Октября. Я в полной растерянности.

Я в полной растерянности.

В 17.30 был у сэра Марка Спенсера.

Для постороннего человека визит на Даунинг, 10 полон неожиданностей. Снаружи это обычное здание в георгианском стиле, большое, но не подавляющее своими размерами. И только попав внутрь и оказавшись в бесконечном вестибюле, ты понимаешь, что находишься во «дворце»!

Трудно себе даже представить, что там резиденция правительства. Снаружи это так мило, так по-английски. Секрет же довольно прост: несколько домов соединены между собой в один «дворец», в котором практически невозможно не заблудиться. Вы поднимаетесь и спускаетесь по узким и широким лестницам самых причудливых форм и незаметно для себя переходите из одного здания в другое, даже толком не зная, на каком вы этаже.

По словам всезнающих шоферов Уайтхолла, эту особенность Даунинг, 10 умело используют в своих интересах государственные служащие, которые, досконально изучив планировку «дворца», выбирают себе кабинеты в таких местах, откуда просматриваются все передвижения внутри резиденции. Ходят слухи, что при каждой смене правительства борьба за комнаты разгорается с новой силой: политический аппарат стремится отвоевать кабинеты поближе к ПМ и задвинуть государственных служащих как можно дальше. Но как только старое правительство покидает Даунинг, 10, государственные служащие используют время до прихода нового премьер-министра, чтобы тут же вернуть себе утраченные стратегические позиции.

На Даунинг, 10 меня встретили внизу и проводили в кабинет сэра Марка – небольшую, темную, плохо обставленную комнатку. Ничего удивительного – иного кабинета постоянные чиновники Уайтхолла и не могли найти для временного советника премьер-министра.

(Сэр Марк Спенсер был директором-распорядителем широко известной и популярной сети магазинов, славившихся высокой производственной эффективностью. ПМ пригласил его в свою команду в качестве личного советника по вопросам экономики и производительности управленческого труда. А пока что сэр Марк безуспешно пытался решить проблему получения приличного кабинета. Можно с большой долей вероятности предположить, что если бы не личный интерес ПМ к его работе, то сэру Марку выделили бы кабинет где-нибудь в Уолтхэмстоу. – Ред.)

Сэр Марк – очень крупный и очень умный человек с обаятельной улыбкой и мягкой, располагающей манерой говорить (я уже один раз встречался с ним) – принял меня весьма радушно.

– О, Джим, входите, входите. Виски?

Я поблагодарил его.

– Как идут дела? – вежливо спросил он, наливая виски.

Я ответил, что дела идут прекрасно. Просто прекрасно! Конечно, эта бог знает откуда взявшаяся книга Роудса попортила нам нервы, однако сейчас мы полностью контролируем ситуацию.

– Сегодня вечером я встречаюсь с сэром Хамфри и уверен: мы сумеем хорошо подготовиться. ПМ нечего волноваться.

Я надеялся, что мои доводы прозвучат достаточно убедительно для сэра Марка. Правда, судя по его реакции, я убеждал в основном самого себя.

Сэр Марк не произнес ни слова. Просто сидел, глядя на меня в упор. А я продолжал выискивать новые оправдания.

– Что меня больше всего поражает, так это откуда у Малькольма Роудса такая исчерпывающая информация? Ведь большинство фактов, которые он приводит, не имеет никакого отношения к его бывшему отделу. И мне бы очень хотелось узнать, кто так предусмотрительно снабдил Бетти Олдхэм гранками этой чертовой книги. ПМ, должно быть, вне себя от ярости. Моей вины тут, безусловно, нет.

Я замолчал. Впрочем, мне и сказать-то было больше нечего. Очевидно, догадавшись об этом, сэр Марк наконец заговорил.

– Почему вы думаете, что ПМ вне себя от ярости? – озадаченно спросил он.

Меня не меньше озадачил его вопрос. Мне это казалось очевидным. Иначе зачем же я здесь, на Даунинг, 10?

– Давайте рассуждать логически, – неожиданно предложил он.

Я согласился.

Тогда он задал мне несколько вопросов, и поначалу мне было попросту непонятно, куда он клонит.

– Какова, по-вашему, главная цель ПМ в области государственных расходов?

– Конечно же, их всемерное сокращение.

Сэр Марк кивнул.

– Так. Ну а что извечно мешает достижению этой цели?

Тут и думать нечего.

– Обструкция Уайтхолла!

