Августа. Утром встречался с Хамфри

Утром встречался с Хамфри. Снова обсуждали транспортную политику. Похоже, мы вернулись к тому, с чего начали.

Я чувствовал себя несколько подавленно, надо мной по-прежнему, словно дамоклов меч, висела эта треклятая корона транспортного короля. К моему удивлению, Хамфри, наоборот, был в отменном расположении духа.

– Все идет как нельзя лучше, господин министр, – радостно сказал он. – Теперь мы озадачим их нереальным, невыполнимым предложением.

Я спросил, что он имеет в виду.

– Предложение, полностью лишенное здравого смысла, – объяснил он. – Мы предложим создать Всебританское транспортное управление с региональными и районными отделениями, местными представительствами, координационным центром… в общем, весь комплекс с миллиардным бюджетом и штатом, по меньшей мере, в восемьдесят тысяч человек.

– Казначейство хватит удар!

– Вот именно. Они тут же вернут все на круги своя, то есть в министерство транспорта. Никаких сомнений.

Гениально! Я попросил его как можно скорее подготовить мне подробный проект с указанием штатного расписания и примерного бюджета новой организации.

Я, безусловно, недооценил своего постоянного заместителя. Торжествующе улыбнувшись, он вынул из папки готовый документ и протянул его мне.

– Краткое резюме дается на первой странице.

Что ж, у него есть все основания торжествовать. Я похвалил его за мудрую предусмотрительность.

– Пустяки, господин министр, – скромно ответил он.

Я бегло просмотрел проект. Отличная работа!

– Боже мой, – невольно вырвалось у меня. – Представляю, что началось бы, попади этот документ в прессу!

Хамфри загадочно улыбнулся.

– Скоро придется создавать очередную комиссию по расследованию утечек…

– Не может быть! – заволновался вдруг Бернард.

– Другого выхода нет.

– Но… ведь это грозит скандалом!

Оказывается, Бернард просто не знаком с правилами игры. Удивительно, но факт. Скандалом тут и не пахнет, поскольку правилами предусмотрено только создание комиссий по расследованию утечек, но никак не их работа. Те, кого в них назначают, собираются в лучшем случае один раз, да и то скорее в целях личного знакомства. А уж о выводах таких комиссий никто вообще не слышал.

– Бернард, вы можете сказать, сколько комиссий по расследованию утечек выявили виновных? – поинтересовался я.

– Хотя бы приблизительно, – уточнил сэр Хамфри.

Бернард задумчиво нахмурился.

– Ну, если приблизительно, то… – Он снова задумался. – …Ни одной.

Правильный ответ. Они и не могут назвать виновных. По двум причинам:

1. Если утечку допустил государственный служащий, то публично обвинять его считается неправомерным. По неписаным законам Уайтхолла, упреки такого рода могут быть высказаны только в адрес политических деятелей. Для этого они, политические деятели, и существуют.

2. Если же утечку допустил политик, то публично обвинять его небезопасно: он немедленно вспомнит другие утечки своих коллег по кабинету.

Я с удовольствием объяснил все это Бернарду.

– Но существует и третья причина. Самая важная, – добавил сэр Хамфри. – Публиковать выводы таких комиссий не рекомендуется еще и потому, что большинство утечек исходит от Номера Десять.

Хамфри, бесспорно, прав. Поскольку чаще всего утечку организовывает сам ПМ – как в данном случае, – доказать это невозможно, а если и возможно, то обнародовать доказанное обойдется себе дороже.

В то же утро, вскоре после нашего разговора с Хамфри, по случайному стечению обстоятельств – я бы сказал, просто удивительному – ко мне зашел какой-то журналист (я даже толком не понял, что ему от меня надо). Хамфри предусмотрительно «забыл» на стуле свой экземпляр нашего гениального проекта, я же по натуре ужасно рассеян: никогда не помню, что где лежит. Так или иначе, после ухода репортера эта злополучная копия нового проекта будто в воду канула. Потрясающе!