство может от нее излечить?

Вэнь Чжи велел больному встать спиной к свету и стал его рассматривать.

- Ах! - воскликнул он. - Я вижу твое сердце. (Его) место, целый цунь, пусто, почти (как у) мудреца! В твоем сердце от­крыто шесть отверстий, седьмое же закупорено. Возможно, поэтому ты и считаешь мудрость болезнью? Но этого моим ничтожным искусством не излечить!»³

¹ «Даодэцзин», гл. 16.

² «Даодэцзин», гл. 37.

³ Даосские притчи, с. 5.

В этой притче содержится описание даосского мудреца -идеала и образца для подражания всем желающим приобще­ния к мудрости Древнего Китая.

Вообще знание, мудрость в Китае - это не творчество, не созидание нового, не результат напряженной мыслительной деятельности, а образ жизни, основанный на вслушивании, созерца­нии потока изменчивого бытия. Причем для этого совсем не­обязательно совершать путешествия в дальние земли, или, пы­таясь понять - что есть человек, встречаться со многими людьми. «Не выходя за ворота, можно знать о делах Подне­бесной. Не выглядывая в окно, можно видеть естественное Дао. Поэтому совершенномудрый не ищет знаний, но познает все; не выставляет себя на показ, но всем известен; не дейст­вует, но добивается успеха».¹ И далее: «По себе можно познать других; по одной семье можно познать остальные, по одному царству можно познать другие; по одной стране можно по­знать Вселенную»...²

Общественным идеалом для даосов было родоплеменное общество, когда люди жили малочисленными общинами, «плели узелки и употребляли их вместо письма». Таким людям практически не нужен правитель, поэтому главными качест­вами царя должны быть... бесстрастие и недеяние.

Конфуцианство

Традиционное устройство обществен­ной жизни в Древнем Китае включало в себя большую и мощную чиновничью аристократию.

В ситуации феодальных распрей и междуусобиц (эпоха Чунь-сю) реальная политическая власть сосредоточилась в руках чиновников («служилых людей»). Насколько велико бы­ло влияние чиновничества на формирование единого китай­ского мировоззрения, свидетельствует тот факт, что величай­ший философ Китая - Кун-фу-цзы (Конфуций) - и по рождению, и по духу своего творчества принадлежал к чинов­ничеству³.

Конфуций родился в 551 г. до н. э. в царстве Лу. Прожил он 72 года. Главное сочинение Конфуция называется «Лунь-юй» (Беседы и поучения) и представляет собой сборник более или менее связанных между собой афоризмов, принадлежащих

¹ «Даодэцзин», гл.. 47.

² «Даодэцзин», гл. 47.

³ По легенде, Конфуций был рожден от драгоценного камня.

Конфуцию, жизненных ситуаций, в которые он попадал, от­рывков из его бесед с учениками и т. д.

Если оставить в стороне внешнюю отрывочность и бессю­жетность «Лунь-юй», на первый план выйдет главный вопрос, ради которого и было написано это произведение: «Как лучше управлять людьми: с помощью насилия или на основе добродетели?»

Конфуций был ярым защитником «мягкого» управления с опо­рой на мораль и правила поведения, поэтому философская школа, основанная Конфуцием и просуществовавшая без ма­лого 2500 лет, носит отчетливо выраженный социально-этический характер.

Действительно, на важнейший вопрос этики: «Что значит жить добродетельно?», - Конфуций отвечает так: «Это означа­ет жить в обществе и для общества». Конфуцианцев, в сущно­сти, не интересует, что происходит с психикой, сознанием людей, т. к. они рассматривают человека лишь как исполнителя социальной функции. Конфуций ищет методы, которые бы по­зволили людям наилучшим образом выполнять эти функции: управляющим управлять, а управляемым хорошо управляться.

Настоящее, с точки зрения Конфуция, безобразно, ибо произошел отход от идеалов и ценностей прошедшей эпохи. Выход один - вернуть прошлое в настоящее. А для этого нуж­но прежде всего разобраться с общеупотребимыми словами, вернуть им первоначальный, старинный смысл, т. е. произве­сти то, что было Конфуцием названо «исправлением имен». Дан­ное требование было выражено в следующем призыве Конфу­ция: «Господин должен быть господином, подданный -подданным, отец - отцом, а сын - сыном». Содержание слова «отец» включает в себя заботу о пропитании и воспитании ребенка. Вот отец и должен быть отцом, то есть выполнять свою социальную роль. Что значит быть «сыном»? Сын - это прежде всего почтительность к родителям, старшим братьям, старшим родственникам, предкам. Содержание имен «господин» и «подданный» практически полностью совпадает с содержа­нием слов «отец» и «сын». Господин должен быть отцом по отношению к своим подданным, а те - вечные «сыны», преис­полненные почтительности ко всем старшим по чину.