– А все ли члены кабинета, по-вашему, искренне привержены политике сокращения государственных расходов?

Я не был уверен, что вопрос не направлен против меня, поэтому осторожно ответил:

– Э-э… полагаю, что да. Я, во всяком случае.

Он слегка прищурился (по-моему, я его не убедил).

– Если это так, то почему же практически ни один министр не добился реального сокращения расходов?

– Ну… вы же понимаете, Рим строился не в один день.

– Рим тут ни при чем. Просто министров уже приручили, только и всего.

– Да, но, по-моему… – начал было я, но вовремя остановился.

Разве не я сам только что заявил сэру Марку, что Рим строился не в один день? Стандартный ответ государственных служащих, когда от них требуют конкретных результатов работы! Но меня-то они еще не приручили!

– Увы, государственная служба приручила вас всех, всех до одного, – грустно улыбнувшись, констатировал сэр Марк.

– Возможно, кого-то… но лично я всегда…

Он перебил меня.

– Скажите, Джим, если министр на деле хочет добиться сокращения государственных расходов, то как он должен реагировать на книгу, разоблачающую вопиющую бесхозяйственность правительственного учреждения?

– Ну… э-э… он… – Я вдруг понял, что не знаю, как отвечать. – …Тут все зависит от… э-э… – Нужные слова, как назло, не шли на ум, поэтому я попросил сэра Марка уточнить, что он имеет в виду.

Он не ответил. Вернее, ответил косвенно.

– Знаете, что говорят о вас в Уайтхолле?

Я нервно дернул головой.

– Что работать с вами – одно удовольствие.

Его слова вызвали у меня сложную гамму различных чувств. Сначала облегчение, затем радость и гордость. И вдруг… до меня дошел их ужасный смысл.

– Точно так же Барбара Вудхаус отзывается о своих спаниелях, когда им присуждают очередной приз, – безжалостно добавил он.

Я подавленно опустил голову, пытаясь угадать, что же будет дальше. Мысли путались.

А сэр Марк хладнокровно продолжал линчевать меня.

– Я сам слышал, как сэр Хамфри Эплби высказывался, что ценит вас на вес золота. Вам это ни о чем не говорит?

Говорит, и еще как! Я чувствовал себя жалким, раздавленным.

– Вы хотите сказать… я не оправдал надежд?

Сэр Марк взял мой пустой стакан и, наполнив его, заметил, что глоток виски был бы мне весьма кстати.

Я молча отпил из стакана. Он смотрел на меня, явно ожидая продолжения.

– А теперь ПМ, наверное, очень недоволен тем, что в межпартийном комитете я не сумел убедительно прикрыть наши хозяйственные промахи.

Сэр Марк тяжело вздохнул и закатил глаза. По лицу было видно: его терпению приходит конец.

– Наоборот, ПМ очень недоволен тем, что вы их прикрываете слишком убедительно.

Час от часу не легче!

– Вы прикрываете государственную службу. Прикрываете сэра Хамфри Эплби. Мы с премьер-министром делаем все возможное, чтобы устранить причины бесхозяйственности, а вы помогаете Уайтхоллу саботировать политику правительства!

У меня перед глазами поплыли темные круги.

– Я? Неужели я…

Он вдруг улыбнулся.

– Вы, кажется, хотели узнать, кто снабдил Бетти Олдхэм гранками книги Малькольма Роудса и откуда у него столь исчерпывающая информация? – Он помолчал, а затем с сожалением в голосе добавил: – Не догадываетесь?

Боже мой! Все стало ясно, как день.

– Вы хотите сказать… ПМ? – почему-то шепотом спросил я. Сэр Марк искренне возмутился:

– Что за предположение! … Во всяком случае, не прямо…

– То есть… это вы? – снова прошептал я. Он улыбнулся.

Вон оно как. Значит, Малькольма Роудса и Бетти Олдхэм «пустил по следу» не кто иной, как личный советник премьер-министра, следовательно, фактически сам ПМ!

Следовательно… следовательно, что? Как мне теперь вести себя в комитете? Чего ожидает от меня Номер Десять?

– Вам остается одно, – загадочно произнес сэр Марк, – абсолютная лояльность.

– Само собой разумеется, – с готовностью подтвердил я, однако вовремя сообразил, что не выяснил главного. – Э-э… а по отношению к кому?

– Решайте сами.

По-моему, я знаю, что от меня требуется.